Не рабами едиными

***

Мне достаточно было всего один раз заглянуть ей в глаза. Плутовские, многообещающие глаза. И голос - контрольный в голову: 

- Карина, а ну, отойди от лужи. Дядя тебе сейчас по попе даст. 

Дядя… 

Флюидное... 

Сладкое…

***

Я сижу за кухонным столом и напрасно тщусь пристроить свой взгляд хоть где-нибудь, хоть куда-нибудь. Вперить в потолок, в окно, в чашку с кофе, в конце-то концов. Черта с два! Он настойчиво ищет ее зад. О, Господи! Да вытащи ты уже этот пирог, к чертовой матери! Не готов? Ну, конечно же, не спешу, ну, конечно же, отведаю. Да, видать духовка слабовата, что б ее… Ну, нагнись, нагнись, загляни еще раз…. «дядя даст тебе по попе». Тьфу, *бтвоюмать. А во дворе абрикосы цветут, а в кофе вон рожа видна… Не смотреть. Не смотреть еще раз.

***

- Я когда замуж выходила, думала - вот это мужик, вот это человечище. За пару недель до свадьбы с подругой так наклюкалась, что уже не соображала где я. Телефон то ли потеряла, то ли украли - не знаю, не важно - в общем, помню - вырастает мой Саня передо мною, как из-под земли, с лицом, не обещающим ничего хорошего, не долго церемонясь, подхватывает меня на руки и несет в машину. То же самое проделывает с Иркой. Я еще, дура, прикинь, как узнала потом, что он брал ее на руки, так чуточку даже приревновала. А на утро просыпаюсь в постели… голая. Голова раскалывается, ноги гудят. И мне та-ак стыдно, та-ак стыдно. И страшно. Не так стыдно, как страшно. Ну, думаю, - хана: скандал, выяснение отношений и всё причитающиеся. Лежу такая, прислушиваюсь к звукам в квартире. Слышу же - толчется на кухне. Ну, думаю, всё… До сих пор помню, какие батя устраивал скандалы, если мамка вовремя не приготовит поесть. Всё, думаю, муж (будущий) - голодный, злой и не выспавшийся перед работой - ссора неизбежна. И тут слышу - идет в спальню. Зажмурила глаза, выровняла дыхание - сплю, значит. Он подходит впритык к кровати и стоит молча. У меня аж волосы на голове шевелятся, когда я чувствую на себе его взгляд. И слышу запах кофе, прикинь. И в тот самый момент, когда я якобы спящая догадываюсь, что происходит, уже не в силах сдерживать улыбку, он говорит строгим голосом: «Хорош притворяться, алкашка. Вот твой кофе, ванна набрана. Помоешь посуду - мне некогда. Вечером поговорим…» И что ты думаешь? Поговорили? Таа… Даже не заикнулся, пока я сама из него буквально по слову не вытянула подробности той ночи…    

***

Она тараторит без умолку, лишь отчасти отрываясь то от плиты, на которой варится борщ, то от духовки, в которой печется пирог. То возвращается к мытью посуды, оставленной на некоторое время в покое, то бросает все и выбегает из кухни, не прекращая своего повествования, чтоб через несколько секунд вбежать обратно. На самом деле, я с трудом слежу за сюжетной линией ее рассказа и ценой титанических усилий остаюсь холоден и беспристрастен. Следить, как колышутся ее груди, как отчетливы становятся их очертанья в момент, когда она оборачивается ко мне лицом от мойки, куда менее трудоемкое занятие. И куда более приятное. Время от времени она берет тайм-аут в занимательном кухонном матче, прислоняется ягодицами к подоконнику и упирается в него руками. Раскрасневшаяся и запыхавшаяся, она не прекращает своего повествования. На вспотевший высокий лоб падает прядь каштановых волос, и после двух безуспешных попыток сдуть ее ртом, она очаровательным движением тыльной стороны ладони с оттопыренными пальцами запрокидывает ее обратно. В следующее мгновение, как мячик, отпрыгивает от подоконника, подымает крышку кастрюли, в которой варится борщ, и помешивает его половником. Собранные у затылка волосы позволяют мне лицезреть ее белоснежную тонкую шею, просящуюся под поцелуи, а узкие плечи и спина не способны скрыть полушария грудей от моего взгляда даже, когда она стоит ко мне задом.

***

- Мама, мама! Сматли!

Вбежавшая на кухню Карина, с помощью жвачки надула пузырь и застыла в ожидании реакции со стороны матери.

