... - я християнин.
- ти "Біблію" читав?
- ні.
І так убільшості буде відповідь.

Я довго терпіла, але мушу це написати.))
Дєвочки. І женщини. Которі до церкви ходите, і платОчки при тім на головку кладете, бо так в телевізорі бачили-сте. Аллах, конєшно, акбар, але якщо ви себе вважаєте за християнок, то до вашого відома: Христос такого від жінок ніде й ніколи не вимагав.)) Ба й апостол Павло не вимагав, знаменитий пасаж із Послання до коринтян про "непокриту голову" має пізніше походження і зовсім інший смисл (він був вицілений проти пророчиць-монтаністок, матчасть, кому цікаво, див. у Notre Dame d'Ukraine.) З православних церков від жінок вимагають "вкрити голову" (адаптована версія хіджабу) ті, на котрих відбився звичаєвий вплив ісламу: московська й сербська. В Україні ж такої поведенції не було зроду-звіку, і якби ви уважно читали в школі "Бояриню" Лесю Українки, то краще б розуміли, чому, опинившись "на Москві", козачка Оксана чується так дискомфортно навіть у церкві, де їх із свекрухою обдивлено й обшептано з усіх сторін ("Черкашенки!" "Хохлуши!"):

ОКСАНА
...гріха десь не бояться: в церкві божій,
замість молитися, людей все гудять,
а ще й виносяться так благочестям
поперед нас...

МАТИ
Так скрізь воно по світі:
що сторона, то звичай, а що гОрод,
то й норов, кажуть люди. Дивно їм
на наше вбрАння. Тут жінки зап'яті,
а ми, бач, не вкриваємо обличчя.

ОКСАНА
Чи ми ж туркені?

МАТИ
Хай Господь боронить!
Воно ж пак і московки не туркені,
а так чомусь ото в них повелося. (с)

Карочє. Скиньте, Христа ради (verbatim!))), оті ваші московські запинала, якщо тільки ви прихожанки УКРАЇНСЬКИХ церков, бо тридесять колін українського жіноцтва щоразу при тому дивляться на вас з неба і плачуть. ))

А "Jesus was a feminist" (с), як писав один церковний історик (Ленард Свіндлер, треба б його українською перекласти...).
Оксана Забужко

Внезапно!
Услышала, как на площадке мамаша предлагает 1, 5 годовалому ребёнку нарисовать писю. Заинтересовалась, остановилась, замерла,аж сердце стало. Хух. Всё же она начала рисовать кисю.
Показалось.

