Жизненные истории Старой Пелотки (без цензуры)

Кошка сдохла, хвост облез…

аффтар: Старая Пелотка


Как это всегда бывает, что-то иногда вспоминается совершенно
случайно. Ну, вот идёшь ты по улице, и вдруг понимаешь, что на тебя
кто-то ссыт. Откуда-то с балкона. Ссыт. Сука вот такая. И вдруг ты
вспоминаешь, как в далёком девяносто первом ты вот точно так же обоссал
с балкона своего участкового, и на память о том важном дне у тебя
остался на память шрам на жопе, и сексуальная дырка между передними
зубами.

И вместо того, чтобы поднять голову, и заорать, мол, вычотам,
охуели что ли совсем, пидоры, да я вот щас ка-а-ак поднимусь на ваш
восемнаццатый этаж, да ка-а-ак оторву вам ваши ссакли – ты вытираешь
ебло, и думаешь о том, что время идёт по спирали, что всё возвращается
к тебе бумерангом, или ваще ничего не думаешь, потому что в далёком
девяносто первом тебе сделали трепанацию черепа, и думать тебе теперь
уже нечем.

К чему я это? А к тому, что…


Иду по улице. Снег лежит. Морозно. Заебись. До дома моего метров
двадцать осталось, не больше. И тут я натыкаюсь на похоронную
процессию, состоящую из пятерых детишек лет десяти, одного нетрезвого
дядечки с лопатой, и коробки с дохлой кошкой.

Процессия торжественно несла на вытянутых руках коробку из-под DVD, и надпись на ней гласила «Это гроб с любимым Барсиком».

Не знаю, куда они там этот гроб несли, но в голове у меня быстро отмоталась киноплёнка памяти. На четыре года назад.


***


Солнечным зимним днём, в один из тех дней, когда Москву накрыли
сорокаградусные морозы, у меня умерла кошка. Любимая кошка, между
прочим. Ахуительная кошка. И она вдруг умерла. Ну, конечно, не «вдруг»,
а отравилась какой-то химией, но это не суть важно. Факт налицо: у меня
дома под шкафом лежит труп Масяни, муж на работе, сын на каникулах у
бабушки, а я дома одна, и покойников боюсь. Пусть даже и кошачьих. А
ещё, само собой, я в ужасном горе. Звоню мужу на работу, и завываю в
трубку:

- Дима! Масянечка моя, кошечка моя…

- Что она?!

- Она… - хлюпаю носом, и с рыданиями выдавливаю, - Умерла! Насовсем! И лежит под шкафом! Я щас тоже умру! Сделай что-нибудь!

Муж оценил размеры катастрофы, и быстро бросил:

- Через час буду. Кошку не трогай, в комнату не заходи. Думай, что сыну скажешь. Всё.

Точно. А чо я сыну скажу? Двадцать девятое декабря если что.
Подарок, блять, на Новый Год. Ребёнку семь лет всего, и он непременно
травмируется психически, если я прям так вот сходу ляпну, что у нас
кошка откинулась.

Ну, конечно, я долго думала. И решила, что ничего я сама ему
говорить не буду, а переложу эту мерзкую миссию на своего папу. Папа у
меня аццкий психолог, он что-нибудь придумает. Обязательно. Звоню папе:

- Пап… - И рыдаю в трубку, - Пап, у меня Мася умерла…

- Лидок, - ответил папа, - это пиздец. Чо Андрюшке скажем?

- А я вот нихуя не знаю, папка… - рыдаю ещё пуще, - я, вот, хотела, чтобы ты чонить такое придумал.

- Да ты ёбу далась, доча. Знаешь, гонцов, приносящих хуёвые новости
у нас не любят. А иногда и пиздят. Ногами. Так что давай уж сама. Да, и
ещё: очень соболезную.

Вот, блин, засада. Ладно. Щас экспромтом чонить выдумаю.

- Зови, - говорю, - Андрюшку. Щас я ему скажу. Наверное. Зови, папа.

Пердёж какой-то в трубке, помехи-шорохи, а потом – голос детский:

- Аллё!

- Аллё, сыночек… - Пытаюсь держать нейтральный тон. Чтоб сразу не
выкупил, что я ему щас ужасную новость сообщу, - Сынок, у меня это… Две
новости есть. Ага. Одна плохая, а другая хорошая. С какой начинать?

- С плохой.

