Павлов как известно - великий практик, учёный и просто Нобелевский лауреат. Обсуждая основные мужские инстинкты в моей предыдущей заметке, стало также очевидным, что условные рефлексы - это не просто одна из человеческих "работ" и потребностей наряду с инстинктами, но и нЕчто национальное если можно так выразиться. Ну например, возьмём павловские умозаключения о русском уме. Читаю, размышляю, сопротивляюсь как бэ, но...из песни слов не выбросишь...судите сами.
Павлов очень тонко подметил (ещё в 18-м году), что у каждого ума одна задача - "это правильно видеть действительность,
понимать ее и соответственно этому держаться. Нельзя представить ум
существующим лишь для забавы".
А теперь возьмём массовый русский ум, так называемый обычный ум, который имеет дело со всей жизнью. Итак, по Павлову:
...Здесь осталось то же невежество, какое было и сотни лет назад. Недавно я
прочитал в газетах, что, когда солдаты возвращались с турецкого фронта,
из-за опасности разноса чумы хотели устроить карантин. Но солдаты на
это не согласились и прямо говорили: “Плевать нам на этот карантин, все
это буржуазные выдумки”.
Или другой случай. Как-то, несколько недель тому назад, в самый разгар
большевистской власти мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно,
социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в
буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат.
Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев,
например появится холера, что вы станете делать без докторов? - он
торжественно ответил, что все это пустяки. “Ведь это уже давно известно,
что холеру напускают сами доктора”. Стоит ли говорить о таком уме и
можно ли на него возлагать какую-нибудь ответственность?
А теперь о научном уме, так называемом русском интеллигентском уме, который имеет дело не со всей жизнью, а с маленьким уголком действительности. Опять Павлов:
"Первое свойство ума, которое я установил - это чрезвычайное
сосредоточение мысли, стремление мысли безотступно думать, держаться на
том вопросе, который намечен для разрешения, держаться дни, недели,
месяцы, годы, а в иных случаях и всю жизнь. Как в этом отношении обстоит
с русским умом? Мне кажется, мы не наклонны к сосредоточенности, не
любим ее, мы даже к ней отрицательно относимся.
Возьмем наши споры. Они характеризуются чрезвычайной расплывчатостью, мы
очень скоро уходим от основной темы. Это наша черта. Возьмем наши
заседания. У нас теперь так много всяких заседаний, комиссий. До чего
эти заседания длинны, многоречивы и в большинстве случаев безрезультатны
и противоречивы! Мы проводим многие часы в бесплодных, ни к чему не
ведущих разговорах. Ставится на обсуждение тема, и сначала обыкновенно и
благодаря тому, что задача сложная, охотников говорить нет. Но вот
выступает один голос, и после этого уже все хотят говорить, говорить без
всякого толку, не подумав хорошенько о теме, не уясняя себе,
осложняется ли этим решение вопроса или ускоряется. Подаются бесконечные
реплики, на которые тратится больше времени, чем на основной предмет, и
наши разговоры растут, как снежный ком. И в конце концов вместо решения
получается запутывание вопроса."
В конце своей нобелевской лекции Павлов делает известное заключение о слабости русского ума:
"русская мысль совершенно не применяет критики метода, т.е. нисколько не
проверяет смысла слов, не идет за кулисы слова, не любит смотреть на
подлинную действительность. Мы занимаемся коллекционированием слов, а не
изучением жизни...и это общая, характерная черта русского ума. Если ум пишет разные
алгебраические формулы и не умеет их приложить к жизни, не понимает их
значения, то почему вы думаете, что он говорит слова и понимает их. Возьмите вы русскую публику, бывающую на прениях. Это обычная вещь,
что одинаково страстно хлопают и говорящему “за”, и говорящему “против”.