- Ну, я тобі кажу, бля! Мужик має бути мужиком у всьому. От яка б жизнєна ситуація не була, а мужик має оставатись собою.
Красивий мужчина стоїть коло мене в маршрутці і наводить своєму тоже-так-нічо співрозмовнику залізобетооні аргументи здобувача мамонта.
Мені не до нього. Зовсім, тоїсть - абсолютно. В мене в одній руці торбинка з семикілограмовим кавуном, а в другій - смартфон. А там в чаті - сам Альохін. Дєвачьки мене зрозуміють. Який може буть красивий мужчина, коли ти з Альохіним світ рятуєш?
- Мужик має вміти три вєщі, - майже кричить красивий мужчина тому що тоже-так-нічо. - Мужик має вміти рубати дрова, рубати бабло і рубати з плеча! От, як Усік!
"Та ти шо?" - Думаю про себе. - " Невже збирачі і мисливці не вимерли разом з мамонтами?"
Маршрутка в цей час долає колесами чорні діри перекроєного бюджету Автодору. Асфальт, шитий білими нитками, передвиборчих міфів, широко роззявляє пащу і намагається вкусити маршрутку за колесо.
Маршрутка в паніці тікає. Від чого її трясе, як в лихоманці, а водій на кожному повороті керма читає мантри бойовим суржиком.
А я пишу в чат Альохіну щось дуже мудре і обнадійливе на тему безпросвітності світу. З помилками. Так і пишу:
"Вибач, Андрійку! В літери не потрапляю, бо їду в маршрутці."
" Бережи себе! Тримайся за поручень!" - відписує турботливо Альохін.
- Мужик повинен бути стойким завжди! - продовжує красивий мужчина. - І витримати все!
" Гиии))) Я не знала, що це так називається."- посилаю Андрієві кумедного смайлика.
В цей час маршрутка різко гальмує перед крутим піке з Горбатого моста і я стрімко впираюсь зігнутим ліктем в під ребра красивого мужчини.
- Бля! Твою мать! - Не вмієш крутити баранку - крути х@йом! - кричить до водія красивий мужчина.
- А ти, бля! - це вже до мене, - вийми носа з тіліфона і не розмахуй руками! Бач - мужики стоять!
Дивлюся на нього добрими очима з глибоким і щирим миш`яковим поглядом:
- Де? - питаюсь.
- Що де? - не розуміє красивий мужчина. А я помічаю в нього пивний батут в районі кубиків на пресі.
- Стоять де? - перепитую.
- Хто? - крутить головою він.
- Мужики де стоять? - уточнюю з памперсно-материнським теплом в голосі, трішки відходжу вбік і спрямовую погляд туди, де з моєї точки зору... мав би бути стійкий поручень.
- Що? - підключається до розмови мужчина тоже-так-нічо.
- Та так, - видихаю з утопічною галицькою відкритістю. - У вас блискавка на краватці не защіпнута.
- Ой! - хапається він за блискавку на штанях.
- Ти шо, бля? Ухуїла? - питає красивий мужчина.
- Перепрошую, - кажу. - В жодному разі. Що ви? В мене строгий піст.
" Перевелись поручні в землі руській!" - пишу Альохіну.
Знову з помилками, бо маршрутка підскакує, наче Бубка з жердиною.
- Обнагліли зовсім баби! - констатує факт власного гендерного невігластва красивий мужчина. - Прибити мало!
І тут до мене доходить, що двома руками писати Альохіну зручніше. І я отак запросто опускаю свою торбинку з семикілограмовим кавуном йому на ногу. І, коли він пробує перепитати мене спосіб вживання рибної юшки натще, я зі щиро-галицьки-окремішньою посмішкою, яка виражає вселенську доброту і умиротворення, кажу йому:
- Мужик завжди має бути мужиком!
І спокійно дописую Альохіну, що без його книжок світ врятувати не вдасться. Любов Бурак

Возле меня ,на Малой Арнаутской магазин. Они пользуются мусорными контейнерами. И вот, используя эти контейнера, как сырьевую базу, образовалось целое предприятие по добыче картона(отходы от магазинных ящиков) ООО "БОМЖ-2018". Ну по ходу дела какой-нибудь персик или кусочек колбаски зацепят на обед. Иду иногда, а они прям на тротуаре сортируют, в палисаднике складируют. И в этой компании далеко не бабушки с дедушками и не инвалиды безногие. Существа работоспособного возраста, есть даже реально молодые. Всё хочу рот открыть или подсрачника дать за антисанитарию, но понимаю, что бесполезно. Мусора тоже заморачиваться не будут. Реально не понимаю, как это прекратить.
Погуглила, за кило сраного картона платят в среднем 2,5 грн. Т.е., чтобы нажить 100 грн., надо в антисанитарных условиях и на солнцепёке добыть 40 кило картона. А он жеж лёгкий. И ведь 100 грн. на компанию из 3-4 существ, даже в пересчёте на стекломой , это не деньги.
И есть же в городе работа. Требуются грузчики, уборщики, операторы всякие.
Какие-никакие 1-2 т. нажить можно. Но видимо работать им не по-понятиям.
Предлагала поучаствовать в погрузо-разгрузочных работах по сходной цене. Отказались.
Отказали убрать парадную за 200 грн.(4 этажа).
Вольные люди, дети городских джунглей.
Такие дела, ребята.

"Буває так тебе в житті дістало
Як би ж то знав коли й де упадеш
Тоді береш, і ріжеш тонко сало,
На хліб на чорний ти його кладеш

І з насолодою продукт цей споживаєш
І неприємності хай йдуть під три чорти
Якщо на хліб покласти щось ти маєш
То не такий уже й нещасний ти.

Ну а якщо горілочки під сало
Так, грамів десь із сто перехилить
То й настрою поганого не стало
Не ївшим сала нас не зрозуміть" Тетяна Левченко

Интересно - на какие шиши нищая Юля и голый Онотоль оплатили такое количество бигбордов и свои "рейтинги"? Как Тарута вынул миллионы баксов из оборота фирм и вложил в рекламу? Кто оплачивает это шоу обдолбаных телепузиков от Кивы и Добкина до миходрочеров и холуев коломойских? Вливается бабло в Украину, чтобы этой Украины не было. Гибридные политики гибридной Орды устраивают новый гибридный набег на Русь.