Уффф… Собираюсь с духом, и быстро говорю:

- Дюш, ты только сильно не переживай… В общем, Масяня сегодня
умерла… Она отравилась, и умерла. Но честное слово – даже не мучилась.
Только лизнула ту хуйн… Тьфу, исскуственный снег с ёлки – так сразу и
умерла.

В трубке на том конце тишина. Я испугалась.

- Дюш, ты меня слышишь?

В ответ до меня донеслись сдавленные рыдания. Слышит, значит. Ну,
реакция предсказуемая в принципе. И вдруг рыдания резко оборвались, и
сын с надеждой в голосе переспросил:

- Слушай, а какая Мася умерла? Наша кошечка, или Машка?

Машка – это моя младшая сестра. В быту – Мася.

- Что ты, - отвечаю, - Машка жива-здорова, я про кошечку…

Рыдания в трубке возобновились:

- А-а-а-а! Моя кошечка!!!

Вот у детей логика…

И я быстро добавляю:

- Но сегодня я куплю тебе новую кошечку, живую. Такую же как Мася, только котёночка. Это хорошая новость?

- Нет!!!!!

И гудки в трубке. Так и знала…

В общем, я положила телефон, справедливо рассудив, что свою миссию
я выполнила, что сына щас коллективно утешат бабка с дедом и Машка, а
мне надо ещё полчаса сидеть возле Масяниного коченеющего трупа, и ждать
с работы мужа.

Но уже через десять минут мне позвонили в дверь. Открываю. Стоит
мой папа. С сапёрной  лопаткой. И говорит мне очень скорбно и
торжественно:

- Я пришёл рыть могилу. Где ты хочешь похоронить кота?

- Кошку.

- Похуй. Где?

- Похуй. Там.

И пальцем куда-то в окно показываю.

Папа положил мне на плечо руку, сказал «Мужайся», и ушёл вместе с лопаткой.

И пришёл через десять минут. С лопаткой.

- Хуй тебе, а не могила, - говорит, и сосульки с бороды сбивает, -
земля промёрзла метра на два в глубину. Положи её в коробку, да отнеси
на помойку. Всё равно на свалке сожгут.

- Нет! – ору,  - Мася – член семьи! Нельзя её на свалку! Надо рыть!

- Ну, вот тебе лопатка – пиздуй, и рой.

Папа вручил мне лопатку, взглядом ещё два раза сказал «Мужайся», и ушёл.

Стою я с этой лопаткой, и страдаю. Тут открывается дверь. Муж приехал. Кидаюсь ему на грудь, и кричу:

- Блять, это чо за курочка Ряба?! Папа копал-копал, нихуя не
выкопал, Лида копала-копала, нихуя не выкопала… Теперь ты тоже скажешь,
что копал, и не накопал?!

- Ты тоже копала?

-Да! То есть, нет.. Но я точно знаю, что не выкопаю я могилу-у-у-у… - И завыла как голодный упырь.

Муж отобрал у меня лопатку, посмотрел на неё, отложил в сторону, и скомандовал:

- Одевайся теплее.

И мы пошли рыть могилу.

Рыть её мы решили в палисаднике у дома. Оставалось только найти –
чем? Лопатка тут явно не прокатывала. Поэтому муж отправился на
ближайшую стройку, и взял в аренду у таджиков лом. За пиисят рублей. И
через пять минут вернул его обратно. Получив ещё десятку сдачи.

Ни лопатка, ни лом, ни даже, наверное, экскаватор, при такой температуре воздуха были тут бесполезны.

Тут я, осознав, что Масю я закопать не смогу, зарыдала так, что из
вагончика выскочили таджики, и вернули нам остальные сорок рублей.

- Дим… А давай Маську в морозилку положим, а? Пусть в холодильнике полежит до весны, а потом мы её похороним…

Хорошая ведь идея? Да. Но муж почему-то отшатнулся:

- Ёбнулась совсем? Ещё под подушку её к себе положи. До весны. У
меня другая идея есть. Щас пойдём, и поищем в газете объявления. Должна
же быть какая-то служба для кремации животных?

Точно. А чо я сама не додумалась? Должна же быть такая служба. Ну, в теории. Должна.

И пошли мы домой, по пути зацепив из почтового ящика кучу бесплатной макулатуры с объявлениями.

Я сижу на стуле, шмыгаю носом, и требую:

- Громкую связь включи. Я тоже хочу послушать.

Димка кивает головой, набирает номер, и включает громкую связь:

- Здравствуйте! – раздалось из трубки, - Рады вас слышать. Кто у вас умер?

Апизденеть какой позитив. Рады они.

