позволь шепнуть два слова,
два словечка всего,
еле слышно,  шепотом.
два слова,
глупых и совершенно бессмысленных.

склонившись, губами почти дотронутся
к дырочке от сережки
на розовой мочке уха.
чтобы услышать,
вдохнув ноздрями обеими
запах волос твоих,
такой зовущий и пленительный.

 Странные создания эти люди,- подумал Дракон. Сначала они страдают от одиночества. Потом, окруженные со всех сторон себе подобными, во весь голос кричат, что их уже все достали. Полжизни ищут себе пару, но прожив вместе  всего несколько месяцев расстаются, став друг другу злейшими врагами. Иногда , будучи кровными братьями, убивают друг друг за полоску земли шириной в локоть, не сумев поделить ее. Но помогают другим, отдавая добро, нажитое годами, даже не спрашивая имени жаждущего этой помощи. Наверное в целом эта их людская иррациональность и помогает им выживать в этом жестоком мире, где прав лишь тот, у кого зубы крепче. Хотя , опять же, этот их мир создан ими самими.
 Рассуждать о вещах не имеющих видимого смысла, как то существования человечества на этой симпатичной планетке было не в правилах драконов, полагающихся лишь на законы Вселенской Целесообразности, которая как известно не терпит бессмысленных вещей. И очевидно скрыла от его драконьего разумения этот самый смысл. Поэтому он тут же переключился на более значимое занятие, созерцание захода солнца в день осеннего равноденствия.

В до - мажоре экспромтом
Огни светофоров
На улицах сонных.
Спящий город-немой дирижер.
На три четверти такт.
В чердачных окошках
Эолова скрипка
Печальными квинтами соло.
По крышам крадется
Осенняя ночь.
Пианиссимо между
Репризой и вольтой.

утративший надежду ангел
 понуро опустив глаза
брел по дороге,
что уткнувшись в ночь
вела в забытый богом край.

напрасно он хранил
от всяких бед,
держа в ладонях
раненое сердце,
ту душу, что рвалась в полет
и полетев, сорвалась вниз
на дно глубокого ущелья
.
печальный ангел
и счастливая душа...
   на самом дне бездонного колодца

всплыла  с глубины
соломинка сломанная пополам,
не удержала.
****
босыми ногами ступив
течение реки ощущаю
дрожью кожи
     ****
в ладонях дрожат линии
не сулящие в судьбе
продолжения

****
трава растет тихо.
она молчит даже когда
ее топчут
***
писали письма
раньше на бумаге
пером

пыль на стекле,
пыль на раме резной.
перестав отражать тех
кто смотрит в него,
старое зеркало
тихо умрет...
серебро амальгамы
шелушится от лиц отраженных...