Правосудие в уголовном производстве, как системная и взаимосвязанная деятельность органов  дознания, досудебного следствия, прокуратуры и суда имеет крайне низкий авторитет среди населения страны - потенциального круга лиц, за посягательства на чьи права и их нарушение, органы правосудия обязаны осуждать виновных, обеспечивая при этом оправдание невиновных.
                Высокая оценка деятельности национального суда дается лишь руководителями аппаратов судов при публичных выступлениях, на пленумах и съездах. Диссонансом чему являются и решения Европейского суда по правам человека, по результатам рассмотрения жалоб граждан, оспаривающих решения национальной Фемиды. 
                Интереснейшим моментом в общенародной оценке является то, что негодование результатами совершаемого правосудия одинаково возникает у сторон, занимающих в судебном процессе противоположные позиции и интересы, будь то гражданское производство, уголовное либо любое другое. 
                Обсуждать деятельность суда - дело бессмысленное...

Обоснованность, (формальная) решений суда является практически окончательной. Их убедительность не оставляет сомнения в законности и правильности оконечного решения, но остается полное несогласие и возмущение после оглашения вердикта национального суда. 
                Те, кто ступил на тропу войны с государственной судебной системой и обратился в Европейский суд, обычно не ограничивается подачей итоговых решений, а представляет достаточно объёмный пакет решений процессуальных, которые в полноте раскрывают весь механизм создания итогового правового акта. Именно промежуточные документы ярко свидетельствуют, что результатом решения суда является не строгое соответствие нормам материального и процессуального права, и не соблюдение процедурных правил.
Итоговое решение национального суда в уголовном процессе это - плод мыслительной деятельности, направленный на реализацию сугубо корпоративных интересов конгломерата органов, составляющих государственную Систему правосудия, ничего общего с обеспечением прав не имеющую и являющуюся изначально карательной и репрессивной, как аппарат подавления и принуждения, для поддержания масс  в состоянии уважения, (страха) к государству методами давления и принуждения.

                Подобно художнику, пишущему картину, мазком кисти закрашивающему ненужное, добавляя новые линии, цвет и изменяя формы - от заседания к заседанию, от судьи к судье, от инстанции к инстанции суд создает действиями и постановлениями творение - приговор, приближая к оконечному замыслу, который по своей сути уже никак не соответствует объективному исследованию реальных событий, выполнению процедурных норм и законности. Созданное творение, вопреки именованию правовым актом, по сути является художественным произведением, основанном на воображении агрессивно-упорядоченного характера и репрессивно-инквизиционном сознании, препятствующем в осуществлении доступа к правосудию, одинаково и потерпевшей и обвиняемой сторонам. 
              И можно было бы восхищаться судебным искусством, если бы за каждым из этих творений не просматривались поломанные судьбы тысяч людей, на костях которых были построены десятки тысяч карьер; а само судебное творчество не являлось лицом нашего государства и национального правосудия, имеющим четкую юридическую формулировку - подлог.

  Все выше изложенное вполне можно было назвать клеветой и оговором, дискредитацией органов правосудия, вплоть до привлечения к ответственности. Но для обоснованности изложенного, приведу лишь один из многих сотен, документальный эпизод процессуально-непидзвитного творчества, имевшего место при производстве одного уголовного дела.
                С весьма жидко обоснованным обвинением в отношении Л, было возбуждено уголовное дело. Жидким настолько, что при всем желании суда, избрать меру пресечения кроме подписки о невыезде не представлялось возможным - заявление о совершении преступления, осмотр места происшествия и объяснение «потерпевшего», имели место задолго до самого «совершения» преступления подозреваемым.
  По истечении более полутора лет досудебного следствия,  дело наконец то добралось в суд для судебного разбирательства. Достаточно неглупый обвиняемый Л, зная причины фальсификации обвинения и имея доказательства создания подлога, в законном порядке стал требовать обеспечения своих процессуальных прав. Одним из таких было - ознакомление с материалами дела, которое за полтора года перетасовок по "бермудскому" треугольнику следствие-прокуратура-суд, претерпело существенные изменения, вплоть до подмены заключений экспертиз.
                После предварительного заседания и письменной резолюции судьи на ознакомление с делом при помощи технических средств,(вх.N 3790 от 12.05.09г. - вот уж где судья допустил творческий конфуз, не проверив лично материалы дела, и не обнаружив неудаленные из дела прокурором листы с повторяющейся нумерацией, приготовленные для удаления), обвиняемый зафиксировал наличие в деле листов с повторяющимися номерами - 228, 229, 230:

                О чем сразу же сделал письменное заявление:

                После чего, обвиняемым были неоднократно поданы заявления о полной фальсификации обвинения и создании органами дознания и досудебного следствия искусственных доказательств виновности. 
                Неудивительно, что очень в скором времени, обвиняемому было предъявлено еще несколько обвинений и мерой пресечения было избрано содержание под стражей в следственном изоляторе. Естественно - был назначен новый председательствующий по делу.
              Учитывая, что в материалах дела происходила постоянная перетасовка документов, а протокол судебного заседания не отображал всех событий происходивших в судебном заседании, обвиняемый обратился к новому председательствующему с заявлением о разрешении продолжить ознакомление с материалами дела и протоколом судебного заседания, который велся при предыдущeм председательствующем.
                Ответ на заявление уже являлся творением, так-как полностью изменял смысл поданного обвиняемым заявления:

                Из содержания представленного ответа складывается впечатление, что обвиняемый Л, обращается с просьбой об ознакомлении с протоколом, который еще даже не составлен. И именно этот ответ судьи ЛупенкоА.В., с вложенной в него смысловой нагрузкой будет предметом оценки при всех последующих рассмотрениях коллегами, во всех вышестоящих инстанциях.

                Но это еще не завершённый шедевр, ведь ещё существуют те поданные и приобщённые к делу обращения обвиняемого, которые самым кричащим образом заявляют о расправе, подложном обвинении, фальсификации доказательств и материалов дела. Естественно, эти заявления и ходатайства будут портить видимость законности приговора и нахождение их в материалах дела нежелательно.
                Для национальных судей разрешить вопрос исчезновения из материалов дела неудобных документов - то же самое, что начинающему художнику исправить картину с жёлтыми осенними деревьями на весеннее расцветание - стоит лишь поменять цвет краски...

Вначале обвиняемому был дан доступ к ознакомлению с материалами дела и вынесено постановление о графике его проведения. Затем было прекращено ознакомление с материалами дела, ещё до граничного срока, установленного графиком, утвержденным судом. И пока обвиняемый, брызгая слюной и возмущаясь, составляет в следственном изоляторе жалобы на нарушение своих процессуальных прав, (которые вряд ли кто-либо когда-либо будет читать, о их рассмотрении вообще речь не идёт), председательствующим творцом создаётся образ безупречного и законного приговора, основанного на объективном исследовании всех материалов дела... оставшихся после удаления изобличающих подлог. 
                Безусловно, что подсудимый будет изощряться в жалобах, рассылая их во все инстанции, вплоть до ООН. Но ведь искусство совершенно! Творец-судья уже создал образ и на бумагу давно легли мазки пера, поставившего подпись на постановлении от имени Украины, что ознакомление было прекращено не иначе, как по причине порчи и уничтожения материалов дела тем самым подсудимым Л, который <<клеветнически>> обжалует нарушение своих процессуальных прав. Вряд ли кому из коллег-творцов придёт в голову вопрос: "Для чего обвиняемому уничтожать оправдывающие документы?".  Все понимают - искусство требует жертв. 
                Много позже, неоднократно получив на заседании отказ председательствующего в исследовании представленных доказательств, получив ответы на все отправленные жалобы с содержанием о законности действий суда, окончательно отчаявшись и разуверившись в справедливости суда, и возможности законного разбирательства, обвиняемый получит документ ещё одного творца - председателя суда:

 из которого узнает о причинах прекращения ознакомления, и о собственноручном уничтожении оправдывающих материалов, и будет ожидать уже неизбежного обвинительного приговора... с чувством глубокого раскаяния и уважительного трепета перед божественными творцами, концептуальным принципом творчества которых является идеология мыслителя третьего рейха Й.Геббельса: "Самая страшная  ложь должна выглядеть правдоподобно, чтобы в неё поверили".
                И верят!  Верят те, кто долгие ещё годы будет охранять осужденного - чтобы не сбежал.
                Верит ВККСУ - не находя оснований для привлечения судей, творцов подлога, даже к дисциплинарной ответственности, называя содержимое всех жалоб осужденного его субъективным мнением, (дело N 8вк-3657/12).
                Верит общество, в которое возвращается после освобождения осужденный, даря ему всё соответствующее отношение.
                Верят правоохранители, которые всегда смогут повесить "висяк" на ранее судимого...

   Так разве не творческая профессия судьи?!

      ...продолжение следует...

Нашумевший проект евроинтеграционного закона об изменениях Уголовно-исполнительного кодекса, обещавший значительные смягчения режима содержания осужденным, находящимся в местах лишения свободы принят. 

Разрекламированные улучшения и смягчения остались лишь рекламой. 

Однако почти все центральные СМИ массировано одурманивают электорат откровенно лживой информацией о грядущих смягчениях, вплоть до возможности пользоваться заключенным мобильными телефонами. То что это, даже приблизительно не соответствует действительности, лишь подтверждает заинтересованность власти в неведении и заблуждении народа, достигаемой посредством массового зомбирования через средства массовой информации и для укрепления политики двойных стандартов.

В нашем государстве система двойных стандартов процветает, как нигде больше, а легализация мобильной связи в МЛС подорвет основу нашего тоталитарного и коррупционного строя - систему правосудия.

То, что легализация мобильной связи лишит незаконных доходов всех сотрудников Государственной пенитенциарной службы, получающих мзду за их поставку в МЛС - не самое разрушительное для коррупционных схем событие. Спрос контингента, находящегося за колючей проволокой, на сегодняшний день превышает предложение, и прекратившиеся доходы от нелегально поставляемых телефонов были бы восстановлены за счет других запрещенных предметов.

 Официально озвучиваемые версии о том, что легализация мобильной связи для осужденных приведет к росту преступности - организации преступлений главарями группировок, находящимися в МЛС и выполнение преступлений их сообщниками на свободе; совершение мошеннических преступлений посредством мобильной связи - полнейшая ложь и устрашения, рассчитанные на обывателей. Именно легализация мобильной связи позволит держать под полным контролем все процессы, связанные с преступной и противоправной деятельностью и пресекать ее в любой стадии - от момента организации преступления и вплоть до момента начала его совершения. При этом собранная техническими средствами доказательная база не даст возможности никаким образом избежать заслуженного наказания совершившим преступление.

Единственные два недостатка этой схемы - практически полное отсутствие возможности существования коррупции - как известно - средства технической фиксации запугать либо подкупить невозможно, и свои показания они не поменяют. И второе - отсутствие возможности фальсификации обвинения, что в отечественной системе правосудия дело обыденное.

Очевидно, что именно невозможность наличия места для коррупции и подлога и является препятствием для легализации мобильной связи - привыкшие получать мзду за все правоохранители будут лишены основных своих доходов и существование двойного стандарта в системе правосудия сократится до минимума. 

И еще некоторые весомые аргументы не в пользу официальных утверждений о росте преступности при легализации мобильной связи.

Система национального правосудия - это конгломерат всего опыта уничтожения личности, наработанного еще со времен ГУЛАГа - от физического и психологического насилия, до подлогов документов и искажения действительности в суде, от момента задержания лица до самого его освобождения по отбытию срока наказания.

