Игорь Недюха. Правда о 2-ом Прибалтийском фронте. Ч. 2
- 28.11.12, 16:00
Игорь Недюха. Правда о 2-ом Прибалтийском фронте. Прибалтийский финал Отечественной войны. Продолжение. Часть 2.
Лишь во время моего посещения в ноябре 2009 года Украинского института Национальной Памяти мне была вручена копия ответа Федерального военного архива Германии (Вайсенталь штрассе 10, Фрайбург, Германия) при входящем №1768 от 04.08.2009 года.
«Уважаемый господин Юхновский, спасибо Вам за письмо. Вынуждены сообщить Вам, что у нас нет документов, которые касаются капитуляции группы Армий «Курляндия». Последние документы этого военного подразделения могли быть захвачены Советской армией. Советуем обратиться в российский архив: Центр сохранения историко-документальных коллекций (ЦСИДК) ул. Выборгская, до 3, корпус А, 124212, Москва, Россия». С уважением, доктор Менцель. Директор Архива.
На фоне параллельного отсутствия вообще каких-либо ответов из вышеотмеченных латвийских учреждений наблюдался спад прежнего энтузиазма по рассмотрению материалов моего заявления на имя Президента Украины от 30 марта 2009 года. В частности, не встретило поддержки в институте Национальной Памяти мо предложение направить соответствующий запрос российской стороне по адресу указанному в ответе Федерального военного Архива Германии. Логика была проста: наверняка Федеральный военный Архив Германии уже безуспешно обращался к российской стороне по этому поводу. Действительно, невозможно себе представить, чтобы германская сторона не интересовалась судьбой многих десятков тысяч солдат и офицеров группы Армий «Курляндия» попавших в плен в мае 1945 года. А тем более на фоне своих известных усилий по части поиска, чуть ли не каждого пропавшего немецкого солдата или офицера, не говоря уже о генералах.
Последующие политические события, в связи я президентскими выборами в Украине, вообще отвлекли внимание института от данной тематики. Пришлось уже полностью самостоятельно заняться поисками надлежащих дополнительных источников информации, чтобы восстановить картину, произошедшей в мае 1945 года капитуляции Курляндской группировки вермахта или по германской терминологии – группы Армий «Курляндия».
Прежде всего, было установлено, что для всех фронтов имела место общая «фронтообразующая» процедура: на фронт, подлежащий преобразованию, поступает Директива Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) с указанием цели преобразования, организационных мероприятий и ориентировочных сроков их завершения, де-юре закрепляемы соответствующим приказом Верховного Главнокомандующего, т.е. И.Сталина.
Например, отмеченный в ответе №641 от 26 августа 2005 года (О.С. Артёмова) Прибалтийский фронт был образован согласно Приказа Верховного Главнокомандующего от 10 октября 1943 года на основании Директивы Ставки ВГК от 1 октября 1943 года о реформировании Брянского фронта. Приказов Верховного Главнокомандующего от 20 октября 1943 года на основании Директивы Ставки ВГК от 16 октября 1943 года фронт был переименован во 2-ой Прибалтийский фронт.
Одновременно аналогичным образом 20 октября 1943 года был образован 1-ый Прибалтийский фронт на основании Директивы Ставки ВГК от 16 октября 1943 года путём переименования Калининского фронта.