Поход на пляж - это был ритуал...

Выбирались по нескольку семей. Распределялись обязанности: кто берет водку, кто рыбу, кто салаты, кто арбуз, кто воду и так далее. В пятницу утром, часов в шесть, все это закупалось на Привозе – и начиналась готовка. К вечеру трапеза была готова. Усталые хозяйки укладывали спать детей, чтобы в субботу пораньше прийти на пляж: нужно было занять хорошие места. Детям обещали купание, мороженое, карусель…

Часов в десять вечера вся Одесса смотрела на небо – есть ли звезды. Как правило, небо было чистым, в звездах, – и, как правило, утром шел дождь…

Дети спали. Мужчины спали. Женщины звонили друг другу:

– Как твои?
– Спят! А твои?
– Спят!
– Ну, завтра пойдем!..

А назавтра дождь еще больше…

Но мы возьмем ту удачную субботу, когда погода чудная – солнце, тепло! Все идут на пляж.

Одесса ходила на Ланжерон, в Аркадию (бомонд), на фонтанские пляжи – от восьмой до шестнадцатой станции. Были еще Люстдорф и Лузановка, закрытый пляж санатория Чкалова… Но мало кто знал самый лучший в Одессе пляж – Австрийский. Он располагался в порту, куда мы, пацаны, могли попасть только через забор. Роскошное место: песочек чистый, вода прозрачная, а самое главное – волнорез, уходящий далеко в море, и маяк. Мы прыгали с волнореза в воду, ловили рыбу, наблюдали за дельфинами. Рыбы тогда было много, особенно бычков.

А с домашними мы ходили на Ланжерон: близко – через парк.

Субботние сборы заканчивались уже после полудня, и до пляжа добирались часам к двум. В самую жару…

Всю дорогу слышались крики мамаш:

– Илюша, иди сюда!
– Рома, не трогай кошку!
– Додик, помоги маме нести!

Женщины тащили кошелки, мужчины шли впереди, вели разговоры: о футболе, о том, кого посадили, где заработать…

Минут через двадцать на горизонте появлялась полоска моря. Оно играло блестками, манило.

Потные, мокрые, мы входили в парк. Начинались споры, куда идти: то ли здесь, в парке, сесть на траву, то ли спускаться к воде.

– К воде, к воде! – кричали дети.

Но отцы уже расстилали клеенку. А женщины выкладывали еду…

Настало время рассказать, что брали с собой. Итак, пляжное меню: помидоры, огурцы, салат оливье, котлеты из барабульки (рыбка такая), говяжьи котлеты, жареная печенка, жареная курица, селедка с картошкой, черноморская скумбрия (тогда она еще была) – копченая, соленая, жареная, деликатесы – фаршированная рыба, фаршированная куриная шейка, малосольные огурчики, много хлеба. Напитки: водка, пиво, вода.

Пока все это выкладывалось, дети кричали:

– Хочу купаться!.. Мне обещали!..

Ведь по дороге на пляж детям говорили:

– Вот придем – будете купаться. Нырять, плавать! Загорать! Строить песочные замки!..

Ну а пока:

– Сиди!.. Никуда!.. Пойдешь с папой!.. Сейчас покушаем…

А мужчины уже разливают по рюмкам. А женщины уже едят…

Из репродуктора сладкоголосо поют Ободзинский, Магомаев, Бейбутов, Утесов. Громко…

Только подняли рюмки за здоровье – в центр еды падает мяч! Скачет по рыбе, размазывает оливье…

Зловещая пауза. Самый нервный вспарывает брюхо мячу. Крики:

– Что ты делаешь?
– Тебе жить надоело?!

В ответ:

– Сиди, а то мы встанем!..

И вдруг узнают друг друга:

– О! Гриша, привет! Как Миша?
– Ничего! Это как раз его мяч!..

Хохот.

– Ну, будем здоровы!..

