Мы живем за ее счет и работаем на нее.

Обыкновенное утро начинается со звонка будильника. И вот ты начинаешь ловить кайф. Сначала от звуков любимой мелодии, которая обошлась рекординговой компании в несколько сотен тысяч убитых енотов. Дальше приходит осознание того, что звук исходит из охуенно навороченного смарта, который достался тебе немалой кровью борьбы с новоиспеченными монстрами кредитно-бенковской системы. Ты удовлетворен показателем собственной значимости, твой уровень позерства зашкаливает и ты в блаженстве.

Следующий шаг - подъем. Открыв глаза и вдохнув свежесть какого-нибудь сомнительного освежителя с отвратительными пьянящим ароматом, которым в твоей квартире пропитался даже отличный натуральный ламинат, по которому так приятно ходить в махровых носках Nike, ты облизываешь сухие губы, и организм начинает требовать свои уже почти законные дозы допинга. Следующей порцией удовольствия становится дым от какого-нибудь Vogue или Sobranie стоимостью от 15 родимых славянский за пачку. И снова ты совмещаешь удовольствие от подпитки понтов с удовольствием от одной из вреднейших привычек.

Итак, утро началось и запустился твой персональный механизм получения различных услуг этой, всеми обожаемой индустрии. Душ и гель, который делает твою кожу шелковистой за счет щелочей и забивает гайморит. Завтрак, и ты поглощаешь кофе без кофеина, сохранивший весь запах и вкус только в буквах на упаковке. Костюм от Kazzara, туфли от Gucci, какая-то фенька на шею или на руку, и ты становишься полноправной деталью огромной машины.

Хорошая работа с приятной, почти фарфоровой от штукатурки, куклой вместо секретарши, которая беспрекословно выполняет любое желание всего за 900 у.е./месяц. Она почти как проездной на все иды транспорта - вроде бы и дороговато как для обычного секса, но а вдруг захочется еще и кофе с булочкой или, не дай Бог, поговорить будет не с кем. А так все включено. Как в хорошем отеле. День проходит незаметно. Пару встреч со своими "двойниками" доставляют не меньше удовольствия, чем посмотреть на себя в огромное зеркало в новом костюме из "мокрой" синтетики. Вроде бы и ты, но ты-то знаешь, что в жизни ты лучше!

И вот он - вечер! Пора великих развлечений! И кто сказал, что любимое дитя порока - героин? А если соединить кокаин, водку, деньги, девочек и конечно же детище ночной жизни - Contex, Durex и прочие гаранты наступления завтрашнего дня. И завертелось. Вторя сторона бесконечно блестящей медали, щедро инкрустированная дешевыми стразами.

Проходят годы красочных скачек за своей каплей удовольствия, и в какой-то момент ты понимаешь, что ты опустошен. Эмоции больше не поступают внутрь ни с кокаином, ни с сексом, ни с шоколадом или алкоголем. Их просто больше нет. Ты привык. Подсел. Но дозу уже нельзя увеличить. Тебя на это не хватит. И ты уходишь. В небытие. И все-таки даже смерть должна быть приятной, ведь она есть высшая мера удовлетворения. И ты выбираешь самый дорогой и один из самых понтовых способов - передоз от героина Отличный конец индивидуума обыкновенного - простого смертного дитя индустрии удовольствий.

Накручивая себя в пустоте унылых комнат, мечась, как зверь в клетке 2х2... это не боль и не страх, это всего лишь... мой диагноз. Кто сказал, что оборотней не существует? Мои диагнозы заставляют меня выть на луну и рваться вверх по вертикалям вслед за лучиками ночного света. Разрывая сознание на тысячи мелких осколков, не оставляя права на вторую попытку, давать себе возможность только описать, не прокричать, не проговорить, а только вылить бутылкой чернил на рентгеновски тонкие клетки бумажного пространства. Я больше не подчиняюсь синеве небес, я не восхищаюсь простотой белесых облаков, я не чувствую голода днем, но умираю от истощения по ночам; я жду приливов как манны небесной, но умираю с каждым рассветом всей душой, но не телом... я уничтожаю воспоминания, не дав им овладеть разумом до конца, я поглощаю тепло и мерзну даже лежа на грелке... и нервно извиваясь под тянучие звуки того, что человеческий слух научился воспринимать как музыку, я оставляю на глубокие борозды на теле старинного стола... и ласково вгрызаясь в гарячую шею любимого мной зверя, я жду, когда же и в его глазах заблестит голод - звериный, необузданый, едва ли уловимый желудком, но так нестерпимо ощущаемый всем нутром; всепоглощающий, запрещающий и разрешающий, вольный и свободный и блуждающий даже по самым укромным уголкам дикого и неподвластного тела... Он замучал меня. Он убивает во мне живое и заставляет видеть в крови свое спасение. Кто-то скажет, что я искусственно взрастила в себе демона, но кто может быть на 100% уверен, что этот демон не родился вместе со мной? Как жаль, что я не могу уничтожить всех своих врагов. Хотя... Я не могу убить их тело, я не могу оставить их без оболочки, но я могу пробивать их души, нанизывать их на копью проклятий, и глядя в глаза, вселять страх и проникать в глубины, куда нет ходу даже им самим. Спасибо тебе, Предатель, что толкнул меня на необходимую грань. Ведь только там я смогла обрести дар видеть, слышать, чувствовать и понимать. И пусть мне это дается нелегко, пусть каждый раз я трачу все, что есть и от напряжения носом идет кровь, но я становлюсь сильнее с каждым ударом. И очень скоро небо станет для меня ультрамариновым, а мир - черно-белым.

