***
- 24.04.13, 11:49
Когда тебе кажется, что человек любит тебя не так как ты этого хочешь,
это не значит, что он не любит тебя всей Душой!
Важливі замітки
Останні статті
- Притча о белом листе и черной точке
31.01.2022, 13:56 - Притча про белую лошадь
31.01.2020, 08:14 - высокие долгожители — секвойи
07.02.2019, 21:59
Свіжі фотографії
Свіжі шпалери
"""
- 24.04.13, 11:38
"Все, что в общем называется прошлым,
по сути является лишь своего рода настоящим,
только ставшим более тихим и темным."
Гертруд фон Ле Форт
***
- 24.04.13, 11:22
Чугунная ограда,
Сосновая кровать.
Как сладко, что не надо
Мне больше ревновать.
Постель мне стелют эту
С рыданьем и мольбой;
Теперь гуляй по свету
Где хочешь. Бог с тобой!
Теперь твой слух не ранит
Неистовая речь,
Теперь никто не станет
Свечу до утра жечь.
Добились мы покою
И непорочных дней...
Ты плачешь – я не стою
Одной слезы твоей.
Анна Ахматова 1921
Равнодушие
- 23.04.13, 12:02
Равнодушие – это безразличное отношение к проблемам, неприятностям и горестям другого человека.Сначала равнодушие возникает по отношению к совершенно посторонним людям. Потом переходит на круг поверхностных знакомств, далее захватывает приятелей человека, в итоге незаметно подминает под себя и отношения с друзьями и родными. Нередко равнодушие изначально возникает как безразличие к страданиям животного, постепенно переходя на людей. Это как нравственно-психологическая ржавчина, которая сама по себе, без целенаправленных усилий со стороны человека, все больше и больше захватывает и разрушает его.
Равнодушие идет рядом с эгоизмом и рационализмом, самоуверенностью и самовлюбленностью. Оно – первый шаг к жестокости и агрессивности. Равнодушие способно покрыть все душевное "поле" человека толстым ковром "сорняков", уничтожающим любое положительное чувство или мысль, что может привести к полнейшей нравственной и психологической деградации личности.
Человека, равнодушного ко всему, кроме работы, засасывает суета, появляется раздражительность, агрессивность, тревога, желание самореализации. И больше ничего? Таким ли нужно видеть человека? На все вопросы, не касающиеся работы, у него есть заготовленный заранее ответ: «Ерунда всё это…». Это только его малый мирок, в который он никого не пускает – не ерунда. Он закрылся панцирем и думает, что защищен. А ведь существуют люди, которые его любят, которые не равнодушны к его судьбе, хотя он этому не верит. Как переубедить его, как сделать, чтобы он поверил в чувства? Что нужно сделать, чтобы его защита рухнула? Ведь сказано: «Стучите в двери – и откроется вам», или: «Чем сильнее напор, тем ближе цель».
Что, если оставить такого человека в покое? Пусть живет своей ограниченной жизнью, пусть закроется в своем мирке. Ему же там хорошо, как он утверждает. Может он только и ждет, чтобы все оставили его в покое? Но, скорее всего, это не так. Ведь существуют причины, которые заставили его создать свой закрытый мир. Кто-то или что-то не пускает его оттуда. Не позволяет жить интересной жизнью, с разными чувствами и эмоциями. Поняв причины, можно вывести этого человека из состояния – «я никому не нужен и мне никто и ничто не нужно». Я ничего не советую и не могу знать рецепт от болезни «равнодушие ко всему». Но своим активным вниманием и поведением, своим НЕРАВНОДУШИЕМ можно добиться многого. Главное – верить, что можно изменить этот мир равнодушия и живущих в нем равнодушных людей. И еще – не терять надежды и веры в победу НИКОГДА… Необходимо помнить, что мир настолько плох или хорош, насколько мы его плохо или хорошо воспринимаем.
Не бойся врагов – в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство.
Притча о создании женщины
- 22.04.13, 15:34
Когда Бог создавал женщину, он работал поздно на 6-й день. К нему зашел ангел и спросил: “Зачем ты тратишь так много времени на это?”