Истерический крик:

– Мама! Хочу купаться!..
– Сейчас дядя Леня пойдет с вами. Да, дядя Леня?
– Почему я?!
– А кто? Пушкин? Иди! Иди!
– Ладно, пошли…

Один уходит, все продолжают есть. Ободзинский поет, подключается Радж Капур. Все едят, все подпевают: «абарая, а-а-а-а, абарая, а-а-а-а…» Никто из взрослых не идет купаться. Через час мужчины отваливаются и засыпают…

Женщины закуривают и начинают обсуждать жизнь. Вдруг одна вспоминает:

– А где дети?!

Бежит к морю и еще издалека истерически кричит:

– Миша, выйди с воды!.. Миша! Ты уже синий! Я тебе руки-ноги поломаю!.. Ты теперь у меня увидишь море!.. Паразит, выходи! Ты весь дрожишь!.. Я иду за папой!.. Не выйдешь?! Так, теперь ты будешь купаться только под душем!..

Виновник неохотно выходит, получает крепкий шлепок по мокрым трусам и по затылку, жутко ревет. Мама его успокаивает. Он ревет еще громче. А наблюдающие эту сцену говорят своим детям:

– Видишь? И ты получишь!..

Мужчины просыпаются, выпивают, закусывают – и освобождают место для карт или домино.

Играют обычно на деньги. Азартно. Жены тайком следят, кто сколько проиграл. Едят – беспрерывно!

Игра продолжается часа два. И вдруг кто-то говорит:

– Пошли купаться!
– Да, да! – кричат дети. – Купаться, купаться!..
– Вот вы как раз и не пойдете. Вы наказаны! Купаться будете в следующую субботу…

Солнце уже почти скрылось за деревьями. А значит, наступает время сладкого стола: арбуз, груши, виноград – и торт!

Внезапно появляются соседи:

– Мы до вас. Вы не пробовали еще нашей рыбки. А?.. Под водочку хорошо пойдет!
– Витя! Лена! Вика! Маша! Дети! Все сюда!.. Разрешите выпить за ваше здоровье, за ваших детей, чтоб они нам были здоровенькими, и за нашу Одессу!
– Хай нам усим щастыть!

И опять все закусывают – это уже вместе со сладким столом.

Песни, танцы в купальниках, с полными животами, свисающими до колен…

И вдруг на тебе – дождь!.. Лихорадочные сборы, всё в кучу – и бегом к трамваю. А он – битком! Кто-то животом вдавливает висящих на ступеньках. Дождь как из ведра!

Спокойно, не спеша подходит красный от выпитого Моня и говорит:

– Все в автобус! Я взял автобус, он нас развезет.
– Моня, по-моему, тебя уже развезло! – кипит его жена.
– Тихо, Зина, не позорь меня перед людьми!
– Ничего, ты у меня дома получишь! Я уже пойду с тобой на пляж!.. Ты уже меня увидишь на пляже, и ребенка, и море!..
– Зина, не порть мне вечер и жизнь, я же хотел как лучше!

Шофер:

– Так! Вы будете платить – или что?
– Кто выиграл в карты, тот пусть и платит!
– Все, поехали! Шофер, держи, только едь плавно, моего Шурика тошнит…

И вот все дома – уставшие, почти не купавшиеся, сытые.

И ложась спать, я слышу маму:

– Скоро суббота, мы пойдем на пляж, будешь купаться, загорать…

А я уже сплю…

…И когда наступала пятница, вся Одесса смотрела на небо.

**********
Отрывок из книги Романа Карцева "Приснился мне Чаплин"

-- а щоб у тебе індекс Хірша не виріс більше двійки - і то лише в Google Scholar!
-- а щоб тебе Scopus і Web of Science ніколи не змогли ідентифікувати!
-- а щоб твоїм найкрутішим журналом був Вісник твого ж університету!
-- а щоб кількість цитувань твоїх статей була меншою від кількості самих твоїх статей!

