В Борисполе через камеры видят цвет глаз каждого пассажира

Нам показали святая святых — оперативный центр службы авиационной безопасности (САБ). Без преувеличения, это мозг и глаза предприятия.

На экраны-мониторы в режиме онлайн проецируются различные фрагменты всех его участков внутри терминалов и вне их — на полосах, рулежках, стоянках, вдоль периметра. При необходимости каждую «картинку» можно увеличить, уменьшить, скадрировать, получить более четкое изображение, вплоть до цвета глаз человека. Видеозаписи, фиксирующие дату и время с точностью до секунды, не стираются — определенное время хранятся в архиве. Своего рода «черные ящики», только не на борту самолета, а на земле.

— Это позволяет держать под контролем любой технологический процесс, начиная от прохождения пассажиром регистрации или личного досмотра и заканчивая посадкой в автобус, который везет его к самолету, или авиабриджем, по которому он сам направляется к лайнеру, — говорит начальник службы авиабезопасности Александр Иванчук. — В то же время мы имеем возможность контролировать действия сотрудников аэропорта и их деловых партнеров — представителей так называемых хендлинговых (сервисных, обслуживающих) компаний...

Основная задача САБ — естественно, авиабезопасность. И все, что в компетенции этой службы, направлено на обеспечение благополучного, штатного вылета и прилета пассажиров.

Где бы человек ни находился в аэропорту, он под наблюдением САБ. Большинство об этом даже не догадывается. Недавно пассажир пытался обвинить сотрудников аэропорта в том, что те якобы умыкнули у него на спецконтроле дорогие часы. Дескать, снял перед тем, как пройти металлодетектор, и оставил у рамки. Пришлось извлекать запись из архива, просматривать ее заново. На одном из фрагментов четко видно, как этот пассажир, пройдя рамку, забирает свои часы и надевает их на руку. Увидев обличающую его запись, жалобщик отозвал свои претензии — такого поворота он явно не ожидал.

САБ взаимодействует и с другим спецподразделением — службой внутренней безопасности аэропорта. Это помогает в борьбе с бичом «Борисполя» — кражами багажа. Количество таких позорных явлений, по свидетельству руководства, неуклонно снижается. За прошлый месяц — всего 14 фактов. Из них — только один на отправке. Остальные — по прилету. Когда, по словам пресс-секретаря Оксаны Ожиговой, было доказано вмешательство в багаж в аэропортах вылета.

Пограничники не являются сотрудниками аэропорта. Однако без них «Борисполь» не был бы международным. Недавно здесь внедрена система предварительной обработки информации. В ее разработке и апробации принимали участие и сотрудники IT-подразделения аэропорта.

— Смысл новации в том, чтобы максимально сократить время на прилете пассажиров, — рассказывает пресс-секретарь начальника ОКПП «Киев» капитан Марьяна Маркович. — Не позднее чем за 30 минут до вылета международного рейса в «Борисполь» нам поступают сведения о пассажирах, следующих этим рейсом. И пока они находятся в воздухе, полученные данные проверяются по учетам правоохранительных органов Украины. По прибытию пограничники лишь идентифицируют личности гостей, и это занимает максимум 30 секунд на каждого. Во времяЕвро-2012 процедура была еще короче...

Марьяна рассказала также, что граждане Украины, которые летают часто, могут без особых усилий избежать очередей на погранконтроле по прилету и при вылете. Для этого на период действия загранпаспорта прямо в терминале вам оформят электронную карточку. Нужно только заполнить бланк и заплатить в отделении банка 17 гривен 86 копеек (еще почти столько же накрутит банк). Зато не надо выстаивать очередь: приложил карточку к специальному устройству — и шагай себе через границу без проблем...

Еще одна погранизюминка: в «Борисполе» есть специальные устройства, проверяющие и пассажиров, и провожающих на... радиацию. Установка называется «Янтарь».

— Радиологический контроль проводится безопасным для граждан способом, — подчеркивает Марьяна. — Но если в ручной клади, багаже или на теле пассажира будет выявлен радиоактивный материал, «Янтарь» и зафиксирует это, и автоматически сделает снимок человека, по которому его потом безошибочно определит пограннаряд.