В отличие от О.С. Артёмова, утверждавшего о простом преобразовании 24 февраля 1945 года 1-го Прибалтийского фронта в Земландскую группу войск уже в составе 3-го Белорусского фронта, сам бывший командующий 1-ым Прибалтийским фронтом маршал Иван Баграмян в своих боевых воспоминаниях «Как мы шли к победе» (глава 9) дает совершенно иную картину, произошедших преобразований. По его непосредственной информации, приблизительно 6 февраля 1945 года была получена директива Ставки ВГК объединить войска 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов в составе одного 2-го Прибалтийского фронта, командующим которым был назначен маршал Леонид Говоров, с последующим утверждением этого преобразования приказом Верховного Главнокомандующего от 24 февраля 1945 года. Самому генералу армии Ивану Баграмяну предписывалось вместе со своим штабом и 3-ей Воздушной Армией 8 февраля 1945 года отбыть в Восточную Пруссию, чтобы принять под своё командование несколько новых армий 3-го белорусского фронта. Что касается 2-го Прибалтийского фронта, то по вышеотмеченной стандартной процедуре сначала должна была поступить директива Ставки ВГК от 1 апреля 1945 года о его преобразовании в Ленинградский фронт. По крайней мере, бывший начальник штаба 2-го Прибалтийского фронта генерал-полковник Леонид сандалов в своих боевых воспоминаниях никоим образом не упоминает о возможной ликвидации фронта на момент своего отъезда 23 марта 1945 года на 4-ый Украинский фронт. Последнее может служить дополнительным свидетельством того, что 1 апреля 1945 года является датой именно Директивы Ставки ВГК, а не датой утверждающего Приказа самого Верховного Главнокомандующего. Характерно, что в воспоминаниях и других ветеранов 2-го Прибалтийского фронта отсутствует какая-либо информация о его преобразовании в Ленинградский фронт, по крайней мере, до окончания войны 1941-1945 гг. никоим образом не упоминал о подобном фронтопреобразовании комендант Штаба 2-го Прибалтийского фронта подполковник Михаил Недюха. Аналогичным образом, отсутствует название «Ленинградский фронт», например, в воспоминаниях генерал-майора авиации И.А. Вишнякова «На крутых виражах», описавшего свою боевую деятельность, как командира эскадрильи штурмовиков, обслуживавшей тактические задачи 2-го Прибалтийского фронта вплоть по 8 мая 1945 года включительно. Именно в опубликованных воспоминаниях И.А.Вишнякова фактически подтверждается реальность вышеотмеченной миссии подполковника Михаила Недюхи 5 мая 1945 года с перелётом через линию фронта на биплане «У-2» в тёмное время суток: «В ночь на 6 мая командование советских войск в Курляндии вновь предъявило ультиматум противнику, требуя немедленной капитуляции. Однако враг по-прежнему молчал».
Действительно, о данном ультиматуме И.А. Вишняков мог узнать лишь от пилота «У-2», осуществлявшего переброску «парламентёра», и возвращение которого, наверняка, с нетерпением ожидала вся авиабаза 2-го Прибалтийского фронта.
Точку над «і» по рассматриваемому апрельско-директивному вопросу ставит интернет публикация (http://www.voskres.ru/army/publicist/kokosov.htm ) основанная на очерке Павла Лукницкого «Правда о Второй Ударной»: «Не на шутку перетрусил командующий группировкой Карл Гильперт. Оказывается фашисты «просчитались». Гильперт перед принятием ультиматума не знал, что маршал Леонид Говоров командует Ленинградским фронтом, полагая, что сдаваться будут они маршалу Л. Говорову, командующему 2-ым Прибалтийским фронтом, - это казалось немцам зверствовавшим под Ленинградом, не столь страшным: «прибалтийцы» не испытав ужаса блокады, не имеют оснований так «беспощадно мстить», как это якобы сделают ленинградцы».