Господь ответил: “Посмотри на все спецификации, которые я должен соблюсти, чтобы сделать ее. Она должна быть легко моющейся, но не из пластика, иметь больше чем 200 двигающихся частей и в то же время грациозно двигаться. Должна излечивать себя, когда она больна. Работать по 18 часов в сутки. У нее должно быть только две руки, но она должна уметь обнять сразу несколько детей, и уметь обнять так, чтобы прошла любая боль, будь то пораненное колено или душа”.
Ангел был впечатлен: “А это стандартная модель? Это же невозможно! Слишком много работы на один день. Отложи ее на потом”.
“Нет” – сказал Господь, “Я закончу ее сегодня, и она будет моей любимицей”.
Ангел подошел ближе и прикоснулся к женщине. “Господь, но она такая мягкая!”
“Да, она мягкая, но я также сделал ее очень сильной. Ты и представить себе не можешь, что она может выдержать и преодолеть. Она выглядит хрупкой, но в ней огромная мощь.”
“А думать она может?” – спросил ангел.
Господь ответил: “Она может не только думать, но и убеждать”.
Ангел дотронулся до щеки женщины. “Господь, кажется, она у тебя получилась бракованная – она протекает”.
“Нет, она не бракованная” – поправил ангела Бог, “Это слезы”.
“Для чего они?” – спросил ангел.
“Они выражают ее печаль, ее любовь, ее одиночество, ее страдания и ее гордость”.
Ангел был действительно впечатлен. “Господь, ты гений! Ты обо всем подумал. Женщина и в самом деле изумительна!”
“О, да” – сказал Бог. “У нее есть силы, которые могут удивить мужчину. Она может смеяться, когда ей хочется плакать. Она может улыбаться, когда ей страшно. Она будет помогать другому, когда ей самой нужна помощь. Один лишь ее взгляд способен сделать то, что мужчине не под силу…”
Ангел не мог произнести ни слова и стоял зачарован.
Затем Господь вздохнул: “Но есть в ней одна вещь, которая совсем не так. Один недостаток, который если она сама не исправит, может испортить ей жизнь”.
“Что же это?”
“Она не знает себе цену…” (с)
Два Ангела
- 22.04.13, 15:21
На небе догорал закат,
По водной глади убегая.
На брег лучи волна гнала,
Лучи те золотом блистали.
На берегу средь скал седых,
В одеждах сотканных из света,
Прощаясь с солнцем;- незаметный,
С поклоном Ангел провожал.
И бриз морской играл власами,
В глазах пурпуром мерк вдали закат.
И два крыла, источник вечный света,
Его накрыли, чтобы тьму не подпускать.
Он провожал,- всего лишь день,
Из жизни долгой многоликой.
И вспоминал о тех веках,
Что оставались за спиной.
Ведь сколько было дней великих,
В чертогах света в вышине.
И скорбь, и радость были в жизни,
И в небесах и на земле.
Но не о них главою думы,
И грусть на сердце не о том.
Слова шептали его губы,
И вспоминали об одном.
Он вспоминал один из дней,
Когда упал великий Ангел.
Чтобы постичь любовь к Отцу,
Он сам собой наказан был.
Всё начиналось будто сон,
Легко, играя, беззаботно.
Он шёл вперёд, как будто знал,
Что будет рядом он с Отцом.
Не знал лишь то, что может оказаться,
В чертогах мрака, за огненной чертой.
За той чертой, где встать, почти нельзя,
И всё зависит от оков,- сковали что тебя.
Но путь пока, его был чист и светел,
Не будем забегать и мы вперёд.
И постепенно попытаемся ответить,
Как оказался за чертою Ангел тот.
Он был рождён из света мирозданья,
И вышел он из времени реки.
Ведь все, всегда, рождаются невинны,
И все младенцы, душой своей чисты.
Уж видно так судьба его хотела,
Чтобы Отец, там рядом проходил.
И видел чудо: - Ангела рожденье,
ОН присмотреть за ним тогда решил.
Он рос крылатым, будто ветер в небе,
И познавал он мироздание вокруг.
Привык по жизни, быть всегда лишь первым,
И не прощал, ошибок он чужих.
