Исторические основы легенды о великом маге и учителе Иисусе
- 30.05.13, 14:25
Николай Александрович Морозов русский ученый-энциклопедист (1854-1946) - явление исключительное. Известный революционер, талантливый писатель и поэт, он был оригинальным учёным, оставившим большое количество трудов в самых разнообразных областях естественных и общественных наук.
Его семитомный труд «Христос» выходил с 1924 по 1932 гг. и сейчас представляет библиографическую редкость. Репринтное переиздание 1997 г. вышло тиражом всего 1000 экз. Можно сказать, что до массового читателя «Христос» так и не дошёл. Поэтому, идя навстречу пожеланиям читателей, мы воспроизводим несколько глав из первого тома этого труда.
Глава I. Призраки и миражи древней жизни
Когда вы смотрите на какое-нибудь только что отремонтированное и оштукатуренное здание, оно всегда вам кажется совсем прочным. Если вы не видели его до ремонта, вам и в голову не придет, что под его штукатуркой снаружи стен и под новыми обоями внутри многое давно прогнило, и даже основные бревна комнат прилажены друг к другу так непрочно, что готовы свалиться при первом напоре сильного ветра.
Точно такое же впечатление производит на нас и история древнего мира. По нашим курсам и учебникам, даже не указывающим к какому времени принадлежат первые издания их первоисточников и когда найдены первые рукописи, которыми пользовались их составители, - выходит все так последовательно, а иногда и увлекательно, что мысль при чтении совершенно перестает критически работать, да и не может, не зная, откуда автор взял свои сведения. Загипнотизированному читателю остается только верить в его глубокую компетентность да запомнить, что он сказал...
Совсем другое, когда, оставив авторов ХХ века, начинаешь читать их первоисточники. Прежде всего, никаких первоисточников БОЛЬШЕЮ ЧАСТЬЮ нигде на земном шаре не оказывается в рукописях. Имеются только печатные книги, появившиеся в свет позднее 1450 г. (т.е. после изобретения печатного станка - ред. «ЗРД»), и из них мы узнаем, что в средние века рукописи этих книг оставались неизвестными и что они «открыты» лицами, принесшими их издателю только перед самым печатанием, а потом снова делись, неизвестно куда.
Вот хотя бы необходимая для нашей работы «Церковная история» Сократа Схоластика, обнимающая период от Константина I до Феодосия Младшего (т.е. приблизительно от 325 до 425 г. н.э.). Издатели «открыли» ее сначала только в латинской рукописи в начале XYI века, а потом, лет через тридцать, новые издатели «открыли» и ее греческий подлинник. Что с обеими было в продолжении 1200 лет, да и существовала ли сама эта книга, никто ничего сказать не может. Ведь даже и в тех редких случаях, когда, после напечатания, на усиленный спрос любителей древности являлось лицо, предлагавшее такую рукопись, якобы сохранившуюся у его предков с незапамятных времен, можно сказать, что «спрос всегда родит предложение». Мы не знаем даже о том, куда делась рукопись после напечатания. Почему издатель и нашедший не постарались сохранить такую драгоценность, хотя уже и тогда собирали древности?
То же самое оказывается и с другими первоисточниками древней истории, почти со всеми.
Вот хотя бы знаменитые диалоги Платона. Они были совершенно неизвестны ученым вплоть до конца XY века. Лишь в это время один флорентийский философ, по имени Марчеллио Фичино, принес богатому издателю Лаврентию Венету латинскую рукопись под этим названием, объяснив ее своим переводом с греческой рукописи. Этот сборник статей, в котором, кроме политических и философских рассуждений, оказалось также много и скабрезного, и явно анахронического, был издан Венетом в 1482 году. Книга быстро разошлась. Неведомый ранее Платон стал сразу знаменит, и через 9 лет, в 1491 г., этот сборник вышел вторым флорентийским изданием на средства Лаврентия Медичи.
Его анахронизмы к этому времени были уже отмечены серьезными читателями, и вот тот же самый Фичино дает одному венецианскому издателю свой новый «ИСПРАВЛЕННЫЙ ОТ УКАЗАННЫХ ЕМУ АНАХРОНИЗМОВ» перевод, а в 1517 г. выходит и второе его издание.
Греческих рукописей Марчеллио Фичино никому не предъявлял до самой своей смерти; не нашли их у него и его наследники. До сих пор никто ничего не знает об их существовании где-либо на свете, и до сих пор несомненно только то, что они исчезли БЕССЛЕДНО, несмотря на то, что почти тотчас после выхода из печати первого издания «перевода Фичино» много просвещенных людей того времени стало усиленно искать повсюду ГРЕЧЕСКИХ РУКОПИСЕЙ ЭТОГО ВНОВЬ ОТКРЫТОГО в только что сделанном переводе греческого философа.
