Профіль

WalesDragon

WalesDragon

Україна, Дніпро

Рейтинг в розділі:

Шукати в архіві

Важливі замітки

Останні статті

Свіжі фотографії

Свіже відео

Свіжі шпалери

Вид:
короткий
повний

Замітки:

всі
у блог
у співтовариства

WalesDragon

WalesDragon

Обсидиановый Змей #9. Напутствие

           Внезапно, девятая глава. Самая быстрая за последние два года! Лишь бы на качестве не сказалось

           Если в прошлой главе была заметна нехватка прямой речи, то здесь её может быть даже в избытке. Боюсь, она получилась слишком эмоциональной и подчас философской, не в характерном для меня и моих драконов духе. Тем не менее, само название главы обязывает сделать её такой.

            Обложку пока оставлю старую: в 10-й главе точно будет новая, более тематичная. Кстати, в этой главе будет пара "пасхалок" для тех, кто читает мои сноски в конце каждой главы)


http://s013.radikal.ru/i325/1407/19/5f85c2e81e1f.jpg               


Глава 9: Напутствие



             Ночь окутала затерянную в горах долину, погрузив всех её обитателей в сон. Под звёздным безоблачным небом царила безмятежная тишина, не предвещавшая ничего плохого, но не сулившая ничего хорошего. Это было извечное состояние природы над долиной, в которой десять последних лет уединённо жила маленькая семья красных драконов. Лишь иногда среди сброда равнодушно светивших звёзд появлялся хранитель ночного света, Амаир. Его появления долго ждал крохотный дракончик, затерявшийся на фоне маленькой долины, которых повелитель ночи видел немало.

           Скоро его желание было услышано - и Амаир неспешно поднялся из-за высоких гор. На сей раз он предстал перед дракончиком истерзанным, а точнее, усечённым: сказывались последствия неравных боёв с главным хранителем света. Агнар, глядя на него, как никогда ощущал свою схожесть со своим ночным другом, словно он сам лишился какой-то частички себя за прошедший день. Расстелив свои разодранные крылья по каменному порогу родной пещеры, он не знал, чем себя занять: он уже успел утолить свой голод после изнурительного испытания, а на остальное у него уже не было настроения.

           Ближе к концу ночи из глубины пещеры послышались неторопливые шаги: впервые за очень долгое время драконица проснулась позже своего чада.

           — Это была правда? - без приветствий произнёс дракончик, встретившись взглядом с показавшейся из мрака матерью.
           — Ты уже знаешь ответ, Агнар, - тихо произнесла она.
           — Поэтому он ничего мне не рассказывал о встречах со своими собратьями из Красного клана. Говорил, что это было не моё драконье дело, - пробурчал Агнар. — Почему вы прежде говорили мне неправду?
           — Отец не хотел, чтобы ты видел в нём убийцу. Твоё уважение было очень важно для него.
           — Но он не хотел никого убивать! - воскликнул сын. — Он лишь хотел спасти нас и своих друзей...

           Агнар всхлипнул. Алая мама подошла к нему поближе и присела рядом. Отведя от неё взор на неполный Амаир, он продолжил:

           — Когда-то он говорил мне, что покинул людей потому, что им больше не нужна была его помощь, что он вернул им свой долг и вернулся с зелёным камнем в родной клан. Это была единственная история, которая заканчивалась хорошо для всех. Где никого не сжигали и не пронзали в сердце... Даже она была неправдой.
           — Отец очень дорожил твоей добротой. Для него твоя беззаботная улыбка стоила дороже всего твоего набора редкостей, и он не хотел, чтобы она сошла с тебя навсегда.
           — Унижая меня и нападая исподтишка? - огрызнулся Агнар.
           — О чём ты говоришь? - удивилась драконица.

           Красный дракончик поведал матери обо всём, что произошло в ту роковую ночь. Рассказывая ей в подробностях о произошедшем, он медленно сбавил пыл и скоро замолк. История Сталезуба невольно отозвалась в его голове и придала поступкам отца совсем другой смысл. Постепенно осознав его, Агнар опустил голову и, прижавшись к шее матери, пролепетал:

          — Он действительно любил меня. Я совсем не знал его...

         Никогда прежде Агнар так не жалел о том, что всё своё детство боялся отца. Всякий раз, когда ему хотелось похвастаться перед родителями, суровый отец остужал его пыл напоминанием о тех слабостях, которых в нём всегда находилось предостаточно. Увидеть улыбку на суровой багровой морде было большой редкостью, и всякие попытки Агнара добиться его уважения были обречены либо на мимолётный успех, либо на провал. Порождённый этим страх не позволил ему заговорить с отцом в ту дождливую ночь под Ястребиным пиком. У него было так много времени, чтобы просто поговорить с ним, не опасаясь дурных последствий - его тогдашнее состояние не могло вызвать у отца гнева. Быть может, тогда тот признался бы ему во всём и последнее испытание никогда бы не началось. Всё могло произойти иначе.

          — Кто его убил? - с дрожью в голосе произнёс Агнар, взглянув матери в глаза.
          — Я не смогу сказать тебе точно. Полагаю, его убил тот, кто однажды покушался на его жизнь.
          — Кто-то из людей? - насторожился пятнистый дракончик
          — Молния. В ту ночь их было много, - сказала Сагмара, сохраняя холодный рассудок. — Я не обнаружила на нём следов нападения - он разбился о камень падением с высоты.
          — Нет. Папа не мог быть таким невнимательным, чтобы так умереть! Может, его убила та башня, под которой он лежал?
          — Будь это так, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
          — Но ведь ничего просто так не случается! Драконы не могут умирать просто так, по случайности! - отчаянно произнёс Агнар, после чего сорвался с места и заявил: — Я вернусь к нему!
          — Его там уже нет, - останавливая сына, сказала Сагмара. — Больше никто не потревожит его тело.

          Холодный пот пробежал под чешуёй Агнара - взгляд матери был достаточно убедительным. 

          — Зачем ты это сделала? - крикнул он, после чего сдавленным голосом произнёс: — Я так хотел побыть с ним ещё. Ещё хотя бы раз...

         Прежде, чем дать ответ на вопрос сына, драконица, подобно ветру, отправилась в пещеру, оставив его наедине со своим горем. На порог она вернулась, зажав в лапе что-то крохотное. Поравнявшись с Агнаром, она вручила ему небольшую шишку, вероятно относившуюся к кедровой сосне, и сказала: 

         — В его теле больше не осталось духа. Зато здесь ещё мог сохраниться его отголосок.

         Недоумение Агнара от этого лишь возросло, и драконице пришлось добавить ясности своим словам:
        
         — Её коснулась его кровь. Она жива, и частица твоего отца теперь хранится в ней.
         — Ты снова говоришь неправду! - рассердился дракончик с чёрной россыпью. — Никакой хвои там и рядом не росло, и прилетела ты оттуда с пустыми лапами!
         — Ты - наследие его крови. Ты уже коснулся её.
         — Но это по-прежнему лишь шишка, - сбавив пыл, заметил Агнар.
         — Подари ей имя и жизнь. Тогда она перестанет быть простой шишкой, - сказала алая драконица, чьи глаза были налиты теплом.
         — Почему?
         — Потому что тогда смерть твоего отца не оставит пустоты, а даст начало новой жизни. Дерево, порождённое ей, станет для тебя особенным, и ты никогда не спутаешь его среди сотен других.

         Слова матери успокоили Агнара, хотя ему по-прежнему не хватало отцовского присутствия..

          — Могу я посадить её там, где сам захочу? - спросил он.
          — Разумеется, сынок, - улыбнувшись, ответила Сагмара.
          — А имя ей придумывать обязательно?
          — Это зависит от того, что ты хочешь в ней заложить. Обладатель имени перестаёт быть никем: он становится тем, кто может заставить остальных услышать себя. Даже после его смерти имя способно жить дальше.
          — Значит, папино имя тоже будет жить дальше?
          — Разумеется... Когда я слышу где-то раскаты грома, мне порой кажется, что это раздаётся его голос. Однажды я стала его даром судьбы, а ты - нашим огнивом.

          Алая мать взяла своего сына к себе под крыло. Устроившись под ним поудобнее, Агнар впервые задумался о происхождении своего имени. На фоне ранее услышанных им грубых и извилистых драконьих имён, его имя звучало слишком просто и совсем не впечатляюще, но менять его он не собирался - это был особый дар его родителей. Вместе с тем он увлечённо принялся подбирать в своей голове имена для тех, у кого их ещё не было, и когда вымышленный список его потенциальных "жертв" был готов, ответственный сын гордо вылез из-под родительского крыла.

          Хлопнув хвостом, Агнар с рвением отправился подыскивать удобное место для посадки шишки с духом отца. К делу он отнёсся со всей серьёзностью, дотошно присматривая лучший вид для будущего дерева. Наконец, ближе к рассвету, он приземлился на возвышенности, с которой открывался красивый вид на озеро и всю долину. Зарыв шишку в земле, он окружил её место лежавшими вокруг булыжниками. Будучи удовлетворённым проделанной работой, Агнар, склонившись над будущим деревом, тихо произнёс:

           — Когда ты вырастешь, я назову тебя Громодревом. Хмр...

           Вместе с рассветом красный пятнистый дракончик вернулся в пещеру, где он с чистой совестью провёл дневной сон и вспомнил обо всём, что покрыла мраком его недавняя утрата.

           На следующий вечер он разбудил себя как можно раньше, и быстро отправился в ближайший лес, в котором ещё оставалась иссушенная древесина. Вернувшись с небольшой охапкой сухостоя домой, он разложил её на соответствующем месте, и принялся стеречь мирно дремавшую родительницу.

           — С пробуждением, мама! - заявил Агнар, едва её веки открылись.
           — Ты всё ещё переживаешь? - спросонья спросила драконица.
           — Переживаю немного... - отведя взгляд, сказал сынок, после чего деловито разжёг костёр. — Я хочу с тобой поговорить.

           Сагмара быстро пришла в чуство: такая фраза не могла быть сказана тем Агнаром, которого она знала. Тем не менее, все чёрные камешки, не считая двух отсутствующих, по-прежнему покрывали его красную чешую. Её удивило то, что сын сам разжёг костёр, когда никто его об этом не просил. После мрачной прошлой ночи в пещере огонь казался ей более ярким и тёплым, чем он был на самом деле. Как только пламя разгорелось до нужной яркости, дракончик начал разговор первым:

            — В тот день, когда мы с папой вернулись в долину Заката, он пообещал рассказать мне путь в пещеры Красной чешуи, как только убедится в моей готовности. Но потом... - Агнар замялся.
            — Я помню. Не утруждай себя, сынок, - успокоила его драконица.
            — Да... Вот почему я хочу тебя спросить: готов ли я отправиться к нашим братьям по чешуе?
            — На этот вопрос должен ответить ты сам.
            — А? - вырвалось у Агнара.
            — Твоя судьба находится в твоих собственных лапах.
            — Как... С каких пор?
            — Со дня твоего вылупления, - с полной невозмутимостью ответила алая драконица.
            — Такого не могло быть! Почему тогда я раньше этого не знал? - воскликнул растерявшийся Агнар.
            — Ты был ещё очень мал и очень слаб. Однако, уже тогда ты действовал по-своему, как сам того хотел. Тебе хотелось покинуть эти края, но ты всегда возвращался к нам, зная, что лишь здесь мы с отцом могли тебя защитить. Лишь у нас ты мог узнать, с какими трудностями ты мог столкнуться, и как ты мог бы с ними бороться. Ты считал нас своим истинным домом, - говорила Сагмара, пристально глядя сыну в глаза. — А мы всё это время были теми, кто прижимал тебя к земле. Ты не смог бы нам противиться - твоя жизнь лежала в наших лапах.

               Откровение матери лишило Агнара слов: несмотря на всю очевидность сказанного, её холодный взгляд и глубокая интонация пробирала до самых костей. Глядя на онемевшего сына, драконица подошла к нему поближе и, смягчив тон, продолжила:

            —  Мы не позволяли тебе взлететь, потому что твои крылья были слабы, чтобы выдержать бурные ветра судьбы. Сейчас они стали сильнее. Взгляни на них, а затем можешь ответить себе на свой же вопрос.

           Выйдя из онемения, Агнар последовал материнскому совету. На перепонках его крыльев по прежнему красовались разрезы, причинившие ему кучу хлопот в день испытания. Тем не менее, несмотря на все трудности по пути, усыпанные чёрной россыпью крылья достойно выдержали внушительную нагрузку и позволяли хозяину требовать от них большего.

           — Я готов, - заявил Агнар.
           — Хорошо. Я расскажу тебе путь, - сказала драконица, при этом добавив одно замечание: — Только позволь крыльям затянуться как следует - тогда и доберёшься быстрее.

           Агнар не смог с этим не согласиться, и, посоветовавшись с матерью, решил перед отправлением подождать два дня: примерно столько времени должно было хватить на полное восстановление. Предоставленное ему время он решил потратить с толком, и той же ночью устроил пересмотр своей сокровищницы. Позаимствовав с себя воспламеняющийся камешек, дракончик пересортировывал свои драгоценности то по размеру, то по цвету, то по форме. Длительное времяпровождение Агнара в своей "кладовке" не могла не заметить его мама, которая скоро пожаловала к нему на огонёк.

            — Красивый камень, - заметила она, завидев в его лапе осколок вулканического стекла.
            — Его последний подарок... Не считая логова в Змеином ущелье, - задумчиво произнёс Агнар.
            — Однажды ты его потерял, как и некоторые из других подарков отца. Как тебе удалось его найти?
            — Сам не знаю. Мне случайно показалось, что того булыжника, под которым он лежал, не должно было быть там. Будто я увидел, что его там когда-то не было. Там я и нашёл камень. Точно так же... - сказал дракончик и внезапно его осенило: — Мама, я как раз хотел спросить тебя о тех сокровищах, которые лежат в Змеином ущелье!
            — О своём старом сборнике камней?
            — Нет. О целой постели из человечьего скарба! - с заворожённым взглядом произнёс Агнар.

            На этой ноте он поведал матери об увиденном своей матери, которая, внимательно выслушав его, с недоверием сказала: 

           — Этих сокровищ не было у Таргра. 
           — Но почему нет? Он ведь дружил с людьми и мог что-то у них позаимствовать.
           — Нет! - со всей серьёзностью отрезала Сагмара. — Единственной вещью, которую он взял у людей, был Змеекамень. Даже после разрушения их посёлка он не взял оттуда ничего. Ты не помнишь, какие символы были начертаны в тайнике?
           — Помню, но лишь примерно, - сказал Агнар, после чего своими заострённым когтями снизу вверх нашкрябал на камне увиденное послание.
           — Нет, - вглядываясь в каракули, сделала вывод драконица. — Тех сокровищ не было в Йильфэ.
           — Йиль-фэ? - переспросил дракончик, с трудом выговорив губной звук.
           — Да. Так называлось селение, в котором твоему папе выковали новые зубы. Я даже помню его написание по табличке под утёсом.

           Рядом с каракулями Агнара алая драконица начертала более отчётливые символы, отличавшиеся большей угловатостью и простотой форм. Все они дружно разместились в одной горизонтальной строке. 

           — И как мне такое прочесть? - смущённо произнёс дракончик.
           — Так ты его не прочтёшь. Те люди читали слева направо, по строкам, а вот строки читались сверху вниз. Насколько я помню...
           — Совсем неудобно, - заявил Агнар, после чего задумчиво спросил: — Выходит, это были чьи-то чужие сокровища?
           — Полагаю, что так. Кстати, ты отыскал вверенный тебе Змеекамень?
           — Да. Как только вернусь к себе, я сразу же его перепрячу получше. Всё-таки, теперь я его хранитель, - со всей ответственностью сказал юный страж камня, и, подумав о самом камне, обратился к матери: — Мама, ты не помнишь, как звали предыдущего хранителя, который был перед папой? Того человека со снежными волосами?
           — Помню. Его звали... Кх... Гх...

           Драконице оказалось непросто произнести человечье имя: её пасть, как и у прочих сородичей по крови, не была приспособлена к произношению губных букв, которых хватало в людской речи. Конечно, в своё время некоторым драконам удавалось разработать свою речь и упростить произношение человечьих слов, однако Сагмара явно не состояла в их числе.

           — Гёрхальд! - воскликнула она, но, немного усомнившись, добавила: — Или Гёр-Фальд...
           — Значит, Гёрхальд! Так и запомню, - уверенно заявил Агнар и продолжил разбирать своё драгоценное добро.

           Как только пересмотр был успешно завершён, красный в угольную крапинку дракончик по-хозяйски избавился от накопившегося в пещере пепла со старых костров и отправился наружу. Перед новым рассветом у него оставалось время, чтобы найти того, кто ещё нуждался в имени. Этой жертвой оказался старый знакомый Агнара, который, по вине последнего, не один год ходил с подкошенной набок головой.

           Полуторарогий горный баран проснулся в страхе, едва заслышав взмах драконьих крыльев, но убегать не стал - рисковать было бы себе дороже. По традиции присев к нему поближе Агнар долго пытался поймать его взгляд, и когда, наконец это произошло, он как можно тише сказал ему:

           — Не бойся, я тебя не трону. Из всех баранов и прочих животных ты всегда был моим верным подданным и потому я дарю тебе твоё собственное имя. Отныне ты... - с интригой затянул Агнар, после чего лаконично воскликнул: — Кхелхазоахр!

           От такой чести уполномоченный баран чуть не подпрыгнул... от ужаса. Правда, бежать так и не решился - Кхелхазоахр был гораздо умнее своих сородичей. Причудливое имя, возможно, первое имя, которое когда-либо змей мог дать барану, в переводе с драконьего звучало весьма почётно: "Ваше однорогое бараншество".

           Раздав имена будущему дереву и нынешнему "вассалу", Агнар напомнил себе ещё одно имя, обладателя которого он не мог встретить в Безоблачной долине. Его юный дракон решил оставить напоследок, когда он отправится навстречу к родному клану. До тех пор у него оставалось не так много времени, чтобы ещё раз осмотреть владения своего детства.

            Следующей ночью красный дракончик в одиночку полетел туда, куда, как правило, летал редко. Наверное, любой человек, далёкий от бескрайних водных горизонтов всегда мечтал бы вырваться к морю, и не возвращаться оттуда надолго, а быть может, и навсегда. Драконы же не испытывали к большой воде такой привязанности, а у Агнара её было ещё меньше. Несмотря на то, что ближайшее море находилось менее, чем в получасе лёта на восток от Безоблачной долины, он почти не наведывался к морскому берегу.

             Как только водная гладь показалась на ночном горизонте, Агнар замедлил свой полёт и начал напряжённо хрюкать себе под нос. Приземлившись на высоком утёсе, который напоминал карабкающегося вверх медведя, он осмотрел живописный берег моря, которое драконы с давних времён прозвали Берилловым. Разумеется, живописным он мог быть разве что для художника. Для мореплавателя такой берег был бы недосягаем из-за обилия подводных скал, подстерегавших на подступах к нему. Сам берег представлял из себя узкий выступ на склонах уходивших в воду гор и ничем экзотическим не выделялся.

             С этим местом у Агнара были связаны лишь неприятные воспоминания об одном из его первых полётов на море, где он едва не утонул, попав под возникшую из ниоткуда высокую волну. Тогда ему повезло лишь потому, что мама вытащила его из воды: плавать он тогда не умел. Нельзя было сказать, что с тех пор Агнар стал плавать лучше, однако маневрирование над водой и реакция на внезапные выпады волн на порядок усовершенствовались.