Такие случаи уже были. Однажды пассажира «засветил» навигационный измерительный инструмент, содержащий некоторое количество радиации. В другом случае удалось задержать партию донорской крови, радиационный фон которой значительно превышал допустимую норму. Как потом оказалось, донор прошел усиленную химиотерапию, и его кровь могла причинить вред реципиенту.

После того как пограничники проведут проверку, материалы передаются в экологическую службу или органы внутренних дел. В милицию обращаются и тогда, когда кто-то сообщает о ложном минировании аэропорта или воздушного судна.

На минувшей неделе, кстати, нашли гражданина, который дважды звонил с такими «шалостями». Товарищ состоит на учете у психиатра. А до него неудачно пошутила наша туристка, бурно отметившая свое возвращение из Турции — сказала, что в ее сумочке лежит бомба. Барышню передали в линейный отдел милиции и привлекли к ответственности. Ее шутка повлекла нешуточный переполох в аэропорту, вызов взрывотехников, кинологов, но задержку рейсов удалось предотвратить за счет продления регистрации...

Кстати, у пограничных кинологов, кроме овчарок, все чаще применяются спаниели, экстерьеры, лабрадоры — симпатичные породистые служебные собаки, натасканные на поиск наркотиков, оружия и прочих запрещенных предметов.

Побывали мы и в другой точке, куда обычным гражданам вход воспрещен, — в объединенном диспетчерском центре аэропорта. Оттуда координируются важные производственные процессы — от момента прибытия пассажира в аэропорт до посадки в самолет, от наземного обслуживания воздушных судов на перронах и до контроля за выполнением многих других задач.

— Случается, борт прилетает не в свой слот, то есть с опозданием, не в то время, которое было заранее согласовано с аэропортом, — комментирует старший диспетчер смены Алексей Самойлов. — А ведь под план полетов человеческие ресурсы и наземная техника распределяются не за сутки, не за неделю — на сезон. Борт выбился из расписания, а люди и техника, которые должны его обслужить, уже задействованы на другом рейсе. Наша задача — минимизировать последствия этого сбоя, внести коррективы, чтобы задержка не привела к серьезным проблемам и не отразилась на пассажирах...

Если верить сотрудникам центра, далеко не всегда причиной опозданий являются, например, сложные метеоусловия — туман, боковой ветер. Сказывается и подготовленность экипажа. У каждого командира воздушного судна есть свои допуски, свой уровень профессионализма. Один сядет и в «молоко» (благо, «Борисполь» сертифицирован по самым высоким стандартам ИКАО — Международной организации гражданской авиации), а другой в тех же условиях сильного тумана уйдет на запасной. Но часто все шишки за опоздания, задержки летят в адрес аэропорта. Хотя это и несправедливо, считает Самойлов.

— Наша работа — не для флегматиков, так как требует решительности, умения быстро ориентироваться в ситуации и при этом сохранять хладнокровие, спокойствие, — говорит он. — Паники, растерянности у нас быть не может.

В нашем «Борисполе» всего 7 дикторов. Но в ручном режиме, с голоса, микрофона, они делают только нестандартные объявления. Ну, вроде — кто-то потерялся, «посеял» сумку, билет, кошелек... Остальные объявления — так называемые технологические — записаны заранее профессиональными дикторами и оглашаются в автоматическом режиме, простым нажатием клавиши на компьютере...

— Наш «Борисполь» относится к разряду аэропортов тихого режима, где основную информацию об отправлении, прибытии, задержке рейсов можно получить визуально, на мониторах, — поясняет временно исполняющая обязанности администратора Виктория Колотуша. — Всюду установлены указатели, подсказывающие, куда идти, где что находится. Перегружать пассажиров еще и речевой информацией просто нецелесообразно. Поэтому объявления мы делаем лишь в том случае, если есть заявка авиакомпании, осуществляющей тот или иной рейс.

Коллега Виктории Светлана Борисенко специально для «Сегодня» включает в дикторской автоматическую запись с объявлением о посадке на самолет, следующий до Афин. Объявление на украинском дублируется по-русски и по-английски. В зависимости от того, куда именно летит самолет, заготовлены записи и на других языках — испанском, итальянском, турецком...

