Парадокс в том, что человек эгоцентричен, галактики, миры вращаются
вокруг точки осознания собственной значимости для вселенной. Значимости,
стремящейся к абсолютному нулю, но изнутри ощущаемою бесконечностью.

 Каждый раз когда рвалась нить, терялась одна бусинка, или даже несколько. Куда девались жемчужины объяснить было невозможно. Ведь это печальное действие, превращение ожерелья в горсть вертящихся и прыгающих горошин, происходило обычно у зеркала, где Амона снимала пред сном украшение или одевала его утром на свою изящную шейку. На полу  комнаты не было ни ковров, ни звериных шкур (Господи, какие шкуры?). да и углов, как в любом нормальном помещении было всего четыре. И закатившись в один из них, блестящая горошина не могла провалиться никуда, разве что в другое измерение. И потом, нить... каждый раз после очередной потери Амона брала нить покрепче, а в последний раз даже сложила ее вдвое. После такого как не поверить в домового, очень уж любящего блестящие круглые предметы и по ночам тихонько подрезающего связующую нить.
 Она собрала все рассыпанные бусинки и даже не пересчитывая их, бросила в открытую картонную коробку от нового *Айфона*,- всё! никаких ожерелий.

-Ты ведь умный, док, скажи, почему я стал забывать ее?
- Всё зависит от направленности вектора торсионных полей. Ведь энергия не может распространяться произвольно.
- Мне эти твои научные термины...- Странник подвинул кружки и щедро плеснул в них из алюминиевого ковшика вина, темного как медвежья  кровь,- ты  можешь говорить по человечески, простыми словами, без всяких торсионов?
 Они  уже  довольно долго сидели на тесной, но вполне уютной кухне. Сигаретный дым лениво клубился , втягиваясь в открытую форточку. За окном  стемнело, но лампочку, запрятавшуюся в  вычурную резную  люстру никто не включал. Синие лепестки пламени над попыхивающей газовой горелкой выплясывали свой причудливый газовый танец, слегка разбавляя темноту.
- Можно и по человечески,- Иванов отхлебнул из кружки,- ты когда нибудь видел серую камышовую кошку?
-Конечно, достойное животное, мне бы не хотелось встретиться с ней один на один , не имея в руках оружия, особенно если она голодна.
-Представь, что ты следишь за ней , когда она охотится на барсука.
-Ага,  так она тебе и даст следить...
-Не придирайся к словам, я же сказал - представь. Так вот, ты следишь за кошкой, видишь как она спряталась в камышах и дальше ее не видно. Так?
- Ну, при чем здесь кошка? Понятно , что она незаметно подкрадется, и... бедный глупый барсук.
-Вот! ты не видишь ее, но отчетливо сознаешь, что она там, в камышах  и даже можешь "видеть" как она крадется невидимая. Ну а если ты на некоторое время перестал следить за этой хитрой тварью, переведя свой взор, скажем на небо, где кружит парочка кондоров- трупоедов,- Иванов еще раз отхлебнул из кружки,- а потом посмотрел обратно и не увидел барсука у воды, что бы ты подумал?
-Что она его съела,
-Но ведь ты не видел как кошка поймала барсука! Может он успел убежать? А если она не голодна и вовсе не собиралась охотится?
-Глупые у тебя сравнения... еще более непонятные чем твои торсионы.
-Я просто хотел сказать, что мы всегда идем на поводу наших фантазий, либо приобретенного опыта, либо, что самое худшее , руководствуемся правилами, описанными кем то в книгах. На самом деле жизнь гораздо проще и прямолинейнее, в этом то и состоит ее сложность.

А летает ли кто выше меня, — подумал Дракон, — глупый вопрос, что значит выше? Чем выше поднимаешься, тем меньше значит само это понятие, где там верх , а где низ? Если считать относительно поверхности земли... Ему вдруг вспомнилось высказывание какого то древнего китайского старца — всё зависит от точки зрения. И если мерить от поверхности Солнца,  тогда верх и низ меняются местами и всё видится вверх ногами. А если от центра галактики, то  Солнце представляется обычной маленькой звёздочкой среди миллиардов ему подобных и считать его за точку отсчета совсем не разумно. Выходит, что  нет в этой системе координат истинного ориентира и высота полета вовсе не делает тебя выше других. Дракон вдруг  решительно выбросил глупую мысль из головы. Привычка выбрасывать глупые мысли появилась после того как он чуть-чуть не разбился, пытаясь выяснить подъёмную силу своих крыльев по формуле, подкинутой каким то дипломированным умником. По той аэродинамической формуле получалось, что его сил не хватит даже оторваться от земли.Спасло его как раз то, что он вовремя выкинул глупую мысль, почти у самой поверхности.И вот сейчас, когда опять задался вопрос, мешающий лететь, пришлось его срочно классифицировать как глупый и соответственно выкинуть.