Известно, что выполняя приказ И. Сталина о недопущении эвакуации Курляндской группировки в Германию, по всей линии фронта с ней с февраля по 9 мая 1945 года шли ожесточенные бои. Об этом свидетельствуют официальные данные о потерях за этот период 2-го Прибалтийского фронта: 30500 убитых и 130 тысяч раненных советских солдат и офицеров. О естественном для подобных боев (с постоянными контратаками противника) в количестве попавших в плен (или пропавших безвести) столь же естественно ничего не сообщается. При постоянном взаимном радиоперехвате и взятии «языков» подобная вопиющая дезинформированность командующего Курляндской группировки Карла Гильперта могла иметь место лишь в случае полной засекреченности от личного состава фронта даже Директивы Ставки ВГК от 1 апреля 1945 года о преобразовании 2-го Прибалтийского фронта в Ленинградский. В принципе, чтобы не сорвать задуманную в Ставке ВГК операцию, о преобразовании своего фронта не должен был знать даже сам «парламентёр» подполковник Михаил Недюха, а тем более, направленный для вручения тому же Карлу Гильперту в ночь на 6 мая 1945 года ультиматума маршала Леонида Говорова, выходит, действительно, подписанного им как командующим 2-ым Прибалтийским фронтом. Под выше отмеченным ультиматумом от 5 мая 1945 года маршал Леонид говоров мог подписаться как командующий 2-ым Прибалтийским фронтом лишь в случае отсутствия на тот момент Приказа Верховного Главнокомандующего с утверждением им преобразования 2-го Прибалтийского фронта в Ленинградский. Этот вывод находит дополнительное подтверждение в интернет-публикации (http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-16590/) Юрия Москаленко «Последние дни войны. Какими они были? Курляндия»: «Подогревала решимость к сопротивлению у Гильперта «радостная весть» – 1 мая 1945 года адмирал Денниц (назначенный фюрером незадолго до самоубийства рейхсканцлером) произвел Карла в генерал-полковники. Но сообщение передали только 7 мая. Хотя, справедливости ради следует сказать, что незадолго до этой шифровки Гильперту принесли текст ультиматума о безоговорочной капитуляции, подписанного маршалом Леонидом Александровичем Говоровым». Действительно, отмечаемый и Юрием Москаленко, ультиматум, врученный Карлу Гильперту до его пленения, логически должен был быть подписан маршалом Леонидом Говоровым как командующим 2-ым Прибалтийским фронтом, чтобы, по крайней мере, не «вспугнуть» командование Курляндской группировки вермахта.
Принимавший участие в блокаде Курляндской группировки в качестве командующего 1-ым Прибалтийским фронтом маршал Иван Баграмян после тщательного изучения уже в послевоенные годы Курляндской ситуации в своей книге «Так шли мы к Победе» четко обозначил лишь роль Прибалтийских фронтов, в её окончательном разрешении завершая свою книгу фразой: «Таким образом, борьба Прибалтийских фронтов при её верной и всесторонней оценке представляется подлинной эпопеей мужества и самоотверженности имевшей своим следствием значительное облегчение главного, западного направления решения исторической задачи – полного сокращения немецко-фашисткого разбойничьего государства». Вместе с тем, тот же маршал Иван Баграмян констатирует, что активные действия Ленинградского фронта закончились освобождением совместно с Балтийским фронтом островов Моондзундского архипелага в ноябре 1944 года, никоим образом не подтверждая участие Ленинградского фронта в завершении Курляндской операции. В самом деле, согласно официальным источникам, начиная с августа 1944 года у Ленинградского фронта, Ставкой ВГК, были постепенно изъяты все его ударные силы, например, описанная в очерке Павла Лукницкого 2-ая Ударная армия, которой в 1942 году под Ленинградом командовал скандально известный генерал Власов, закончила войну участием в Берлинской операции. А сам Ленинградский фронт после завершения Моондзундской операции в ноябре 1944 года практически перестал существовать. На него были возложены функции лишь береговой охраны от Финского залива до Балтийского моря при отсутствии даже надлежащей линии фронта с противником, соприкасаясь на юге лишь с тыловыми подразделениями 2-го Прибалтийского фронта. В свою очередь последний с конца октября 1944 года осуществлял совместно с 1-ым Прибалтийским фронтом блокаду Курляндской группировки по линии фронта, протяженностью более 200 км от города Тукумса (на побережье Рижского залива, северо-западнее г. Рига) до Балтийского моря между литовской Палангой и латвийским городом-портом Лиепая (по-немецки Либава). Именно по этой причине, фактически оказавшийся «безработным» командующий Ленинградским фронтом маршал Леонид Говоров был назначен И.Сталиным в феврале 1945 года сначала куратором взаимодействия 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов. Затем он стал командующим объединенным 2-ым Прибалтийским фронтом, численность личного состава которого за счёт полностью расформированного 1-го Прибалтийского фронта достигла 417 тысяч солдат и офицеров. Вместе с тем за маршалом Леонидом Говоровым, ставшим командующим объединенным 2-ым Прибалтийским фронтом, была сохранена прежняя должность командующего Ленинградским фронтом, который, правда, уже не функционировал как таковой. Поэтому, в целом выглядит совершенно необоснованной версия, что 1 апреля 1945 года войска 2-го Прибалтийского фронта были включены в состав Ленинградского фронта. Даже по численному признаку, это равносильно утверждению о возможности фигурально выражаясь включения полка в состав взвода. Вышеизложенное полностью опровергает официальную версию о неучастии 2-го Прибалтийского фронта в заключительном этапе Отечественной войны 1941-1945 гг.
