Продавец вечности

Ровно в 15:00 в дверь позвонили. Айзек улыбнулся. Он любил пунктуальных людей, а уж если это дама, то ему это было вдвойне приятно.

Женщина, стоявшая на пороге его особняка, была высокой и стройной брюнеткой с тонкими чертам лица и греческим профилем. Опытным взглядом Айзек оценил ее тонкую талию, затянутую толстым ремнем серебристого френча, который, не далее, чем позавчера, был выставлен в новой коллекции в галерее "Haute Couture" Кристиана Лакруа. Ее длинные ноги были одеты в прекрасный средиземноморский загар. Общая картина ему понравилась.

- Рад познакомиться с вами, Сибилла! – Айзек наклонился поцеловать протянутую к нему руку. – Ваш секретарь предупредил меня, что вы всегда крайне пунктуальны. Очень приятно иметь дело с людьми, которые ценят время друг друга. Но - почему вы босая?

- Люблю эффектно появляться перед деловыми партнерами, - глядя на него, ответила Сибилла и Айзек удивился необычному золотистому цвету ее глаз. А еще - он впервые слышал такой тембр голоса у женщины. Низкий, очень низкий, почти бархатный голос. От непонятного и внезапного нахлынувшего волнения Айзек сглотнул. Казалось, что он проглотил часть этого голоса и теперь он медленно опускается у него куда-то вниз, то ли в легкие, то ли в живот, наливая тело непонятной влажной тяжестью.

- Извините? Мы так и будем стоять на пороге? – женщина улыбнулась, пытаясь освободить свою руку из руки Айзека.

- Ах, простите! Конечно, нет! Прошу за мной, в гостинную!

Они шли через длинный холл, увешанный картинами. Рембранд, Эль Греко, Матисс, Дюрер, Босх, Мане…. Величие картин поражало, но это были полотна, которые ее абсолютно не интересовали.

- Сам не пойму, почему я согласился на личную встречу? Почему-то не смог вам отказать. Хотя, обычно, я лично не встречаюсь с покупателями. Наверное, это судьба? Как вы думаете? - пытался разговорить гостью Айзек. Сибилла загадочно улыбнулась: - Конечно, судьба. Иначе я не была бы так настойчива, - ее смех покатился низким эхом по мраморному полу. Айзеку же показалось, что ее смех влился в его кровь и вместе с ней начал застывать в его венах.

Посреди гостиной, на подставке, стояла картина, поискам которой Айзек посвятил последних 11 лет свой жизни. Ему было известно о шести разных версиях этой картины. О седьмой ее версии он узнал случайно. И, разыскав ее и заплатив за нее бешенные 150 млн. долларов, был несказанно рад, когда объявился покупатель на этот шедевр.

- Но почему вы, именно вы так заинтерисованы в покупке картины Тициана? Вас даже не испугала цена, которую я прошу за нее, – спросил Айзек. - Шампанского?

- Благодарю! Не нужно. Вы спрашиваете, почему? Все до банальности просто. Я считаю, что искусство – бессмертно. Ведь только искусство оставляет память о прошлом будущим поколениям, учит мыслить, наслаждаться прекрасным, воспитывать вкус. Это лично для вас, несмотря на пафосное название, которое вы дали своей арт-галерее, искусство - выгодный бизнес и удачное вложение капитала. Я же хочу, чтобы этот портрет напоминал мне о трогательной любви. О вечной любви. Ибо настоящая любовь, как и искусство, тоже живет вечно. И тут дело не в деньгах. Вы - продавец вечности, а я - ее покупатель.

Сибилла подошла к картине. На ней была нарисована возлежащая на светлом ложе Даная, счастливая и освещенная мягким светом, вытянувшая обе руки вверх и ловя капли золотого дождя, который лился на нее с самих небес. «Моя красавица!» - Сибилла ласково провела ладонью по волосам нарисованной Данаи, как бы поправляя ее прическу. Нежность в глазах и движениях Сибиллы удивили Айзека. Она это заметила, но руку не одернула:

- Цена не изменилась? 800 млн. вас вполне устраивают?

- Да, конечно. Думаю, что колличество потраченных лет и усилий на поиски этой картины достойны такой суммы, не так ли?

Сибилла трижды хлопнула в ладоши и в комнату начали входить стройные юноши с бронзовым загаром, в светлых туниках, словно скопированные со статуи молодого Аполлона. Они внесли амфоры, наполненные золотыми монетами.

- Что это? Что это такое? - срывающимся голосом закричал Айзек - и, багровея, повернулся к Сибилле. - Мы так не договаривались! Я отменяю сделку!

В глазах Сибиллы внезапно сверкнули молнии. Она вдруг начала меняться и рости. Перепуганный Айзек зажмурился и почувствовал, как на его плечо легла непомерно тяжелая ладонь.Открыв глаза, он увидел перед собой высокого широкоплечего мужчину в золотистом хитоне, с рыжей и курчавой окладистой бородой и волнистыми волосами до плеч. Золотой лавровый венок венчал голову незнакомца. Мужчина был взъярен.

- Сделка состоялась!!!!!!! – от его громового голоса Айзеку захотелось куда-нибудь спрятаться, забиться под стол или раствориться в воздухе. - Это по моему заказу Тициан написал именно вот эту, самую первую картину своей, нет – МОЕЙ, Данаи!!! Вот эту, где только Я и ОНА, и никого боле. Именно эту, где я проливаюсь на свою возлюбленную золотым дождем и теплым солнечным светом. И это - единственно правильный вариант нашей любви. Ты так все еще не понял, кто я??? Ха-ха-ха!!! - гортанный смех незнакомца раздался по всему залу. – В любом случае – спасибо тебе, человек!

Айзек стоял, словно мраморное изваяние. Не говоря больше ни слова, мужчина сделал знак рукой. Один из юношей снял картину и они вышли из дома. С улицы донеслись раскаты грома, началась гроза, с неба хлынула стена проливного дождя...

* * *

В маленькой уличной кафешке сидел пожилой итальянец, который полгода назад продал картину одному известному галеристу. Он развернул свежую газету и скользнул взглядом по небольшой заметке: «Вчера, в своем доме, был найден в состоянии психического помешательства владелец самой известной в стране арт-галереи «Продавец вечности» Айзек Борн. Борн сидел на полу среди разбросанной горы золотых монет и керамических осколков, с диким хохотом подбрасывая их вверх, и крича: " Я богат!!! Я сказочно богат!!! Хвала Зевсу!!!"

«Хвала Зевсу!» - улыбнувшись, сказал итальянец вслух. Дочитав газету, аккуратно ее сложил и положил на стол. Сделав последний глоток капучино, встал,с наслаждением потянулся, с каждой минутой становясь все моложе и моложе. Послышался какой-то неясный шум – это зашелестели крылышки на его сандалиях. Статный юноша сделал быстрый шаг, подпрыгнул, и... взлетел, медленно растворяясь в небесной лазури…..