Разве это говорит о понимании? Ведь истина одна, ведь действительность
не может быть в одно и то же время и белой, и черной. Я припоминаю одно
врачебное собрание, на котором председательствовал покойный Сергей
Петрович Боткин. Выступили два докладчика, возражая друг другу; оба
хорошо говорили, оба были хлесткие, и публика аплодировала и тому, и
другому. И я помню, что председатель тогда сказал: “Я вижу, что публика
еще не дозрела до решения этого вопроса, и потому я снимаю его с
очереди”. Ведь ясно, что действительность одна. Что же вы одобряете и в
том и в другом случае? Красивую словесную гимнастику, фейерверк слов.
Возьмите другой факт, который поражает сейчас. Это факт
распространяемости слухов. Серьезный человек сообщает серьезную вещь.
Ведь сообщает не слова, а факты, но тогда вы должны дать гарантию, что
ваши слова действительно идут за фактами. Этого нет. Мы знаем, конечно,
что у каждого есть слабость производить сенсацию, каждый любит что-либо
прибавить, но все-таки нужна же когда-нибудь и критика, проверка. И
этого у нас и не полагается. Мы главным образом интересуемся и оперируем
словами, мало заботясь о том, какова действительность.
...Перед революцией русский человек млел уже давно. Как же! У французов
была революция, а у нас нет! Ну и что же, готовились мы к революции,
изучали ее? Нет, мы этого не делали. Мы только теперь, задним числом,
набросились на книги и читаем. Я думаю, что этим надо было заниматься
раньше. Но раньше мы лишь оперировали общими понятиями, словами, что,
вот, бывают революции, что была такая революция у французов, что к ней
прилагается эпитет “Великая”, а у нас революции нет. И только теперь мы
стали изучать французскую революцию, знакомиться с ней.
Но я скажу, что нам было бы гораздо полезнее читать не историю
французской революции, а историю конца Польши. Мы были бы больше
поражены сходством того, что происходит у нас, с историей Польши, чем
сходством с французской революцией."
...Перейдем к последней черте ума. Так как достижение истины сопряжено с
большим трудом и муками, то понятно, что человек в конце концов
постоянно живет в покорности истине, научается глубокому смирению, ибо
он знает, что стоит истина. Так ли у нас? У нас этого нет, у нас
наоборот. Я прямо обращаюсь к крупным примерам. Возьмите вы наших
славянофилов. Что в то время Россия сделала для культуры? Какие образцы
она показала миру? А ведь люди верили, что Россия протрет глаза гнилому
Западу. Откуда эта гордость и уверенность? И вы думаете, что жизнь
изменила наши взгляды? Нисколько! Разве мы теперь не читаем чуть ли не
каждый день, что мы авангард человечества! И не свидетельствует ли это,
до какой степени мы не знаем действительности, до какой степени мы живем
фантастически!
...Ум есть познание, приспособление к действительности. Если я
действительности не вижу, то как же я могу ей соответствовать? Здесь
всегда неизбежен разлад. Приведу несколько примеров.
Возьмите веру в нашу революцию. Разве здесь было соответствие, разве
это было ясное видение действительности со стороны тех, кто создавал
революцию во время войны? Разве не ясно было, что война сама по себе -
страшное и большое дело? Дай Бог провести одно его. Разве были
какие-либо шансы, что мы сможем сделать два огромных дела сразу - и
войну, и революцию? Разве не сочинил сам русский народ пословицы о двух
зайцах?.. Возьмите нашу Думу. Как только она собиралась, она поднимала в
обществе негодование против правительства. Что у нас на троне сидел
вырожденец, что правительство было плохое - это мы все знали. Но вы
произносите зажигательные фразы, вы поднимаете бурю негодования, вы
волнуете общество. Вы хотите этого? И вот вы оказались перед двумя
вещами - и пред войной, и пред революцией, которых вы одновременно
сделать не могли, и вы погибли сами. Разве это - видение
действительности"
И "на коня":
"Должен высказать
свой печальный взгляд на русского человека - он имеет такую слабую мозговую
систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с
действиями, а со словами" (Павлов, 1932 г.)
...Как ни крути, но вот русские обречены что ли в силу своей неспособности думать, слабы на ум...Слова, условности, рефлексы...Пора, уж как пора русским менять методы тренировки рефлексов. Авось, и начнутся какие-то сдвиги...
...Я думаю, вы гуглить умеете