В это время один богатый венецианец Альдо Манучио даже обещал платить по золотой монете за каждое исправление Фичинова перевода по греческому тексту. В ответ на его обещания, но уже через 30 лет после первого издания Платона и, по-видимому, еще при жизни Фичино, не сам Фичино, а один венецианский критянин Марк Мазур представил в 1512 г. и «греческий текст Фичиновых переводов», носящий, по моим исследованиям их слога, характер произведений, принадлежащих нескольким различным авторам. Они представляют собою, очевидно, переводы самих же латинских произведений Фичино на греческий язык, сделанных по спешному заказу Мазура несколькими греками-переводчиками из разных местностей. (Слог различных диалогов так различен, что всякое предположение о писании их тем же самым автором исключается.) В то время научная литературная критика была совсем слаба, и все эти произведения были тотчас напечатаны в 1513 г., а затем с постоянными исправлениями они печатались во множестве изданий в продолжение всего XYI столетия. Итальяно-латинский писатель XYI века Марчеллио Фичино, под именем греческого философа Платона, стал величайшей знаменитостью «древности», хотя в XIX веке уже не осталось ни одного из его диалогов, подлинность которого не была бы заподозрена или прямо оспариваема кем-либо из платонистов, да и подлинность упоминаний о нем у других древних греческих авторов теряет всякое значение, т.к. все они сделались известными уже после Фичинова перевода. Спрос родил предложение...
А вот и третий пример - знаменитые книги Иосифа Флавия. Этот Флавий был «открыт» и сделался известным лишь с 1566 г. Только в это время автор XYI века, Самуил Шеллам, вдруг предъявил издателю рукопись «Иудейские Древности», опять без предъявления кому бы то ни было «подлинной рукописи». Эта книга даже сразу возбудила подозрение у современников. И действительно она была полна анахронических мест. Автором ее был сам Самуил Шеллам, а затем она с дополнениями появилась уже в еврейском и в других переводах.
Я не буду приводить дальнейших примеров. Скажу только одно: таково возникновение ВСЕХ древних книг! Возьмите хотя бы сочинения Василия Великого, Иоанна Златоуста, Оригена, не говоря уже о Сократе, Аристотеле, Цицероне, Виргилии, Горации, Геродоте, Пифагоре и о всех до одного остальных. Их рукописей, хотя бы от IX века, нигде нет; как будто лица, принесшие их в типографии, НАРОЧНО уничтожали их тот час же после напечатания... И невольно думается: не призраки ли, не миражи ли всё то, что мы воображаем о древней жизни греков, египтян, римлян, евреев и всего древнего Востока по подобным документам?
Но даже и умалчивая об этом основном пороке всех первоисточников, по которым мы восстанавливаем древнюю жизнь, т.е. об их собственной молодости, мы видим в них целые серии невероятных по самой своей сущности, или противоречащих друг другу сообщений, а во всем том, что нам кажется в них вполне правдоподобным, мы замечаем крайнюю отрывочность и неопределенность времени, к которому относится рассказ. Из-под поверхностного слоя искусно оштукатуренного здания современных историй древней жизни, как я уже говорил, показываются, при каждом исследовании времени открытия их первоисточников, полусгнившие и непрочно прилаженные бревна.
А в критическом разборе этих первоисточников даже у авторов XIX века мы видим крайнюю наивность. Тут не критика, а защитительные речи в пользу незащитимого.
Эта маленькая экскурсия к первоисточникам является необходимой для продолжения чтения моей книги.
Иначе, для обычной публики, никогда не читавшей по истории ничего, кроме уже готовых курсов и обзоров, хотя бы даже и обширных, мое недоверие к прочности основ древней истории может показаться чем-то напрасным, заранее осужденным на неудачу, хотя на деле это не так, и чем древнее времена, тем более и тем серьезнее можно оспаривать наши сведения о них по отношению к тогдашней человеческой жизни.
Действительно ли в наших представлениях о древней жизни - одни призраки, и действительно ли легенда о распятом «Сыне Божием» не имеет никаких корней в действительной жизни народов на прибрежьях Средиземного моря?
Мои астрономические исследования памятников древности, вроде вышеприведенного об Апокалипсисе, показали, что корни есть, и я здесь покажу их наглядно тем же методом, каким мне удалось установить, что и Апокалипсис не бред сумасшедшего, каким он представлялся ранее, а описание реальных явлений в природе. Но само собою понятно, что при моём исследовании и действующее лицо евангельской легенды о «сыне Бога-Отца» окажется не богом, а настоящим человеком и притом совсем не того времени и места, какое ему приписывают, и даже не похожим на евангельский образ, а во многом лучше и во многом, может быть, хуже его. Еваенгелия с этой точки зрения окажутся лишь сентиментальными романами из жизни этого человека, имевшими огромное значение уже по тому одному, что это были первые сентиментальные произведения человечества.
Глава II. Отражение звезд в старинных христианских гимнах и праздниках
В христианских гимнах, например, мы видим отражение звезд на каждом шагу. Посмотрим хотя бы на праздники, отмеченные в наших календарях тотчас после равноденствий и солнцестояний 21 марта, 21 июня, 21 сентября и 21 декабря. Я говорю «тотчас после» этих дней, потому что астрономы первых веков христианства не знали точного времени этих событий и отмечали их, в среднем, на четверо суток позднее действительности, когда соответствующие области неба уже ясно показывались на востоке перед восходом Солнца. Они отсчитывали тогда не моменты закрытия солнцем соответствующих звезд, чего нельзя видеть простым глазом, но реальные появления их на востоке из-за солнца.