Один из часто летающих сотрудников аэропорта без обиняков сказал нам, что лучше наших дикторов ни в одном из аэропортов не найти. «Однажды ждал ночной рейс в Мельбурне до Бангкока, — вспоминает он. — И вдруг из громкоговорителей как гаркнет грубый мужской голос: „Эттеншн, эттеншн!..“ — у меня чуть мобилка из рук не выпала... Нельзя так! Пассажир не должен испытывать дискомфорт перед полетом. И даже если наши девочки объявляют задержку вылета, это звучит успокаивающе — чтобы пассажиры знали: о них помнят, волнуются. И в конце концов они непременно улетят».

Руководитель подразделения Владимир Костенко сказал, что главные качества дикторов «Борисполя» — грамотная речь, правильная дикция, приятный тембр. И слух ласкает, и запоминается надолго.

БОРТОВОЕ ПИТАНИЕ. НЕ ХУЖЕ РЕСТОРАНА

В среднем от 14 до 15 тысяч наборов бортпитания ежесуточно готовят для пассажиров «Борисполя» на предприятии «Киев-Кетеринг». Оно находится на территории аэропорта и недавно переехало в новое, современное, оснащенное по последнему слову техники здание проектной мощностью до 25 тысяч ланч-боксов в сутки. Экскурсию для нас провела опытный главный технолог Татьяна Скорик. Показала всю цепочку — от разгрузочной рампы, куда поступает продукция поставщиков, участков, где комплектуются мясные, рыбные, овощные салаты, до цеха горячего питания, а также выпечки сендвичей, пирожных, круассанов на собственном хлебобулочном производстве.

— Здесь готовим ланч-боксы для пассажиров эконом-класса, а здесь — комплектуем наборы для бизнес-авиации, — ведет она нас вдоль сияющих идеальной чистотой помещений. — Все рационы тщательно соблюдаются, нормативы выдерживаются. Все бортпитание проходит необходимую обработку, после чего охлаждается в специальных камерах, и уже после этого наши водители доставляют его к самолетам. Вот сейчас комплектуются наборы на вечерние рейсы из «Борисполя». У каждой авиакомпании своя посуда, со своим логотипом. А на борту самолета эти наборы разогреют и развезут пассажирам на тележках...

Татьяна Николаевна с гордостью говорит, что нет такого заказа, перед которым спасовали бы ее коллеги: «Можем и каре ягненка приготовить, хоть в сливах, хоть в сливках, пальчики оближете, и экзотический салат из папайи, манго, прочих тропических фруктов, — улыбается она. — Нужен только минимальный запас по времени — и все сделаем в лучшем виде. Поставщики проверенные, не подводят, и контроль за качеством продуктов у нас строжайший — ресторан высшего разряда позавидует».

Своя классная столовая (персонал кормят бесплатно), своя чудо-прачечная, души, раздевалки, медпункт... Тут еще и кошерную еду хотят готовить (пока ее подвозят из Донецка). Но западные авиаперевозчики выделяют на дальнемагистральных рейсах для бортпитания пассажира бизнес-класса 70–80 долларов США (экономического — 35–37), а на наших, соответственно, — в десять раз меньше. «Экономим не мы, — оправдываются повара, — а наши авиакомпании».

В терминале В недалеко от стоек регистрации увидели сотрудниц аэропорта, которые встречали пассажиров как родных — расспрашивали, на какой рейс у них билеты, подсказывали, куда идти, сколько времени есть в запасе.

— Это и есть наши хозяйки зала, — представляет своих девчат начальник смены Денис Юдин. — На два терминала их 13. Это мои первые помощницы. Очень дружелюбные, терпеливые, выдержанные. Ведь пассажиры разные бывают. Кто-то с хорошим настроением приехал в аэропорт, а другой не с той ноги встал, и хочет испортить весь день другим. Наши девочки умеют найти подход к каждому, предотвратить любой конфликт и недоразумение...

Одна из хозяек зала, Анна Мартыщенко сказала, что иногда приходится и успокаивать пассажира, который чересчур переволновался перед полетом или после него, и медицинскую помощь оказывать.

А вот будить уснувшего пассажира, даже если он уже прошел все предполетные формальности и опаздывает на свой рейс, нельзя — это в их обязанности не входит и может быть воспринято как вторжение в личную жизнь.