Наличие легально мобильных телефонов сведет на нет любые злоупотребления со стороны должностных лиц администраций пенитенциарных учреждений - от физического насилия до расхищения продуктов питания и выдачи неприемлемой для употребления еды. Любые противоправные действия администрации учреждения отбытия наказания будут сразу преданы огласке и их совершения станут невозможны. Что, очевидно, и не устраивает органы власти.

 Существующая тенденционно-репрессивная судебная машина украинского правосудия будет не в состоянии осуществлять свою мало законную деятельность, и при этом сохранять видимость законности, без налаженного взаимодействия с другими силовыми государственными органами - милицией, прокуратурой, пенитенциарной службой.           Именно пенитенциарная служба обеспечивает нарушение процессуальных прав подсудимых и осужденных, создавая фундамент для обоснования законности неправосудных решений судами, чем участвует в укреплении двойных стандартов в стране - формального верховенства права - для демонстрации на арене внешней политики, и для внутреннего употребления - узурпации власти, прав и свобод человека. Чем и создает непреодолимые препятствия заключенным при их попытках реализации права на защиту, и что было бы невозможным при легализации мобильных телефонов.

Расписывать абстрактные доводы можно бесконечно, приведу конкретные схемы и механизмы действия.

    Так, одними из главных норм в уголовном производстве являются доказанность и процессуальные сроки.

Нарушение сроков, например, обжалования решения суда, ведет к лишению права на обжалование незаконности вынесенного приговора. Возможность восстановления этого срока также проблематична, как и очевидно нежелание национального суда в его восстановлении. Суд, как никто хорошо разбирается во всех тонкостях фальсификации обвинений и доказательств, знает, при помощи каких манипуляций документами и изящества фраз обходят установление достоверности нижестоящие суды, и единственный интерес суда - не возвращаться к детальному пересмотру дела во избежание установления фактов, которые могут стать причиной для вынесения оправдательного приговора. Уж так исторически сложилось в унаследованной от СССР судебной Системе, что лучше казнить невиновного, чем разбираться с его невиновностью, особенно, когда доказательствами невиновности предлагаются неисследованные факты, а не казначейские билеты.

Самым заинтересованным в отмене приговора, естественно является приговоренный, так как судимость в нашей стране в настоящее время является той чертой, за которой начинается долина дискриминации и презрения со стороны общества, возможность оказаться за решеткой при недовыполненном милициантами плане по раскрываемости, а также всех иных ментальных и социальных преград, вырастающих вокруг "ранее судимого".

Уж кто, как не осужденный будет и сроки на апелляцию с кассацией соблюдать, и формы их заполнения, в ожидании пересмотра дела и вынесения справедливого решения, восстанавливающего в правах и свободах. Вот тут и начинается работа механизма Системы, лишающего человека законности и прав.

   Звонок судьи, (обычно - помощника судьи) в отдел исполнения судебных решений следственного изолятора, на личном деле осужденного отмечается едва заметной меткой простого карандаша, которая и предрешает судьбу всех процессуальных документов, отправляемых в дальнейшем осужденным. Принимая во внимание фактическую возможность регистрации и отправки апелляции не иначе, как только через указанный отдел следственного изолятора, бесконтрольность этого процесса и отсутствие норм, обеспечивающих вручение осужденному документа о передаче администрации и регистрации поданного документа, судьба его зависит от метки на личном деле.

В течении наикратчайшего срока, специальная комиссия проводит распределение и осужденный этапируется к месту отбытия наказания, где после прибытия надо время и для адаптации, и для "собраться с мыслями", да и график приема корреспонденции - обычно раз в неделю, никак не способствует соблюдению процессуальных сроков, а ведь и сам этап может длиться и неделю, и три.

В результате создаются все условия для пропуска срока, и если осужденный и найдет желание продолжать отстаивать справедливость и законность, то его просьба о восстановлении пропущенного срока судом не удовлетворяется, а указанные осужденным основания признаются неуважительными. 

