Подарок Зевса: Старый Город

Такое ощущение может быть лишь здесь - ощущение, что ты идешь по небу.. 
Когда шагаешь у самой кромки воды по еще теплому песку , озаряемому молочным светом луны, 
и видишь вокруг лишь звезды, не остается в душе места для сомнений - это небо. 
Оно повсюду - по волнам проноситься Рысью и Гончими Псами, проплывает мимо Лирой и 
Дельфином, гордо взирает с высоты столь привычной Медведицей. Небо окружает меня. 
Оно над водой и в воде, и весь берег - это тоже небо, посеребрившее рыбацкие сети, 
что стоят на границе прибоя. Я никогда не узнаю, кто они - миллионы небесных 
созданий, что источают этот изумрудный свет, ценою жизни пусть на миг становятся 
звездами. Эти крошечные огоньки - настоящие морские звезды, и лишь неблагоразумная 
человеческая фантазия могла так назвать иных обитательниц морских пучин. Кроме меня 
лишь моряки, кажется, посвящены в эту тайну звезд, так как людям попросту нет 
времени остановиться и оглянуться - на рыболовные нити, изукрашенные росинками 
звездной соли, на звездные огоньки в пустоте над горами, что при свете дня были 
просто жилищами сотен тысяч невидящих глаз, скрывающихся там с наступлением ночи. 
Я тону в ярком свете бесчисленных звезд и продолжаю парить в их небесном 
сиянии. Не зря неотступные служители Царицы-Ночи оставили людям много веков назад 
лишь право на день, позволили им упиваться иллюзорной властью над всем вокруг, лишь 
чтобы не позволить осознать,что Это - далеко не все. Шагая по небу Вечной 
Земли, я начинаю понимать, насколько мудры эти создания, вышедшие из лона 
бархатного мрака... они заставили нас верить в то,что они- лишь плод нашей 
фантазии, актеры давно забытых сцен, герои древних приданий, но не больше. 
Человечество никогда не сможет оценить их по достоинству, измеряя все вокруг лишь 
своими примитивными мерками, всегда будет называть монстрами всех тех, кто хоть 
немного отличается от них самих, и неважно,что эти монстры много мудрее и ближе 
к истокам. Вспоминаются те далекие дни, когда я не был человеком, слепым к 
прекрасному и неспособным мечтать, - когда я был лишь ребенком, что верил в 
истории из потрепанного томика "Мифологии Древней Греции" и всей душой хотел 
стать археологом, чтобы открыть миру глаза на правду о том,что на протяжении 
эпох считалось вымыслом. Как ближе мы к истине , когда разум еще не затуманен 
столь возвеличенным жизненным опытом, что на самом деле есть лишь 
взлелеянное долгими годами невежество и заблуждение. Но тут, под покровом Ночи, 
на пересечении звездных дорог, все,что я знал,теряет смысл - здесь у меня 
нет власти...и даже права быть здесь. Лишь рыбаки, угрюмые мастера весла и 
сети, вправе находиться на краю реальности. Это их работа - мерно 
переправлять между мирами искры миллиардов звезд, что сливаясь, образуют 
лунную дорожку туда, куда нет возврата, - в детство, когда мы еще были 
способны сосуществовать бок о бок с океанидами и нереидами, благоговейно 
преклоняться Ириде и Селене. Лишь в этом звездном свете, во власти моря 
и луны, можно пусть на миг ворваться в их реальность - на мгновение 
ощутить дуновение их ветра, окинуть взором их горы, и тут же вернуться 
обратно. Это слишком для нас, мы слишком давно утратили способность 
удивляться и подобное переживание попросту погубит нас. Мы стали недостойны. 
Оставив позади созвездия рыболовецких сетей я иду дальше, навстречу более 
привычным огням - к людям. 
В стенах Старого Города ощущается дыхание надежды, что мы еще не все 
безвозвратно растратили, что еще не слишком изменились, что мы все еще 
такие, как были тогда, когда отсутствие смертельного лабиринта под 
этими стенами, не в пример соседнему острову, было величайшим 
благословением небес, когда девы вглядывались в горизонт, ожидая 
возвращения знакомых парусов и бросались со скал во имя утраченной любви, 
одурманенные самым глубоким чувством... Эти стены еще помнят хвалебные 
песни Посейдону, гулянья в честь Диониса и огни храмов Афродиты. И 
пусть сейчас здесь звучат голоса на многих языках и легенды на 
глиняных черепках продаются за иную валюту, я знаю - каждый, кто 
не позволил погубить в себе ребенка, приезжая на Родос, сумеет пройти 
сквозь толпу праздных туристов и выйдя в гавань, 
насладиться величием Колосса, что будет жить в веках, подобно Гелиосу, 
ибо не может быть разрушен, как и наша вера в чудеса.