             Осмотревшись по сторонам, юный дракон обратил свой взор на юг: когда-то давно его отец говорил ему о том, что где-то там, за широкой твердью этих земель начиналось бескрайнее Заокраинное море, посреди которого плавал окутанный вечным туманом остров, на котором жили зелёные драконы. Словно в противовес им, обитель синих драконов была затеряна где-то в глубине самой широкой на свете Жаровной пустыни, располагавшейся на полпути к северному краю света. Насколько Таргру было известно, ни зелёным, ни красным драконам никогда не удавалось отыскать её. 




             Что до самих красных драконов, то они всегда обитали в просторных горных краях, зачастую, удалённых от моря. Наверное поэтому Агнару захотелось, вопреки нелюбви к этому месту, ещё раз взглянуть на ночное море: он не знал, когда ему в следующий раз захочется вспонить шум морской волны или запах морской свежести. Напоследок он, тяжело фыркнув, пустился в полёт над волнами, поглаживая их кончиками своих крыльев, как в день встречи с морским светочем людей. Скоро он распрощался с Берилловым морем и по пути домой поохотился от души - перед длительным полётом ему следовало усыпить голод в первую очередь.

             Вечером следующего дня семью красных драконов разбудило завывание ветра, доносившееся снаружи пещеры. Подняв себя с места, Агнар первым отправился проверить погоду в долине. Увиденный пейзаж порядком удивил проснувшегося дракона: впервые за последние четыре амаирья небо было полностью окутано серыми непроглядными тучами. По просторам долины гулял ветер средней силы, недостаточной, чтобы дракон мог испытывать неудобство в воздухе. Тем не менее, общая обстановка была мрачной.

           — Мерзкая сегодня погода. Совсем не лётная, - заявил матери Агнар, разжигая новый костёр.
           — Мы с твоим отцом и не в такую погоду летали, - преисполненная спокойствия, сказала мама-драконица. — Помню, как резко испортилась погода, когда я с крохотным тобой в лапах перелетала Надоблачный предел. Даже великолепное предчувствие подвело твоего отца. Тем не менее, уже через день мы обживали пещеру в долине Заката.
           — Лишь бы только дождь не пошёл вновь...
           — Вряд ли тебе это помешает. Как себя чувствуют твои крылья?
           — Прекрасно, - сказал Агнар, размахивая своей красно-зелёной парусиной, чем едва не погасил огонь в пещере.
           — Значит, ты готов отправиться в путь. Садись поближе ко мне, и я скажу тебе, куда держать путь...


http://s020.radikal.ru/i711/1407/9f/320971ef060d.jpg

(завершение главы будет в течение часа)

WalesDragon

WalesDragon

Уроборос в круге (или в квадрате?)

            Доброго вечера! Я продолжаю фигачить мусорную хрень дарить вторую жизнь отходам производства. На сей раз захотелось остановиться на пустых катушках из-под скотча, которые очень быстро расходуются на работе.hammer

            Ввиду бесконечности одной из сторон "полотна" я решил нарисовать что-то столь же бесконечное.hypnosis В голову сразу же пришёл старина Уроборос, который уже не один век никак не насытится своим хвостом. Пока у меня было пару свободных минут на работе, я потихоньку работал над деталями. За пару недель получилось это:










                Рисунок делался без карандашного эскиза (сразу ручкой). Крыло для змея я нарисовал нарочно, чтобы скрыть полосу, пересекавшую "фон". К тому же, у его прототипа 5-летней давности, тоже были крылья. Принеся катушку домой, я сравнил обоих змеев.



         
            Короче, круг в круге или Уроборос в квадратеcrazy

            Интересно, что у свежего Ури более мягкий характер, менее острое тело и более хитрая мордяка. Может, семейная жизнь сказываетсяsmutili

WalesDragon

WalesDragon

Обсидиановый Змей #8. Неоплатный долг (часть третья)


http://s019.radikal.ru/i618/1407/0b/0c26a79a7532.jpg


           Под конец дня утомлённого дракона преемник его друга на посту старейшины позвал к площади под утёсом, где при всём люде ему должны были вручить дар за его старания. Дар хранился в большом резном сундуке, который внесли на площадь двое человек. Когда красный змей поравнялся с ним, новый старейшина открыл замок и явил его взгляду редкой красоты камень. Поблескивавшая гранями обработанная зелёная драгоценность лежала на мягкой розовой ткани и размером она была с человечью голову. Со слов нового старейшины селения, этот камень, согласно преданию, издавна принадлежал дракону с таким же оттенком чешуи, и потому уже не одно столетие его прозывали Змеекамнем. Сталезуб понял - перед ним лежал символ целого селения, последним хранителем которого был его покойный друг. Теперь ему предстояло стать следующим хранителем камня, согласно воле предшественника. Приняв в свои лапы Змеекамень Сталезуб перед всеми поклялся беречь его до тех пор, пока не вручит его новому хранителю. Той же ночью древнее сокровище нашло приют в тайнике драконьей семьи.

            Со следующего дня строительство дороги продолжилось и драконы, сменяя друг друга, помогали людям в опасных участках. Не прошло и амаирья, как работы подошли к концу и путь в селение был открыт новым бесконным повозкам, прозванных самовозами. В то же время жители селения начали разрабатывать добычу ценной руды, в которой драконы уже не принимали участия: они сосредоточили своё внимание на наследнике, который продолжал мирно дремать в яйце. В то время Сталезуб стал заметно реже пересекаться с людьми, иногда послеживая за их успехами из любопытства. Порою он появлялся в селении просто так, раздавая детям редкие камешки из краёв, о существовании которых они могли лишь догадываться.

            По мере приближения ко дню вылупления потомка красный змей всё больше терзал себя мыслями о возвращении в родной клан, осознавая при этом всю важность сближения своей семьи с общностью и традициями драконьего рода. Однажды, всматриваясь в пламя, в обнимку со своей избранницей, он всё-таки отыскал в себе силы простить своего врага, по вине которого он когда-то лишился всего: к тому времени ему удалось обрести нечто большее, чем всё, чем он мог прежде обладать.

             Скоро в горах наступила осень. Сталезуб любил это время года, так как близился праздник сбора урожая у людей, на котором он всегда был желанным гостем. Возвращаясь домой из очередного полёта по непроходимым горным землям, он не преминул заглянуть по пути к маленьким друзьям на огонёк. Однако в горном селении горел совсем не огонёк: над горами перед ним поднимались большие клубы дыма. Сталезуба насторожило такое явление и он поспешил к людям.

            Показавшийся над своим утёсом дракон застыл в онемении: дым поднимался от горевших полей с урожаем и полуразрушенных домов, из которых доносились едва слышные крики. Селение, которое за долгие годы стало для него родным, лежало в руинах. Оторопевшему Сталезубу показалось, что содеянное могло быть под силу лишь дракону, однако странные человеческие восклики, доносившиеся снизу, говорили об ином разрушителе. Непонятные слова доносились из уст иноземных людей, одетых в строгую серую одежду, которые безнаказанно бродили по усеянных беспорядком улицам. Вид дракона их порядком испугал и сбил с толку. Не испугал он лишь тех, кто знал его уже не один год - местных жителей, половина из которых стояла на площади под утёсом, в окружении серых незнакомцев. Судьба остальных была скрыта под плотным слоем дыма и разрушений.

            Стальные зубы заскрипели: крылатый страж осознал, что не смог предупредить опасность извне и теперь жизнь его земляков была под угрозой. Тем не менее, преимущество было на его стороне: за долгие века люди разучились биться с драконами, и потому он, не долго размышляя, ринулся навстречу врагу.

            Знакомый крик одного из его земляков внезапно остановил дракона. На понятном языке немолодой человек, к голове которого приставили не знакомое прежде оружие, попросил его не нападать на захватчиков - опрометчивое нападение могло стоить жизни всех, кто мог находиться в селении. Опасные орудия, направленные в сторону безоружных людей заставили Сталезуба прислушался к словам земляка. Напряжённо паря знад беспорядочным сбродом врага он понял, что кто-то из жителей поведал врагам о его появлении заранее. Могучая сила стала обузой дракону, который, продолжая держать противника в страхе, искал выход из сложного положения.. 

             Его мысли скоро были услышаны внизу: самый высокорослый житель среди толпы, носивший на шее драконий зуб, показал ему жест, означавший терпение, и что-то шепнул своим собратьям. Немного погодя маленькая рука поднялась вверх и по площади, и за её пределами, беспорядочно раздались дымовые вспышки. Сталезубу они были знакомы не по наслышке - это был снотворный пар, который жители в крохотных свёртках носили с собой для защиты от диких животных. Площадь под утёсом погрузилась в сон.
            

(здесь должна была быть жестокая иллюстрация)

             Пока враги были в растерянности, а жители лежали на земле, дракон, получив преимущество, ринулся навстречу скопившимся в одном месте захватчикам, и одарил их жарким пламенем, в лучших традициях родного клана. Сломав основной строй противника, Сталезуб случайно наткнулся взглядом на таинственные самовозы, которые выехали к нему навстречу из дыма. Полностью устланные покровом из металла и увенчаные продолговатой узкой трубой, они озадачили красного змея. Внезапно в стальной трубе раздался выстрел, который мгновенно поразил дракона в его чрево. Удар оказался настолько сильным, что сбил змея с места, однако плотные пластины на теле смягчили повреждения. В то же время из другого сталевоза раздался второй выстрел, который с грохотом прибил крылатого стража прямо к каменному утёсу. От третьего выстрела, который змей чудом принял в грудную клетку, он едва не лишившись сознания, рухнул на площадь, на которой лежали люди.

             Теряясь в мыслях и памяти, Сталезуб долго приходил в себя, не делая никаких движений. Скорченный от боли, он мог лишь слышать размытые разговоры людей на непонятных ему наречиях. В одном из разговоров он случайно расслышал своё имя и навострил слух: на знакомом языке горных жителей кто-то ожесточённо спорил, что делать с его большой красной тушей. Вдруг из уст знакомого, но не узнанного голоса, проскочило упоминание об ещё одном драконе, чью голову он жаждал заполучить вместе с древним камнем. Другой голос сказал первому, что за ними уже отправились в путь, и ждать их долго не придётся. 

            Сталезуб вздрогнул. Впервые в своей жизни бесстрашный и могучий дракон испытал страх: пока он лежал, молча изнывая от боли, его лишали всего, что ему было дорого. Сама мысль об утрате своей избранницы с ещё не вылупившимся дитям, подняла истекавшего кровью змея на лапы. Время вокруг него замерло. Всё, что дракон мог видеть перед собой, были застывшие в страхе лица людей, стоявших перед ним, и завесу плотного дыма за их спинами. Постепенно, один за другим, их всех поглотило воспламенившееся из него красное пламя. Прежде, чем оно скрыло из виду всё, что ещё мог увидеть терявший сознание Сталезуб, он всеми мыслями желал увидеть свою семью живой и невредимой. Как только красный огонь поглотил его полностью, дракон перестал чувствовать своё тело, слыша лишь усилившееся биение сердца. Всё, что произошло после, он не успел понять, и очень скоро оказался в плотных объятьях сна, лишённый сил.

            Пробуждение оказалось для дракона тяжёлым. Он чувствовал боль под каждой чешуйкой и едва мог найти силы, чтобы подняться, однако взгляд, который показался над ним, смягчил его муки. Никогда прежде он ещё не чувствовал такой теплоты, глядя на склонившуюся над ним ярко-красную драконицу, как тогда. Первое, что он спросил у неё, было ли всё в порядке с ней и с яйцом. Она удивилась этому вопросу и больше хотела узнать, что произошло с ним. Он промолчал ей в ответ. 

            Когда Сталезуб нашёл в себе силы подняться на все четыре лапы, он покинул родную пещеру, несмотря на все попытки драконицы остановить его. Напоследок он велел ей оставаться в пещере и всеми силами стеречь яйцо. Ослабленный дракон наперекор смерти отправился туда, где ещё недавно его пытались убить, в надежде увидеть хоть кого-то из своих друзей в живых.

           Во избежание внезапного столкновения с врагом он пробудил в себе чутьё духа, которым он чуял всё живое поблизости. По пути ему попадались на глаза большие груды покарёженного металла, осколки которых были разбросаны по сторонам. Чем ближе змей подлетал к горному селению, покрытому серой дымкой под мрачными облаками, тем меньше жизни он ощущал перед собой: казалось, даже животные избегали места, в котором грянула буря разрушений. Ступив на покрытую пеплом землю, окружённую руинами, Сталезуб осознал, что спасать ему больше было некого - деревня была безжизненной. Охваченный страхом, в огне безумия он стёр с лица земли всё, что стало на его пути.

           Всю свою прошлую жизнь он провёл в поисках силы, желая истребить людей, не думая о том, что однажды ему придётся сильно сожалеть о том, что он ни разу не узнал, как можно спасти им жизнь. Все, с кем еще недавно он мог поговорить и отправиться в полёт, лежали под покровом пепла, теряясь в царившем вокруг мраке. Дракон ещё долго бродил по руинам и дальним окрестностям селения, в надежде почувствовать отголосок чьей-то жизни, пока горы не услышали рёв его отчаяния. Оставшись наедине, посреди непроглядной тьмы, он вспомнил слова своего старого друга, которым окружавшая пустота придавала совершенно иной смысл: в его мире драконов не было места для людей.

            В тот день внешность Сталезуба изменилась навсегда: от крови его чешуя окрасилась в багровый цвет, который уже невозможно было осветлить. Вернувшись домой, и поведав алой драконице о произошедшем, он поклялся себе никогда больше не убивать людей, какими бы они ни были. Дабы ни разу не забыть о данном себе слове, он каждый день разжигал в пещере костёр, который не позволял ему вновь оказаться во тьме пустоты. С тех пор багровый дракон ни разу не появлялся в разрушенном им селении, и после того, как его дитя вылупилось из яйца, он вместе с семьёй навсегда покинул полюбившийся ему край.

            Новый приют драконы отыскали в безлюдном и неприглядном для других драконов месте, где они втроём долго жили душа в душу. Будучи в неоплатном долгу перед людьми, которые полностью изменили его жизнь, сталезубый змей не смог вернуться в свой клан - вместе со своей избранницей они не нашли бы себе места в нём. Своему же сыну, который рос на их глазах, они оставили возможность самому решить, какому пути он будет следовать. В знак своей отцовской любви багровый дракон передал ему в наследство сокровище, дороже которого могла быть только его семья, - изумрудное сердце горного селения, которое он верно берёг все прошлые годы. Этим сыном был...





           — Я... - вырвалось из уст Агнара, который сомкнул налитые горечью глаза.


          © Пенькин А.В., 2015
            До сих пор не могу поверить, что написал эту главу...

            Когда-то давно, когда её сюжет был ещё в зародыше, я думал начать рассказ с неё, однако мрачность повествования могла бы составить неправильное представление о нём в целом. Вместо этого я решил оставить кучу отсылок к ней в предыдущих пяти главах. Вообще, эта история разительно отличается от первоначального замысла, который возник в '12-м году, поэтому, традиционно, начну свою сноску о ненаписанном:

            - изначально встреча с алой драконицей должна была произойти после завершения истории с людьми, однако для придания сюжету красочности, я совместил обе истории;
            - старик Снеговлас был придуман по ходу написания, как персонаж, с которым Сталезуб мог говорить свободно, и доверять, как самому себе. Наверное, история их взаимоотношений и растянула главу с предполагаемой одной заметки до трёх. Кстати, его настоящее имя - Бёрфальд. Настоящее имя Сталезуба называть не буду devil;
             - Йильфэ (Yllfae) - название населённого пункта, вокруг которого разворачивалась эта история (я нарочно не упоминал его здесь, поскольку в драконьих сказаниях отсутствует человеческая топонимика);
             - в ранней версии захватчики пришли в селение, чтобы поймать дракона, о котором рассказал кто-то из местных жителей. В готовом варианте селение представляло для них ценность исключительно в плане ценных ресурсов.
             - после битвы в селении у Сталезуба осталось несколько крупных шрамов, которые со временем скрыла под собой новая чешуя, взамен отшелушившейся старой;
             - Сталезуб всегда был багровым. Сагмара нарочно приврала в этом моменте, для большего эффекта;
             - историю о детстве драконицы, которая проливает свет на её отношение к людям, я писать пока не собираюсь. (тем более, что она ещё не закончилась)

             Возможно, ближайшие главы не будут такими мрачными, как последние две. По крайней мере, ближайшие: глаза боятся, пальцы печатают.

             Название следующей главы - "Напутствие". Предполагаю, на неё уйдёт много времени, в силу личных обстоятельств. Надеюсь, я и в будущем буду находить время на продолжение истории. Скучно не будет!

WalesDragon

WalesDragon

Обсидиановый Змей #8. Неоплатный долг (часть вторая)

             После многодневного перерыва наконец-то выкладываю продолжение 8-й главы. Говорю сразу, прямую речь персонажей этой истории я урезал нарочно, но, надеюсь, на общей картине это не сильно скажется)


http://s019.radikal.ru/i618/1407/0b/0c26a79a7532.jpg


              О людях дракон, вспомнивший своё настоящее имя, был хорошо наслышан: по их вине погибло немало его предков, а большинство земель, по которым когда-то беспрепятственно летали драконы, были заняты и изуродованы человеческой деятельностью. Все эти сказания он часто слышал от старейшины Красного клана, считавшегося ему едва ли не своим отцом, которого он очень рано лишился. Воспоминания о детстве долго крутились в его голове и очень тешили его: он был едва ли не самым одарённым драконом среди молодняка с красной чешуёй. Его клан был немногочисленным, как и во все века с тех пор, как последний известный людям дракон ушёл в небытие. Чувство справедливости породило в нём страстное желание стать самым сильным драконом на свете и научить своих братьев своим умениям, чтобы однажды жестоко возместить людям за все свои утраты и вернуть свой род из забвения. Он считал это своим особым долгом.

              И хоть красный змей питал большую злобу к людям с детства, он был очень привязан к своим собратьям и был на редкость добр к ним. Даже в сражениях со своими ровесниками он вёл себя осторожно. Ему удалось почуять природу своего духа раньше, чем остальным, и потому, будь его воля, он мог бы одолеть каждого из них, а то и всех их вместе взятых. Однако, он не искал утешения в превосходстве над соперниками. и потому мог поддаваться им в сражениях. Со временем даже самый заклятый его противник, чья чешуя была покрыта чёрными, как у тигра, полосами, стал ему хорошим другом и собеседником.

             Спустя долгое время, когда красный змей стал старше и шипы на его спине стали выглядеть угрожающе, он стал покидать родные земли. В поисках большей силы он отправлялся в самые жаркие и самые холодные земли, помня об опасностях, о которых его предупреждали старшие драконы. В один из таких полётов он однажды отправился вместе с полосатым собратом, которому он мог доверить свои тайны. Вдруг где-то посреди пути оба дракона схлестнулись в битве под грозовым небом. Полосатый противник, обученный красным змеем, коварно применял полученные умения против своего друга, однако последний долго оказывал сопротивление. Во время битвы, когда красный дракон был готов нанести решающий удар с высоты, его внезапно пронзила резкая дрожь, обездвижившая всё тело - это была молния.

              Проснувшись от дрожи красный дракон, к которому вернулась память, понял, что на том месте и потухли все его воспоминания. Он не был напуган: как истинный дракон, он не боялся ничего, даже своей смерти. Единственным чувством, которое охватывало его, была досада от того, что он, будучи могучим и сильным, пресмыкался перед людьми. 