Так, праздник «Благовещения», т.е. праздник сообщения деве Марии вестником неба (как увидим далее - кометой в созвездии Девы) о предстоящем зачатии ею спасителя людей, отнесен у них к 25 марта, когда в полночь кульминирует звездная Дева и когда символ Иисуса -звездный Овен - приносит себя в «жертву всесожжения за грехи людей», т.е. погружается в огонь вечерней зари.
Праздник «рождества спасителя мира» отнесен на 25 декабря, когда второй небесный его символ - звездный Змиедержец, держащий Змия познания добра и зла, уже появляется из огня утренней зари, возрожденный после своего декабрьского всесожжения за грехи людей. В это время Дева как раз кульминирует над южной частью горизонта, а группа мелких звездочек - Ясли, со стоящими около них звездочками, Ослом и Ослицей, в самом высоком из зодиакальных созвездий - Раке, уже спускается на западе к ожидающей своего спасителя грешной земле. В полночь этого же 25 декабря, когда Дева восходит на рассвете, эти небесные Ясли, прообраз тех, в которых, по сказанию, родился «спаситель людей», достигают своего наивысшего положения над землей.
В связи с этим и звучит и рождественский гимн древних христиан, всю поэзию которого может понять только человек, знающий и любящий звездное небо и слушающий под ним, как древние христиане, а не под кровлей, как современные христиане, позабывая о том, что совершается в небе над нею. Вот этот гимн в изъяснительном переводе:
«Дева (на небе) днесь Преждесуществовавшего (Солнце) рождает, и земля грот с Яслями ему, Неприступному, приносит; Вестники (созвездия) с пастырями (звездами Волопаса) словословят, волхвы же (три звезды Ориона) за звездою путешествуют. Ради нас родилось молодое дитя -предвечный бог (Солнце)».
Как эти слова делаются понятны и просты в астрономической символике.
А вот и вторая кантата: «Рождество твое, Христос, бог наш, воссияло миру светом разума, ибо в нем служащие звездам (т.е. астрологи-волхвы) звездою (Ахернаром в небесной реке Эридане) научилися тебе кланяться, Солнцу правды, тебя узнавать с высоты Востока. Слава тебе, властелин!»
Такова же и третья рождественская кантата: «Вижу (вверху) таинство странное и преславное: небо - это грот, Дева (восходящее созвездие) - это престол божьих колесниц (планет), небесные Ясли - это вместилище, в котором возлежал невместимый бог (Солнце).
Само рождение «спасителя людей» от девы, не имевшей мужа, прямо говорит о созвездии Девы, через которую в сентябре, когда начинался византийский год, проходит Солнце, а прибавка о ее последующем опекуне Иосифе вызвана стоящим над нею Волопасом.
Точно также отражаются звезды и в крещенском гимне 6 января, относящемся, по-видимому, уже к Ориону, выходящему из Небесного Иордана (созвездия Эридана), в котором только что появилась, вследствие прецессии в годы составления этого гимна, над южным горизонтом Палестины «Чужая Звезда (Ахер-Нар).
«Во Иордане купающемуся тебе, господу, троическое явилось поклонение. Родителев голос свидетельствовал о тебе, возлюбленным тебя сыном именуя, и дух, в виде голубином (созвездие Голубя), свидетельствовал подтверждение слова. Являйся, Христе боже, и мир просвещай, слава тебе!»
А также: «Освящается сегодня естество воды, и разделяется Иордан, поднимая струи своих вод (т.е. Эридан восходит на востоке), видя властелина («Чужую Звезду»), купающегося в себе».
Во всех этих песнях мы видим только восторженное символическое восхваление явлений звездного неба, какими они и обнаруживаются действительно в эти дни каждый год.
Не менее интересно отмечены христианскими праздниками и две остальные кардинальные точки неба, т.е. области летнего солнцестояния и весеннего равноденствия.
На 24 июня, т.е. на летнее солнцестояние (точно также определенное почти на три дня позднее действительного), когда небесный символ Иисуса, выходящего из Иордана, - звездный Орион-Тельцеборец вместе с самим Эриданом-Иорданом - восходит впервые над огнем утренней зари в ореоле солнечный лучей, и когда образ Иоанна Купалы (Крестителя), звездный Водолей, перед восходом солнца в Яслях, над Орионом, достигает со своей Оросительной Урной кульминационной высоты, - отнесено рождение Иоанна Крестителя, или Предтечи, окропившего Иисуса небесной водой в Иордане, потому что звездный Водолей в это время идет впереди Солнца, как символа творца неба и земли, в его суточном круговом движении. Зачатие же Иоанна при этом условии пришлось отнести, конечно, на девять месяцев ранее, так что этот праздник естественно пришелся на 23 сентября и, таким образом, попал под покровительство Овна, кульминирующего в эту полночь, в то время как Водолей-Ороситель заходит на западе, а небесный Иордан восходит на востоке вместе с Орионом, символом выходящего из воды Иисуса, т.е. Овна, ниспровергающего первенство созвездия Тельца. Он достигает затем кульминационной точки при восходе Солнца в созвездии Девы, когда Водолей-Ороситель уже давно под землей, чем и объясняются слова евангелистов от имени Иоанна: «идущий за мною сильнее меня», и «ему надлежит восходить, а мне понижаться».