Бывает, что осужденный подает ту же апелляцию раньше, чем его этапируют. Тогда, все та же метка на деле, решает вопрос послания, но несколько иным способом - администрация следственного изолятора возвращает его с маленькой припиской печатным текстом, без печатей и подписи, подобно этой - вручаемой в следственном изоляторе ГПС Украины в Одесской области:

            Именно таким «документом» создаются препятствия в доступе к правосудию. Хочется отметить, что кроме отсутствия на «документе» даты, печатей и подписей, все указанные ссылки на нормы закона - ст.350 и 396, упоминают давно уже недействующий УПК, а кассационной инстанцией ВСУ давно не является.
           Естественно, что наличие мобильной связи полностью лишило бы возможности создания таких подлогов.
 

           Стремление к Европейской интеграции ведет к необходимости приведения к евро нормам законодательство Украины - для расширения прав рядовых граждан, прозорости власти.

Одним из принятых законов, способным обеспечить реализацию прав граждан, а в особой мере - лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, был Закон Украины "Об информации", получивший в 2011 году новую редакцию.
            Этот закон позволял человеку, попавшему в жернова отечественного правосудия, даже находясь в следственном изоляторе самостоятельно обеспечить защиту своих интересов затребованием необходимой, достоверной информации, опровергающей подложные сведения, составленные «работниками с холодным сердцем».
            Массовое пробуждение обреченных на обвинительные приговоры стали проблемой для судов - представляемые сведения, опровергающие обвинения, полученные законным способом и даже без содействия адвокатов, могли полярно изменить статистику оправдательных приговоров в стране и отправить на скамью подсудимых практически весь аппарат следственных органов, прокуратуры и суда.
            Но разрешена эта проблема была просто - пенитенциарная система стала препятствием в отправке запросов заключенными под стражу.

На практике это было реализовано следующим образом, (в качестве примера привожу все тот же следственный изолятор ГПС Украины в Одесской области):
          

Подаваемые запросы попросту уничтожаются. Ожидание ответа в отдельных случаях заканчивается справедливым возмущением заключенного и при содействии адвоката, либо без него, подачей множества жалоб на нерегистрацию и неотправку запросов.
            Подтвердить факт отправки запроса, (а равно - любого другого письменного обращения) для заключенного не представляется возможным. Но и отсутствует возможность подтверждения факта уничтожения обращения. Во избежание дальнейшего засыпания жалобами, заключенному предоставляется ответ о том, что для регистрации и отправки никаких документов от него вообще не поступало в канцелярию, копия такой "справки" направляется в прокуратуру по надзору за соблюдением законности в местах ограничения свободы, которая законность в отношении заключенных под стражу и без подобных "документов" никогда не торопилась соблюдать.

Естественно, что наличие мобильной связи не допустило подобных событий, в которых подозреваемый заведомо обречен.

            Стоит отметить немаловажный нюанс, что нахождение под стражей является стрессом, длящимся иногда годы, и не только для впервые попавшего за решетку. Постоянное напряжение для ожидающего положительный ответ на свой запрос, после получения подобного документа, может стать последней каплей, влекущей самые непредсказуемые последствия - от суицида до нападения на инспектора, который становиться крайним в цепочке исчезновения послания. А уже по факту действий нападавшего будет и тщательная проверка, и беспристрастное следствие, и новое обвинение, с которым абсолютно бессмысленно надеяться на справедливое и законное разбирательство.
            И весь этот конгломерат беспредела, с наработанными техниками уничтожения человека мог быть прекращен благодаря легализации мобильной связи.

Не буду заострять внимание на выводах - которые однозначны, в отношении описанной практики нынешней пенитенциарной службы - бывшего Главного управления лагерей. Хочется обратить внимание на другое - вся политика и направленность власти в нашей стране, независимо от сферы деятельности и влияния, направленности и интеграции, все годы независимости действовала и действует по неизменному принципу, озвученному некогда коммунистическим государственным деятелем А.И.Микояном: "Гибрид высоких идей и низменных поступков". Ничего не изменилось. А действие этого принципа, всей этой Системы, основанной на нем, напрямую зависит от каждого из нас, нашей позиции и отношения к происходящему.