              Скрипя зубами тот, кто ещё недавно называл себя Сталезубом, вырвался из лежбища и собрался вернуться к месту своего падения, чтобы вспомнить путь домой. На выходе он успел лишь расправить крылья, как откуда-то снизу, со скалистых подножий его пещеры послышались знакомые голоса. Опустив голову вниз он столкнулся взглядом с двумя молодыми людьми, которые, будучи вооружёнными кирками, карабкались к нему навстречу. Заметив пристальный взгляд повелителя воздуха, они, едва не сорвавшись вниз, радостно попривествовали старого знакомого. 
               



               Красный дракон узнал их лица: они пришли из некогда охраняемого им селения. Угрожающе фыркнув он схватил обоих скалолазов и взмыл в воздух. Путь к обитаемому уголку людей был неблизок и занял бы у прямоходящих половину дня в бесснежную погоду. Это обстоятельство заставило дракона задуматься о том, зачем эти мелкие люди проделали такой дальний путь к нему - он больше ничего не должен был мерзкому старику. И всё-таки, несмотря на ненависть, он отдал должное старанию своих заложников, и решил по пути вернуть их домой.

              В заснеженном селении обитатели, завидев Сталезуба, сбежались к нему навстречу. Отпустив непутёвых попутчиков дракон, скривив морду, молча дожидался седовласого человека с палкой, который скоро подоспел к нему. Снеговлас явно испереживался за время отстуствия крылатого напарника и был очень рад увидеть его вновь. Как стало ясно из его неясных слов, люди, которых дракон принёс с собой, отправились к нему по своей воле. У людей перед уходом принято было прощаться, а безмолвный уход отражал недовольство гостеприимством, что в их селении считалось недопустимым. Старик спросил у дракона, что именно его не устроило.

              Сталезуб лишь огрызнулся: ему было всё равно. Больше с людьми его ничего не связывало. Показав старику свои зубы во всём их блеске, которые по-прежнему оставались в сохранности, он отвёл глаза от его взгляда и скоро оторвался от земли. В полёте ему на глаза бросилась нелепая лепня из снега, по форме отдалённо напоминавшая его. Сделав вид, что не заметил её, он выпустил большое паровое облако из ноздрей и скрылся за горной стеной, оставив собравшихся внизу людей в недоумении.

              Недолгий путь привёл крылатого путника к месту, с которого началось его беспамятное приключение. Каменная поляна была покрыта плотным слоем снега, на котором едва проглядывались бугорки от скрытых под ними валунов. Встав на один из них дракон вспомнил, как когда-то на том же месте он отчаянно звал своих братьев на помощь. С тех пор прошло почти три амаирья, однако за всё это время никто из других драконов так и показался в этих краях. Полёт к логову клана с того места занял бы не более десяти дней, а при особом стремлении - не более пяти, однако сталезубый дракон не спешил расправлять крылья: скорее всего, дома его не ждали.

               Присыпанный снежной крупой, он осознал всю глубину того предательства, которое совершил полосатый дракон. Желание стать сильнейшим горело в глазах противника гораздо сильнее, чем в нём, даже несмотря на разницу в их силе. Частые сражения очень ясно об этом говорили. В их клане родители никогда не делали поблажек в боях с детьми, а отец полосатого дракона был особенно строг, оставляя после сражения истекавшего кровью сына полуживым лежать в страхе. Однажды, обнаружив его в таком состоянии, красный дракон, у которого не было родителей, предложил ему сражаться с ним, взяв с себя и с него слово не калечить друг друга в бою. До того рокового дня оба дракона были верны своим словам и стали едва ли не братьями, пока обладатель чёрных полос однажды не взмыл над своим другом и не ударил больно его по самым основаниям крыльев, без всякого предупреждения.

              Сталезуб мог лишь догадываться о том, что мог рассказать полосатый змей о произошедшем, однако одно предположение было вполне вероятным - для своих сородичей он был мёртв. Возвращение домой не сулило бы ему ничего хорошего, а стальные зубы в пасти и вовсе стали бы клеймом его позора, отмыть которое пришлось бы кровью людей, добровольно пришедших к нему на помощь. Когда-то давно, будь у него выбор, он не задумываясь последовал бы воле клана, но теперь его чувство справедливости боролось с самим собой. До самой ночи покрытый снегом дракон думал о том, была ли справедливость одной для всех, даже если она вступала в противоборство с его собственным, так любимым им, родом. Наконец, когда снежная буря утихла, дракон нашёл свой ответ.
               
              Рассвет следующего дня жители горного селения встретили с замиранием сердца, когда над их утёсом замаячил давно знакомый им крылатый силуэт. Никто не знал, что было на уме у чудовища, грубо покинувшего их дом. Сам же красный змей, получив должное внимание, прочистил горло и отчётливо выговорил единственное слово, значение которого он понимал на ихнем языке: то самое имя, которое ему подарили местные жители. Был недолог час, когда сломя палку, к утёсу подбежал полусонный седовласый старик. Завидев своего старого друга Сталезуб внезапно обратился к нему по его настоящему имени, отчего тот едва не упал на землю от неожиданности. Затем дракон вернулся к своей бессловной манере и попросил Снеговласа перевести остальным его послание.

               Кивнув ему головой старик прочёл драконье заявление и затаил дыхание. Прочистив горло по-своему, он донёс его собратьям на своём языке. Оно было простым и доходчивым: отныне и надолго Сталезуб становился полноценным жителем и стражем ихнего горного посёлка. 

               Жители восприняли такую весть настороженно: несмотря на свою благосклонность к дракону, его недавние проступки оставили в них осадок недоверия. Убедившись в достоверности перевода по увиденным лицам, Сталезуб довольно фыркнул и показательно отправился к месту, где протекал питавший селение ручей. Вместе с Снеговласом все, кто прочитал его намёк, последовали вслед за ним. На поляне возле ручья лежала большая куча иссушенной древесины, ради которой змею пришлось сделать не один полёт. Это был его дар новым соплеменникам.

                Такой жест не остался без ответа: вечером того же дня на площади под утёсом Сталезуб, согласно всем обычаям, был принят жителями в качестве их защитника. К сожалению, дракон почти ничего не понял из того, что говорили и о чём бурно спорили люди в тот день. После всех таинств он попросил Снеговласа научить его их заковыристому языку: его голову терзал один вопрос, который он не мог объяснить жестами, и на который он не смог бы прочитать ответ.

                С той поры Сталезуб стал плотнее вливаться в жизнь селения, добровольно принимая участие в неподъёмных для человека работах. Вместе с этим каждый день он знакомился с кем-то из жителей, а то и с целыми семьями, и запоминал их имена. Так, к концу зимы он обрёл примитивный словарный запас человечьего языка и знал всех своих соседей как в лицо, так и по имени. Вместе с тем он чувствовал, что временами его память мутнела и не позволяла ему что-то вспомнить, и потому он взял за привычку раз в несколько дней смотреть на горевший огонь, который освежал его мысли и пробуждал в нём затухавшие воспоминания.

               Однажды, спустя почти год со дня знакомства с людьми, дракон, вдоволь насмотревшись на пламя, вспомнил о том, что ему хотелось узнать от старика. Посреди ночи он поднял старого друга из постели и отправился с ним к самому краю деревни, к крутому склону, с которого открывался чудесный вид на покрытый амаировым свечением лес. Убедившись в том, что его не подслушивают, Сталезуб на человечьем языке потребовал от собеседника говорить с ним честно, ничего от него не тая. Удивлённый Снеговлас ответил, что он всегда был честен с ним, но, дабы не сердить дракона, дал ему своё слово.

               Дракон, не отводя от собеседника глаз, спросил у него, почему он, человек, пришёл к нему на помощь. Старик, улыбнувшись, ответил, что он помог бы любому живому существу, попавшему в беду, кем бы оно ни было. Сталезуба это не устроило: его волновала мысль о том, хотелось ли другим людям его убить. Старик, задумавшись, сказал, что не мог знать намерений своих собратьев, но верил в их благоразумие. Тогда дракон спросил, были ли в других селениях такие же люди, как он: ему хотелось знать, насколько люди изменились с тех пор, как завершилось древнее кровопролитие.

                Седовласый друг не смог дать точный ответ дракону. Его деревня всегда находилась в стороне от чужих войн благодаря своему расположению и умению её жителей вести переговоры: к оружию они прибегали лишь ради охоты и защиты. Так случилось, что их селение имело древнюю историю, которая, согласно легенде, началась с приходом в эти земли мудрого отшельника, получившего когда-то в дар от некого дракона бесценное сокровище. С тех пор оно стало символом селения, а Седовлас, как его старейшина, был почётным хранителем сокровища. Сталезуб, внимательно выслушав старика, утвердительно фыркнул: ему было приятно слышать честные и простые слова от человека, которому нечего было таить перед ним. Последние сомнения в своём решении остаться тихо угасли: быть может, ему выпала редкая возможность оказаться в нужном месте и в нужном окружении. Он чувствовал, что люди, с которым он прожил всё это время, заменили ему семью, к которой он не смог бы вернуться после рокового падения.

               Сменился не один день и не один год с тех пор, как Сталезуб взял под своё крыло целое селение. За время своего дозора он не раз подмечал, как оно преображалось прямо на глазах. В этом была немалая заслуга повозок, пару раз в амаирье привозивших диковинные новшества из дальних густонаселённых краёв. Среди них стражу утёса более всего приглянулись двухколёсные колёсокруты, которые заменяли жителям их лошадей-скакунов. Иноземцы приезжали к ним крайне редко, а если и приезжали, то дракона об этом уведомляли заранее. Никто не знал, как отнесутся гости к такому стражу и потому его существование решили держать в тайне от посторонних. В таких случаях Сталезуб находил себе приют за ближайшей горой или отправлялся в очередное путешествие по непроходимым горным краям, по которым никогда не ступала нога человека и лапа дракона.

                По возвращении из одного из таких полётов красного дракона жители встретили с радостными и, в то же время, удивлёнными возгласами. Как он понял из услышанного, посреди дня кто-то из них видел другого дракона, пролетавшего над предгорным лесом. Поначалу Сталезуб насторожился: он не желал встречи с собратьями, оставивших его на произвол судьбы, но дальнейшие размышления заставили его усомниться в этом. Все драконы в его клане и в других кланах, и даже самые отстранённые отшельники знали, по каким землям не следовало летать при свете дня. Расправив крылья, он отправился на поиски таинственного сородича.

               Чутьё духа, о котором он почти забыл, лишившись клана, пробудилось с новой силой. Пролетая чуть выше древесных крон сталезубый охотник скоро учуял знакомое драконье присутствие. Оно привело его к затерянному пруду, над которым, попивая воду, склонась драконица с ярко-красным отливом чешуи. Погрузив пасть в воду, она не замечала бесшумно парившего над озером крупного змея, пока его тень от его крыльев не достигла кончика её носа.

                Увиденный перед собой силуэт заставил незнакомку вскочить с места и оскалить зубы. Сталезуб, прочитав в её глазах страх, вежливо приземлился на противоположный берег пруда. Внимательно рассматривая издалека её плавно изогнутые гребни и рога, он не узнавал в ней никого из её родного клана. Лишь когда оскал исчез с её пасти, он пожелал узнать её имя. Поставленный вопрос заставил драконицу посмотреть на него с недоумением и отступить на шаг от берега. Он попросил её не бояться его, но это лишь заставило её отступить дальше. Сталезубу стало ясно: она не понимала драконьего языка, и потому он решил действовать безмолвно.




                Не делая внезапных движений он наклонился над прудом и принялся пить воду, пока не услышал взмах её крыльев - она решила сбежать. Расправив крылья Сталезуб отправился вслед за ней. Ещё с детства он учился летать быстрее и бесшумнее своих братьев по чешуе, и потому погоня за незнакомкой не была долгой. Ближе к ночи она, выбившись из сил, приземлилась на почву и выпустила отчаянный огненный залп в своего преследователя. Ей было неведомо, что огонь не был большой помехой красной чешуе - пряморогий дракон отразил нападение своими крыльями и подошёл к ней вплотную. Лишь когда их взгляды сошлись друг на друге драконица немного успокоилась и перестала сопротивляться. Чуть позже Сталезуб вновь заговорил с ней, но на сей раз на своём причудливом языке фырчания, с которого началось его общение с людьми. Перед рассветом ему удалось уговорить её проследовать с ним в его укрытие, чтобы не показываться людям на глаза при свете дня.
                 
                Скрывшись в своей пещере вместе с ярко-красной драконицей подальше от утреннего света Сталезуб отдал обустроенное им лежбище в её распоряжение, а сам отправился на охоту за крупной дичью. Он не собирался отпускать её с наступлением темноты: впервые за всё время проживания с людьми ему захотелось побыть в обществе себе подобных. Поймав внушительного медведя в лесной чаще красный змей, вернувшись домой, вручил его своей сожительнице, которая выглядела порядком истощённой. Она не смогла отказаться от съедобного дара и принялась поедать добычу, пока Сталезуб подтягивал к ней небольшую кучку сухостоя, большой горой разложенного по углам пещеры.

                Разгоревшийся под лёгким вздохом очаг поначалу испугал драконицу, однако обнадёживающе фыркнувший виновник пожара успокоил её и посоветовал посмотреть на пламя подольше. К его разочарованию, разум сестры по чешуе не стал яснее: видимо, память она никогда не теряла. Глядя вместе с ней на пламя он научил её первому слову на драконьем языке - это был "огонь".

                К закату солнца драконица успела привыкнуть к громоздкому голосу Сталезуба и выучить не один десяток слов. Когда же наступила ночь и оба дракона показались на фоне мрачных гор, пряморогий дракон прямой речью спросил, куда она собралась лететь дальше. Она не знала, как пояснить ему свой ответ: с трудом ей удалось выговорить, что у неё не было дома, ни имени. Не дав сказать Сталезубу и слова, драконица с волнистым гребнем прильнула к его шее и безмолвно попросила остаться с ним. Накрыв её своим крылом дракон с острым гребнем дал свой ответ и назвал её по имени.

               Следующим утром Сталезуб вернулся в селение людей, где, как ни в чём не бывало, продолжил свой безмятежный дозор. На все расспросы местных жителей о таинственном драконе он, выражая непонимание, отмалчивался. Даже Снеговласу, своему старому другу, он не смог поведать свою тайну.

               С той поры сталезубый змей редко находил себе время для сна: пока солнце было на небосводе, он участвовал в жизни селения, а с наступлением темноты и до рассвета его внимание было поглощено прекрасной спутницей. Каждую ночь он обучал её всё новым и новым словам, которые она запоминала с большим рвением, желая стать более привязанной к своему учителю. Он не мог отказывать ей в этом стремлении: в её обществе он забывал о той усталости, которая накапливалась в нём вместе с недосыпанием. Так продолжалось до тех пор, пока Сталезуб, вернувшись однажды из человечьего селенья, не рухнул прямо перед пещерой и не обрёл долгожданный сон.

              Когда его веки раскрылись, никого не оказалось рядом, а пещера, в которой он находился, была погружена во тьму. Освежив воспоминания, красный дракон затушил едва разгоревшийся под его вздохом костёр и отправился навстречу к своей светло-красной спутнице. Время близилось к рассвету, однако способному дракону это обстоятельство не помешало обнаружить её присутствие неподалёку. Каково же было его удивление, когда он увидел её прямо у подножий его деревни, сидящей возле необычной повозки с лежавшими на земле людьми.

              Встревоженный Сталезуб окликнул драконицу и приказал ей немедленно возвращаться домой. Она ответила ему отказом, сказав, что двум пострадавшим нужна была помощь. Как он узнал из её слов, она повстречала людей ещё со дня своего вылупления и знала, какими они бывают. На сей раз ей случайно удалось услышать грохот от падения безконной повозки из металла, и она, по старой памяти, поспешила к ним на помощь. Внезапно её рассказ прервали человеческие возгласы, донёсшиеся с вершины склона. Оба дракона застыли в онемении - их заметили. 

             Понимая, что ему не удастся скрыть тайное, Сталезуб позволил показавшимся перед ним людям подойти к пострадавшим, заградив светло-красную драконицу своим крылом. Пока кто-то из пришедших принялся оказывать первую помощь, остальные с презрением и недоумением рассматривали не знакомого им дракона. Сталезуб своим взором всячески пресекал дурные взгляды, а когда пришло время доставить пострадавших к лекарю, он первым вызвался на помощь. Взяв в свои лапы одного из них он услышал, как его маленькие соплеменники отгоняли драконицу от второго. Грозным рыком он, как житель селения, призвал всех не мешать ей в её стремлении помочь.

             На рассвете всё селение сбежалось к площади под утёсом, чтобы поглазеть на второго дракона и узнать о судьбе пострадавших в ночном крушении. Большое число людей совсем не смутило криворогую драконицу, однако она выглядела заметно поникшей. Ей было ведомо: тот человек, которого она взяла с собой, умер прямо в её лапах. Сталезуб, который духом ощутил это ещё в полёте, успокоил её, сказав, что никто не посмеет причинить ей вреда, пока его сердце будет биться. Скоро на площади показалась коляска из металла, в которой сидел прекрасно знакомый Сталезубу человек.

              Седовласый старик, который до недавних лет, вопреки боли в ногах и морщинам на лице, продолжал чувствовать себя молодым, за последний год едва мог подняться с места. Толпа людей окружила его, засыпая вопросами, однако он с мрачным видом наотрез отказался что-либо говорить, пока ему не освободят дорогу к драконам. Лишь оказавшись на одном расстоянии с совершенно непохожими существами, он поведал всем плохую весть о погибшем собрате. Однако, тон его смягчился, когда он рассказал о судьбе пришедшего в себя бедолаги, которого принёс с собой Сталезуб. Как стало ясно из его слов, их новая бесконная повозка была совсем не приспособлена к узкой и совсем не ограждённой дороге, проходившей над высоким обрывом. Происшествие было неизбежным, и вины драконов в нём не было.

              Вместе с объявлением старейшины людей обсуждения толпы на площади утихли, однако во взглядах людей всё ещё проглядывалось настороженное, а то и презрительное отношение к новому дракону. Сталезуб понимал, что его спутницу в селении никогда не примут так же радушно, как его, и ему было бы проще навсегда покинуть людей, чем оставаться с ними. Однако, ему было тяжело лишиться друзей, которым он был многим обязан. Встретившись взглядом с Снеговласом, он попросил его сделать всё возможное, чтобы исправить непростое положение дел, на что старик, посмотрев на прекрасную пару драконов, дал своё твёрдое согласие.

           Вечером того же дня старейшиной селения было дано указание обезопасить смертельно опасную дорогу. В воплощении непростой задачи приняли участие все дееспособные жители, в числе которых оказался и Сталезуб. Ему и светло-красной драконице, которая добровольно вызвалась на помощь, была поручена работа, как нельзя подходящая их природе. Своим пламенем драконы, паря в воздухе, поджигали заранее заложенные людьми поклажи с взрывчатым порошком, тем самым расчищая широкий путь от горной породы. По их следу работяги выравнивали дорогу и готовили огорожу из металла, которую драконий огонь крепко сплавлял воедино.

           Работа протекала размеренно, до тех пор, пока в один погожий день намеренный взрыв не открыл скрытые в горной толще залежи руды, которая дорого ценилась среди людей. По этому поводу жители селения на следующий же день устроили большой праздник, в котором они надеялись увидеть и танцующих в небе драконов. Однако, этому не суждено было произойти: весь вечер Сталезуб провёл вместе со своим старым другом, который не мог покинуть свой дом из-за сковавшей его болезни, а светло-красную драконицу никто из людей не видел последних три дня.