Не трудно также найти в еврейских и христианских праздниках важную отметку и весеннего равноденствия. Так, пасха у тех и других отнесена к полнолунию весеннего равноденствия, когда созвездие Овна (т.е. Пасхальный Агнец) стало, в уме раввинистов-мессианцев, приносить себя в жертву всесожжения в огне вечерней зари, при Солнце, как бы распятом на восходящем скрещении небесного экватора с эклептикой (рис. 37) в созвездии Рыб и при Луне, идущей у противоположного ему нисходящего скрещения в созвездии Девы.
Рождение девы Марии отнесено на 8 сентября, т.е. поближе к осеннему равноденствию (в I и II в. н.э. оно было 22 сентября; в I в. до начала н.э. оно было 23, а во II в. - 24 сентября, отодвигаясь на сутки в 125 лет назад), когда созвездие ее праобраза - Девы - скрывается в лучах Солнца, а в полночь кульминирует трон Бога (звездная Кассиопея). Кончина же Марии отнесена на 15 августа, когда созвездие Девы только еще приносится в «жертву всесожжения» в огне вечерней зари.
Смерть (т.е. переселение на небо) двух главнейших учителей христианства, апостолов Петра и Павла, отнесена на 29 июня, когда созвездие их прообразов - Близнецов, самых высоких из 12 созвездий Зодиака, исчезает в солнечных лучах. Соответствует этому и церковная кантата этого дня: «Праведников твердых и боговдохновенных, в упоение и в наслаждение твоих благ...»
Я не буду здесь касаться других таких же календарных совпадений, явно не случайного характера, т.к. и эти примеры достаточно доказывают, что хронология важнейших церковных событий первых веков христианства зиждется не на «утраченных исторических документах» и не на «передаваемых от поколения к поколению бережно хранившихся традициях», а установлена впоследствии путем астрономических соображений. Даже и начало нашей эры, вычисленное, как говорят только в 525 г. Дионисием Малым, явно установлено на основании того, что крещение эклептики и небесного экватора приходилось, по его еще не точным вычислениям, за 525 лет до него прямо под Альфой созвездия Овна, символизирующего евангельского Христа, вследствие чего это летоисчисление и привилось только в начале нового времени и названо христианским уже в это время, но на деле это просто «эра Овна», к которой совсем ошибочно отнесено рождение Иисуса.
Во всех этих случаях, как мы видели, верховным руководителем религиозной мысли был БОГ-СОЛНЦЕ, «всеподдерживающий творец неба и земли, всего видимого и невидимого», мимо которого проходили 12 его апостолов, созвездий Зодиака, одно из которых, находящееся ниже всех других, - Скорпион - и было объявлено потом его предателем.
В этом же месте неба мы видим и символ его грядущего воскресения - звездного Змиедержца, поднимающегося к Трону Бога (теперь созвездию Кассиопея) по дороге Звезд - Млечному Пути, попирая ногою символ своей Смерти - Скорпиона. К богу-Солнцу, как первоначальному руководителю религиозной эволюции, присоединился потом и другой руководитель - БОГ-МЕСЯЦ, обходящий 12 раз в год те же 12 созвездий Зодиака и точно также поднимающийся выше всего в созвездии Рака, где находятся Ясли Христа, и опускающийся ниже всего в Скорпионе. Но это религиозное нововведение было оформлено окончательно, по-видимому, только в IY в. н.э., после того как получили возможность заранее указывать (через 29 1/2 суток) новомесячия, определяющиеся вплоть до половины этого века, как показывают еврейские источники, лишь путем простого наблюдения первого узкого серпа луны, появляющегося над огнем вечерней зари.
Культ бога-Месяца действительно существовал в средние века н.э.; исключительные явления переменчивости его фаз, сгорание через каждые 29 1/2 суток в огне утренней зари и возрождение через три дня из пламени вечерней зари обращали на себя особенное внимание в древности и его фазам придавалось таинственное значение умирания и возрождения. На это указывали уже некоторые новейшие исследователь астральных влияний на развитие христианских идей, каковы: Древс, Немоевский, Святский.
Все это развивалось, - говорят нам, - задолго на начала н.э., и мельчайшие детали жизни Иисуса были таким образом описаны до него. Евангельские рассказы с этой точки зрения, - говорят нам, - ничего существенного не прибавляют к заранее сложившемуся мифу о «спасителе мира» и притом так полны чудесного и совершенно невероятного, что принимать их всерьез за ИСТОРИЧЕСКИЕ ДОКУМЕНТЫ так же трудно, как принять за описания исторической действительности арабские сказки из «Тысячи и одной ночи». А серьезных документов о его жизни в Палестине, или где бы то ни было, нигде нет, и в христианских источниках, относимых историками к I или II веку н.э., о нем ничего не говорится: все цитировавшиеся теологами места из Плиния, Светония, Тацита или слишком неопределенны, или апокрифичны. ИСТОРИЧЕСКОГО «Христа», таким образом, - говорят нам, - не существовало ни в I, ни во II, ни в III веке н.э.: он миф и больше ничего. И с этим нельзя не согласиться, пока дело идет лишь о первых трех веках. Но не было ли чего реального позднее?
