О пользе петухов...

У меня есть печенька, а у тебя нет — значит, я лучше тебя, бе-бе-бе.

Когда коммуникация такого рода случается в песочнице, а участникам коммуникации по четыре года, это ещё куда ни шло. Хотя матушке обладателя печеньки недурно было бы внушить, что ребёночку надлежит с малых лет объяснять разницу между заслугой и везением. Только матушке, скорее всего, не объясняли самой, и теперь она сидит на лавочке, одобряя отпрыска: гордись, зайка, они все хуже тебя.

Зайки вырастают.
Обучаются умным словам, строят позиции, формулируют суждения — вокруг всё той же метафизической печеньки. Ну, не знаю, передёргивает плечами зайка, у меня ребёнок никогда не орал ночами; я даже после родов так не растолстела; я не позволю себе выйти из дома без маникюра; далее везде. И сказать зайке, что ей повезло, что надо благодарить судьбу и радоваться, а не впадать в учительствование, поджимая губы осуждающе, сказать ей такое, значит нарваться на те же поджатые губы.
В зайкиной голове обладание неким благом давно и неотвратимо превратилось в право на это благо, а ведь ни одна зайка не допустит, что право это она присвоила, нет, право дано, оно законно, стало быть, зайка право имеет, она заслужила. Самодовольство благополучия и ощущение избранности образуют вокруг зайки такую броню, что прошибает её только одно проверенное орудие.

Жареный петух, который рано или поздно приходит к зайке, чтобы склевать её печеньки и напомнить, чем заработанное отличается от дарёного.
Лучше — для зайки лучше, — чтобы петух явился пораньше, тогда не так больно.

(с)тырено