           Беседа двух сталезубых друзей была долгой: старик предчувствовал свой скорый уход и потому хотел откровенно поговорить с драконом обо всём: о прошлом, настоящем и будущем. Когда разговор коснулся будущего, Снеговлас попросил Сталезуба помочь его братьям закончить строительство дороги и после этого отправиться обратно, к своей настоящей семье. Дракон воспротивился, однако старик, улыбнувшись, сказал, что до тех пор, пока на свет не появится его потомство, он мог не спешить. Красного змея охватила тревога, едва старик заговорил о потомстве, однако он, стараясь не выдать чувств, сказал, что это произойдёт ещё очень нескоро. Тем не менее, проницательный Снеговлас знал, о чём говорил: он заметил, что в последнее амаирье в их селении никто не видел обоих драконов вместе, лишь поодиночке они сменяли друг друга раз в несколько дней. Поклявшись дракону никому не рассказывать о своей догадке, старик поведал, зачем ему следовало вернуться к своему роду. Он был уверен, что его дети и братья со временем устремят свой взор к дальнейшему развитию и сплочению с людьми других краёв, и драконам тоже следовало бы сплотиться со своими братьями по крови. Как он с грустью заметил, в их мире людей не было места для драконов.

             В тот вечер Сталезуб осознал, насколько крепко он привязался к созданиям, которых когда-то слепо ненавидел: лежавший рядом коротышка, равно как и весь их род, уже не казался ему таким короткорослым, как при первом их знакомстве. Когда разговор начал подходить к концу, седовласый человек пожелал громадному крылатому другу благополучия его семье и упомянул напоследок об одном даре, который он оставит ему, когда придёт его час. Скоро дракон оставил доброго человека с миром, отправившись к себе домой под голоса спешивших к дому старика людей.

            В родной пещере Сталезуба ждала его светло-красная избранница, оберегавшая под своим лоном своё особое сокровище... Единственного наследника своей крови, скрытого под хрупкой белой скорлупой. Когда красный дракон показался дома, он собрался сменить её после длительного и неподвижного сидения, однако драконица не позволила ему этого сделать. Она видела скрытую печаль в глазах Сталезуба и не хотела, чтобы она сквозь скорлупу передалась их чаду. Вместо этого драконица позволила ему прилечь рядом и ощутить её тепло. Скоро в её обществе дракон ощутил спокойствие и отпустил свою тревогу.

           Через несколько дней седовласый старейшина обрёл вечный покой. В тот день по горному посёлку звенели колокола, а его каменные улицы были увешаны цветными лентами - такова была последняя воля старика. Также в ней особое место было уделено и дракону, который внёс немалый вклад в благосостояние их поселения: на один день ему было поручено катать с собой по воздуху всех желавших того земляков. Сталезуб не мог отказаться от последнего поручения Снеговласа, и потому с удовольствием выполнял его, не зная, что оно не было последним.
            

http://s020.radikal.ru/i711/1407/9f/320971ef060d.jpg

WalesDragon

WalesDragon

Обсидиановый Змей #8. Неоплатный долг

        Новая глава. Её я начал писать буквально на следующий день после свадьбы: можно сказать, это первая глава, написанная мной, как главой семейства)

        По сути, это отдельная история (рассказ в рассказе), которая не имеет особого влияния на основной сюжет: её можно читать, даже не ни разу не ознакомившись с предыдущими главами. Впрочем, тем, кто уже знаком с прошлыми главами, не стоит пропусать её: как знать, чем может обернуться для слушателя наивная, на первый взгляд, сказка на день?



http://s013.radikal.ru/i325/1407/19/5f85c2e81e1f.jpg               


Глава 8: Неоплатный долг



               — Тихим осенним утром в одном затерянном клочке бескрайней тверди, среди высоких гор и обрывистых скал, раздался отголок чудовищного рёва. Отзываясь эхом по горному краю, укрытому древними лесами, жуткий звук всполошил зверей и разогнал ещё недавно щебетавших птиц. Они не знали в своих краях живого существа, способного на такой крик - им был неведом глас дракона, нежданно пробудившегося в их укромном уголке природы.

               Любой дракон, оказавшийся бы там в то время, услышал бы крик о помощи собрата, попавшего в беду, однако, в тот день последнему не от кого было ждать помощи. Лёжа на травянистой поляне, усеянной редкими камнями, молодой дракон с красной чешуёй с трудом пытался подняться с места: всё его тело изнывало от боли, а из раскрытой зубастой пасти сочилась кровь. Едва подняв увесистое тело от земли передние лапы отказали своему обладателю, отчего тот камнем рухнул на землю. Челюсти от удара крепко сомкнулись, выставив напоказ его перекошенные кровоточащие зубы. Ещё немного - и болезненный рёв раздался вновь, распространяясь по горам, доходя аж до лесистых предгорий.

              Излив боль как следует, дракон, стараясь не задеть искривлённые зубы, положил голову на траву и закрыл глаза. В мраке своих грёз он искал причину своего тяжёлого состояния, но ответа нигде так и не находил: чем дольше он её искал, тем больше вопросов у него возникало. Он не мог вспомнить ничего: ни свой род, ни свой дух, ни своё имя - все воспоминания словно ветром сдуло из его памяти. В бездне тьмы дракон, лишённый цвета и плоти, долго бродил в одиночестве, в надежде выяснить хоть что-то, но всё искомое терялось в пустоте. Когда бесплодные поиски утомили его, он вернулся в мир света, открыв глаза.

              Увиденное взбудоражило расслабленного дракона: в его глазах отразились силуэты десятка маленьких существ, окруживших его. Они не были похожи ни на одного зверя, увиденных им до погружения в сон: им как-то удавалось стоять на месте, опираясь лишь на задние конечности, удерживая в передних неведомые орудия. Привстав от напряжения дракон заострил своё зрение и рассмотрел их получше: их кожа была бледно-бежевой, но её можно было увидеть лишь на лицах -  остальные части тела были укрыты разноцветным плетёным покровом. С опаской глядя на красного змея прямоходящие коротышки переговаривались между собой на неразборчивом языке, что ещё больше насторожило удивлённого дракона. Чуя угрозу он, подняв крылья, инстинктивно зарычал на незнакомцев, пока скоро не взвыл от напавшей на него зубной боли.

             Страшный звук перепугал маленьких существ и разогнал их по сторонам - лишь один из них, слегка попятившись, остался стоять перед могучим созданием. Он выглядел старше своих собратьев и стоял, опираясь лишь на продолговатую палку. Как только дракон приутих, оставив свою пасть полураскрытой, седовласый коротышка оставил палку на земле и пристально посмотрел в золотистые глаза перед собой. Это озадачило беспамятного: ему казалось, что он знал, с каким существом столкнулся, но никак не мог понять, чего от него хотели добиться.

              Незнакомец, не отрывая глаз, направился прямо навстречу к дракону, который уже был наготове и собирался нанести решительный отпор. Однако немолодой коротышка не спешил: прихрамывая, он делал шаг за шагом, пока не отчего-то не остановился на полпути. Внезапно под красной шипованной мордой раздался резкий хлопок. Ошеломлённый дракон посмотрел вниз и увидел поднимающееся с земли облако странного испарения. Удушающие пары одурманили драконий рассудок, лишив его возможности оказать сопротивление. Стоявший перед ним седовласый коротышка расплылся в его глазах, а затем и вовсе исчез во тьме - лишившись сознания, змей упал на землю. 

              Он не заметил, как долго пролежал в безмятежном забвении, но едва сознание вернулось к нему, он почувствовал, словно пасть его была раскрыта и он никак не мог её сомкнуть. Подняв веки дракон увидел перед собой одного из коротышек, который с любопытством рассматривал его пасть. Внезапно завидев наполненный яростью взор тот с ужасом убежал куда подальше, но не теряя себя из виду. Озлобленный дракон собрался было убрать неудобную палку из пасти, чтобы проучить зеваку, но не смог сдвинуться с места. На сей раз ему помешала вовсе не боль в мышцах, а множественные оковы, которыми с хвоста до головы был опоясан лежавший змей. Даже крылья не могли сдвинуться с места: их предусмотрительно прижали к земле каменными глыбами.
             
              Железные цепи трепетно зазвенели: как бы хорошо они не были прикованы, их прочности не хватило бы, чтобы сдержать разгневанного от унижения дракона. Злобно взирая на испуганного прямоходящего, он выразительно облизнулся, пока что-то изменилось в его выражении морды. Мясистый розовый язык угодил в пробел между нижними зубами, на месте которого ещё не так давно ныли когда-то крепкие острые зубы. 

              Золотистые глаза загорелись испепеляющим огнём. Гневно вздёрнув шею дракон вырвал её из оков и, крепко стиснув оставшимися зубами древесную палку в своей пасти, с треском разломил её напополам. Не он успел выплюнуть её, как назойливый коротышка достал из покровов крохотную вещь и бросил её в разгневанного змея. Приземлившись прямо под драконьей мордой, она выпустила из себя серое облако испарений. Дракон узнал этот пар и принялся что есть духу поднимать своё тело от земли. Едва оковы оторвались от тверди и могучее тело поднялось на все четыре лапы, длинная красная шея рухнула на землю - дурманящие пары успели коварно проникнуть в драконьи ноздри. Полусонный змей на последних мгновеньях сознания успел лишь свирепо захрипеть от досады, после чего ушёл в глубокий беспросветный сон.

               Яркое утреннее солнце достучалось до плотных красных век и пробудило от крепкого сна лежавшего дракона. На сей раз открывшиеся золотистые глаза не обнаружили перед собой никого и ничего, отдалённо напоминавшего оковы. Медленно поднявшись на лапы, тот заметил, как от боли в мышцах не осталось и следа, словно всё произошедшее за предыдущие дни было лишь сном. Чтобы убедиться в этом наверняка, дракон пересчитал языком все свои зубы и успокоился - все они были на своих местах. Однако кое-что всё-таки тревожило его мысли: он по-прежнему не знал ничего: ни себя, ни местности вокруг. Сон о таинственных прямоходящих созданиях, посмевших приковать его к земле, был единственным воспоминанием, которое у него было.
              
               Хорошенько зевнув, изнывавший от жажды дракон отправился к ближайшему озерцу, которое попалось ему на глаза. Кристально чистый водоём щедро напоил своего гостя и вернул его чешуе насыщенный цвет. Вдоволь напившись красный змей случайно обратил внимание на отражение в воде и дождавшись, когда разойдётся рябь, взглянул на него получше.

                Отражение в озере открыло ему молодую, покрытую продолговатыми наростами на щеках, морду, венчали которую прямые крепкие рога. Глядя на неё дракон скоро узнал себя, но от этого его память яснее не стала: он так и продолжал сидеть перед водяным зеркалом, рассматривая себя вдоль и поперёк. Когда очередь подошла к зубам, он оскалил их как можно выразительнее и едва не ослеп от их яркого блеска. Не похожие на какие-либо другие, его зубы отражали свет подобно водной глади озера, в которой они проявлялись. Присмотревшись к ним получше дракон заметил, что ярко блестели лишь те зубы, которых ещё не так давно не досчитался.

                 Удивлённый, он внимательно пробежался языком по блестящим зубам, чтобы убедиться в их остроте, и едва не порезал язык: они были остры подобно стальному клинку. Такое качество не могло долго оставаться без дела: гордо расправив крылья дракон начал свою охоту, дабы утолить многодневный голод. Быстрый, подобно ветру, он проносился над горным лесом и настигал свою добычу, впиваясь зубами в её плоть. Тщательно перемалывая кости зубами дракон не замечал разницы в блестевших зубах - они верно служили своему обладателю, не причиняя ему боли.

              Вскоре, забыв о боли, жажде и голоде, дракон вернулся к тому, что он ещё помнил, - месту, в котором он проснулся. Хоть он и сомневался в том, был ли его сон правдой, а блестящие зубы - особым даром, в его туманном сознании оставалась уверенность, что он ещё сможет вернуться обратно - в тот мир, который он помнил до этого. 

             На каменной поляне, где на одной из глыб по прежнему остались красные от крови пятна, приземлившийся дракон вдруг наткнулся взглядом на маленькое тонкое полотно, по краям придавленное увесистыми булыжниками. Его середина была устлана острыми, покрытими пятнами крови, большими зубами. Завидев их, змей поднял один из них с земли и рассмотрел его поближе. Сквозь зуб в драконий взгляд попал маленький силуэт, который, прихрамывая, приближался к нему. На сей раз дракон быстро распознал противника и, выронив зуб, взлетел в воздух, остерегаясь снотворных испарений.

             Противник, показавшийся из ниоткуда, оказался старым знакомым беспамятного змея. С палицей в руках добравшись к месту, где ещё недавно сидел дракон, он отыскал на траве выпавший зуб, который едва помещался в его ладони. Пропажа не осталась долго лежать в одиночестве - прямоходящий старик положил её к остальным зубам на белое полотно и поднял его над собой. Безоружный противник, лишённый какой-либо поддержки вокруг, явно не собирался нападать - и это смутило кружившего над ним дракона. Лишь убедившись в своей безопасности, тот, пылая любопытством, приземлился прямо в шаге от коротышки, и, осмотрев его вместе с даром, загадочно фыркнул. Он не мог понять, было ли то существо тем самым воришкой, укравшим его драгоценные зубы. Наконец, коротышка со снежным цветом волос опустил покров с зубами, и встретившись с драконом взглядом, улыбнулся ему во весь рот. 






              В глазах змея отразился яркий, до боли знакомый, блеск металла, который источали зубы мелкого создания. Завороженный дракон от удивления распахнул пасть, а затем сделал выразительный оскал. Необычные зубы двух совершенно не похожих друг на друга созданий блестели одинаково. Не отрывая глаз от старца дракон задрал голову и ткнул пальцем в одну из своих обновок. Прочитав в этом жесте очевидный вопрос седовласый коротышка убедительно кивнул ему в ответ и, присев на землю, протянул змею его старые зубы. После такого жеста дракон порядком призадумался: стоило ли ему щадить того, кто посмел погрузить его в сон, приковать к земле и украсть его драгоценные орудия измельчения? С другой стороны, стоило ли ему сердиться на того, кто избавил его от боли, ничего не требуя взамен?

               В конце концов дракон оттолкнул дар незнакомца но, внезапно заслышав шорох кустов, из которых выбежали несколько других коротышек, он взлетел повыше. Приземлившись на вершине ближайшей скалы он с любопытством наблюдал за происходившим внизу. Встретив своих побратимов старший из коротышек громко отчитал их за что-то, а после, раздав каждому из них по драконьему зубу, неторопливо последовал с ними через ближайший перевал. В пути он напоследок махнул рукой своему крылатому знакомому и скрылся в горах. 
             
               Вскоре дракон остался в одиночестве. Он не знал, куда лететь и где искать своих близких - горный край, который окружал его, казался бесконечным. Тяжело выдохнув, он начал покусывать язык новыми зубами: ему казалось, что он поступил неверно, отпустив старика просто так - его следовало найти, пока след ещё не простыл. Сорвавшись с места, он отправился по следу прямоходящих коротышек.

               Был недолог час, когда крохотные очертания его прямоходящих знакомых попались на глаза дракону в одном каменном ущелье. Завидев его тень над собой они поначалу всполошились, выставив против него длинные заострённые орудия, однако отчётливый голос седовласого старца заставил их успокоиться и продолжить дальнейший путь. 

               Между тем крылатый змей следовал за ними, перелетая со скалы на скалу, пока братия коротышек не достигла укромного, огороженного горами, травянистого склона. На его небольших просторах удобно разместился маленький лесок и целая поляна, усеянная чудными каменными сооружениями, вокруг которых кружились десятки прямоходящих коротышек в разноцветных покровах.

                 Завидев красного дракона над собой взбудораженные обитатели каменных домов разбежались кто куда, пока сам нарушитель спокойствия не подыскал себе удобный для обзора утёс. Поселение лежало перед ним словно на ладони, а за ним открывался прекрасный вид на уходившие вниз предгорья. Поднявшийся в тихом уголке переполох длился долго, пока со временем шум не поутих, а желавших посмотреть на необычного гостя, вместо того, чтобы прятаться от него, не стало больше. Тем не менее, маленькие поселенцы не теряли бдительности и самые смелые из них стояли прямо под утёсом, следя за каждым движением рассевшегося наверху змея.

                Так прошёл день и так прошла ночь. Одним лишь своим присутствием неподвижный дракон не давал уснуть местным обитателям: братия стражей, сменяясь в течение дня, сторожила его круглые сутки. Красного нарушителя порядка тешило это действо, а безграничное любопытство, пришедшее на смену растерянной неизвестности, надолго отвлекло его от сна. Ему было любопытно всё, что делали прямоходящие обитатели под его взором: в первый день они вели себя очень осторожно, не покидая далеко свои жилища, однако с течением дней к нему привыкли, и их быт стал более открытым для драконьего понимания. 

               Прямоходящие создания жили очень сплочённо: деятельность каждого зависела от деятельности других сородичей и наоборот - без деятельности они жить не могли. По их воле в горном крае росли растения, которые без должного ухода могли замёрзнуть или усохнуть; их окружали животные, которые подчинялись их воле; и даже груда бесформенных красных камней из недр земли превращалась под их силой в причудливые блестящие приспособления, наподобие новых зубов. Увиденное настолько поражало красного змея, что он не хотел покидать свой утёс, на котором он проводил свой сон, однако необходимость в движении и охоте заставляла его ненадолго покинуть населённый склон.
              
               Однажды, в один прохладный день, дракон вновь оставил своё насиженное место. Ему было любопытно, откуда в его затерянный уголок приходили конные повозки, перевозившие как коротышек, так и сопровождавшие их грузы. Они всегда уезжали вниз к предгорьям по извилистой горной тропе, где затем терялись в широком лиственном лесу. За новой повозкой дракон следил издалека, дабы не тревожить лошадей, которые с перепугу могли сбиться с пути. Когда она замаячила на деревянном мосту, проложенном через горную реку, красного змея вдруг отвлёк показавшийся из леса дым. Это был не дым от огня - он был больше похож на снотворный пар, с которым он хорошо успел познакомиться.

               Дракон, не долго думая, оставил повозку и поспешил месту задымления, где, как ему казалось, коротышки могли усыпить кого-то из его родственников. На полпути он застал новую дымовую вспышку, возникшую неподалёку от первой. Где-то там из лесной чащи послышался хруст веток, который спешно следовал в сторону открытой поляны, которая выходила к подножью склона с селением прямоходящих. Опередив источник шума дракон завис над поляной в ожидании, пока из леса не выбежал молодой коротышка. Измотанный, он бежал что есть сил, озираясь обратно: ещё немного - и из тени деревьев выскочил разъярённый серый волк.

              Завидев хищника за собой, прямобежавший достал из своих одеяний крохотный шар, который он спешно кинул к волчьим лапам. Перед животным раздалась дымовая вспышка, скрывшая того в себе. Однако это продлилось недолго: словно ничего не заметив, волк выскочил из дыма. Испугавшись, коротышка обернулся вперёд, где столкнулся лицом к морде с парившим перед ним змеем. От страха перед более крупным хищником он потерял землю из-под ног и рухнул на траву. В то же время ослеплённый яростью волк, не замечая дракона перед собой, прыгнул навстречу своей добыче. 

             Раздался громкий рык. В воздухе пушистый хищник внезапно вспыхнул огнём. Прямолежавший, заметив его, успел откатиться в сторону, избежав столкновения. Его глаза, преисполенные ужаса, оставили горевшего волка, который уже не представлял опасности и отыскали приземлившегося позади него змея.