ОТЕЦ смотрел и видел его суть,
Багаж тех знаний, с чем он в жизнь пришёл.
И наставлять пытался он его,
Чтобы все знания, в пути не растерял.
ОН говорил: - ты не спеши малыш,
Твой век, он долог, нелёгок и тернист.
Ты не спеши, узнать весь мир вокруг,
А для начала, познать себя стремись.
Пойми себя, зачем ты в мир пришёл,
Что должен сделать ты, какой твой будет рок.
И так ли хороши твои мечты,
Готов ли в жизни ты, усвоить свой урок.
Но Ангел тот, с улыбкой отвечал,
Как не спешить? – ведь много нужно знать.
Мне дела нет, что есть внутри меня,
Ведь Ангел я:- обязан первым стать.
Мне дела нет, кто там идёт в хвосте,
Быть может неудачник он всегда.
Ведь я живу всегда на высоте,
А кто-то под ногами, где-то там.
Отец в ответ, качал лишь головой,
Ты Ангел, в том ответственность твоя.
И значит, для других ты должен жить,
Оберегать, хранить и помогать.
Ты должен требовать, всегда лишь от себя,
И никогда, не требовать с других.
Ведь ты всегда, примером должен быть,
В смирении, по жизни проходя.
А время шло, за годом год летел,
И Ангел возмужал и повзрослел.
Теперь он судьбы многие решал,
Но не всегда, всё как Отец хотел.
И вот однажды,- экзамен его ждал,
В обличье человека, Отец к нему взывал.
Экзаменом на зрелость, проверить он решил,
Усвоил или нет, всё то чему учил.
Услышан был он Ангелом тот час,
Ведь обращался он от сердца и с душой.
Просил о том, чтоб вразумили бы его,
И помогли, в познании себя.
Но Ангел не спешил ему помочь,
Себя ведь он, всё также не познал.
И посчитал он неудачником его,
Мол, нету времени, таким вот помогать.
Гордыня в нём взыграла на душе,
Вопрос его упрёком прозвучал.
Мол, почему: - я Ангел в небесах?
А должен помогать кому-то там!
Отец расстроен был, что так вот всё прошло,
Ведь не усвоен был, тем Ангелом урок.
Печаль легла на мудрое чело,
Он попытался в разговоре всё сказать.
Ему сказал: - пойми таков закон!
Что Ангелом родиться можешь ты.
Но жизнь, всегда расставит по местам,
И жаль, когда упасть придётся вам.
Но гневом, всё сжигающим, тот Ангел воспылал,
Гордыня, самомнение его в нутрии рвала.
И справиться в тот миг с собою он не смог,
Был это по судьбе, второй его урок.
А третий был тогда, когда Отец сказал:
- Уйди от дел небесных, ты слишком ещё мал.
Чтоб судьбами других умел ты управлять,
Сумей ты для начала, себя во всём понять.
Но он опять не понял, что это был урок,
Он справиться с обидой теперь никак не мог.
Опять вулкан эмоций бурлил в душе его,
И пеплом догорала суть света у него.
И наполнялась тьмою душа его теперь,
И совладать с собою тогда он не сумел.
Глаза огнём пылали, и с гневом он смотрел.
Гордыня и обида теперь его удел.
Сказал тогда Отцу он: - уйду назло вам всем,
Слова мои надолго, пускай запомнит Свет.
Я буду делать то, что я хочу и как,
Отныне, будут свет и тьма, противники в веках!
Я буду сеять смуту, раздоры в душах тех,
Кто делает, как хочет он; - хотя и знает грех!
Кто не желает думать, эмоциям внимая,
Или по жизни кто идёт, бесцельно прожигая.
Вот так ушёл во тьму свою, кто светом был рождён,
И с той поры пошла в веках, борьба добра со злом.
Борьба не в том, чтоб истребить готовы свет и тьма,
Борьба за то, чтобы душа решала всё сама.
Что бы решали всё всегда, лишь сами для себя,
Как хочешь ты в судьбе идти: с добром или со зла.
Судьба у каждого своя, известно вам о том,
Но неизвестно никогда, как мы её пройдём.
Закат на небе догорал, а ночь была в пути,
Настал тот час, когда ко всем вдруг сумерки пришли.