На Привозе ,в молочном корпусе, стоит дядина лет 55,два метра роста, шкаф, и двигает:
- знаете, что эти запретили продавать с рынка молочные продукты? При этой власти ничего хорошего не будет. Вот раньше жили, квартиры, машины покупали, ремонты делали, на море ездили! А сейчас даже на продукты нет денег. Петя с Гройсманом довели народ! Слышали , в Киеве уже метро по 8! А у нас в маршрутках сделают по 12! Так всегда было!
Моя мама :
- так раньше вы наверное воровали или на взятках жили, а при нынешней власти не получается? Не дают? Кто работал раньше, тот и сейчас работает! А вы ,здоровый мужик жалуетесь, что заработать не дают? И кому? Эти люди, все с села, что такое работа - они знают не по наслышке!
- да что вы говорите? Вы спросите у любого, люди выживают, а не живут! Безвиз они сделали! А летают то за границу только те, кто при Пети устроился хорошо!
Тут уже не выдержала я:
- ты чего сюда приперся? Пропаганду кремля распростроняешь? Людей баламутишь? Сейчас позвоню кому надо, так научат тебя родину любить правильно!
- а ты я вижу, при Пети хорошо устроилась! Продалась?
- ты шо,вообще с мозгами попрощался? Как можно продаться своей родине? Это ты продался кремлю! Здоровый дядина, плачет бабам на рынке, шо денег нет! Иди работай!
Шо он на меня понес! Мамадарагая! И сука, и жи&овка, и бан&еровка. ..
Я думала моя мама его грохнет с такой яростью она ему:
- іди от сюда, бо я тебе зараз сама зарию! Пришло чмо, людям помиї в голову ллє! Закон про молоко відложили розгляд на два роки! Не слухайте його!
Он понял,что попал, получить по морде от баб на Привозе,это ж пипец, бегом - бегом , и смылся.
Надо отметить, никто не поддержал его разговор! Разговорились, сказали, что он ходит по Привозу, под предлогом ,что продает помады, предлагает, заводит разговор и чешит такую хню! Перед выборами они работают с массами, идут в людные места. К тем, кому некогда смотреть ящик, обрабатывают даже на рынках, в транспорте, в общественных местах! Мужик здоровый, продает помадки, вы верите в это? У него все по методичке! Средств не жалеют! И таких пропагандонов масса! Один вопрос : куда смотрит МИП им.Нихуя(министерство информационной политики)???!!!

Про дедушку Ленина я знал всё. И как он баловался с детишками кипяточком. И как тягал бревно на субботнике, а Надежду Константиновну в разливе. И про письмо молоком, и про всякое Шушенское. Всё знал.
И моя октябрятская звёздочка не тускнела. Я нарочно слюнил её каждое утро, чтобы Екатерина Семеновна не называла меня засранцем. Она любила повторять:
"Врёшь, засранец! Вон и звёздочка у тебя потускнела".
А у меня не тускнела.

Когда папа сказал, что мы едем в Москву, я обрадовался.
- К дедушке Ленину! – запрыгал козликом.
- К дяде Срулю, – ответит папа.
Сруль меня сразил.
- Но я хочу к Ленину! – заупрямился я.
- Сперва к дяде, потом к дедушке, - успокаивала мама.
- Пусть к дяде, - хныкал я, – только не к Срулю!..
И мама тянула папу за локоть. "При ребёнке зови его Израилем!", и тут же мне: "Поедем к Израилю, да?"
Свет в моих очах померк.
Я завопил и, вцепившись руками в звёздочку, бросился наутёк, но материнские руки нежно ухватили за шиворот.
- Не поеду в Израиль! – бился я в истерике.
- Тихо! – затравленно озиралась мама. – Не в Израиль, а к дяде Срулю, в Москву.
- Хоть к Срулю, хоть куда, только не в Израиль!
Папа ушёл на кухню, откупорил бутылку, и мама на него не злилась.
***
Москва оказалась большой. Дядя маленьким. Я стеснялся его имени и называл "дядя Дядя". Вообще-то он был добрым. Угощал конфетами. Но я не брал. От мысли, что они побывали у Срули меня тошнило. Однако разговаривать с ним, отвернувшись к стенке, я любил.
- Дядя Дядя, а где дедушка Ленин?.. А почему не в Смольном?!.. А Екатерина Семеновна говорила, что у него есть близнец – Партия... Дядя, а Партия девочка? А как же она близнец, у неё что - тоже борода?