              Задумчиво скорчив морду, красный змей пытался понять, как ему удалось выпустить пламя из своей пасти: он лишь успел со всей злостью зарычать на бешеного зверя, а всё остальное произошло само по себе. Прежде он настигал свою добычу с воздуха, вцепляясь в неё прямо на бегу, ни разу не вспоминая о врождённом даре каждого дракона. Глядя на сгоравшую перед собой тушу он случайно вспомнил об этом, и ему показалось, что этого он никогда и не забывал.

             Тем временем прямосидевший не спешил подниматься на ноги: он не знал, что было на уме у дракона, который расселся рядом с ним. К его счастью, зов его соплеменников прозвучал очень скоро. Дракон, не желая встрявать в разборки коротышек оторвался от земли: его тешила мысль о том, что жизнь одного из его благодетелей была в безопасности. В его памяти не было понимания совести или долга, однако он бессознательно чувствовал в себе желание вознаградить тех, кто не оставил его в беде.

             В тот же вечер утёс, на котором по привычке разлёгся красный змей, посетил седовласый старик, который поприветствовал своего знакомого, размахивая факелом в руке. Он собирался поговорить с ним глазу на глаз, однако дракон не хотел спускаться вниз, к обществу менее знакомых коротышек. Тогда старик последовал к укромному горному ручью, протекавшему неподалёку, и потребовал своих собратьев оставить его наедине. Совсем скоро дракон показался прямо перед ним.

            Старые знакомые улыбнулись друг другу во все зубы. Старик-прямоходящий начал о чём-то говорить с драконом на понятном лишь ему языке, однако его собеседника это совсем не смущало: его тон говорил сам за себя. Вероятнее всего он хотел отблагодарить нового сожителя за спасение своего сородича. В долгом течении непонятных слов он внезапно остановился и лаконично произнёс одно слово, после которого указал своим пальцем на собеседника. Встретив недоумение в глазах змея, он вновь произнёс это слово, но отчётливее и медленнее, и пояснил его значение показав ему сначала на свои зубы, а затем на его.

             Внезапно змея озарило: его впервые назвали по имени! Это имя было названо в честь дара, положившего начало их дружбе. Отныне дракона звали Сталезубом.

             Обладатель нового имени, не произносивший до этого ни слова, попытался выговорить его вслух, однако своим громким рычанием он призвал к себе испугавшихся за жизнь старика вооружённых коротышек. Успокоив своих собратьев седовласый попросил своего крылатого друга говорить тише, на что последний возмущённо фыркнул. Его претила мысль о том, что кто-то смел ограничивать его в изречении: не для того природа подарила ему такой голос. Глянув в улыбающий взгляд мелкого старика он вопросительно фыркнул, отчего его собеседник кивнул ему в ответ и что-то произнёс - было похоже, что он и без слов понимал всё, что собирался сказать дракон. С того дня Сталезуб и Снеговлас (как про себя прозвал дракон старика за его бросавшиеся в глаза волосы) научились разговаривать друг с другом.

              Проходили дни. Маленькие обитатели каменных строений привыкли к краснокрылому соседу и перестали страшиться его полётов над своими головами. Сталезуб, тем временем, следил за тем, как его подзащитные собирали последний урожай, добывали камень и руду. Единственное, что возмущало его, была вырубка деревьев в лесу у подножий. Он не мог понять, зачем прямоходящим понадобилось так много древесных стволов, которые лежали без дела под его утёсом.

              Как-то раз, пролетая над одной из таких вырубок, он заметил, как одно из поваленных деревьев на его глазах придавило нерасторопного лесоруба. Тяжело выдохнув, он достал коротышку из-под увесистого ствола. Его удивило то, насколько мягким и хрупким было создание, попавшее в его лапы. Стараясь не проткнуть его когтями, Сталезуб доставил вредителя Снеговласу за разъяснениями. Старый коротышка, поблагодарив за спасение собрата, пояснил дракону, что срубленные деревья должны были обеспечить ему и собратьям тепло на холодную горную зиму - их тела, не покрытые плотным жиром и чешуёй, были слабы перед предстоящими морозами. Мрачно фыркнув старику в ответ, Сталезуб покинул своего друга, скрывшись за ближайшей скалой.

             К концу дня дракон внезапно показался над поселением с большой грудой сухой древесины. Бросив её перед удивлённым стариком он фыркнул ему с улыбкой: в горных лесах оставалось немало сухих деревьев, от которых не было никакого проку. Снеговлас принял дружеский дар, однако попросил Сталезуба впредь не заниматься не драконьим делом - тот в полной мере отплатил ему долг за возвращение к полноценной жизни. Он хотел освободить его совесть и дать возможность улететь куда глаза глядят, однако напоследок у него оставалась к нему одна важная просьба.

             В один зимний день в горном селении прошёл первый снег. Все дома и дороги были устелены толстой белой пеленой, а в воздухе веяло пронизывающим холодным ветром. Пока одетые в меховые одежды коротышки расчищали дороги и занимались обычным делом, Сталезуб впервые спустился к главному двору селения. Завороженная детвора в тот день могла наблюдать необычное зрелище: крупный красный змей на их глазах подтягивал к воздвигнутому посреди двора деревянному столпу дрова, увлечённо фыркая. Закончив дело, он отправился к своему седовласому другу и не возращался в селение до самого вечера.

             Когда небо над драконьим утёсом потемнело до полумрака, и по каменным улицам загорелись крохотные огни, посреди него внезапно раздалась яркая огненная вспышка. Все жители селения смогли заметить её, и когда свет в небе потух, они отправились к главному двору под утёсом, куда уже скоро приземлился Сталезуб со стариком в своих лапах. Став перед народом, опираясь на палку, Снеговлас далеко не слабым голосом начал глаголить торжественную речь. Сталезуб плохо понимал, о чём в ней говорилось, однако знал, что всё происходившее в тот день было особой традицией в честь наступления снегов. Как только Снеговлас закончил свою речь, он приподнял руку вверх и махнул ей вниз. В то же мгновение набравший воздуха дракон раскрыл пасть, из которой извергся мощный огненный поток, воспламенивший древесный столп и всю гору дров под ним.

             В покрытом снегом селении стало светло как днём. Маленький народ принялся ликовать и радоваться, дружно согреваясь вокруг большого костра. Кто-то из коротышек разоделся в одежды ярких цветов и танцевал вокруг пламени, а кто-то даже пытался петь, пусть и не по-птичьи. Даже старик, чьи стальные зубы поблескивали в огне, поплясывал вокруг своей палки под довольные возгласы родственников и соплеменников. Лишь Сталезуб остался в стороне от веселья: не замечая никого вокруг и не слыша, как друзья кричали его имя, он смотрел лишь на зажжённый им костёр.

             Пламя пленило взор дракона. Бесконечный поток огня, родного ему, как никто прежде знакомый, раскрывал своему хранителю языками пламени знакомые когда-то образы. Не отрывая глаз дракон чувствовал, как прояснялись его мысли и освещались тёмные уголки его сознания. Он и не заметил, как за время его неподвижного сидения на его лапах рассиживались некоторые из его недавних прямоходящих знакомых. Не фыркая и не рыча он скоро поднялся с места и медленно покинул игравший огнём и весельем двор. Скрывшись в тени под непонятные возгласы в свою сторону, дракон взлетел в воздух и оставил преисполненное теплом селение.

              Лишь когда огонёк исчез из поля его видимости, красный дракон взревел от злобы. Воспоминания, которые он так долго искал, вернулись к нему. Первое, что он осознал с их возвращением, была природа его недавних друзей - это были люди.

              С грохотом приземлившись у входа в не так давно обнаруженную им пещеру, он, свирепо зарычав, скрылся в её тьме. Преисполненный беспорядочным вихрем воспоминаний, дракон окунулся в глубокий сон, где в покое и тишине он по крупицам собирал их воедино.


http://s020.radikal.ru/i711/1407/9f/320971ef060d.jpg

WalesDragon

WalesDragon

Какой скотиной я порой бываю во сне...

        Снились ли вам когда-нибудь сны, события которых можно было бы вспомнить наизусть? В ночь с пятницы на субботу у меня был такой. Он был очень красочным и разнообразным, однако один из эпизодов мне запомнился особенно, и поэтому я решил опубликовать его здесь. В связи с этим у меня возникает вопрос: играем ли мы во сне в какую-то игру и бываем ли мы там самими собой?



              Небо надо мной играло всеми красками вечера: местами золотистое, местами багровое, а то и вовсе лазурное с россыпью звёзд. Всё оно было беспорядочно исчерчено тёмными облаками, которые мне когда-то приходилось видеть из окна своей квартиры, которое открывало передо мной бескрайнюю степь Приднепровья. Примерно такая же степь, украшенная зелёными холмами, открывалась с одной стороны того мира, в котором мне посчастливилось оказаться. Другая сторона больше напоминала мир из компьютерных игр, вроде Oblivionа и Sacred 2, с их скалами и лесами. Короче, не буду заострять внимание на описании...

             Бродя по разным пещерам и собирая красивые вещицы, которые хотелось бы перенести с собой в реальность, я скоро выбрался наружу, размахивая в руке измалёванным рунами мечом. Сказать по правде, я давно перестал играть в подобные игры. Наверное, с тех пор, как я услышал о сюжете долгожданного Skyrimа, в котором пришлось бы жестоко и нещадно устраивать геноцид драконам, устроившим кровавую пирушку после длительного загула. Можно сказать, что вернуться в подобный мир было для меня приятной, тёплой ностальгией. За последние годы я превратился в ужасного скептика.

            На выходе из подземелья я встретил не замеченную ранее линию электропередач, проходившую прямо надо мной и уходившую вдаль. Пробегая под проводами я следовал по её пути, задрав голову. Внезапно слева от проводом показался подвижный силуэт крупного чудовища. Им оказался покрытый землёй и мхом каменный великан, немного уступавший Годзилле по размерам.


(я редко рисую что-то кроме драконов и человеческих портретов, поэтому не удивляйтесь его кривизне)

        Поначалу мне показалось, что он собрался напасть на меня, направившись ко мне и показав свои светящиеся огненные глаза, словно магмой растекавшиеся по его безротой физиономии. Я только приготовился атаке, как великан внезапно куда-то развернулся и пошёл дальше. Удивлённый таким манёвром я не захотел его отпускать: слишком много чего я мог получить, одолев его. Догнав его я собрался запрыгнуть на его каменный, по форме похожий на черепаховый, хвост, чтобы вскарабкаться к нему на голову и пронзить её мечом. Едва я успел сделать прыжок - противник плавно увёл свой хвост в сторону: лишь меч смог немного настичь его. Один скрип - и ходячая гора камня стала невидимой!

         Я вздрогнул: его шкала здоровья почти не здвинулась с места. Теперь был его черёд нападать на меня. Я что было сил бежал за едва видимыми искажёнными очертаниями чудовища, пока из пустого пространства меня не настиг увесистый тумак. Оправившись после удара, мне удалось увидеть как он на мгновение стал видимым, однако каменный великан, заметив, что мои намерения не изменились, снова исчез и опрокинул на меня ещё один удар, в профилактических целях. 

         По моему телу пробежала дрожь: собирался ли он напасть на меня вновь? Тем временем где-то вдали раздался раскат грома. В той стороне меня встретило мрачное небо, по которому беспорядочно плясали красные молнии. Они были похожи на на лавовые подтёки вокруг глаз каменного здоровяка. Завороженный этим зрелищем я не заметил, как успел оказаться у обрыва перед бесконечным чёрным морем, сливавшимся с небом в одно целое за вспыхивающими молниями. Оглянувшись обратно, я успел лишь заметить крохотный удалявшийся вдаль силуэт моего противника. Его невозможно было догнать. Порядком замёрзнув под холодным ветром я побежал, куда глаза глядят, пока в мрачном лесу не наткнулся на высокие каменные стены одной крепости.

          Дальнейшие события в крепости не несли особой смысловой нагрузки, до тех пор, пока вооружённый до зубов тамошний гарнизон не покинул замковые ворота. Это войско представляло из себя винегрет всех войск, увиденных мной, когда я залпом проглотил всю трилогию Властелина Колец. Моё любопытство не заставило себя ждать. Пробегая в тени ночного леса, в стороне от их рядов я скоро подбежал к краю огромного кратера, из которого поднимались пары красного дыма. Привет изMorrowindа?

          Вооружённая дружина из эльфо-орко-людей строевым шагом последовала в самое сердце красной ямы, откуда скоро послышались крики, звон стали и громкий хриплый вой, от которого можно было оглохнуть. Достав из ножен свой навороченный клинок, я отправился в кратер из которого словно фонтаном разлетались остатки того, что ещё недавно называлось войском. В эпицентре красного дыма я встретил огромную каменную голову с горящими огнём лавовыми глазами. Это был мой старый знакомый, правда, порядком изуродованный харизмой, как босс из любой игры. Его тела в дыму видно не было: то ли он в землю провалился, то ли кратер был гораздо глубже, чем могло показаться. Вокруг вредной головы кружили вихрем острые каменные осколки, пронзавшие еще стоявших на ногах союзников (или кто они там). Замахнувшись оружием я хорошенько врезал ему за всё, что можно было придумать, уворачиваясь от летающих осколков. Внезапно его поломанная на ломти физиономия показала свою пасть, рассредоточившись на кусочки, накрывшие меня волной со всех сторон и поглотившие меня в себе. Игра подошла к концу.

           Однако игра на то и игра, что её всегда можно переиграть. Правда, за всё время сна мне ни разу не пришло в голову сохранить свои достижения. Возродившись где-то посреди вечерней холмистой степи с пресловутым чудо-клинком я как ни в чём ни бывало ринулся первую попавшуюся поблизости пещеру. Перебив по пути всё попадавшееся по пути пушечное мясо, навёрстывая утраченный опыт и деньги я скоро оказался в пустом коридоре, украшенном редкими резными каменными колоннами. Света в пещере почти не было, но своим ночным зрением я скоро разглядел в конце коридора маленькую круглую комнату, посреди которой стояло некое подобие человека, но с более грубыми, беспалыми конечностями. Это был каменный голем с маленькими огоньками вместо глаз. Вероятно, он был главным противником в этой пещере. 

            Встретившись с ним взглядом взглядом я замер, готовясь к нападению. Не спеша он сорвался с места и последовал ко мне. В паре шагов я набросился на него, но мой меч не оказал ему никакого урона. У него не было шкалы здоровья, в отличие от прочих обитателей подземелья - вероятно, он был неубиваем до поры, до времени. Голем, ростом на полметра выше меня, с твёрдым укором выстрелив в меня беглым взглядом, прошёл через меня, как через неудобную текстуру, и последовал к выходу. Медленно обернувшись за ним вслед я увидел слегка болтавшийся за ним хвост, по форме похожий на черепаший. У меня перехватило дыхание.

             — Это был ты! - крикнул я ему.

             Каменный голем никак не отреагировал - он был уже на выходе из пещеры. Я побежал вслед за ним, спрятав меч в ножны. Выскочив по горячим следам наружу, я столкнулся с дежа-вю: над моей головой висели провода линии электропередач, уходившие куда-то вдаль, а под ними спешно шло каменное чудище, которое по мере удаления от меня перестало уменьшаться в размерах. Скорее, наоборот - по росту он скоро поравнялся с макушкой опоры ЛЭП.

             — Стой! - кричал я ему вдогонку, но догнать его мне так и не удалось. 

             Он ушел, ничего не ответив. Когда его крупные очертания скрылись с моих глаз я осознал, что его взгляд в пещере был не укором - это была обида. 

             Мои мысли протрезвели: великан не был мне врагом. За всё это время он ни разу не напал на меня первым. Быть может, он и вовсе не был злым, а я напал на него и его пещерных сожителей, как жадный до наживы охотник. Быть может, то войско, за которым я шёл, следовало злому приказу, пока он мирно купался в гейзерном душе? Быть может, я сам был злодеем, которого он закономерно одолел, как герой? Был ли он тогда героем в этой игре, который, как и все герои игр, совершенствал и развивал свои способности?

             Мне стало стыдно. И это в своём же сне, перед плодом своего воображения! Как я до такого докатился... 

             Оставшись наедине с мрачной степью я безмолвно просил прощения у великана за причинённый ему вред. Благо, моё одиночество во сне не было долгим. Очень скоро под сумеречным небом я встретил свою супругу, с которой в обнимку мы не спеша последовали по просёлочной дороге в знакомое село у Кильчени*, где нас ждали мои родственники... Правда, это была уже другая история. 
*Кильчень - река в Днепр-ской области

             Проснувшись и вспомнив в деталях свой сон, я сделал вывод, что во сне я вёл себя как редкая скотина. Редкая, потому что не каждая скотина осознаёт то, что она скотина, даже будучи человеком)


             Такая вот история. Прямо, сюжет для короткометражного мультикаsmoke 

               Уверен, что сейчас с каменным великаном всё хорошо и со временем он меня простит. Тем более, что у дракона-печеньки героя моего рассказа, к которому я сейчас пишу 8-ю главу, будет больше поводов меня недолюбливать: хотя бы потому, что он физически и духовно более уязвим.wakeup





               В общем, желаю всем никого не калечить никого не обижать во сне и наяву, и просто приятных сновидений!podmig

WalesDragon

WalesDragon

Обсидиановый Змей #7. Раскат грома (часть третья)

http://s019.radikal.ru/i618/1407/0b/0c26a79a7532.jpg



              Несмотря на хорошую погоду ветер, хоть и с меньшей силой, продолжал дуть на север, дуя прямо в морду юному змею, который воодушевлённо летел обратно. Попутно озираясь по сторонам Агнар удивлялся тому, насколько дружелюбно выглядел этот горный край по сравнению с его мрачным ночным обликом. Несмотря на то, что он с детства привык к мраку и теням, и не находил в них опасности, ему всегда хотелось как можно дольше оставаться в полёте при свете дня. Быть может, с этого дня он вполне бы мог себе это позволить. Подумав об этом, Агнар наткнулся взглядом на тоненькую, поблескивавшую на солнце, иголку, которая заметно выделялась над горизонтом.

               Она захватила собой внимание дракончика, который, желая умерить своё любопытство, решил ещё немного подзадержаться перед возвращением к Ястребиному пику - всё равно лететь туда оставалось недолго. По мере приближения "иголка" заметно расширилась и когда Агнар поравнялся с ней, её толщина была сопоставима с толщиной его самого. Сама она на деле оказалась каким-то странным полым сооружением из тонких полос блестящего металла, высотой в три гребня, предназначение которого не мог постичь даже просветлённый драконий разум.

                "Откуда это здесь взялось?" - спрашивал себя Агнар, облетая вдоль и поперёк чудо-шпиль, располагавшийся на краю крупной серой скалы. На ней, кроме него больше не было никого, кто мог бы хоть как-то напоминать создателя данного сооружения. Вдруг дракончик отчего-то остановился прямо в воздухе, к чему-то принюхиваясь.

                В воздухе стоял запах, который он, будучи хищником, знал очень хорошо - это был запах крови, ощущавшийся довольно отчётливо, как это бывало после дождя. Агнар не чувствовал себя голодным и потому учуянный им запах вызвал в нём лишь тошноту, отвлекавшую его от исследования металлической диковинки. Скорее всего, какой-то хищный зверь оставил свою жертву недоеденной. Впрочем, дракончик не исключал возможности встретиться с раненым животным, как это было с его горным барашком. Желая разобраться с неприятным запахом, Агнар спустился вниз, к склонам, где скоро, к своему большому удивлению, обнаружил вместо туши раненого зверя лежавшего на грубом камне крупного дракона. 

               Лёжа на боку, раскинув лапы, обладатель багровой чешуи и длинного шипованного гребня не оказывал никакого внимания дракончику, накрыв свою голову крылом. Разумеется, это обстоятельство никак не помешало Агнару определить его личность.

