***

Забудется все. Как бы ты ни стремился отпечатать в памяти, сохранить навсегда или же наоборот, знать не хотел бы, но забыть не способен, все уйдет когда-нибудь. Ты можешь просто ждать освобождения, а можешь цепляться из последних сил за сувениры, письма, образы и шрамы, но нет ничего, что осталось бы навсегда с тобою. Время, старческая деменция да и просто более яркое другое сделают свое дело.

Плотно исписанные хрустящие листы институтских альбомов разбухают и знаки в них — не более, чем особенность характера в тот период жизни. Стопки фотографий становятся лишь неумело сделанными, пересвеченными, размытыми снимками и нет в них больше того молодого безумия и "нечего внукам рассказать". Виды мест, где вы так счастливы были вдвоем, уступают другим, где небо синее, улицы чище, а сервис лучше. Даже исключительно физические шрамы шлифуются, съезжают, уменьшаются, а ведь, казалось бы, как было больно от ножа.

Иссушающая боль уходит, вина затирается, обида сглаживается. Злость, любовь, предательство, страсть, стыд, травмы, счастье, гнев, тревоги, ненависть, поклонение, желание; все, все пройдет. Бывает с привязанностями очень сложно, но как человек, вытравивший за последний год три их, огромных, живучих, невосполнимых, говорю: забудешь обо всем.

Самое сложное — равнодушие близких, когда слепым котенком тычешь свой мокрый нос в поисках тепла, а там не то чтобы стена, но так себе, прозрачный прохладный чуть гибкий барьер. Его не пробить никак, ему не найти причин. От него не болит, от него не черствеешь, а потому всегда к нему восприимчив, но перестать искать тепла не можешь, будучи так уязвим в своем горе или так открыт в своем счастье.

Но верь мне, забудешь и это.