Когда нет власти на земле у света и у тьмы,
На берег встретится как встарь, два Ангела пришли.
Один с поклоном провожал
День, уходящий вглубь.
Другой, всё, с нетерпеньем ждал,
Чтоб в ночь начать свой путь.
Глаза их встретились, когда
Вдруг сумерки пришли,
И светлый, тёмному сказал,
Приветствуя кивком главы:
- Ждём и надеемся всегда,
Что сможешь ты себя познать.
Ведь истину, ни где-то там,
Стремись в себе самом искать.
ОТЕЦ просил, чтоб я слова
Тебе все точно передал: -
«Всё время сможет исцелить,
Гордыню лишь сумей забыть».
Ещё один кивок главы,
И в даль пошёл он по воде.
Туда, куда ушёл закат,
Чтоб где-то вновь взошёл рассвет!
Между красотой и красотой
- 20.04.13, 21:49
Валентина
сидела, уставившись в окно, и безучастно разглядывала снующих туда-сюда
прохожих. В каждом из них она различала предпраздничное волнение и
воодушевление.
«Скоро Новый год..., — думала она. — И зима настоящая, снежная — всё готово к празднику. Кроме меня... Настроения — нет. Осточертела рутина! Изо дня в день одно и то же: нескончаемые потоки грязной посуды, грязного белья, грязных полов, ковров, полотенец...»
Радости не было, праздник казался чьей-то жестокой выдумкой, единственное предназначение которой — мучить.
Бедные женщины: вся грязь мира проходит через их руки, желая очиститься. Грязные мысли и грязные чувства тоже предъявляют претензии к женщине: попробуй-ка остановить нас! Если не сможешь, то ты — не прекрасная дама!
«Подумаешь, — некрасивая и толстая! Но я — женщина, я ещё помню об этом, несмотря на то, что все забыли. Я — есть! Надо порадовать себя — во имя праздника...»
Валентина решительно встала и пошла одеваться. Ей было сорок пять, когда «баба — ягодка опять», да никто не хотел насладиться сладостью этой ягодки. Личная жизнь — не удалась. Нет, Валентина была замужней женщиной, у неё было всё, что надо: дом, семья, муж, дети. Но муж флиртовал то с одной, то с другой, то с третьей — даже не прятался. Она давно вынесла его за скобки своей личной жизни — чтобы не травить душу.
Да что о нём думать...
Валентина надела свою любимую шубу, в которой чувствовала себя настоящей дамой, и вышла.
* * *
Она скромно стояла у витрины, стараясь не привлекать к себе внимания. Ей хотелось просто вдоволь насмотреться, а потом спокойно уйти в свой серый, с ободранными обоями, дом. «Какие же счастливые женщины, которым мужья дарят всю эту красоту!»
Нищенка улыбнулась своему отражению в витрине магазина, отведя на время взгляд от множества бус, колье, браслетов, кулонов... Ей хотелось надеть их на себя, дотронуться пальцами, прикоснуться. Зачем? Она хорошо понимала: к её ветхому одеянию они не пойдут. Красивые бусы на её высохшей от бедности и не ухоженности шее только подчеркнут её убожество. И всё равно душа жаждала красоты, жаждала примерить на себя красоту — ведь красота должна быть всем к лицу, особенно в праздники...
Она тоже была когда-то красивой и любимой. Даже сейчас можно разглядеть отсвет прошлого счастья — было бы кому всмотреться.
Нищенка озадачилась: насколько она стала бы краше, будь на ней вон те голубые бусы, с колокольчиками? Она даже почувствовала как эти бусы небом падают на её сухую грудь, и грудь наполняется свежестью, влагой жизни. Да, её выцветшие глаза когда-то были такого же цвета...
Из магазина, хлопнув дверью, вывалилась толстая дама в норковой шубе. В руках у неё были множественные пакеты, так что дама едва протолкнула себя в дверь.
— Валя, подожди! — окликнула её продавщица, догоняя и протягивая оставленную, видно, сумочку.