              — Папа, это я! - воскликнул он, приземлившись рядом, но не подходя слишком близко, дабы не нарваться на какую-нибудь ловушку.

              Багровый дракон не ответил ему и даже не удосужился пошевелиться. Это насторожило юного змея: что-то было не так. 

              — Папа, что случилось? От тебя кровью пахнет, - вновь обратился Агнар.

              Ответа не последовало. Это было совсем не в духе старшего змея: он всегда давал ответ на поставленный вопрос и от собеседников требовал того же. Тишина продолжалась. Дракончик вслушивался в тишину, напрягая свои "уши", но не услышав даже дыхания отца, он вдруг, сквозь толщу своей плотной кожи, услышал отчётливый стук своего сердца. Тревожно колотившееся в груди, оно ясно говорило своему обладателю, что это была не ловушка.

              Сдвинувшись с места, напряжённый Агнар медленно, шаг за шагом, подошёл к накрытой голове старшего дракона и, взглотнув, приподнял её мощный перепончатый покров, который не оказал ни малейшего сопротивления. Увиденное лишило юного создания слов: с раскрытой пастью знакомая ему багровая голова лежала с луже подсохшей крови, не подавая признаков жизни. Глаза старшего дракона были слегка приоткрыты, но в них не удавалось разглядеть зрачки. Лишённые взгляда они приковали Агнара к земле, заставив его опустить приподнятое крыло - на большее у него уже не нашлось бы сил.

              "Нет..." - сказал себе в мыслях Агнар, не будучи способным произнести ни слова. "Проснись!"

             Вцепившись лапами в неподвижное тело, он принялся приводить родителя в чувство, в глубине души осознавая тщетность своих попыток. Драконьим рассудком он прекрасно понимал, что случилось, но до последнего не хотел в это верить. Такого не могло произойти! Ещё недавно он видел отца в добром здравии и вёл с ним разговор ещё той ночью. Может, это всё был один большой сон, рождённый его богатым воображением, в который он попал, наслышавшись драконьих сказаний? Звонкий и болезненный щелчок по кончику носа развеял этот наивный домысел - ничего не изменилось.

               Звук плавных взмахов прервал напряжённую сцену, достучавшись до "ушей" Агнара. Над горизонтом в ясном небе показалась яркая алая фигура с утончёнными перепончатыми крыльями, которая, заметив блестящий шпиль на скале, сначала замедлила полёт, а потом поспешила к двум драконам, которые словно камнем были прикованы к земле.

               — Агнар! - воскликнула драконица, встретив сына. — Что здесь...
               — Сделай что-нибудь! - громко перебил её Агнар, голос которого дрожал вместе с крыльями. — Папа не дышит!

               Не отвечая ничего, едва сын закончил говорить, Сагмара прорвалась к своему избраннику и подняла крыло, укрывавшее его голову. Возникла тревожная тишина. Бережно отложив багровое крыло в сторону, драконица положила лапу на шею Таргра и, склонившись над ним, закрыла глаза. Просидев молча несколько секунд, она, тяжело выдохнув, повернулась к сыну и сказала: 

               — Я не могу ничего сделать. Дух покинул его тело...

              Агнар опустил глаза. Драконица поняла: её слова не сказали ему ничего нового. Осматривая тело своего спутника, она отчего-то заострила своё внимание на поблескивавших на солнце зубах.

              — Как это произошло?
              — Не знаю... Папа лежал прямо здесь, под этим шпилем, когда я нашёл его.

               Мать Агнара насторожилась. Подняв взгляд к сооружению на скале, которое как раз возвышолась над багровым драконом, она присмотрелась к нему поближе и оскалила зубы.

               — Башня... - подозрительно прорычала драконица, после чего, не оборачиваясь к сыну, сказала ему: — Лети домой.
               — Мама, скажи, что...
               — Лети домой! — злобно крикнула Сагмара, повернувшись к Агнару. 
               — Но я хочу ещё побыть с...
               — Домой, к нашему кострищу, и ложись спать! Меня не жди: лети, не оборачивайся! 
               — Мама... Ты вернёшься? - произнёс ошеломлённый дракончик.
               — Вернусь, - тихо произнесла она, отведя взгляд в сторону, после чего снова крикнула сыну: — Живо!

              Словно пинок, последнее слово заставило юного дракона спешно сорваться с места и улететь подальше от неистовых маминых глаз. Никогда ещё он не испытывал от них такого страха, как сейчас. Пролетев под впечатлением почти сотню гребеньев, Агнар присел передохнуть на первом попавшемся утёсе: скопившиеся в нём эмоции истощили его и не давали успокоиться. Он не мог понять, почему мама так грубо прогнала его, не дав побыть ещё вместе с отцом, которого он мог больше уже никогда не увидеть.

              Вдруг пятнистые "уши" зашевелились, услышав какой-то отдалённый шум позади. Прислушавшись как следует, Агнар услышал в нём пронзительный звук, похожий на рёв раненого зверя. В его звучании было что-то, что вызвало у дракончика жжение в груди - настолько раздирающим он был. Тонкие чешуйчатые веки плотно сомкнулись: казалось, ещё немного - и сквозь них проступили бы слёзы, если бы такое могло произойти. Увы, даже при всём желании, при всей горечи, ни у одного дракона это не удалось бы: они не могли плакать - такова их природа.

              Ястребиный пик, за неизвестные заслуги названный драконами именно так, провёл в одиночестве весь оставшийся день, так и не повстречав никого из них. Испытания больше не было.

              Спустя время в другом краю гор наступил вечер. Небо над чистым, похожим чем-то на сердце, высокогорным озером осветилось багровым заревом заката. Бескрайнее и безоблачное, почти как всегда, оно не могло видеть туч, скрытых в крохотном змеевидном силуэте, пересекавшем его просторы. Не уделив внимания зеркально чистому водоёму крылатое создание ворвалось прямо на порог скрытой между скалами укромной пещерки.

                 Тихо, стараясь не издавать лишнего шума, тень пробралась в недра пещеры, где она наткнулась на пристальный взор сидевшего прямо перед ней дракончика. Судя по всему, он не спал весь день, терпеливо дожидаясь возвращения матери, которая, наконец, показалась перед глазами.

               — Почему ты ещё не спишь? - спокойным, но прохладным тоном, спросила драконица. 
               — Я не могу спать, - грустно ответил Агнар.  — Папа ведь больше не вернётся?
               — Не вернётся.

               Дракончик, закрыв глаза, плавно кивнул матери: теперь можно было отбросить остатки ложной надежды - ждать больше было некого. Убеждённая в том, что сын, наконец, приляжет ко сну после бессонного дня, алая драконица не стала мешать ему и подтянула к кострищу кучку переломанного сухостоя. Одна вспышка - и пещера вновь обрела яркий и тёплый обитаемый вид, словно ничего не произошло, однако тяжёлый взгляд Сагмары, всматривавшейся в пламя, перечёркивал эту иллюзию. Она долго просидела так, пока в поле её зрения не попал украшенный чёрными камешками сын, который, неожиданно для неё, сидел совсем рядом, внимательно всматриваясь в неё.




               — Ложись спать, Агнар, - холодно произнесла мать, вернув взгляду прежнюю невозмутимость.
                — Нет. Теперь я точно не усну, - упёрто произнёс Агнар, глядя ей в глаза.
               — Прекрати! - сорвалась было она, пока не осознала, что грубит сыну. Немного успокоившись, она своим мягким материнским тоном добавила: — У тебя всё получится. Прими его уход как дань природе - отпусти свою тревогу.
               — Нет, мама, - решительно заявил Агнар. — У ТЕБЯ не получится. Пока не приляжешь ко сну, я не сомкну глаз!

               Драконица могла не сомневаться - сын был как никогда серьёзен в своём намерении. Ей не хотелось начинать разговор о Таргре, дабы не лишать Агнара сна, которого ему, утомлённому и подавленному, не хватало, как воздуха. До тех пор, пока её дитя расслабленно не запыхтит во сне, она не позволяла себе прилечь.

               — Давай я расскажу тебе сказание на день, - поразмыслив, сказала она.
               — Не хочу их сейчас слышать, - кисло отрезал Агнар.
               — Нет, это совсем иное - такого ты ещё не слышал. Больше никто тебе его не расскажет... Отец хотел, чтобы услышал это сказание.
               — Правда? - удивился дракончик.
               — Правда, - слегка улыбнувшись, ответила мама.

               Этой улыбки Агнару было достаточно, чтобы отбросить сомнения и плавно рухнуть перед костром. Свернувшись калачиком поудобнее, он, дождавшись, когда мама станет над ним, помахал своими пятнистыми "ушами", и пролепетал: 
               
               — Я слушаю.

               Тяжелее, чем обычно, склонившаяся над ним драконица выпустила воздух из ноздрей и, закрыв глаза, начала своё повествование...


           © Пенькин А.В., 2015
            Вот такие дела. Жаль, с иллюстрацией не подоспел вовремя. Пока будет черновой вариант. Спешу. Завтра и послезавтра будет не до этого.

            Эта глава выдалась для меня сложной: надеюсь, не придётся пояснять почему. Не буду об этом сильно распространяться. Достаточно сказать, что в "той самой" сцене, которая сходу может справедливо показаться сплагиаченной (и легко догадаться, откуда), я изначально постарался отойти от шаблона, но затем всё-таки поддался эмоциям.

           Традиционно, о ненаписанном:

           - телебашня с обложки рассказа не имеет отношения к той башне, которая упомянута в этой главе. Хотя бы потому, что она расположена за Надоблачным пределом, где проживают люди;
           - готовую главу я думал поделить на две части из-за большого объёма, где-то в начале боя отца с сыном. Правда, потом решил оставить её цельной. "Раскат грома" - наиболее вменяемое название для обоих частей главы: люблю, когда названиям можно найти разные трактовки;
           - вся сцена в новом доме Агнара изначально должна была занимать не более пяти абзацев;
           - есть один ляп в сцене, где Агнар закрывается крыльями от огненного потока в воздухе - он должен всё это время оставаться в воздухе. Как он поддерживал полёт в таком состоянии? Может, он медленно падал вместе с отцом вниз)
           - драконы, как и любые животные, не могут плакать, но, в отличие от них, способны улыбаться. Также есть на свете один дракон, который может издавать некое подобие смеха, но о его существовании мало кому известно.

            Следующая глава будет называться "Неоплатный долг". Может звучать высокопарно, но желание её написать - одна из тех причин, по которым я вообще взялся за рассказ. Самое интересное только начинается!

WalesDragon

WalesDragon

Обсидиановый Змей #7. Раскат грома (часть вторая)

            Вы не поверите, но мне никогда прежде не приходилось описывать битву драконов. Разумеется, происходящее здесь сложно назвать боем: тем не менее, я хочу немного попробовать себя в создании динамичных сцен.

http://s019.radikal.ru/i618/1407/0b/0c26a79a7532.jpg



             — А?! - удивился Агнар. Не понимая происходящего он щёлкнул себя по носовому наросту и громко ответил: — Я не сплю!
             — Проснись уже! - свирепо зарычал багровый дракон и, вслед за сильным взмахом, устремился навстречу сыну.

             От страха Агнар закрыл глаза: какой тигр укусил его отца за хвост? Сосредоточив всё своё восприятие на слухе, он ждал возможности подпустить нежданного противника поближе, чтобы уклониться от атаки и выиграть немного времени. Вдруг сквозь плотные веки он увидел слабую вспышку. Не прошло и пары секунд, как его оглушил раскат грома, раздавшийся где-то неподалёку, заглушив звук взмахов.

              "Где он?" - удивился дракончик, открыв глаза. Отец исчез из виду - это был худший для него знак: откуда ждать опасности теперь? Лёгкий дождь, который постепенно продолжал усиливаться, тоже ничего хорошего не сулил. Единственный выход, который придумал Агнар, чтобы выйти из неудобного для себя положения - приземлиться. В другое время он счёл бы это трусостью, но сейчас именно этот способ позволил бы ему уменьшить слепую зону и сделать воздушные атаки отца более предсказуемыми. Но не успели его лапы коснуться травы, как из темноты раздался громкий отцовский голос:

              — Коснёшься земли в бою - накличешь на себя гибель!
  
              Агнар не ожидал услышать от отца и слова: слишком беспечно было бы последнему выдавать своё местоположение. Правда, расслабляться было рано: дабы сохранить своё преимущество, он, не касаясь земли, обратился к невидимому противнику:

              — Это, по-твоему бой?! 

              Ответа не последовало. Его собеседник, скрытый в дожде и мраке, продолжал кружить где-то вокруг, издавая всё более слышимые взмахи.

              — Почему ты нападаешь на меня без предупреждения? Так родители с детьми не поступают!

              Едва Агнар закончил предложение, крупный силуэт пронёсся совсем рядом с ним. К удивлению дракончика, успевшего увернуться от внезапного манёвра, это не было нападением, а, скорее, запугиванием. Он понял это наверняка: отец намеренно расшатывал его и без того расшатанную собранность, чтобы в удобный момент одержать над ним победу. 

             Так случалось с ним и раньше, когда Агнар учился основам воздушного боя, только тогда старший дракон предупреждал его о начале атаки. Такие сражения, по сравнению с этим, казались игровыми: в них победителем становился тот, кто сумел прикоснуться передней лапой к любой точке тела противника, кроме крыльев и хвоста. Любопытно, что когда-то нашему герою даже удавалось одолеть отца, только те времена уже давно прошли: с каждым годом последний начал всё меньше и меньше поддаваться, а укоры из его уст звучали всё строже и жёстче. Чего стоило ожидать от него сейчас, Агнар уже не мог себе представить.

             — Пробуждай его и срази меня, как дракон! - громом раздался голос багрового дракона.

            Агнар взглотнул: судя по тону, отец не шутил. 

            — Что это значит? - спросил он у невидимого собеседника, озираясь по сторонам
            — Прижми меня к земле, чтобы я не смог подняться... - ответил голос где-то неподалёку.
            — Зачем?
            — Иначе она сама примет тебя в свои объятия! - крикнул старший дракон, вырвавшись из мрака прямо навстречу сыну.

            Завидев угрозу, Агнар вновь с успехом увернулся от внезапной атаки, но на этот раз его отец оказался проворнее: не успел дракончик улететь в сторону, как он вновь оказался на линии атаки. Будучи в растерянности от быстрой реакции противника Агнар едва нелишил себя надежд на победу в этом и без того неравном поединке. Однако, единственное, что он ещё мог сделать - защищаться настолько, насколько это было возможно. Лишившись прикрытия с земли он полетел обратно к Ястребиному пику. Старший дракон, рассекая дождь и ветер, ринулся вслед за ним.

            Услышав позади себя приближающийся звук Агнар неожиданно для себя улыбнулся. Он знал, что в такую дождливую погоду его отец уже точно не будет пускать в него отвлекающие огненные плевки, и это значило, что ожидать ему следовало лишь прямых нападений. Скорость, с которой тот приближался к Агнару, превосходила все рекорды, которые дракончик мог побить, но её было недостаточно, чтобы поймать его до встречи со скалой, очертания которой начали проявляться сквозь мрак. Мимолётного нехитрого расчёта юному дракону хватило, чтобы вновь вернуть себе уверенность.

            На полной скорости приблизившись к скале Агнар резко притормозил хвостом и крыльями и, вцепился двойными шипами на кончиках крыльев в стену. Один взмах - и он отскочил вверх, оставив едва настигшего его отца лицом к лицу со скалой. Осознав, что сын заманил его в ловушку, старший дракон, не успевая затормозить, развернулся в воздухе, насколько было возможно, и принял удар на спину. 

            От удара крепкая скала дрогнула, но сам дракон, похоже, не сильно пострадал, ограничившись лишь парой сломанных шипов. Не веря своей удаче Агнар завис в воздухе прямо над отцом, который, восстанавливаясь после столкновения, остался парить на месте: лучшего времени для нанесения завершающего удара нельзя было придумать. Возможно, другой такой возможности у него уже не будет. Он точно знал, куда его наносить удар - сознательно или нет, противник с самого начала дал ему для этого подсказку. Взлетев повыше для разгона дракончик сложил крылья и устремился к цели.

           Ничто ему в этом не препятствовало, пока золотистые глаза сквозь дождь не разглядели острый каменный гребень, над которым как раз парил отец. Испугавшись того, что его родитель случайно разобьётся об острый камень, Агнар раскрыл крылья и, приблизившись к отцу на меньшей скорости, отскочил передней лапой от его спины.

           "Не здесь... И не так. Должен быть какой-то другой способ" - подумал было пятнистый дракончик, пока не почувствовал, что кто-то схватил его за хвост. Не переставая махать уставшими за ночь крыльями он обернулся. Столкнувшись со свирепым взглядом отца, который явно не оценил предусмотрительность сына, Агнар предпочёл обернуться обратно. Дело было плохо: стрелообразный конец его хвоста был зажат в кулаке старшего дракона и благодаря такой форме вырвать его из чужих лап было невозможно. Юный дракон уже начал жалеть о том, что он, в отличие от ящериц, не мог сбрасывать свой хвост, пока один из его предкрылков не схватила судорога.

           Теряя высоту он с помощью второго, ещё способного двигаться, крыла подогнал себя к скале и вцепился передними лапами в стену крутого склона. В это же мгновение большой дракон отпустил его хвост, тем самым пошатнув хрупкое равновесие дракончика. Когти Агнара не смогли выдержать веса своего хозяина - и скоро, со скрипом, они вместе проскользили вниз. Чтобы обезопасить свой опасный спуск, юный дракон всячески поддерживал себя подвижным левым крылом, пока скоро его освобождённый хвост не нащупал какую-то широкую каменную площадку у подножья пика. Мокрый и измотанный, Агнар рухнул на неё в надежде больше не подниматься оттуда до конца ночи.

            Не успело юное создание как следует запыхтеть от отдыха, как его спину кто-то крепко прижал к земле. От нехватки воздуха Агнар мгновенно проснулся и попытался было встать, но сил на это у него не хватило - хватка, сковавшая его, была крепка. Единственное, что он мог сделать в своём положении - повернуть свою шею так, чтобы разглядеть своего обидчика.

           Встретившись взглядом с растерянным сыном промокший порядком старший дракон, с присущим ему мрачным взором и не присущими ему заломанными шипами на спине, огласил свой приговор: 

            — Твоя судьба теперь в моей власти. До тех пор, пока не сдвинешься с места, ты для меня - никто.

           Сердце дракончика бешено колотилось: оно бы, наверное, уже выскочило из груди, если бы не камень, к которому её прижали. Давным давно Агнар свыкся с мыслью, что его судьба находилась в других лапах, но раньше он был уверен в том, что лишь так ему удастся избежать опасности. Теперь же он смотрел прямо ей в глаза.

            — В какой клан ты собрался лететь? Ты не готов ни к чему! - повысив голос, воскликнул отец.
            — У меня были надорваны крылья! Я устал ещё до боя - ты сам видел! - взмолился Агнар, после чего с упрёком добавил: — И вообще, ты напал на меня без предупреждения! 
            — Предупреждение было, - хладнокровно произнёс отец. — Любой, кто посмеет напасть на тебя - твой враг, кем бы он ни был!
            — Даже тобой?
            — Даже мной. Даже твоей матерью. Враг не остановится: он продолжит уничтожать тебя, какими бы оправданиями ты себя не защищал. Ему не важны ни твои намерения, ни твоё милосердие, ни твоя жизнь. Пока ты лежишь у его ног без сил - твоя судьба в его руках. Не жди от него пощады!