Как выяснилось, эта версия ведет свою «родословную» из майского 1945 года приказа И. Сталина, исключавшего 2-ой Прибалтийский фронт из списка участников Парада Победы на Красной Площади в Москве 24 июня 1945 года. Свет на это проливает глава 11 всё той же книги маршала Ивана Баграмяна «Так шли мы к Победе». Оказывается, что к 20 мая 1945 года высший командный состав тогдашней рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) был приглашен И. Сталиным в Москву на совещание. Где в различных комиссиях затем обсуждался целый спектр вопросов типа общей структуры пехотной дивизии в мирное время. По завершению работы совещания все его участники были приглашены 24 мая 1945 года к 20 часам на банкет в Георгиевский зал Кремлёвского дворца. «Победное» застолье сопровождалось бесчисленными тостами вплоть до заключительной здравицы И. Сталина в честь великого русского народа. Однако, уже на следующее утро 25 мая 1945 года изрядно охмелевшим от выпитого был вручён приказ того же И. Сталина о назначении на 24 июня 1945 года Парада Победы на Красной Площади в Москве с обширной инструкцией о порядке его проведения. Но персональное вручение данного Приказа уже утром 25 мая 1945 года может лишь означать, что на время проведения совещания сам Приказ уже был подготовлен, по крайней мере, на день 24 мая 1945 года. Именно по данному Приказу И. Сталина без какого-либо его разъяснения 2-ой Прибалтийский фронт не оказался в списке из 10 фронтов «приглашенных» И. Сталиным для участия в Параде Победы, исходя из и по ныне функционирующего принципа участия этих фронтов в заключительном этапе Отечественной войны 1941-1945 гг. И. Сталин поступил явно «бесчеловечно» по отношению даже к представителям высшего командующего состава РККА, когда после вручения его Приказа у последних вместе с хмелем, наверняка, «выветрилось» и прежнее праздничное настроение от проведения банкета. Ведь, без всякого сомнения, после сталинского внезапного «грома среди ясного неба» многим участникам банкета пришлось, забыв обо всём ином, броситься экспромтным образом выяснять пути и способы реализации данного Приказа. Например, относительно комплектации парадных колонн, обеспечение их парадной формой и т.п. при осознании степени ответственности в случае невыполнения хотя бы одного из пунктов сталинского Приказа.
Можно лишь представить, в каком положении оказался тогда маршал К.А. Мерецков, которому было поручено возглавить парадную колонну «заключительного» (по мнению И. Сталина) Карельского фронта, полностью расформированного ещё в ноябре 1944 года. В той же мере это коснулось командующего 3-им Белорусским фронтом Ивана Баграмяна, которому была поручена комплектация парадной колонны, расформированного 24 февраля 1945 года 1-го Прибалтийского фронта. Зато формированием парадной колонны 3-го Белорусского фронта должен был заняться маршал А.М. Василевский. Вместе с тем весь этот комплекс вопросов, связанных с предстоящим проведением Парада Победы, можно было спокойно, а главное, конструктивно с пользой для дела обсудить ещё на самом совещании. С предварительным (до выхода приказа) учётом мнений самих участников, запланированного на 24 июня 1945 года Парада Победы. Единственное логическое объяснение этому то, что И. Сталин даже в ущерб организации такого важнейшего государственного мероприятия, как проведение Парада Победы, просто не решился выслушать на совещании (выходит явно камуфляжного назначения) мнение советских военно-начальников о лишении 2-го Прибалтийского фронта фактически даже права на историческое существование. Судя по всему, И. Сталин счел целесообразным своё решение по этому поводу просто оформить в виде Приказа, естественно, не подлежащего обсуждению.