(«Христос», М.-Л., «Госиздат», 1927; репр. переизд.: М., «Крафт+Леан», 1997. Публикуется с сокращениями.)
Его семитомный труд «Христос» выходил с 1924 по 1932 гг. и сейчас представляет библиографическую редкость. Репринтное переиздание 1997 г. вышло тиражом всего 1000 экз. Можно сказать, что до массового читателя «Христос» так и не дошёл. Поэтому, идя навстречу пожеланиям читателей, мы воспроизводим несколько глав из первого тома этого труда.
Глава I. Призраки и миражи древней жизни
Когда вы смотрите на какое-нибудь только что отремонтированное и оштукатуренное здание, оно всегда вам кажется совсем прочным. Если вы не видели его до ремонта, вам и в голову не придет, что под его штукатуркой снаружи стен и под новыми обоями внутри многое давно прогнило, и даже основные бревна комнат прилажены друг к другу так непрочно, что готовы свалиться при первом напоре сильного ветра.
Точно такое же впечатление производит на нас и история древнего мира. По нашим курсам и учебникам, даже не указывающим к какому времени принадлежат первые издания их первоисточников и когда найдены первые рукописи, которыми пользовались их составители, - выходит все так последовательно, а иногда и увлекательно, что мысль при чтении совершенно перестает критически работать, да и не может, не зная, откуда автор взял свои сведения. Загипнотизированному читателю остается только верить в его глубокую компетентность да запомнить, что он сказал...
Совсем другое, когда, оставив авторов ХХ века, начинаешь читать их первоисточники. Прежде всего, никаких первоисточников БОЛЬШЕЮ ЧАСТЬЮ нигде на земном шаре не оказывается в рукописях. Имеются только печатные книги, появившиеся в свет позднее 1450 г. (т.е. после изобретения печатного станка - ред. «ЗРД»), и из них мы узнаем, что в средние века рукописи этих книг оставались неизвестными и что они «открыты» лицами, принесшими их издателю только перед самым печатанием, а потом снова делись, неизвестно куда.
Вот хотя бы необходимая для нашей работы «Церковная история» Сократа Схоластика, обнимающая период от Константина I до Феодосия Младшего (т.е. приблизительно от 325 до 425 г. н.э.). Издатели «открыли» ее сначала только в латинской рукописи в начале XYI века, а потом, лет через тридцать, новые издатели «открыли» и ее греческий подлинник. Что с обеими было в продолжении 1200 лет, да и существовала ли сама эта книга, никто ничего сказать не может. Ведь даже и в тех редких случаях, когда, после напечатания, на усиленный спрос любителей древности являлось лицо, предлагавшее такую рукопись, якобы сохранившуюся у его предков с незапамятных времен, можно сказать, что «спрос всегда родит предложение». Мы не знаем даже о том, куда делась рукопись после напечатания. Почему издатель и нашедший не постарались сохранить такую драгоценность, хотя уже и тогда собирали древности?
То же самое оказывается и с другими первоисточниками древней истории, почти со всеми.
Вот хотя бы знаменитые диалоги Платона. Они были совершенно неизвестны ученым вплоть до конца XY века. Лишь в это время один флорентийский философ, по имени Марчеллио Фичино, принес богатому издателю Лаврентию Венету латинскую рукопись под этим названием, объяснив ее своим переводом с греческой рукописи. Этот сборник статей, в котором, кроме политических и философских рассуждений, оказалось также много и скабрезного, и явно анахронического, был издан Венетом в 1482 году. Книга быстро разошлась. Неведомый ранее Платон стал сразу знаменит, и через 9 лет, в 1491 г., этот сборник вышел вторым флорентийским изданием на средства Лаврентия Медичи.
Его анахронизмы к этому времени были уже отмечены серьезными читателями, и вот тот же самый Фичино дает одному венецианскому издателю свой новый «ИСПРАВЛЕННЫЙ ОТ УКАЗАННЫХ ЕМУ АНАХРОНИЗМОВ» перевод, а в 1517 г. выходит и второе его издание.
Греческих рукописей Марчеллио Фичино никому не предъявлял до самой своей смерти; не нашли их у него и его наследники. До сих пор никто ничего не знает об их существовании где-либо на свете, и до сих пор несомненно только то, что они исчезли БЕССЛЕДНО, несмотря на то, что почти тотчас после выхода из печати первого издания «перевода Фичино» много просвещенных людей того времени стало усиленно искать повсюду ГРЕЧЕСКИХ РУКОПИСЕЙ ЭТОГО ВНОВЬ ОТКРЫТОГО в только что сделанном переводе греческого философа.
