Куда пропадают женщины после 50 лет

К тому, что в нашей стране исчезают отдельные люди, мы уже привыкли. Но у нас внезапно исчезло целое поколение.

Пропадают женщины. Пропадают женщины после пятидесяти. Они исчезли с экранов, они не появляются в театрах. Где они? Они беззащитны, они не выходят из дому, они исчезли. Они никому не нужны, как инвалиды. Целое поколение ушло из жизни, и никто не спрашивает, где они.

Мы кричим: «Дети наше будущее». Не дети — они наше будущее.

Вот что с нами произойдет: всю карьеру, всю рекламу мы строим на юных женских телах, и на этом потеряли миллионы светлых седых голов. Как девицам не страшно? Это же их будущее прячется от глаз прохожих.

Слишком много выпало на долю этих женщин: дикие очереди, безграмотные аборты, тесные сапоги, прожженные рукавицы. И сейчас их снова затолкали глянцевые попки, фарфоровые ляжки, цветные стеклянные глаза. Юное тело (крупным шепотом) неужели я этого не достойна? Ты-то достойна, мы этого не достойны. Мы достойны лучшего.

Мир мечты заполнили одноразовые женщины, которых меняют, как шприцы. Поддутые груди, накачанные губы, фабричные глаза. И все это тривиально-виртуальное половое возбуждение, от которого рождается только визит к врачу.
Вы представляете стихи об этой любви?

Мы изгнали тех, кто дает стиль, моду, вкус к красоте, изящной словесности, кто делает политиков, кто сохраняет жизнь мужей. На них кричат в больницах: «Вы что, врач?». «Я не врач, — говорит она тихо, — Но я борюсь за жизнь своего мужа». Больше некому в этой стране. Они, эти женщины, сохраняют для нас наших гениев. Потеряем их — уйдут и их мужья, люди огромного результата. Останутся трескучие, бессмысленные политики и несколько олигархов, личная жизнь которых уже никого не интересует. Они ее вручают в чужие руки. Вопрос только в том, станет ли иностранная медсестра за большие деньги хотя бы временно любящей женой?

Конечно, в редкий и короткий период телевизионного полового возбуждения мы прощаем все очаровательным ягодицам, даже их головки, их песенки и всяческие бедрышки. Они правильно торопятся. В тридцать лет останутся только ноги, в сорок — глаза. В пятьдесят всплывут авторы отдельных женских детективов, в шестьдесят исчезнут все.

Хотя именно эти исчезнувшие женщины создают королей и полководцев. Они — второй ряд в политике, а второй ряд в политике — главный. Это они оценивают юмор, живопись, архитектуру, и все сокровища мира, а, значит, и оплачивают их через своих мужей.

Я недавно на одном благотворительном концерте увидел их. Не у нас. Я увидел исчезнувшее в России племя — племя пожилых дам. Стройных, красивых, в легких шубках и тонких туфлях. И их мужчин, чуть постарше. Это была толпа семидесяти-восьмидесяти-восьмидесятипятилетних. Они хохотали и аплодировали, они танцевали и играли в карты, они заполняли огромный зал с раздвижной крышей.

Это были не олигархи. не министры, не короли. Это были женщины, лица которых составляют герб Франции. Определить талант очень просто - вы смотрите, какая женщина возле него. Возле Пушкина, возле Высоцкого, возле Есенина. Потом вспоминаете, какая женщина была возле Брежнева, возле Хрущева, возле Сталина. Не было их у них! Всё было у них, а этих людей у них не было! Вот я и говорю: ты сам такой, какая женщина возле тебя! Из жён надо выбирать весёлых. Из весёлых - умных. Из умных - нежных. Из нежных - верных. И терпеливых. И терпеливых! Михаил Жванецкий.