В свете вышеизложенного следует особо отметить, что вопреки позиции И. Сталина маршал Иван Баграмян в рамках своих «советских» возможностей отчасти восстановил историческую справедливость в отношении фактически «репрессированного» 2-го Прибалтийского фронта. Ведь в своей книге «Так шли мы к Победе» маршал Иван Баграмян практически засвидетельствовал заключительную роль 2-го Прибалтийского фронта в успешном завершении Курляндской операции. Для этого в качестве «курляндских» победителей им достаточно чётко обозначены именно «Прибалтийские» фронты, прекрасно осознавая тот факт, что возглавлявшийся им 1-ый Прибалтийский фронт 24 февраля 1945 года был расформирован и его войска вошли в состав объединенного 2-го Прибалтийского фронта. Действительно, как это ни парадоксально, но по Сталину «заключительный» 1-ый Прибалтийский фронт по Приказу от 24 февраля 1945 года вошёл в состав «незаключительного» (согласно уже Приказа ВГК от 24 мая 1945 года) 2-го Прибалтийского фронта. Но для подобной «репрессивной» линии поведения даже у Сталина должна была быть достаточно веская мотивация, в суть которой представляется целесообразным внести хоть какую-нибудь ясность. Прежде всего, при наличии противоречий в официальной информации о капитуляции Курляндской группировки необходимо определиться с её наиболее реальной датой.
В этой связи следует особо отметить, что помимо «переговорных» воспоминаний коменданта штаба 2-го Прибалтийского фронта подполковника Михаила Недюхи, отраженных в авторских публикациях, фактически отсутствует, фактически отсутствует какая-либо альтернативная, конкретная информация относительно предварительного согласования процедуры самого крупного в истории Отечественной войны 1941-1945гг пленения войск противника. Не, представляется серьезной информация, интерпретирующая капитуляцию Курляндской группировки вермахта, как якобы нерегулируемый спонтанный процесс после капитуляции Германии 9 мая 1945 года. Как, например, в официальной интернет-публикации «Курляндский котёл»: «Узнав о капитуляции, большинство немецких солдат (135 тысяч) сдались, но многочисленные группы попытались скрыться».
Фактически аналогичным образом звучит официальная интернет-публикация «Ленинградский фронт», как сохранившееся до настоящего времени «эхо» вышеотмеченного майского приказа И. Сталина, исключившего 2-й Прибалтийский фронт из списка «заключительных»: «В связи с безоговорочной капитуляцией Германии Ленинградский фронт принял капитуляцию этой группировки». Согласно официальной интернет-публикации «Группа армий «Курляндия»: «25 января 1945 года отступившая в Курляндию Группа армий «Север», переименована в Группу армий «Курляндия» держала оборону в Курляндском котле. Капитулировала 9 мая 1945 года». Альтернативная информация о дате капитуляции Курляндской группировки представлена в официальной интернет-публикации «Говоров Леонид Александрович»: «8 мая 1945 года командование группы армий «Курляндия» приняло условия советского ультиматума и капитулировало».
В рассматриваемом контексте характерной представляется вышеотмеченная интернет-публикация Юрия Москаленко «Последние дни войны. Какими они были? Курляндия», судя по своей конкретике, наверняка полученная из российских архивных учреждений, а вероятнее всего, из Центрального Архива Министерства Обороны Российской федерации, находящегося в Подмосковном городе Подольске. Согласно данной интернет-публикации: «К 8 часам утра 10 мая 1945 года сдалось в плен 68578 немецких солдат и унтер-офицеров, 1982 офицера и 13 генералов. В числе генералов командующих Курляндской группой армий генерал от инфантерии Карл Гильперт, командующий 16 армией генерал-лейтенант Фолькамер, командующий 18 армией генерал-лейтенант Бёге, командир 2-го армейского корпуса генерал-лейтенант Гауссе и другие».