Проспали, опоздали на самолет — ваши личные проблемы. Но и багаж без пассажира не улетит — его быстро отыщут в багажном отсеке лайнера, снимут с борта и вернут в аэропорт.

ПТИЦЫ И ЗВЕРИ. В НЕБЕ И НА ЗЕМЛЕ

Чтобы лайнеры при взлете или заходе на посадку случайно не столкнулись с птицами, в «Борисполе» существует орнитологическая служба. О ее работе в аэропорту рассказывают почему-то не очень охотно. Ястребов, натасканных на отпугивание мелких пернатых, говорят, нет вовсе (в московском «Домодедово» их 14, а у нас и не собираются закупать, считая, что такие хищники сами создают угрозу самолетам). Основные средства борьбы — биоакустические, пиротехнические, механические устройства. У орнитологов два автомобиля, которые регулярно фиксируют ворон, сорок, голубей, воробьев, отпугивая и разгоняя их с помощью шумосветотехнических сигналов, в том числе имитирующих крики-предупреждения об опасности.

Мы хотели посмотреть, как это происходит на практике (аккурат заходил на посадку «литерный» борт, и спецы уже заняли свои позиции), но наши сопровождающие запротестовали. Мол, «литерный» — это стремно, да и главный орнитолог в отпуске, а без него — никак...

Между тем недалеко от полосы беззаботно резвились ласточки, а над терминалом D, почти навстречу Ил-62М авиакомпании «Украина», только ниже, парила стая аистов. Орнитологи потом усомнились, заявив, что в августе эти птицы якобы... не летают.

Командир Боинга одной из наших компаний поделился с «Сегодня» наблюдением: если самолет долго не летает (допустим, встал на техобслуживание), юркие синицы успевают свить в хвостовой части, у элеронов, гнездо. «У нас такое было, — говорит летчик. — Подошел к хвосту, гляжу, а оттуда, сверху, уже какие-то веточки, пух торчат. Быстро пташки смекнули, где гнездышко себе обустроить».

Не в пример Парижу, Берлину, другим европейским столицам, на травяных участках аэропортов которых вольготно пасутся полчища диких кроликов, в «Борисполе» живности значительно меньше. Впрочем, знакомый пилот как-то поведал, что при свете фар в вечернее и ночное время не раз видел на посадке лисиц, зайцев. Презрев шумы двигателей, те перебегали полосу и прятались в травяном покрове. В наземных службах такое отрицают: «Вы еще скажите, что там лоси гуляют...».

А вообще животных в аэропорту любят. Рядом с КПП-1 нам повстречались сразу два черных кота. Вопреки суевериям и приметам, никто их не обижал, не прогонял — наоборот, прикармливали.

За техническим состоянием аэродрома, как говорится, глаз да глаз нужен. Это сфера ответственности дирекции аэродромно-технического обеспечения.

— Независимо от весенне-летней или осенне-зимней навигации мы должны постоянно следить за состоянием покрытия взлетно-посадочных полос, рулежных дорожек, перронов, грунтовых участков территории, измерять коэффициент сцепления, обеспечивая безопасность полетов воздушных судов, а значит, и пассажиров, — делится начальник отдела Андрей Сергиенко. — Зимой с помощью надежной и высокоэффективной плужно-щеточной техники очищаем закрепленные за подразделением площадки от снега и гололеда, летом, переоборудовав агрегаты в вакуумные установки-пылесосы, убираем вплоть до соринки. Маркируем разметку. Каждые 2–3 часа на автомобилях патрулируем территорию с целью выявления посторонних предметов...

По метеоусловиям «Борисполь» не закрывался даже под новый, 2010 год, когда всю Европу засыпал небывалый снегопад. Подчиненные Сергиенко говорят, что американские аэропорты тоже оказываются в похожей ситуации, но их пассажиры относятся к капризам матушки-природы терпимее, не возмущаются, не ропщут.