Поблагодарив, дама в шубе поспешила к ожидавшему её такси. Она едва удерживала пакеты в своих пухлых ручках, всё время поправляя их и подталкивая коленкой. Неудивительно, что она не заметила, как потеряла маленький пакетик, который упал прямо к ногам бедной женщины.
— Чего стоишь тут, как макака? — крикнула дама в шубе, почему-то негодуя на нищенку. — Денег у меня всё равно нету. Видишь — потратилась!
Та невольно остолбенела: стояла молча, словно неживая. Она научилась, когда надо, становиться невидимой, как бы сливаться с ландшафтом.
Вот и такси отъехало, а нищенка продолжала стоять, не двигаясь. Мимо шли люди. Несколько раз кто-то входил и выходил из магазина, и никто не заметил маленький пакетик голубоватого цвета.
Прошло немало времени, пока нищенка осмелилась украдкой взглянуть на него. Потом робко подняла и незаметно, не привлекая к себе внимания, положила его в карман.
Стоять дальше было незачем. Правда, она не успела выпросить грошики на хлеб и молоко, хоть именно за этим пришла сюда. Но ей сегодня выпало счастье получить большее. Не хлебом единым жив человек, тем более женщина — даже обнищавшая, никем нелюбимая, всеми забытая.
Нищенка быстро шла домой, почти летела на крыльях. Слава Богу, у неё был свой дом, своя комнатушка, которую ей удалось сохранить неимоверными усилиями. И как же хорошо, что ей было куда принести свой голубоватый пакетик, пока его никто не отнял. Ведь она не украла его, он упал к её ногам, словно с неба. Конечно, надо было окликнуть ту даму в шубе, но к такому решительному шагу надо было подготовиться, собраться с мыслями, настроиться...
Придя домой, она села за ветхий стол и достала пакетик. Внутри него оказался браслет — небесного цвета, с колокольчиками.
«И правда, браслет лучше — он менее заметен», — сказала себе женщина, улыбаясь. Она надела его на свою худую руку и молча любовалась ею, словно окутанной небом.
Сегодня она ещё не ела. Впрочем, как и вчера, — только чай пила. Зато с сахаром и вареньем. Запасы последнего у неё были с прошлого года. Голова слегка кружилась. Но чувства голода не было.
Лежа на старом диванчике, она всё смотрела на дивные голубые камушки и цветочки, словно не веря, что это сокровище действительно принадлежит ей.
На душе было весело: Бог утешил её подарком. Это хотелось отметить по-настоящему. Она достала деньги, оставленные на самый-самый трудный день — пересчитала. Хватит и на картофель, и на хамсу, и на хлеб...
На улице было хорошо: небольшой морозец и солнце. Вдруг её кто-то толкнул, она даже не увидела кто. Упала плохо, ударилась головой. Чьи-то крепкие пальцы выхватили из рук кошелёк. Она заплакала. Кричать не было сил. И прохожих, как назло, не было...
Она закрыла глаза, словно лёжа на своём диванчике. Так и уснула. Навсегда. Наверное, сон её был слишком красивым, и она решила не возвращаться. На руке её сияло голубизной «небо».
* * *
Валентина пришла домой в дурном расположении духа. Примеряя обновки, она расстроилась ещё больше. Вещи сами по себе казались красивее. Когда же она их надевала на себя, они теряли свою привлекательность. Да ещё браслет, который очень нравился и подходил к новому платью, она не нашла. Бусы к нему: голубые, с колокольчиками, — были, а браслета — не было. Она вначале думала позвонить подруге, спросить о браслете: может в магазине забыла, да расплакалась...
— Ну разве можно всем этим барахлом заменить любовь? — сказала она сама себе и зарыдала навзрыд, благо — никто не слышал.
И тут в памяти всплыл образ старухи, которую она ни за что обругала.
«Она, видно, голодная была. Надо бы ей денег дать, может и мне станет легче».
Валентина вновь решительно встала, умылась, слегка припудрилась и устремилась утешить того, кому, должно быть, хуже, чем ей.
Не доезжая до места, Валентина попросила таксиста остановиться. Она увидала человека на снегу, оказалось старушку. Возле неё возились девочка лет десяти и старик.