Однако, при такой «арифметической» конкретике, Юрий Москаленко никоим образом не описывает важнейшие моменты: чем Карл Гильперт и его штаб занимались до 8 часов утра 10 мая 1945 года и вообще какова была процедура капитуляции Курляндской группировки. Это тем более странно выглядит на фоне параллельного утверждения автора, что «две боеспособные армии могли сопротивляться сколь угодно долго».
Последнее фактически подтверждается самим маршалом Иваном Баграмяном: «У меня невольно возникает вопрос: могли ли советские войска в сложившейся стратегической обстановке разгромить прижатые к морю 33 вполне боеспособные, технически хорошо оснащенные дивизии Курляндской группировки противника? Должен признаться, что я не раз задумывался над этим вопросом как во время войны, так и в послевоенные годы и в результате тщательного анализа обстановки того времени пришел к твердому убеждению, что подобная задача была связана для советских войск с преодолением ряда весьма серьезных трудностей. Для разгрома такого мощного объединения отборных сил вермахта, каким являлась Курляндская группировка нужно было иметь крупные силы и солидные средства. А между тем именно в это время Ставка верховного Главнокомандования была озабочена созданием мощных ударных группировок для подготовки генерального наступления на главном западном направлении.
О реальной мощи, капитулировавшей в мае 1945 года Курляндской группировки вермахта в частности, свидетельствует приведенный маршалом Иваном Баграмяном список захваченного при этом трофейного вооружения: «Было захвачено в исправности 158 самолетов, около 500 танков и штурмовых орудий, почти 3,5 тысячи полевых орудий и минометов, свыше 18 тысяч автомашин, 675 транспортеров и тягачей, много другой техники и огромное количество различных материальных запасов…».
Заслуживает особого внимания приведенная Юрием Москаленко информация явно официального происхождения относительно проведенной командованием Курляндской группировки достаточно масштабной эвакуационной акции, судя по оказавшейся в российском распоряжении немецкой отправной портовой документации: «Из Лиепайского порта в ночь на 9 мая 1945 года были отправлены сначала 2 конвоя в составе 27 катеров 14-й охранной флотилии и 23 корабля, на которых было вывезено 6620 человек. Спустя некоторое время отошёл третий конвой из 6 кораблей, имевших на борту 3780 человек. Еще через час из Лиепайского порта успел отойти четвертый конвой, состоявший из 19 торпедных катеров, на борту которых находились 2000 человек. Из Вентспилского порта немецкое командование также отправило два конвоя из 15 катеров, 45 десантных барж, на которых находилось 11300 солдат и офицеров». Таким образом, начиная с ночи на 9 мая 1945 года из Лиепайского порта было отправлено 75 судов и эвакуировано 12400 солдат и офицеров, а из Вентспилского порта, соответственно 60 судов и 11300 эвакуированных солдат и офицеров. В целом это составило 135 судов и 23700 эвакуированных солдат и офицеров Курляндской группировки вермахта, что свидетельствует о крупномасштабности, проведённой её командованием эвакуационной акции. При полном господстве в воздухе советской авиации данная эвакуационная акция могла происходить исключительно лишь в тёмное время суток при отсутствии навигационных огней в акваториях обоих портов. В свою очередь подобные условия предполагают необходимость значительных промежутков времени не только между конвоями, но и между отправлениями отдельных судов с немногочисленных сохранившихся после бомбардировок причалов. Иначе эти суда перетопили бы друг друга на фарватере портов еще до выхода в открытое море. Поэтому вопрос в том, могла ли эта эвакуация полностью закончиться до наступления рассвета 9 мая 1945 года, то есть без необходимости ее продолжения вплоть до рассвета 10 мая 1945 года. Захваченная советскими войсками столь подробная портовая документация (с фиксацией численности эвакуированных по конвоям) свидетельствует о том, что данная эвакуация проходила в спокойной отнюдь не панического характера обстановке при сохранении надлежащего порядка. Действительно, при потенциальной возможности одновременно эвакуировать не более 10% номинального состава Курляндской группировки эта эвакуация наверняка должна была проводиться на основе строгого отбора эвакуируемых по принципу крайней необходимости при сохранении контроля над остальной армейской массой. В организационном плане эвакуация должна была полностью завершиться ещё до подписания Прибалтийского Акта о капитуляции группы армий «Курляндия». Ибо в противном случае она могла закончиться настоящей катастрофой, когда к портам бросилась бы вся масса личного состава данной группировки, стихийно ища спасения от грядущего советского плена.