            Багровая лапа, прижимавшая дракончика к земле, ненадолго отпустила своего узника, пока не перебралась прямо на его голову.

            — Что ты сделаешь? - с ужасом спросил Агнар, почувствовав холодное касание.
            — Дам тебе последнюю возможность, - сказал старший дракон, похлопав сына по голове. — Обдумай хорошо, сын мой, стоят ли твои усилия того, чтобы приобщиться к могущественному клану и предстать перед старейшиной...

            Дракончик опустил глаза: он очень хотел повидаться со своими родственниками, но, в то же время, у него не осталось сил, чтобы продолжать бой. Прочитав это по его глазам, багровый дракон, сказал:
 
           — У тебя будет время найти ответ, пока будешь лететь отсюда. Лети куда угодно, прячься там, где я не смогу тебя найти. Хмр...
           — Прямо сейчас? - удивлённо спросил Агнар, поднявшись, наконец, на лапы.
           — Нет. Отдохни столько, сколько нужно, но чем быстрее справишься, тем лучше будет для тебя, - сказал дракон-отец, после чего, впервые за всю ночь, фыркнул. — Мерзкая погода...

           С последней фразой, в отличие от всех услышанных за эту ночь, Агнар был целиком и полностью согласен. Чтобы меньше мокнуть под дождём, оба дракона присели у северных подножий пика и сидели вместе молча, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Время от времени дракончик разминал предкрылки, чтобы быть готовым к новому полёту. То усердие, с которым он это делал, заставило его отца прикусить язык, чтобы не выдавать улыбки. Так прошёл примерно час.





           Как только Агнар нашёл в себе силы на новый полёт, он, встав на задние лапы, несколько раз взмахнул крыльями, а затем кивнул родителю.

           — Ты быстрее, чем я полагал, - заметил багровый дракон. — Хорошо. Хочешь узнать путь в клановые пещеры - не попадайся мне на глаза до рассвета.
           — А если попадусь, но успею запустить в тебя огнём?
           — Так не пойдёт. Ты не сумеешь меня одолеть.
           — А вдруг... - задумчиво произнёс Агнар. — Вдруг ты не найдёшь меня и после рассвета? 
           — Тогда не жди и возвращайся сюда, - ответил отец-дракон, и, заподозрив неладное в этом вопросе, уточнил: — Только не вздумай пересекать Надоблачный предел. Не вернёшься к полудню - можешь лететь домой, вкушая горечь поражения.
           — Хорошо! - сказал дракончик, после чего довольно поковылял куда-то за угол горы.

           "Слишком предсказуем" - подумал Таргр, глядя ему вслед. Оставшись сидеть в одиночестве, он решил скоротать время перед поиском, занимаясь очень важным для дракона делом - выпрямлением заломанных, после удара об стену, гребенных шипов. Всякий раз, когда его пальцы находили один из них, он приговаривал себе под нос: "И как я мог не заметить эту гору?", после чего сам и отвечал: "Давно уже здесь не был..."

           Тем временем Агнар на больших оборотах улетал как можно дальше от Ястребиного пика. Его тактика, которую он успел продумать за время передышки, была безупречной. По крайней мере, для его тогдашнего состояния. Её суть была предельно простой - лететь по ветру, который за последние сутки наглядно показал дракончику свою мощь. Агнар не знал, когда он стихнет, поэтому решил при первой удобной возможности начать игру до того, как его преимуществом воспользуется старший змей, который каким-то предчувствием всегда узнает, куда лететь.

           Ливень продолжался, уменьшая видимость дракончика, но последний не видел в этом проблему: зато прямо в глаза не капал. Неудобство ему доставляла лишь высота полёта: ему хотелось лететь на большей высоте, чтобы избегать появлявшихся на его пути гор, но возможная встреча с молнией порядком подпортила бы ему планы на будущее. Впрочем, у Агнара не было повода для недовольства - с такой скоростью он никогда ещё не летал, и то, что для её достижения ему не пришлось толком махать продырявленными крыльями - было для него особым наслаждением. 

           Не прошло и двух часов, как перед ним показались могучие склоны Надоблачного предела, вершины которого уходили прямо в тучи. Дальше пути не было. Спустившись на скользкий камень красный дракончик принялся вспоминать, где именно он находился. Место, которое он подыскивал, должно было находиться где-то неподалёку: лишь там ему удалось бы привести в исполнение свой хитрый план, благодаря которому он мог бы избежать отцовского взгляда едва ли не до заката следующего дня. Автор не будет томить читателя тем, как долго наш герой его искал: в конце концов, скоро он нашёл его назло погоде.

           В одной скалистой горной долине, от которой было лапой подать до Предела, ливень шёл с меньшей силой, но от этого животных, оставшихся коротать ночь под открытым небом, сыскать было не проще. Самых стойких из них разогнала молния, которая, в сопровождении вечно опаздывавшего громкого спутника, плясала по горному краю без конца. Агнар, принадлежность которого к животным вызывала сомнения, в этот раз не стал исключением и, подобно кошке, спрятался подальше от воды в маленьком пещерном логове, к большому удивлению настоящих кошек - снежных барсов, мирно дремавших там до этого.

           Стараясь не тревожить местных обитателей, часть из которых забилась в дальние углы укрытия, а часть - пыталась прогнать красное чудовище угрожающими рыками, Агнар попробовал убаюкать их своим проверенным веселящим звуком, но, не добившись результата, решил остаться возле узкого входа, в который он едва пролез. Прогонять чудных пушистых кошек у дракончика не было намерения: наоборот, именно они, сами того не зная, оказывали ему большую услугу. Всё, что нужно было для исполнения задуманного, у него уже было - оставалось лишь ждать и надеяться, что до рассвета погода не изменится. 

           Благодаря "чудесной" погоде снаружи Агнар мог, наконец, сразиться один на один с ненавистным и не постижимым ему шестым чувством отца. Он не мог понять его природы, несмотря на то, что родители приложили немало усилий для его пробудения у сына. Все эти игры в "прятки" хоть и требовали задействования всех чувств, на деле требовали лишь одного, того самого, которого у дракончика никак не проявлялось. Несмотря на это, Агнар точно знал, что оно работает лишь тогда, когда поблизости встречается любое маломальски живое существо, которое дракон может заметить независимо от того, какая преграда стоит перед ним. Именно поэтому поиски его проходили намного дольше возле густонаселённых пастбищ, и сравнительно быстро - в безжизненных краях, которые когда-то покрывали ледники. Из своих поражений в прятках дракончик давно сделал чёткий вывод - ему следовало затеряться среди других живых существ, что долгое время не представлялось возможным. 

           Теперь расклад изменился: семье ирбисов, которой Агнар отрезал путь наружу, не оставалось ничего другого, кроме как напряжённо терпеть присутствие опасного соседа. Самому дракончику было очень неприятно держать заложников на их естественном страхе, но другого выхода у него не было - это единственный способ обмануть вездесущее предчувствие отца. 
            
            В течение ночи семейка кошачьих немного остудила свой пыл по отношению к дракончику, но, тем не менее, не теряла бдительности и не сводила с него глаз. Не терял бдительности и Агнар, чья радость в предвкушении победы с течением времени медленно угасала. Чем дольше он сидел на одном месте, тем больше сомневался в действенности своей задумки. А вдруг отец сможет распознать его среди других животных? Вдруг со своей скоростью и острым умом он непременно найдёт его? Но если и найдёт, то должен его ещё и увидеть, а такой крупный дракон ни за что не пролезет через такой узенький проход. А вдруг он просунет шею и увидит его? Нет! Во что бы то не стало, дракончик не хотел чтобы это произошло: пусть лучше отец полетит в другом направлении и потеряется там до утра, или задержится где-нибудь по пути. Для Агнара, который плотно прижался к стене, отделявшей его от наружного мира, самым большим страхом было услышать шаги по ту сторону стены.

             Вдруг по долине пронёсся внезапный грохот грома, который донёсся откуда-то неподалёку. Агнар, чей слух был напряжён до предела, отскочил от стены, вздрогнув. Барсы, лишённые сна, быстро сгруппировались и зашипели на него. Не сразу осознав, что повода для тревоги нет, дракончик попробовал вновь успокоить своих сожителей, а затем отошёл обратно, на исходную позицию. Всё происходило, как и в прошлых "прятках": страх снова пытался взять верх над дракончиком. А что, если именно страх и позволял его отцу находить его среди других? Это чувство, от которого в груди возникало ужасное жжение, а сердце билось быстрее? Может, поэтому его дух так уязвим и не может пробудить свои способности?

              "Нет, уже проходил такое. Глупости всё это" - ответил Агнар на вопросы в своей голове. "По крайней мере, ничего не померещилось - значит, всё спокойно"

              На этом он протяжно, стараясь не выпустить пламя, выдохнул. И в самом деле, во всей суете испытаний дракончик лишь сейчас вспомнил о случайном видении, с помощью которого в прошлый раз ему посчастливилось одержать победу. Подумав о нём, он на какое-то время отвлёк себя от жутких мыслей. Чуть позже они вновь попытались напасть на него, но на сей раз он встретил утешение в наблюдавших за ним кошачьих глазах. Это было забавно, ведь эти хрупкие пушистые животные испытывали куда больший страх, чем он сам, не зная того, что на самом деле от него опасности ждать не стоило. Уйдя в эти мысли Агнар не заметил, что звуки грома перестали разноситься по долине, а шум ветра и вовсе испарился, оставив лишь тихий однотонный звук дождя.

               Всё это время дракончик старался не высовываться из пещеры, чтобы не столкнуться с известным ему огненным взглядом, пока не заметил едва различимый свет, просачивавшийся снаружи. Собравшись с уверенностью он, наконец, выглянул, и встретил перед собой картину, от которой он несколько раз щёлкнул себя по носу. Это был не сон: облачный покров, который лежал над землёй весь прошлый день, тихо рвался по частям, открывая Агнару скрытое за ним холодное синее небо. Наступало утро.

              Чудом выбравшись наружу сквозь неудобный проход, дракончик мог смело ликовать - дождь действительно закончился и ничто не мешало ему лететь обратно. Правда, он решил немного задержаться, чтобы посмотреть со стороны на то, как его пушистые ночные соседи возвращаются к свету в безопасности. Прощаясь с ними взглядом Агнар взял с себя слово когда-нибудь отблагодарить их за стойкость, с которой они выдержали его присутствие.

http://s020.radikal.ru/i711/1407/9f/320971ef060d.jpg

           Да, такая большая получается глава. Ничего, последний отрывок будет коротким. Постараюсь выложить его к концу дня.

WalesDragon

WalesDragon

Обсидиановый Змей #7. Раскат грома

            7-я глава, немного немало. Скоро можно будет и запутаться, поэтому на всякий случай я ввёл нумерацию глав в названии заметок. В виду того, что главы и так выходят редко, я просто не могу возвращаться без каких-либо нововведений) 
            Изначально эту главу я думал уместить в одну заметку, переживая, что не смогу толком изложить обстановку происходящего, но в какой-то момент в моей голове пронёсся раскат грома и...



http://s013.radikal.ru/i325/1407/19/5f85c2e81e1f.jpg               


Глава 7: Раскат грома



               Ночь над южными нагорьями выдалась ветреной. Огибая горы и долины так легко, как не смог бы ни один крылатый змей, ветер усиливался час за часом, принося вместе с собой тучи с холодных краёв дальнего Юга. Спрятавшееся в горах Змеиное ущелье, ставшее у него на пути, повелитель воздушных потоков поприветствовал шумным холодным свистом, который распространился по всей длине извилистого коридора. Завывание ветра было хорошо слышно и в укромно спрятанной пещерке, в которой хозяйничал наш герой.

               Несмотря на это шум не отвлекал красного в шоколадную крапинку дракончика от уборки, которую тот начал проводить едва ступив на порог своего нового дома. Выбросив со скалистого уступа очередную груду острых и просто мешавших ему булыжников, он спешно удалился обратно в пещеру, чтобы продолжить дело. Это было далеко не удобное для дракона занятие: каменный мусор ему приходилось выталкивать наружу, так как выносить камни в лапах он не мог: как из-за низкого прохода наружу, так и просто по физиологическим причинам. Однако это не помешало ему завершить основную зачистку: оставшись наедине с гораздо меньшими осколками, Агнар, наконец, приступил к самой тонкой части уборки, которая, благодаря одному дракону, превратилась для него в азартную игру.

               Следовало отметить, что всё происходящее он делал в полном мраке, полагаясь лишь на своё ночное зрение, что делало невозможным выявление драгоценных камушков среди большой кучки более простых. Собрав по центру своей единственной "комнаты" всех "подозреваемых", он разложил их так, чтобы видно было каждого из них, и набрал воздуха в пасть. Через мгновение вся пещера осветилась пламенем из драконьей пасти, в свете которого редкие камешки отозвались своему владельцу ярким блеском. Того короткого времени, за которое горел огонь, Агнару вполне хватило, чтобы обнаружить шесть из девяти потерянных камешков.

              Он точно помнил их количество, поскольку сам неоднократно проверял его, всякий раз наведываясь в своё старое логово. Сложно передать словами, какую ценность представляла для Агнара его первая коллекция камней, которые подыскал для него отец. В те беззаботные времена, проживая в долине Заката, он берёг каждый из своих экспонатов, не позволяя ни одному из них ускользнуть от его золотистых глаз. Каждый подаренный ему камешек приносился с разных уголков континента и обладал своей неповторимой историей. Например, андалузит его отцу подарил внук старейшины зелёных драконов, который приходился тому то ли двоюродным, то ли троюродным братом. К сожалению, в один прекрасный день эту коллекцию ему пришлось оставить в своём старом логове, после того как родители безвозвратно отправились с ним в Безоблачную долину, не предупредив его забрать камешки с собой. С тех пор отец приносил Агнару новые камни с новыми историями, но они уже не производили на пятнистого дракончика такого же впечатления, как его первые сокровища...

              Отложив шесть найденных минералов в сторону Агнар зажёг свой "фонарь" вновь и выявил ещё два выделявшихся по цвету камушка. Такой результат давал ему возможность хорошенько перевести дыхание - оставался всего один, последний, который, по закону подлости, искать было сложнее всего. Какой именно, он вспомнил после коротких раздумий и вновь выпустил струю огня из пасти. Тщательно осматривая оставшиеся камни он не нашёл искомого, и вновь затушил огонь. Дальше переводить свой ценный ресурс огнедышатель не захотел: надобно ещё на завтра оставить что-нибудь. Размышляя о том, где бы мог находиться последний камешек, он начал ходить по пещере кругами, выискивая взглядом на полу какую-нибудь щель, в которую тот мог бы случайно провалиться.

               Вдруг Агнара осенило: быть может он спрятан где-то под другим камнем, как это было с вулканическим осколком? Наверняка отец вновь решил проучить непутёвого сына за небрежное обращение к ценностям таким образом: тем более, что камень для этого он выбрал самый, что ни есть, ценный - его форму нельзя было перепутать даже в темноте. В таком случае Агнар решил действовать так же, как и в прошлый раз, если бы это можно было назвать действием.

              Найдя более-менее ровное место в центре каменного зала дракончик сел и, разложив крылья поудобнее, о чём-то задумался. О чём именно, автор, пожалуй, умолчит, дабы отвлекать нашего героя от мыслей и не сбивать его сосредоточившийся на чём-то взгляд. Какое-то время он так заворожённо и просидел, пока его голова под собственным весом не наклонилась вбок, а затем внезапно не вернулась на прежнее положение.

              "Не за-сы-па-ть", — промямлил Агнар самому себе и поднялся с места. Самое интересное только начиналось.

              Плавно подняв крылья, искатель ступил вперёд, медленно осматриваясь по сторонам. Все его телодвижения напоминали брождение лунатика посреди ночи в запертой комнате. Казалось, он бродил бесцельно, не пытаясь где-то остановиться или прилечь, пока заостренный кончик его носа не уткнулся в одну из стен пещерного зала.

              "Здесь..." - с удивлением подумал про себя дракончик, прикоснувшись лапой к стене. Удивление его было вполне оправдано: то, что на первый взгляд казалось стеной, выделялось на фоне прочих стен выпуклой формой и скорее напоминало собой крупный валун, который каким-то образом хотел влиться в монолитную каменную породу. Сверля "подозреваемого" взглядом, Агнар решил сдвинуть его с места, если тому было что за собой скрывать. Нащупывая в нём любую зацепку, за которую было можно ухватиться, чешуйчатые пальцы скоро отыскали таковую, и их обладатель, вцепившись в неё когтями покрепче, потянул камень на себя.

              Глыба под напором хоть и маленькой, но драконьей силы, пошатнулась. Со второй попытки она уже сдвинулась с места, а третий рывок и вовсе заставил её отступить в сторону. С облегчением выпустив воздух победитель каменных глыб узрел перед собой мрачную полость, которую скрывал за собой таинственный камень. Её размеры говорили о том, что это был уже не тайник, а целый проход, длину нельзя было оценить сразу. Однако неизвестность не могла долго оставаться таковой, пока перед ней стояло само любопытство во плоти.

               Едва ступив на неизведанный участок хозяин своего дома наткнулся на какой-то мелкий предмет, который издав звонкий звук, отлетел куда-то в сторону. Агнар не успел рассмотреть его, зато нашёл глазами целую кучу других, непонятных крохотных вещичек, разбросанных в беспорядке по полу потайного уголка. Как их воспринимать, дракончик не знал, но это точно были не камни и, тем более, не кристаллы, которые местами населяли виденные им ранее пещеры. Форма у каждого попадавшегося в его лапы предмета была разнообразная: то попадалось что-то круглое, то что-то острое, выпуклое, а подчас и настолько изощрённое, что понять его природу и назначение было невозможно. Впрочем, у всего этого хлама была одна общая черта - при стуке он весь издавал звонкий звук, во всей его палитре.

               Почёсывая затылок Агнар перебирал все приходившие в голову догадки о том, что бы это могло быть. Одна из них настолько его увлекла, что он случайно вычесал с себя один из чёрных камушков, которых на его теле было предостаточно. Почувствовав недостачу, дракончик недовольно фыркнул и собрался было выбросить осколок себя куда подальше, пока какая-то мысль не помешала его скоропалительным намерениям. Подумав как следует, дракончик, тяжело выдохнув, приложил камешек к стене пешеры и резким движением провёл им по шероховатой поверхности. Под воздействием внезапного трения камушек заискрился и зашипел, загораясь жёлтым пламенем, словно спичечная головка.

                 Свет новоявленного факела пробудил в тёмной нише сказочный серебристый блеск, который источала едва ли не вся куча мусора, которая лежала у лап удивлённого дракончика. Разинув пасть под впечатлением, он чуть было не выронил из лап свой "светоч" - это был не мусор! Это был металл! Не грубый кусок руды, в который его заточила природа, а чистый металл в многообразии форм! До сих пор о чистом металле Агнар был наслышан лишь из сказаний, в которых шла речь о людях: уж они-то знали в нём толк. Увидеть же такой воочию он мог редко, и лишь в двух случаях: либо смотря в свете огня на подаренные ему золотые самородки, либо доводя своего отца до гневного оскала. 

                 Зажав горящий камешек между костными шипами на кончике крыла, словно в тиски, дракончик вцепился лапами в блестящее сокровище. Каждая попадавшаяся ему на глаза металлическая вещица, даже крохотная серебряная монетка, подлежала немедленному досмотру и определению. Как знать, для чего люди, а это точно было их рук дело, сковали металл в такие разные формы? Что Агнару удавалось легче всего распознать, так это человеческое оружие, которое, согласно сказаниям, всегда было острым и заточенным, чтобы пронзить прочную драконью кожу. Правда, наглядная проверка на собственной чешуе показала полную беспомощность этого утверждения: и как такой дребеденью кто-то мог сразить более взрослого и крупного змея?