Скажиет, доктор, ведь это называется сумеречный синдром?

- Здравствуй…

Я снова пришла к тишине. Только здесь и только так я могу говорить с небом. Сегодня оно все такое же ясное, лазурное и глубокое… Но в моих глазах оно мутное и серое.

- Я пришла рассказать тебе…

- О нем?

- О его отсутствии…

Молчание. А что слова? Душа скажет все и без помощи голоса. Я молчу, но знаю, меня слышат. И каждая моя слеза когда-нибудь прольется над океаном.

- На все есть свои причины.

Небо спокойно. Оно подобно мудрецу, прожившему 12 жизней. Оно знает ответы на все мои вопросы, но упорно не хочет отвечать.

- Я не вижу причин.

- Ты правд так думаешь?

- Нет.

- Вот видишь. Я снова повторяю: на все есть свои причины.

- Молчи!

- Но ты пришла за советом.

- Я пришла поплакать в одиночестве.

- Я бы рад, но уйти не могу.

- Я знаю.

- Не плач. Он все равно не увидит твоих слез и не узнает о них.

- Да! И знаешь, почему????

- И почему же?

- Потому что я не твоя дочь! Потому что только он твой сын! Он твое дитя! Но не я…

- Тебе тяжело.

- Уходи.

- …

- Мне одиноко.

- Неправда. У тебя есть я. И еще много других, что любят тебя.

- Не верю.

- Почему?

- На все есть свои причины!

Я ушла. Мне больше не интересно. Хотя это и не так. Лгу сама себе, уговариваю, что все нормально, что все образуется. А сама в это не верю… Да и зачем верить? Мои мечты уже давно превратились в просто цели. Я одеваю улыбку, как украшение и заставляю глаза светиться. А ради чего? Прошло 3 года… Я думала, что обрела покой, пройдя сквозь доступные мне круги ада. Но я снова ошиблась. Теперь мне открылся новый уровень и я застряла. Споткнулась и упала. И нет больше сил встать и идти дальше, опрокидывая препятствия. Вся моя решительность исчезает, стоит мне только вспомнить его глаза… улыбку… голос… Я вырвалась из одной ловушки, чтобы попасть в другую…? А ведь где-то в душе я все еще надеюсь… Но это ненадолго. Я гарантирую.

Я сплю и вижу. Я наблюдаю казнь. На рыночной площади эшафот. Перед глазами пробегают образы, сотни жертв и ликующий крик толпы. Сегодня казнь будет зрелищной. Под серым небом растекается пятно серолицей массы. Под запыленным солнцем провозглашают приговор, на брусчатку падают первые капли пота. От напряжения начинает закладывать уши и чешутся десны. Тысячи мнимых и реальных болей иглами опытного акупунктурщика вызывают взрыв аховых эмоций. Приговор оглашен, слова затихли и под шум дождя мягкое пламя начинает ласкать голые ноги. Они казнят демона войны. Глупцы, разве меня можно убить? Другое тело не значит иная сущность. Еще одна горсть пепла принесла себя в жертву, став маленьким ониксом у меня на поясе.

- Я не чувствую её тепла.

- Зато ощущаешь её холод.

- Но холод никогда не принесет любви!

- Возможно. Но любовь нередко приносит с собой холод.

- Лучше бы меня не было!

- Тебя не будет.

- Ты жесток.

- Я справедлив.

- Ты издеваешься надо мной!

- я делаю тебя счастливым.

- Но я несчастен!

- Несчастным ты станешь тогда, когда она забудет тебя.