- Та, ну йоханый ты бабай! Са-аня! - мать и жена в сердцах бросила на стул полотенце и вышла к мужу. - Я тебе сколько раз говорила не покупать ей жвачку? А ты марш руки мыть! Быстро!

- Ой, блин, не начинай.

- Та шо - не начинай? Ты по-русски понимаешь вообще или нет? Или тебе на лбу записывать надо?

- Та тише ты.

- Та шо тише? Я тебе сколько раз говорила - не покупай ей всякую… фигню.

- Слушай, угомонись.  Разошлась тут, понимаешь…

Саня вошел на кухню.

- Ну, как я – быстро? Если б воспитательница не тупила - еще быстрее было б. Ты уж извини, что оставил тебя одного… с Маринкой. У меня Карина вообще с головы вылетела.

- Ну, да - в садике уже, наверное, и забыли, как ты выглядишь…

- Марин, прекращай, а?

- Иди мой руки… папа. - и далее, когда муж уже скрылся в ванной комнате, как будто ни к кому конкретно не обращаясь, полушепотом и смотря в окно, - жаль, такой мужик был.

***

- Здарова.

- Здаров. Как ты? Как там малая? Как жена?

- Карина? Та вычухается. Если б Марина одевала ее по погоде, то она и не заболела б. А так… Со следующего понедельника - в садик. Только денег уйму угрохали. Тому дай, туда заплати, то купи, то принеси. Страна непуганых идиотов. Ты сам-то как?

- Та нормально…

- Слушай, я все хотел перед тобой извиниться…

- Да, ладно?

- Не, серьезно. Неловко как-то получилось тогда… Посидели, конечно, хорошо – дай Бог так почаще. Мне просто… Ну, за Марину немного стыдно, если честно. Ты не обращай внимания. Она раньше такой не была. Это ее последнее время заносит. Мы при посторонних стараемся не ссориться, не выносить ссор из избы…

- Да, ладно. Что ты переживаешь. Все нормально. Каждая вторая семья такая…

- Ну, у нас ситуация чуточку похуже будет… Не знаю, что с ней случилось… Если честно, вот только между нами, у нас уже даже был когда-то разговор о разводе. Если б не Карина, я б уже давно смылся от нее, ей-богу. Малую только жалко. 

- И правильно. Ты хоть и ненамного младше меня, но я позволю себе одно менторское замечание: жениться, сделать ребенка, создать подобие семьи – ума много не надо. Свадьба, печать в паспорте, это так… туфта, фундамент на песке. А вот ты попробуй на этом фундаменте дом выстроить – тут уже горбатиться нужно, пахать, как папа Карло.

- Гы. И это говорит мне разведенный мужик слегка за тридцать?

- Бл@дь, ты думаешь мне эта «житейская мудрость» даром далась? Я слишком дорого заплатил за свои знания. И сейчас бесплатно, заметь, делюсь ими с тобою.

- Ну-да, ну-да… Ну, да ладно. Мне нужно бежать. Я наберу тебя чуть позже. Свидимся еще.

***

Едва выйдя из супермаркета, я лицом к лицу сталкиваюсь с Мариной, которая направляется вовнутрь.

- Мишка, привет! А ты куда пропал? Санька говорил, вы уже давно не виделись и даже по телефону не общались?

Она стала еще краше. Темно-карие плутовские глаза тут же начинают затягивать меня, как речной водоворот бумажный кораблик. Они говорят со мною. Они манят меня в свой губительный омут. Я сражен и повержен.

- Да, все времени нет. Работы много, погода никак не наладится. То одно, то другое. Давно было договорились пойти де-нить пивка дернуть, да все никак не получается. А ты… А ты… В АТБ?

- Ну, ты прям капитан очевидность. 

Она обнажает свои чудесные белоснежные зубы в дружелюбно-издевательской улыбке и занимает выжидательную позицию. 

- Да уж… 

Я испытываю чувство крайней неловкости. На мгновение переношусь лет эдак на 15 -17 назад. Первая серьезная любовь. Первое серьезное признание. Муки слова, когда из-под языка выскакивает совсем не то, что на уме. Я смотрю на нее, и мне хочется сделать шаг навстречу, чтобы схватить ее и впиться губами в губы. А вместо этого вынужден немедля или поддержать разговор, или красиво раскланяться. Моя голова голосует за то, чтобы откланяться и пойти дальше, но мои яйца абсолютным большинством голосов высказывают ей вотум недоверия.

***