— Что с ней? — спросила Валентина и тут же узнала бедную нищенку. Лицо её красноречиво свидетельствовало о долгосрочном недоедании: худое, изможденное, с синими мешками под глазами. Валентине стало жаль старушку, но тут она заметила на её руке свой браслет, и с ожесточением стала стягивать его с уже окоченевшей руки.
— Вот мерзавка! Она украла его у меня! Пару часов назад, стояла как ни в чем не бывало возле магазина...
Валентина никак не могла расстегнуть застежку браслета, когда же ей это удалось, и она с радостью встала, держа в руках свою находку, то встретилась глазами с девочкой, с ужасом следившей за всеми её манипуляциями.
— Это мой браслет! — воскликнула она. — Он к моему новому платью нужен...
Подъехала скорая. Валентина безучастно наблюдала за происходящим, как бы пытаясь всё осмыслить. Старик суетился, что-то объяснял приехавшей бригаде, а девочка по-прежнему рассматривала Валентину. В её глазах застыл ужас.
«Боже, я опять делаю что-то не так», — подумала Валентина и направилась было к ожидавшему её такси. Но вернулась. Подошла к девочке и протянула ей красивый голубой браслет, с колокольчиками.
— Возьми!
Девочка покачала головой и отступила назад. Скорая тем временем уехала, увозя ту, кому Валентина хотела помочь.
«И тут опоздала», — подытожила Валентина и вновь обратилась к девочке:
— Возьми! Он мне не нужен...
— Что вы, заберите, — подоспел на помощь девочке старик. — Нам чужого не надо.
И увел её.
* * *
Валентина отпустила такси, решив пройтись. Домой не хотелось. С тех пор, как дети вылетели из гнезда, она словно очумела. Денег хватало, муж зарабатывал хорошо, только душа её не находила места — будто земли не было под ногами.
Валентина остановилась. «И зачем только я её обругала? Если бы знала, что она вот так скоро умрёт...» На морозе плакать нельзя, но слезы текли из глаз горячими ручейками.
— Тетенька, тётенька, подожди!
Она оглянулась. Раскрасневшаяся девочка — та самая — бежала к ней, а следом, как мог быстро, по-пингвиньи, двигался знакомый старик.
— Не плачь, тётенька! Давай твой браслет — я возьму его. Только не плачь!
Валентина села прямо в сугроб, расстегнула шубу и никак не могла вздохнуть. Грудь, казалось, разрывалась от страдания. Но ещё больше её потрясло сострадание, чуткость. Девочка взяла браслет из безвольно повисшей валентининой руки и тут же одела его на свою ручку.
— Смотри, смотри как красиво! Не плачь, тётенька!
Голубые, полные слёз и благодушия глаза девочки были восхитительно красивы.
— Да, словно кусочек неба спустился на твою ручку. Носи его, милая, чтобы я не плакала.
Просто
- 16.04.13, 00:58
С чего все начинается какие то небыли отношения будь то в реале или в
нете … наверное с интереса, дерзости, случайно столкнулись… или так
получилось просто познакомили (сь), просто добавила контакт. А дальше
дело времени. Просто раньше не приходилось так часто видится, просто не
было с кем поговорить (все асечники спали), просто скучно было, просто в
месте гнали... Вот так просто и завязалось и понеслось … Без всяких
целей, просто ходили в месте на обед, просто общались. Не кто и не думал
, что вот так и все просто получилось …
А когда же начинается "не все так просто" наверное тогда, когда один из них испытал ревностное чувство, в любых его проявлениях. Думаю, с того момента как испытали, вот тут как раз и начинается обдумывание все того "просто" и их возможность или не возможность развития, скажи м так "та это просто, заходит очень далеко или ..." Больше всего мне нравится, когда один начинает думать , что другой думает …
...так просто, а люди сами все усложняют ...
А когда же начинается "не все так просто" наверное тогда, когда один из них испытал ревностное чувство, в любых его проявлениях. Думаю, с того момента как испытали, вот тут как раз и начинается обдумывание все того "просто" и их возможность или не возможность развития, скажи м так "та это просто, заходит очень далеко или ..." Больше всего мне нравится, когда один начинает думать , что другой думает …
...так просто, а люди сами все усложняют ...
24.05.2009