                  На осмотр блестящего добра красный в угольную крапинку дракончик не жалел ни времени, ни огня, для поддержания которого ему пришлось вычесать с себя ещё один горючий камешек, но уже со спины. Несмотря на большой запас причудливых металлических изделий, их общий объём не был так велик, каким он казался в жадно пылавших глазах Агнара. Даже саму сокровищницу, размеры которой очертил огненный свет, он мог бы пройти в длину всего за три полных шага, и уже  скоро пытливая драконья морда уткнулась в глухую стену пещеры. За ней, скорее всего, уже не было ничего, кроме сплошной каменной породы, но кое-что внесло смятение в голову увлечённого искателя.

                 Стена, которая стояла перед ним, была покрыта большим числом царапин, нанесённых в несколько горизонтальных рядов. Они были выведены довольно аккуратно для драконьего когтя, который мог их оставить, и местами сливались в разобщённые символы, которые Агнару не были понятны. Драконы на стенах попусту ничего не начертают - это он знал точно, только вот что это за грубый и отрывчатый язык, читать который было совсем неудобно? Явно не драконий: в написании он куда более гладок и красив, чем в звучании. Тогда, быть может, людской, раз уж вещи ихние здесь? 

                 Только вот откуда здесь могли появиться люди? В эту скрытую от солнца пещеру и дракону попасть не просто, а человеку, о присутствии которого в этих краях вообще не слышали (до недавних дней), - и подавно.

                 "Что это за место вообще?" - спросил сам себя Агнар, осматривая открывшиеся ему крохотные владения целиком. За всё время, которое он в них находился, лишь сейчас он задал себе этот вопрос. Лишь обернувшись назад он вспомнил, что находился у себя дома. Это было очень хорошо, ведь ради того, чтобы вновь насладиться таинственным блеском ему не придётся далеко лететь - достаточно и пары шагов. Проделав их в своё лежбище, дракончик вдруг заметил посреди одной из стен крохотное сияние, которое отозвалось на огонёк зажатого в крыле "факела". 

               Что бы там ни было, пресыщенный сокровищами дракончик не стал терзать себя догадками, а быстро обнаружил источник блеска, который лежал в небольшой, едва заметной выбоине в стене. Узнав его по очень характерному отблеску Агнар иронично фыркул - последний камешек, довершавший его первую коллекцию драгоценностей, всё это время лежал не на полу, а прямо на уровне его глаз. С особой осторожностью владелец извлёк своё сокровище из неуютного хранилища в свои надёжные лапы и принялся оценивать его сохранность.

                Блестящей находкой оказался изумруд размером с две человеческих ладони, выделявшийся на фоне всех других камней своими ровными гранями. В своём сочетании они придавали ему аккуратную симметричную форму, которую природе создать в одиночку было бы не под силу, что и не было удивительным - в коллекции дракончика ограненный изумруд был единственным камнем, которого касалась рука человека.

                Собрав, наконец, коллекцию воедино, Агнар подыскал ей особую нишу, но не в новом, открывшемся ему, тайнике, а в другом малозаметном уголке, который он надумал обустроить позже. Не до того ему было: его мысли заняли догадки о происхождении человечьего скарба, чудным образом оказавшимся вдали от мест обитания его создателей. Зачем отцу сдалось такое хранилище? Это было слишком старомодно...

                Где-то снаружи вновь пронёсся мощный порыв ветра, который отозвался в убежище дракончика жутким завыванием. На этой ноте горящий камешек, зажатый в крыле, затух и вернул пещере её привычный мрак. Агнар воспринял этот знак как время ложиться спать. Несмотря на то, что снаружи была лишь середина ночи, погода была нелётной, тем более, для дракона с надорванным крылом. Лучше прилечь рядом со своим сокровищем поудобнее и уснуть пораньше, чтобы не сердить отца очередным опозданием.

                Правда, осуществить задуманное выдалось непросто: уснуть в атмосфере постоянного завывания обладателю острого слуха, да ещё на грубом, неотлёжанном годами камне стало для него целым испытанием. Агнар долго не мог заснуть, и за ночь несколько раз менял место своего сна, пока не улёгся на чём-то звонком и прохладном. Каким бы неудобным не казалось это место для сна, дракончик расположился на нём с большим удовольствием и скоро захрапел. 

                Всё произошедшее с ним за последний день казалось ему одним большим сном, воспроизведённым его богатым воображением. Порой он сам удивлялся тому, насколько реалистичными были его фантазии - подчас они его даже пугали своей достоверностью, словно происходили на самом деле. Жаль, это был лишь сон - в настоящем мире всё самое интересное происходило где-то в стороне от него...

                Выдохнув от досады, вернувшийся в действительность Агнар открыл глаза. Выполняя потягуши, он поднялся во весь рост и, выпрямив шею, врезался головой в твёрдый потолок. Удар, от которого его рога чуть не выгнулись, ясно сказал дракончику - это был не сон: в своём старом логове таких низких потолков отродясь не было. На всякий случай убедившись в том, что он лежал на куче блестящего скарба, как никогда воодушевлённый Агнар, осторожно пригнувшись, поскакал к выходу, чтобы быстрее похвастаться родителям своей находкой.

                 Снаружи дракончика встретил далеко не живописный вид мрачного камня, к которому не мог пробиться солнечный свет. Самого же солнца над ущельем тоже не наблюдалось - небо окутали собой принесённые за ночь тёмно-серые тучи, которые не могли поведать Агнару точное время суток. Однако его это не смутило - ночью так светло не бывает: главное - не проспать ненароком на сутки дольше.

                 Вдохнув поглубже влажного воздуха, он расправил крылья и рванул в воздух, в сопровождении какого-то рвущегося звука. Взбудораженный юный змей, догадавшись, что только что произошло, оскалил зубы и обернулся назад:
 
                 — Опять ты! - прорычал он тому самому шипу, который вновь порвал ему перепонку крыла. 
 
                 Теперь сразу на обоих крыльях Агнара красовались ровные, симметричные разрывы. Как ему хотелось разрушить тот мерзкий шип! Жаль, времени заниматься этим у него не было, да и силы следовало поберечь.

                 Покинув своё новое укрытие, красный в чёрную крапинку дракончик отправился к назначенному отцом месту встречи, надумав подкрепиться в долине Заката по пути. Полёт туда немного измотал его: с надорваными крыльями поддерживать себя в воздухе было сложнее. Сырость в воздухе тоже подпортила ему настроение: в такую погоду животные, предчувствуя дождь, прятались по своим укрытиям, лишая крылатого хищника удовольствия от охоты. Однако на сей раз ему повезло: шуршание ветвей в лесу долины позволило ему быстро выследить жертву и поймать её при первом же пикировании.

                 Полакомившись как следует, Агнар заметил, что небо над ним стало темнее, чем было над ущельем, - день медленно, но уверенно подходил к концу.

                "Если лететь без передышки, то как раз успею", - подумал дракончик, тяжело выдохнув. "По такому важному поводу опаздывать нельзя"

                Где-то вдали раздался гул грома. По долине пронёсся сильный порыв ветра, который дул в северном направлении: не совсем туда, куда следовал Агнар. На фоне стихии крылатое создание казалось мелкой, но очень упёртой букашкой, не желавшей лететь влево по её воле. Не для этого Агнар родился красным драконом, чтобы быть побеждённым в воздухе, да ещё и самим воздухом! Правда, на всякий случай, он сбавил высоту своего полёта настолько, насколько возможно - всё-таки, дракон он ещё не взрослый. Оставляя за собой тусклые тучи, едва пропускавшие вечерний свет, он направлялся в самую тьму.

                Именно там, в её недрах, перед привыкшими к мраку глазами дракончика возвеличилась одинокая гора, окружённая широкой травянистой "подстилкой", отделявшей её от всей остальной гряды. Если бы можно было только присмотреться к ней поближе, в её подножиях можно было бы увидеть очертания протяжённого каменного гребня, который тянулся к соседним горам, но не доставал до них. Гордый, оставленный своими собратьями в одиночестве, - таким с детства знал Агнар Ястребиный пик, представший перед ним.

                 Встреча двух старых знакомых сопровождалась редкими вспышками на небе, и отдалённым грохотом грома. В свете одной из этих вспышек на гребне под пиком проявился крохотный силуэт, усеянный длинными шипами как дикобраз, только с шеей жирафа. Он был знаком Агнару лучше, чем эта гора и все горы вокруг вместе взятые.

                 Сидя на месте неподвижно, скрыв свои глаза в мраке, он внимательно следил за устремившимся к нему навстречу дракончиком, тихо хрипя себе нос. Едва Агнар настиг его в пяти гребеньях, он резко вскочил с земли и взлетел в воздух. Расправив свои мощные крылья он, не озираясь обратно, быстро исчез за высокой стеной пика. Агнара такое поведение при встрече оставило в недоумении: отец, даже будучи в дурном духе, всегда приветствовал сына, пусть и ворчливым тоном. Вполне возможно, старший дракон порядком промок под лёгкой моросью и решил найти более уютное место для разговора.

               Едва завернув за угол, вслед за тенью, Агнар во мгновение стёр своё предположение, завидев летевший на него поток ослепляющего пламени. Оторопев от внезапности, он скоро взял себя в лапы и улетел в сторону от огня. Как только огненный свет потух, его источник пропал из виду.

               "Что это было?!" - пронеслось в его голове. 

               Отец и раньше своими действиями оставлял много загадок, но это было уже из ряда вон выходящим. Пытаясь понять причину его поступка Агнар отлетел повыше и подальше от пика, чтобы не напороться ещё на что-нибудь нежданное. Мог ли старший дракон начать испытание без предупреждения? А может, он рассердился на то, что сын припозднился на пару оттенков ночи?

               "Нет. Он хочет, чтобы теперь я настиг его! Конечно!" - почти вслух произнёс Агнар с огоньком в глазах.

               По травяному полю пронёсся шумный порыв ветра. Приправленный крохотными каплями дождя воздушный поток расшевелил перепончатые "уши" дракончика, но это никак не притупило бдительности их обладателя. Он уже не раз подмечал за собой способность слышать сквозь ветер и даже теперь помимо шума он мог уловить приглушенный звук тяжёлых взмахов. Только откуда они могли взяться? Обернувшись назад он никого не увидел, вокруг тоже не было никого.

              Вдруг перепончатые "уши" вздрогнули: какой-то рассекающий воздух звук стремительно начал приближаться сверху! Не успел Агнар обернуться, как получил сильный удар по спине. Ошеломлённый, он потерял управление своими крыльями, камнем устремившись вниз, к земле. Лишь в паре взмахов от тёмной тверди Агнар сумел вернуть над ними власть и остановить быстрое падение.

              Юный змей не знал, разбился бы он или нет, не взмахни он мгновением позже, - он был в потрясении. Кто мог нанести такой подлый удар?

              Не успело драконье сердце ослабить биение, как земля перед глазами Агнара начала отсвечивать какой-то яркий свет, возникший позади него. Развернувшись обратно, дракончик столкнулся мордой к морде с огненным потоком, летевшим прямо на него. Пятнистые крылья, закрывшие, словно зонтом, своего обладателя, приняли на себя удар горячей стихии, которая не нанесла бы им особого урона. Однако жар, ощущаемый крыльями, усиливался: ещё немного - и в них вцепились чешуйчатые багровые лапы, которые быстро раздвинули препятствие на пути огня.




              Дракончик обомлел. В его глазах отразилась крупная драконья морда с множественными челюстными наростами и с полыхавшим из пасти огнём. Её глаза горели неистовым огнём, в котором еле прогладывались суженные до предела зрачки. Мгновения в голове Агнара растянулись на минуты: он не мог поверить в то, что смотрел в глаза своему отцу, который не мог быть никем иным. Безумный взгляд не так взбудоражил его (он видел такой не раз), как то хладнокровие, с которым родитель напал на него. Вырвав крылья из багровых лап, Агнар спешно отлетел подальше.

              — Папа, стой!  Что ты делаешь?! - крикнул он, переводя дыхание.

             Оставшийся парить на одном месте старший дракон, затушил огонь из пасти и, не закрывая её, начал издавать негромкий настораживающий рык. Вдруг в этом рычании для сына прозвучал отчётливый посыл:

             — Проснись!

http://s020.radikal.ru/i711/1407/9f/320971ef060d.jpg

WalesDragon

WalesDragon

"7 лет на i.ua!" или "Как время меняет одного юзера"

  • 05.02.15, 23:30
           Подумать только!shock Хотя...look Нет, профиль не врёт - я действительно narod'ился 5 февраля 2008-го. Очманiти!

           За семь лет можно из пелёнок пересесть за школьную парту... А что же может случиться за 7 лет с застенчивым и далёким от активного общения анонимом-фантазёром на просторах нашего уютного портала?

           Для наглядной иллюстрации представлю типичного экземпляра данной наружности (фото сделано в апреле '08-го). Видно, что за первые два месяца в атмосфере i.ua у него на лице даже проявляется улыбкаsmile




             Год 2009. Прошёл год и наш подопытный, влившись в атмосферу виртуального общения и электронных пьянок начал понемногу переносить виртуальные привычки в реальность.drunk Следует отметить появление первых заметных симптомов дракономании, один из которых проявлялся в развитии творческих способностей ради того, чтобы быть к ним ближе. 




              Год 2010. Два года на i.ua. Двухметровый (вернее, метр-девяностопятовый) анон встречает своих сосайтников в реальности, что непременно сказывается на усилении его активности на портале.druzhba beer2  Несмотря на знакомство со многими интересными и дружелюбными людьми, сейчас он оборзел и крайне редко вступает с ними в беседу (за что ему очень стыдно на самом деле). Болячка-дракоманячка продолжает уверенно прогрессировать, всё больше проявляя внешние симптомы: наш товарищ обретает свой каноничный видdevil




            Год 2011. Три года на i.ua. Тяжёлый случай. Без комментариев...nevizhu



(боюсь, что в Крым я больше никогда не вернусь... Может, в Уэльс слетать, навестить своего виртуального покровителя?)

                 Год 2012, год Дракона (это просто праздник какой-то!) Четыре года на i.ua. Студент, который, таки да, ещё со дня регистрации был студентом, благополучно сбежал с университета с дипломом специалиста в кармане, который, как и было ожидаемо, ничего не стоит на деле. Инфляция образования...burumburum В поисках работы разочарованный уже-не-анон стал более суров во взгляде и был в шаге от того, чтобы забросить своё любимое увлечение и снести нафиг свой виртуальный профиль.stena 

                 Что же остановило его? Ответ в конце заметки.

(теперь и в Святогорск ездить напряжно, хотя он находится вне зоны боевых действий)

                  Год 2013. Пять лет на i,ua. Более-менее освоившись на новом рабочем месте, наш пациент вернулся к драконам и своим виртуальным подписчикам с новым вдохновением и первым графоманским творением, которое пишется и по сей день.smoke



               Год 2014. 6 лет на i.ua. Безумие. Иначе это назвать нельзя. Оно окружало молодого юзера сплошь и рядом и проникло во все его внутренности. Мир вокруг вывернулся наизнанку: то, чего, казалось, не могло произойти, происходило. Это было время принятия решений и битвы против себя самого. С другой стороны ему представилась отличная возможность раскрыть себя в ранее не изведанных и даже чуждых направлениях.




             Год 2015. 7 лет на i.ua. Сейчас. Наивный 17-летний паренёк из степного края стал... пишущим эту заметку 24-летним наивным пареньком из степного края, в 200 км от которого громыхают снаряды и гибнут люди... 

             Не смешно это на самом деле, даже страшно. Об этом лучше было бы не вспоминать в этой заметке, но молчать нельзя - это один из тех уроков, который я усвоил не так давно. Тяжело делать вид неунывающего дракона, когда происходящее вокруг напоминает перманентное погружение в хаос. Я не буду расписывать здесь всё, что думаю о нынешней ситуации в стране - об этом не так давно хорошо высказался Кузьма Скрябин в своём последнем интервью... Жаль, что он так внезапно ушёл из жизни: он был человеком, который излагая свою позицию не подбирал долго слова, а излагал всё, как есть, разбивая розовые очки, которые нам очень любят надевать. 

             Я неспроста вспомнил о нём здесь: в последние дни у меня в голове играет его песня "Старі фотографії", слова которой просты, но очень запоминающиеся. Знаете, в отличие от окружающих меня людей, я знаю мало песен наизусть, да и то, в основном, припевы. Очень хочется, чтобы таких песен было больше: от них становится теплее на душе даже в смутный час.

             Впрочем, даже несмотря на всё плохое, я не отчаиваюсь. Мог бы когда-то, но не сейчас. За последний год я узнал природу многих некогда абстрактных для меня вещей. И одна из них - волшебство (та самая вещь, с которой обычно связывают драконов) или просто чудо.

             Чудо - это не то, чего не может произойти в нашем мире с нашими способностями, а то, что мы обычно не можем сделать или представить. Но на самом деле его можно сотворить своими руками, и если даже его не удаётся создать самому, можно призвать на помощь больше рук, чтобы оно точно удалось. Это то, что можем все мы, но просто не хотим: то ли из лени, то ли из страха, то ли из-за элементарного равнодушия. Когда-то давно я считал это явление глупостью, но сейчас для меня это одна из вещей, ради создания которой я буду рад прожить и сотню, а то и тысячу лет!

              Интересно, но даже поддержка в интернете от незнакомого по жизни человека, причём искренняя (а сквозь электронные строки это читается), это тоже своего рода чудо. Благодаря ней моя крупная галерея драконов продолжает существовать и полниться новыми чудесными работами, благодаря ней я увлёкся творчеством невзирая на мнение окружающих, живущих в более простом и монотонном мире. С такой группой поддержки, которая радужно примет меня вновь даже после длительного отсутствия и кучи неотвеченных комментариев, я буду возвращаться вновь с более изощрённым, необычным и зажигательным "контентом".druzhba

              Когда знаешь, что творишь что-то не только ради себя, но и для кого-то ещё - это очень здорово! Даже рассказ, который я долго и мучительно строчу, изначально задумывался лишь для себя без всякой оглядки на читателя и впечатления, которые он должен получить. Теперь же я заложил в него основную мысль, и в свете событий последнего года я решил, что просто обязан его написать!sila (конечно, лучше прочесть его залпом, когда будет готов, но насладиться готовыми иллюстрациями никто не запрещает))




                     Чему я, правда, так и не научился за 7 лет, так это нормально улыбаться для объектива. Хотя сейчас особо не до улыбок, я буду очень признателен, если мои творения будут дарить искреннюю добрую улыбку читателям. Дарить просто так, даже они будут просто смотреть с экрана (хотя лучше наощупь) Чем это не волшебство?podmig

                Спасибо всем, кто прочёл заметку полностью! Желаю вам беречь себя и своих близких, помнить о тех, кто сейчас не может вернуться домой и так же уютно, как мы, пить чай у экрана монитора. Ещё желаю вам стать немного волшебниками и найти свою особую магию, которая будет помогать вам по жизни) Сам я буду зажигать и дальше, как всегда, только теперь с натренированными лёгкими и более ядрёным горючим!letsrock
Сторінки:
1
…
3
4
5
6
…
8
попередня
наступна
Радіо онлайн Слухай улюблені радіостанції в одному місці
 
I.UA, 2006—2024.
Ok Для зручності користування сайтом використовуються Cookies. Детальніше у політиці конфіденційності
This website uses cookies to ensure you get the best experience on our website. Learn more