В это время один богатый венецианец Альдо Манучио даже обещал платить по золотой монете за каждое исправление Фичинова перевода по греческому тексту. В ответ на его обещания, но уже через 30 лет после первого издания Платона и, по-видимому, еще при жизни Фичино, не сам Фичино, а один венецианский критянин Марк Мазур представил в 1512 г. и «греческий текст Фичиновых переводов», носящий, по моим исследованиям их слога, характер произведений, принадлежащих нескольким различным авторам. Они представляют собою, очевидно, переводы самих же латинских произведений Фичино на греческий язык, сделанных по спешному заказу Мазура несколькими греками-переводчиками из разных местностей. (Слог различных диалогов так различен, что всякое предположение о писании их тем же самым автором исключается.) В то время научная литературная критика была совсем слаба, и все эти произведения были тотчас напечатаны в 1513 г., а затем с постоянными исправлениями они печатались во множестве изданий в продолжение всего XYI столетия. Итальяно-латинский писатель XYI века Марчеллио Фичино, под именем греческого философа Платона, стал величайшей знаменитостью «древности», хотя в XIX веке уже не осталось ни одного из его диалогов, подлинность которого не была бы заподозрена или прямо оспариваема кем-либо из платонистов, да и подлинность упоминаний о нем у других древних греческих авторов теряет всякое значение, т.к. все они сделались известными уже после Фичинова перевода. Спрос родил предложение...
А вот и третий пример - знаменитые книги Иосифа Флавия. Этот Флавий был «открыт» и сделался известным лишь с 1566 г. Только в это время автор XYI века, Самуил Шеллам, вдруг предъявил издателю рукопись «Иудейские Древности», опять без предъявления кому бы то ни было «подлинной рукописи». Эта книга даже сразу возбудила подозрение у современников. И действительно она была полна анахронических мест. Автором ее был сам Самуил Шеллам, а затем она с дополнениями появилась уже в еврейском и в других переводах.
Я не буду приводить дальнейших примеров. Скажу только одно: таково возникновение ВСЕХ древних книг! Возьмите хотя бы сочинения Василия Великого, Иоанна Златоуста, Оригена, не говоря уже о Сократе, Аристотеле, Цицероне, Виргилии, Горации, Геродоте, Пифагоре и о всех до одного остальных. Их рукописей, хотя бы от IX века, нигде нет; как будто лица, принесшие их в типографии, НАРОЧНО уничтожали их тот час же после напечатания... И невольно думается: не призраки ли, не миражи ли всё то, что мы воображаем о древней жизни греков, египтян, римлян, евреев и всего древнего Востока по подобным документам?
Но даже и умалчивая об этом основном пороке всех первоисточников, по которым мы восстанавливаем древнюю жизнь, т.е. об их собственной молодости, мы видим в них целые серии невероятных по самой своей сущности, или противоречащих друг другу сообщений, а во всем том, что нам кажется в них вполне правдоподобным, мы замечаем крайнюю отрывочность и неопределенность времени, к которому относится рассказ. Из-под поверхностного слоя искусно оштукатуренного здания современных историй древней жизни, как я уже говорил, показываются, при каждом исследовании времени открытия их первоисточников, полусгнившие и непрочно прилаженные бревна.
А в критическом разборе этих первоисточников даже у авторов XIX века мы видим крайнюю наивность. Тут не критика, а защитительные речи в пользу незащитимого.
Эта маленькая экскурсия к первоисточникам является необходимой для продолжения чтения моей книги.
Иначе, для обычной публики, никогда не читавшей по истории ничего, кроме уже готовых курсов и обзоров, хотя бы даже и обширных, мое недоверие к прочности основ древней истории может показаться чем-то напрасным, заранее осужденным на неудачу, хотя на деле это не так, и чем древнее времена, тем более и тем серьезнее можно оспаривать наши сведения о них по отношению к тогдашней человеческой жизни.
Действительно ли в наших представлениях о древней жизни - одни призраки, и действительно ли легенда о распятом «Сыне Божием» не имеет никаких корней в действительной жизни народов на прибрежьях Средиземного моря?
Мои астрономические исследования памятников древности, вроде вышеприведенного об Апокалипсисе, показали, что корни есть, и я здесь покажу их наглядно тем же методом, каким мне удалось установить, что и Апокалипсис не бред сумасшедшего, каким он представлялся ранее, а описание реальных явлений в природе. Но само собою понятно, что при моём исследовании и действующее лицо евангельской легенды о «сыне Бога-Отца» окажется не богом, а настоящим человеком и притом совсем не того времени и места, какое ему приписывают, и даже не похожим на евангельский образ, а во многом лучше и во многом, может быть, хуже его. Еваенгелия с этой точки зрения окажутся лишь сентиментальными романами из жизни этого человека, имевшими огромное значение уже по тому одному, что это были первые сентиментальные произведения человечества.
Глава II. Отражение звезд в старинных христианских гимнах и праздниках
В христианских гимнах, например, мы видим отражение звезд на каждом шагу. Посмотрим хотя бы на праздники, отмеченные в наших календарях тотчас после равноденствий и солнцестояний 21 марта, 21 июня, 21 сентября и 21 декабря. Я говорю «тотчас после» этих дней, потому что астрономы первых веков христианства не знали точного времени этих событий и отмечали их, в среднем, на четверо суток позднее действительности, когда соответствующие области неба уже ясно показывались на востоке перед восходом Солнца. Они отсчитывали тогда не моменты закрытия солнцем соответствующих звезд, чего нельзя видеть простым глазом, но реальные появления их на востоке из-за солнца.
Так, праздник «Благовещения», т.е. праздник сообщения деве Марии вестником неба (как увидим далее - кометой в созвездии Девы) о предстоящем зачатии ею спасителя людей, отнесен у них к 25 марта, когда в полночь кульминирует звездная Дева и когда символ Иисуса -звездный Овен - приносит себя в «жертву всесожжения за грехи людей», т.е. погружается в огонь вечерней зари.