Помимо этого командованию Курляндской группировки необходимо было учитывать второй пункт, подписанного в 22:43 8 мая 1945 года (по центральноевропейскому времени) Берлинского акта о безоговорочной капитуляции Германии и её вооруженных сил:
«Германское Верховное Командование немедленно издаст приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23:01 часа по центральноевропейскому времени 8-го мая 1945 года, остаться на своих местах, где они находятся в это время и полностью разоружиться, передав всё их оружие и военное имущество местным союзным командующим или офицерам, выделенным представителям союзного Верховного Командования, не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолётам, их двигателям, корпусам и оборудованию, а также машинам, вооружению, аппаратом и всем вообще военно-техническим средствам ведения войны».
Вышеизложенному также соответствует информация подполковника Михаила Недюхи о подписании им Акта о капитуляции Курляндской группировки лишь после вступления в силу «капитуляционного» Берлинского акта, что автоматически отодвигает дату капитуляции Курляндской группировки, по крайней мере, на 9 мая 1945 года.
В целом это означает, что подписание Акта о капитуляции Курляндской группировки вермахта действительно могло состояться лишь после завершения вышеописанной эвакуационной акции, то есть потенциально до рассвета 10 мая 1945 года. В свою очередь подписание данного акта (с учетом пункта 2 Берлинского акта) не означало незамедлительное перемещение личного состава сдавшихся в плен германских воинских соединений в новые места дислокации. Ведь это потребовало бы огромных оперативных и материальных усилий по обеспечению всем необходимым сотен тысяч германских военнопленных. Поэтому, в принципе не исключено, что указанное Юрием Москаленко время 8 часов утра 10 мая 1945 года может являться временем подписания Акта о капитуляции Курляндской группировки вермахта, с фиксацией численности солдат и офицеров, находящихся в непосредственном подчинении 13 генералов, по всей видимости, присутствовавших при подписании данного акта в штабе Курляндской группировки вермахта. Это касается, например, упомянутого Юрием Москаленко командира 2-го Армейского корпуса генерал-лейтенанта Гауссе. Последнее может свидетельствовать о том, что сам штаб Курляндской группировки располагался в районе дислокации 2-го Армейского корпуса вермахта.
Последующая сдача в советский плен уже основной массы Курляндской группировки происходила на отдельных участках 200-километрового фронта (от Тукумса до Лиепаи), оповещенными о подписанном Акте о капитуляции командирами секторов. Как известно некоторые из них даже лично обеспечивали проход советских войск через полосу минных полей вдоль линии фронта.
Показательной в этом плане является интернет-публикация (http://www.lechaim.ru/ARHIV/157/mail.htm) «Лехаим!» и танковый экипаж» непосредственного участника этих событий танкиста М. Кугелёва: «9 мая немцы подписали Акт о капитуляции, а на участке фронта против Курляндской группировки противник встретил нас плотным огнем. Только 11 мая утром послышался звук горна, показался солдат с белым флагом. За ним шла легковая машина. Немецкого генерала встречал наш генерал-лейтенант. Машина с переводчиком где-то застряла, и я случайно стал участником мирных переговоров. Информация танкиста М. Кугелёва подтверждается данными о количестве зафиксированных военнопленных на 12 мая 1945 года: 140408 солдат и унтер-офицеров, 5083 офицеров, 28 генералов. Аналогичный данные на 13 мая 1945 года: 181092 солдат и унтер-офицеров, 8038 офицеров и 42 генерала.