— А еще был интересный случай, — вспоминает Андрей Александрович другой, не известный обычным пассажирам эпизод. — В ноябре 2009-говдруг пошел сильный дождь, а потом резко упала температура. Образовался страшный гололед. Утром командир экипажа «Люфтганзы» вышел из отеля, поскользнулся и упал. «Все понятно, — сказал, отряхиваясь. — Сегодня никуда не летим». За ним из «Борисполя» прислали машину, привезли в аэропорт, где плужно-щеточные машины трудились без устали всю ночь, предложили проехать на ВПП и на стоянку. Педантичный немец съездил, удивившись, что там не осталось и намека на гололед, после чего твердо заявил: «Лечу!». И самолет отправился по расписанию...

Рассказ о малоизвестном широкому кругу людей «Борисполе» был бы не полным без упоминания о еще одном важном для жизнедеятельности предприятия подразделении — службе спецавтотранспорта. Но сначала — анекдот в тему.

...В кафе для экипажей летчики стали замечать мужика, который через стекло часами наблюдал, как взлетают-садятся самолеты. Все бы ничего, но шел от посетителя странный запашок. Какой-то пилот и спрашивает: «Слышь, дядя, а ты кто будешь?» Мужик отвечает: «Да я тут на аэродроме ассенизатором работаю». Летчик ему и говорит: «Бросил бы ты свою работенку, нашел бы чего почище». Тот обиженно: «Предать мечту, изменить профессии? Никогда!».

В службе спецтранспорта юмор оценили, но заявили, что анекдот для «Борисполя» нынешнего не актуален. Допотопных советских ас-машин у них давно нет — на смену им пришли козырные «Вольво» и «Мерседесы», которые почтительно переименовали в туалет-сервисы). Внешне эти автомобили ничем не отличаются от «водянок» — заправщиков питьевой воды, которую подают на борт самолетов. Работа этих водителей уже престижна — туда еще попасть нужно. Под большим секретом нам рассказали, что лучшие труженики WC-service зарабатывают побольше, чем платят на предприятиях Бориспольского района — до 4 тысяч гривен (2 тыс. оклад, остальное — от выработки).

Другая супертехника тоже импортная, современная, дорогостоящая. Например, мощные 50—60-тонные тягачи производства Франции и Германии. Есть и безводильные, то есть без специальной штанги-водила. Таких супертягачей два — для бизнес-авиации и обычных, рейсовых самолетов. Подъезжает такая машина к лайнеру, захватывает переднюю стойку, обжимает ее и тащит на рулежку, словно тележку.

Похвастались в службе спецтранспорта и «элефантами» — датскими машинами для обработки самолетов противообледенительной жидкостью (применяются в зимнее время), и амбулифтами — мобильными подъемниками, предназначенными для обслуживания пассажиров-инвалидов и людей с физическими недостатками. По амбулифтам проводился тендер. Народный депутат Валерий Сушкевич регулярно справлялся, как решаются вопросы с закупкой одной из таких машин, ведь сам пользуется ими при перелетах.

Ни одно спецавто не выедет на территорию аэродрома без определенного запаса топлива — чтобы ненароком не заглохнуть где-нибудь на полосе или перроне, создав помеху взлетающему или приземляющемуся лайнеру. В каждой машине обязательны буксировочный трос, противооткатные колодки. И мигалки, указывающие на источник повышенной опасности.

Скорость движения на аэродроме не выше 30 км в час. Лихачей, каскадеров среди водителей нет. Очень просили нас отметить ремонтников, которые содержат технику в исправном состоянии. И женщин-уборщиц, которые отвечают за чистоту и порядок в самолетах. Казалось бы, неприметен, неказист их труд, а ни одной конфетной обертки, ни одной бумажки не должно остаться на борту после рейса. И если в салоне прибрано, а лайнер сияет, как игрушка, значит, «бойцы невидимого фронта», которых мы, пассажиры, никогда не замечаем, сработали на совесть.

Тесные рамки материала не позволили рассказать о других важных, но неприметных службах «Борисполя» — светорадиотехнической, метеорологической, внутренней безопасности, а также хендлинговых предприятиях, с которыми сотрудничает аэропорт. «Сегодня» обязательно еще приедет в воздушную гавань № 1, чтобы рассказать и о них. Тем паче, как заверил нас молодой амбициозный гендиректор Антон Волов, предприятие ждут новые серьезные реформы, качественные изменения от которых тоже почувствует пассажир.