Праздник «рождества спасителя мира» отнесен на 25 декабря, когда второй небесный его символ - звездный Змиедержец, держащий Змия познания добра и зла, уже появляется из огня утренней зари, возрожденный после своего декабрьского всесожжения за грехи людей. В это время Дева как раз кульминирует над южной частью горизонта, а группа мелких звездочек - Ясли, со стоящими около них звездочками, Ослом и Ослицей, в самом высоком из зодиакальных созвездий - Раке, уже спускается на западе к ожидающей своего спасителя грешной земле. В полночь этого же 25 декабря, когда Дева восходит на рассвете, эти небесные Ясли, прообраз тех, в которых, по сказанию, родился «спаситель людей», достигают своего наивысшего положения над землей.
В связи с этим и звучит и рождественский гимн древних христиан, всю поэзию которого может понять только человек, знающий и любящий звездное небо и слушающий под ним, как древние христиане, а не под кровлей, как современные христиане, позабывая о том, что совершается в небе над нею. Вот этот гимн в изъяснительном переводе:
«Дева (на небе) днесь Преждесуществовавшего (Солнце) рождает, и земля грот с Яслями ему, Неприступному, приносит; Вестники (созвездия) с пастырями (звездами Волопаса) словословят, волхвы же (три звезды Ориона) за звездою путешествуют. Ради нас родилось молодое дитя -предвечный бог (Солнце)».
Как эти слова делаются понятны и просты в астрономической символике.
А вот и вторая кантата: «Рождество твое, Христос, бог наш, воссияло миру светом разума, ибо в нем служащие звездам (т.е. астрологи-волхвы) звездою (Ахернаром в небесной реке Эридане) научилися тебе кланяться, Солнцу правды, тебя узнавать с высоты Востока. Слава тебе, властелин!»
Такова же и третья рождественская кантата: «Вижу (вверху) таинство странное и преславное: небо - это грот, Дева (восходящее созвездие) - это престол божьих колесниц (планет), небесные Ясли - это вместилище, в котором возлежал невместимый бог (Солнце).
Само рождение «спасителя людей» от девы, не имевшей мужа, прямо говорит о созвездии Девы, через которую в сентябре, когда начинался византийский год, проходит Солнце, а прибавка о ее последующем опекуне Иосифе вызвана стоящим над нею Волопасом.
Точно также отражаются звезды и в крещенском гимне 6 января, относящемся, по-видимому, уже к Ориону, выходящему из Небесного Иордана (созвездия Эридана), в котором только что появилась, вследствие прецессии в годы составления этого гимна, над южным горизонтом Палестины «Чужая Звезда (Ахер-Нар).
«Во Иордане купающемуся тебе, господу, троическое явилось поклонение. Родителев голос свидетельствовал о тебе, возлюбленным тебя сыном именуя, и дух, в виде голубином (созвездие Голубя), свидетельствовал подтверждение слова. Являйся, Христе боже, и мир просвещай, слава тебе!»
А также: «Освящается сегодня естество воды, и разделяется Иордан, поднимая струи своих вод (т.е. Эридан восходит на востоке), видя властелина («Чужую Звезду»), купающегося в себе».
Во всех этих песнях мы видим только восторженное символическое восхваление явлений звездного неба, какими они и обнаруживаются действительно в эти дни каждый год.
Не менее интересно отмечены христианскими праздниками и две остальные кардинальные точки неба, т.е. области летнего солнцестояния и весеннего равноденствия.
На 24 июня, т.е. на летнее солнцестояние (точно также определенное почти на три дня позднее действительного), когда небесный символ Иисуса, выходящего из Иордана, - звездный Орион-Тельцеборец вместе с самим Эриданом-Иорданом - восходит впервые над огнем утренней зари в ореоле солнечный лучей, и когда образ Иоанна Купалы (Крестителя), звездный Водолей, перед восходом солнца в Яслях, над Орионом, достигает со своей Оросительной Урной кульминационной высоты, - отнесено рождение Иоанна Крестителя, или Предтечи, окропившего Иисуса небесной водой в Иордане, потому что звездный Водолей в это время идет впереди Солнца, как символа творца неба и земли, в его суточном круговом движении. Зачатие же Иоанна при этом условии пришлось отнести, конечно, на девять месяцев ранее, так что этот праздник естественно пришелся на 23 сентября и, таким образом, попал под покровительство Овна, кульминирующего в эту полночь, в то время как Водолей-Ороситель заходит на западе, а небесный Иордан восходит на востоке вместе с Орионом, символом выходящего из воды Иисуса, т.е. Овна, ниспровергающего первенство созвездия Тельца. Он достигает затем кульминационной точки при восходе Солнца в созвездии Девы, когда Водолей-Ороситель уже давно под землей, чем и объясняются слова евангелистов от имени Иоанна: «идущий за мною сильнее меня», и «ему надлежит восходить, а мне понижаться».