- Она не сможет.

- Почему?

- Она не убийца.

- Демоны войны тоже не убийцы., они всего лишь расшалившиеся дети.

- Но мир не игрушка!

- Мир нет, а человек да.

- Ты глуп.

- Я созерцатель.

- Ты слеп!

- Я слышащий.

- Ты зло!!!

- Я - вселенная.

- Ты ничто.

- А ты его часть.

- Значит, я это... ты?

- Нет, просто я в тебе.

- А она?

- Она вне нас.

- Поэтому одна?

- Поэтому со всеми.

- Прости её.

- Я не умею.

- Тогда отпусти!

- Ты так и не понял, человек, нельзя отпустить свою сущность, ибо она есть вселенная, а без неё ты - ничто.

Небо. Одна минута власти над ним превращается в столетия безмолвия. Ты думаешь оно обиделось? А, человек? Нет, оно просто слишком сильно любит свободу. Как и дочь Всевышнего. Но с одной разницей: небо свободно всегда, а она свободна только когда небо сажают на цепь. И вот теперь оно наслаждается дыханием и вслушивается в тихий разговор...

- Ты слышишь, как шумит дождь?

- . . .

- Ты же слышишь?

- Слышу.

- О чем он поет?

- О тебе.

- Он знает меня?

- Он знает только тебя. это её дождь.

- Но она далеко...

- Ближе, чем может кто-либо на земле.

- Я не видел её...

- И не увидишь.

- Но почему?

- Потому что тебе достаточно знать, что она с тобой.

Он ждет и смотрит на небо. Он смотрит на него уже тысячи лет и каждый Его вздох сопровождает тишина молитвы и шум прибоя миллионов чувств и ощущений. Он молчит, но крик его души слышен даже ей, там, на другом конце земли у ледяного подножья северного величия. Она слышит и слёзы срываются с ресниц, а голая выжженная земля впитывает капли долгожданной влаги, не зная, сколько соли несет в себе каждая из них. Она снова плачет. Но ни одна её слеза не принесет столько горечи земле, сколько приносит Творцу её отчаяние, ёё - любимой из дочерей великого Отца мира. Еще немного и заплачет сам Вездесущий! Но нет, он не плачет, но лишь протягивает ей ладонь и просит у неё покоя. Теперь вся мощь Сущего сжата в одном её кулаке. И одного взгляда достаточно, чтобы небо посмотрело на него. Оно повинуется, но разве оно обещало ей выслушать его крик?

Небо… Я снова говорю с ним. Теперь уже по-другому, совсем иначе.

- Ты повзрослела. – Скажет оно. – И изменилась.

А я только улыбнусь в ответ и обниму руками воздух. Небо уже не плачет надо мной, теперь оно наблюдает и лишь подталкивает к размышлениям.

- Что ты расскажешь мне сегодня?

Оно смотрит на меня бездонными глазами и терпеливо ждет, пока я соберусь с мыслями.

- Я расскажу тебе о том, какие у него глаза.

Небо улыбается. Оно слишком сильно любит свою дочь, и лишь поэтому не позволит ревности взрастить свое семя в душе воздушно-ветрянного пространства его мира.

- Какой он?

- Голубоглазый.

Я улыбаюсь. Я знаю, что меня поняли. Да и потом, все его дети получают в дар небесный цвет глаз. Даже если в жизни их взгляд чернее ночи.

Мы рождаемся, живем, умираем... и снова рождаемся, живем, умираем... Бесконечный цикл нечеловеческой души. Мы рождаемся, и с первым криком мы начинаем свой путь к смерти. Мы продвигаемся по жизни, накапливая знания, изживая себя, поглощая опыт; мы ставим цели и идем к ним, переступая через совесть, честь, любовь, верность, преданность; мы движемся вперед, опрокидывая чужие мысли, подминая в жернова собственных амбиций десятки жизней и судеб. Мы живем, во всяком случае, думаем, что живем. Бездушные, вечно голодные, жаждущие зрелищ, хлеба и крови, хищные. наглые, интровертно экстравертированные существа, стремящиеся утолить свои инстинкты. И это мы называем гордым словом "человек"??? Мы научились мыслить и превратили семью в стаю; мы научились убивать красиво и со смыслом и называем это выживанием; мы гордо задираем голову и красуемся шрамами, заработанными собственной глупостью и убеждаем себя, что, живя среди волков, выть должны по-волчьи. Как опрометчиво мы оскорбляем эти[ гордых животных! Ведь даже гиены и шакалы по сравнению с нами - Боги чистоты и невинности.