- Кошка. – Скорбно и сурово отвечает муж, давая понять радостному
персонажу, что у нас вообще-то горе. Глобальное. – Очень хорошая кошка.

- Сколько?

Чево, блять, сколько?! Я что, Шариков что ли? Я что, котов душу пачками?!

- Одна.

- Сколько весит, я имею ввиду?

А я ебу? Никогда не взвешивала. Чо за вопросы?

Муж пожал плечами, и ответил:

- Ну, килограмма три, наверное.

А я ещё добавляю со своего места:

- Она у меня была такая… такая хрупкая…

И снова начинаю рыдать. Чтоб там услышали, и поняли, что нам не до лишних вопросов.

- Угу. – Ответили в трубке, и очень громко застучали на
калькуляторе. Интересно, а по какой формуле они там чо высчитывают?
Массу дохлого животного умножают на количество километров, которое
предстоит проехать кошачьей труповозке от них до моего дома, и плюсуют
туда температуру воздуха за бортом по Фаренгейту?

- Восемь тысяч пиццот рублей.

Я аж икнула:

- Сколько?!

- Восемь пятьсот. В эту сумму входит доставка тела животного к нам, кремация и упаковка праха в урну.

Я подумала, и уже открыла рот, чтобы согласиться, но муж меня опередил:

- Скажите, а мы сможем присутствовать при кремации?

- Нет. Мы находимся на территории военного завода, и посторонним вход воспрещён.

Тут я быстро передумала, потому что мне пришла в голову беспесды умная мысль, и я заорала:

- Да?! А откуда я знаю: может, вы приедете, кошку у меня заберёте,
за углом выкинете, а в урну мне потом полкило говна запаяете?! Где
доказательства?

Блять, чтоб мне сдохнуть, если вру… В трубке разве что фанфары не
заиграли. Ну, такие, как на радио, когда на вопрос ведущего: «Как зовут
внучку Деда Мороза?» какой-то эрудит неуверенно отвечает: «Снегурочка,
да?» - такая хуйня сразу играет: тум-турурум-бам-бам, бля! «Да, да! Вы
угадали! Вы выиграли билет в кинотеатр «Рига» на последний сеанс,
завтра в три часа ночи!»

Ну вот, и тут такая же хуйня. Только фанфар не было.

- Да! Мы ждали этого вопроса! Вы совершенно правы! Вы, скорбящие
хозяева любимца семьи, вы должны быть уверены, что в урне находится
именно его прах! Да! Да!

Тут я вообще подумала, что персонаж там кончает.

И решила его обломать:

- Пизда! Давайте уже быстрее, у нас труп щас портиться начнёт.

- Да! – ещё раз крикнул агент кошачьего похоронного бюро, и в
ажиотаже продолжил: - Только сейчас, и только в новогодние праздники,
мы предлагаем нашим клиентам новую услугу: всего за три с половиной
тыщи рублей мы снимем на видеокамеру как мы сжигаем вашего кота, и вы
всегда сможете пересмотреть эту кассету в кругу семьи, чтобы предаться
счастливым воспоминаниям!

И – пауза такая. И слышно, как ёбнутый похоронный агент дышит
часто-часто. Непонятно даже: то ли он так рад, что осчастливил меня
своей модной новогодней услугой, то ли всё-таки кончил.

- Идите нахуй. – Вежливо закончил разговор Дима, и положил трубку.

Мы ещё с полминуты помолчали, и я неуверенно предложила:

- В коробку, и на помойку?

Дима обнял меня за плечи, и мужественно кивнул:

- Так будет лучше.


***

Масю мы запихнули в коробку из-под DVD, написали на ней послание
для бомжей: «Товарищи бомжи, в этой коробке нет нихуя полезного. Там
дохлый кот. Дайте ему спокойно сгореть на свалке. Будьте вы, блять,
людьми!», и отнесли кошкину тушку на помойку.

Конечно, в этот же день я поехала к заводчице персидских котов, и
купила там ещё одного белого котёнка, который на сегодняшний день
сменил уже пятерых хозяев из-за патологического нежелания срать в
лоток, и до сих пор ещё жив только потому, что стОит бешеных бабок, и
усыплять жалко, но это уже совсем другая история.

А ведь время действительно идёт по спирали. Возвращается старая мода на сапоги гармошкой, и корсеты со шнурками.

И очко сжимается при виде участкового, и шрам на жопе болит.

И дохлые коты в коробке из-под ДиВиДи…

Иногда они возвращаются…