Дядя, как и дедушка Ленин, знал несколько языков. Когда я что-то рассказывал, он всегда посмеивался, и называл Екатерину Семёновну "дрекенкопф", что по-древнегречески означало – классная руководительница.
***
- Давай уже отведём его в мавзолей! – вздыхала мама. – Ребёнок же просит.
- Зачем в мавзолей? – отвечал папа. - Давай уж сразу в морг.
- А Екатерина Семеновна говорила, что Ленин живее всех живых! – встревал я в спор старших.
- Твоя Екатерина Семеновна, - цедил папа, - такая б-б-большевичка со стажем. Она тебе расскажет, эта передовица!
- Да, - шмыгал я носом, - она на доске почёта.
- Во-во… И на доске, и под забором.
Мама, потянув папу за локоть, зашипела. А папа сказал:
- Да идите вы… в мавзолей!
И мы вошли в метро.
***
На Красной Площади продавали мороженое - шоколадное эскимо.
"Мороженое и Ленин, - подумал я – что ещё надо?".
Детское счастье незатейливо.
Папа встал за потной тёткой, и сказал, поправляя на мне панамку:
- Хотел в мавзолей вот и стой!
Мороженое капнуло на сандалик.
- Это за чулками? – всхлипнул я.
(Мама говорила, что без чулок из Москвы не уедет.)
- За Лениным, – сокрушённо вздохнул папа.
- А что - его можно купить?!
- Нет. Только покататься.
Людская цепочка петляла, изгибалась, то, сжимаясь пружиной, то, вытягиваясь тонкой лентой. Конца ей не было. Мы топтались. Солнце палило.
- Есть у революции начало, нет у революции конца… – то и дело бормотал папа непонятное.
Периодически меня отводили в тень, поили и поливали из фляги.
- Может у Ленина обед? – предположил я.
- Проверим. – сказал папа.
И, оставив маму, мы двинулись вдоль живого ручейка к мраморному кубическому домику.
- Пиво, – отирая лоб платочком, всё повторял отец. – Не одной бочки пива. А ещё Кремль называется!

От скуки я едва не проковырял в носу дырку. Секундная стрелка двигалась, минутная ползла, часовая прилипла. Два раза я терял сознание, три - ел мороженое, четыре - ходил в туалет, раз семь хныкал. Потом со мной приключилась истерика.
- Пусть меня простит дедушка Ленин! – вопил я. - Пусть Екатерина Семеновна простит, но я хочу к дяде Срулю, в Израиль!
Люди стали оборачиваться.
Тётка, со словами: "Я тут стояла!" ледоколом двинула вперёд, обставив нас на добрый десяток. Мама, сделав отсутствующее лицо, тихо проговорила: "Чей это ребёнок? Кто потерял ребёнка?!". А папа ощутимо врезал мне под попу.
"Ленин - так Ленин" – решил я, растёр кулаком сопли, и затих.
Последние полчаса клевал носом, сидя у папы на "копках-баранках".

У мавзолея нас встречали мужчины в одинаковых серых костюмах. Они держали пальцы на губах и очень забавно шипели. Перед входом папа поставил меня на брусчатку и взял за руку.
- Кто эти дяди? - послюнив звёздочку, спросил я.
- Ленинцы.
- Верные?
- Вернее не бывает.

Пройдя тёмным коридором, мы скользнули за тяжёлую, душную гардину. Потянуло холодом. Ленинцы были повсюду. Тусклая подсветка, льющаяся откуда-то снизу, едва освещала щиколотки. Я то и дело спотыкался, и, тычась лицом в чьи-то зады, наступал на ноги.
- Где же Ленин? - ежесекундно озирался я. - Где?
И папа, наконец, направил мою голову.
- Вот, - сказала он, - любуйся.
Больше я ничего не спрашивал.
***
- Он спит? – вжимаясь спиной в ствол акации, шмыгал я носом. Ответ меня страшил.
Папа кашлянул и строго посмотрел на маму.
- Говорил тебе, надо было сразу в морг!
- Да, спит! – с вызовом проговорила мама.
- В хрустальном гробу?.. Он что - съел отравленное яблоко?
- У-гу.
- А кто ему дал, ведьма?
- Фани Каплан.
- Фани?!
На душе стало совсем гадко. Так звали мою бабушку.
- Так, может, его поцеловать? – спросил я с надеждой.
- Прекрасная идея, – ответила мама. – Видишь, какой ты хороший мальчик.
- Тогда я попрошу Екатерину Семеновну.
- Во-во, - скривился папа, - её разве что Ленин ещё не целовал. Передовицу!

Эдуард Резник