Процесс дальнейшей капитуляции продолжался фактически до конца мая 1945 года, о чём свидетельствует вышеупомянутый факт: самоубийство 22 мая 1945 года, окруженного советскими солдатами обер-группенфюрера СС Карла Крюгера. По вышеотмеченной информации маршала Ивана Баграмяна, в конечном итоге, в советский плен попало до 300 тысяч личного состава Курляндской группировки, включая 48 генералов. Даже с учетом альтернативных источников общее количество «курляндских военнопленных превышает аналогичные данные о числе военнопленных в результате Сталинградской операции (92 тысячи), в Корсунь-Шевченковской (57 тысяч), в операции «Багратион» в Белоруссии (порядка 100 тысяч), и, наконец, в Берлинской операции – 135 тысяч солдат и офицеров противника. В целом можно констатировать, что капитуляция Курляндской группировки вермахта затянулась на длительный промежуток времени. Именно для того чтобы обеспечить мирный характер процесса «пленения». Приказ Верховного Главнокомандующего за №087 о преобразовании 2-го Прибалтийского фронта в Ленинградский был выдан 13 мая 1945 года, то есть когда в советском плену оказалась уже большая часть Курляндской группировки вермахта, а главное, практически весь её генералитет (42 из 48 номинальных генералов). Ведь в случае ознакомления до этого момента командующего и личного состава данной группировки с информацией о противостоянии им не 2-го Прибалтийского, а Ленинградского фронта, отсутствовали гарантии мирного завершения этого процесса. Действительно, после 13 мая 1945 года имели место эксцессы вооруженных столкновений вплоть до «отлова» последних военнопленных аж в конце мая 1945 года.
Эти данные дополнительно подтверждают реальность записей официального документа – военного билета (серия АФ, №04048) бывшего коменданта штаба 2-го Прибалтийского фронта, подполковника в отставке Михаила Недюхи о преобразовании 2-го Прибалтийского фронта в Ленинградский фронт согласно Приказа Верховного Главнокомандующего за №087 именно от 13 мая 1945 года. По крайней мере до 13 мая 1945 года ситуация на Курляндской полуострове была неоднозначной. Это подтверждается и дополнительной информацией Юрия Москаленко: «В латышских лесах, на территории, оккупированной гитлеровцами, действовало немало разведгрупп. 8 мая 1945 года они получили строжайший приказ: из леса не выходить! А выстрелы здесь звучали и после Дня Победы: так 10 мая, когда фашисты наткнулись на одну из наших разведгрупп, они её полностью уничтожили!». Последнее может означать, что военная машина Курляндской группировки вермахта ещё функционировала в прежнем режиме, не говоря уже об информации танкиста М. Круглёва о продолжении её сопротивления вплоть до 11 мая 1945 года.
Именно для того, чтобы исключить из объективного рассмотрения заключительный Прибалтийский «капитуляционный» акт и вообще предать забвению сам факт его подписания, сталинская историография уже изначально использовала «волевой» тезис, что Курляндская группировка капитулировала, беспрекословно подчинившись Берлинскому «капитуляционному» акту. Ведь по информации маршала Ивана Баграмяна даже загнанная в плавни устья реки Висла 300-тысячная группировка (во главе с тремя генералами) бывших коллег «курляндцев» (по группе армий «Север») ещё 9 мая отказалась капитулировать и для подавления её сопротивления пришлось использовать всю огневую мощь вверенного ему 3-го Белорусского фронта. К сожалению, в своей книге «Так шли мы к Победе» маршал Иван Баграмян не сообщает когда именно 3-ий Белорусский фронт смог «утихомирить» своих последних «оппонентов».
0
Коментарі