Не трудно также найти в еврейских и христианских праздниках важную отметку и весеннего равноденствия. Так, пасха у тех и других отнесена к полнолунию весеннего равноденствия, когда созвездие Овна (т.е. Пасхальный Агнец) стало, в уме раввинистов-мессианцев, приносить себя в жертву всесожжения в огне вечерней зари, при Солнце, как бы распятом на восходящем скрещении небесного экватора с эклептикой (рис. 37) в созвездии Рыб и при Луне, идущей у противоположного ему нисходящего скрещения в созвездии Девы.
Рождение девы Марии отнесено на 8 сентября, т.е. поближе к осеннему равноденствию (в I и II в. н.э. оно было 22 сентября; в I в. до начала н.э. оно было 23, а во II в. - 24 сентября, отодвигаясь на сутки в 125 лет назад), когда созвездие ее праобраза - Девы - скрывается в лучах Солнца, а в полночь кульминирует трон Бога (звездная Кассиопея). Кончина же Марии отнесена на 15 августа, когда созвездие Девы только еще приносится в «жертву всесожжения» в огне вечерней зари.
Смерть (т.е. переселение на небо) двух главнейших учителей христианства, апостолов Петра и Павла, отнесена на 29 июня, когда созвездие их прообразов - Близнецов, самых высоких из 12 созвездий Зодиака, исчезает в солнечных лучах. Соответствует этому и церковная кантата этого дня: «Праведников твердых и боговдохновенных, в упоение и в наслаждение твоих благ...»
Я не буду здесь касаться других таких же календарных совпадений, явно не случайного характера, т.к. и эти примеры достаточно доказывают, что хронология важнейших церковных событий первых веков христианства зиждется не на «утраченных исторических документах» и не на «передаваемых от поколения к поколению бережно хранившихся традициях», а установлена впоследствии путем астрономических соображений. Даже и начало нашей эры, вычисленное, как говорят только в 525 г. Дионисием Малым, явно установлено на основании того, что крещение эклептики и небесного экватора приходилось, по его еще не точным вычислениям, за 525 лет до него прямо под Альфой созвездия Овна, символизирующего евангельского Христа, вследствие чего это летоисчисление и привилось только в начале нового времени и названо христианским уже в это время, но на деле это просто «эра Овна», к которой совсем ошибочно отнесено рождение Иисуса.
Во всех этих случаях, как мы видели, верховным руководителем религиозной мысли был БОГ-СОЛНЦЕ, «всеподдерживающий творец неба и земли, всего видимого и невидимого», мимо которого проходили 12 его апостолов, созвездий Зодиака, одно из которых, находящееся ниже всех других, - Скорпион - и было объявлено потом его предателем.
В этом же месте неба мы видим и символ его грядущего воскресения - звездного Змиедержца, поднимающегося к Трону Бога (теперь созвездию Кассиопея) по дороге Звезд - Млечному Пути, попирая ногою символ своей Смерти - Скорпиона. К богу-Солнцу, как первоначальному руководителю религиозной эволюции, присоединился потом и другой руководитель - БОГ-МЕСЯЦ, обходящий 12 раз в год те же 12 созвездий Зодиака и точно также поднимающийся выше всего в созвездии Рака, где находятся Ясли Христа, и опускающийся ниже всего в Скорпионе. Но это религиозное нововведение было оформлено окончательно, по-видимому, только в IY в. н.э., после того как получили возможность заранее указывать (через 29 1/2 суток) новомесячия, определяющиеся вплоть до половины этого века, как показывают еврейские источники, лишь путем простого наблюдения первого узкого серпа луны, появляющегося над огнем вечерней зари.
Культ бога-Месяца действительно существовал в средние века н.э.; исключительные явления переменчивости его фаз, сгорание через каждые 29 1/2 суток в огне утренней зари и возрождение через три дня из пламени вечерней зари обращали на себя особенное внимание в древности и его фазам придавалось таинственное значение умирания и возрождения. На это указывали уже некоторые новейшие исследователь астральных влияний на развитие христианских идей, каковы: Древс, Немоевский, Святский.
Все это развивалось, - говорят нам, - задолго на начала н.э., и мельчайшие детали жизни Иисуса были таким образом описаны до него. Евангельские рассказы с этой точки зрения, - говорят нам, - ничего существенного не прибавляют к заранее сложившемуся мифу о «спасителе мира» и притом так полны чудесного и совершенно невероятного, что принимать их всерьез за ИСТОРИЧЕСКИЕ ДОКУМЕНТЫ так же трудно, как принять за описания исторической действительности арабские сказки из «Тысячи и одной ночи». А серьезных документов о его жизни в Палестине, или где бы то ни было, нигде нет, и в христианских источниках, относимых историками к I или II веку н.э., о нем ничего не говорится: все цитировавшиеся теологами места из Плиния, Светония, Тацита или слишком неопределенны, или апокрифичны. ИСТОРИЧЕСКОГО «Христа», таким образом, - говорят нам, - не существовало ни в I, ни во II, ни в III веке н.э.: он миф и больше ничего. И с этим нельзя не согласиться, пока дело идет лишь о первых трех веках. Но не было ли чего реального позднее?
(«Христос», М.-Л., «Госиздат», 1927; репр. переизд.: М., «Крафт+Леан», 1997. Публикуется с сокращениями.)
0
Коментарі