"Красная плесень" в Киеве. (Міслі вслух...)

Мне искренне жаль ФАНАТОВ группы "Красная плесень". Во-первых, потому, что большинству из них так и не удалось попасть на концерт в свежий "Портер" на Контрактовой. шансов на проход, даже заплатив свой кровный "полтишок", было с гулькин нос. Посему носы нетерпеливой публики постепенно краснели, глаза наливались, а квадратная охрана на входе раздражала всё больше. В конце концов, возникла нехилая потасовка, охрана вызвала подкрепление - и толпу рассеяли в течение пятнадцати минут. Дюжину самых агрессивных меломанов даже заставили купить жетоны на метро. Охрана махала им из-за турникетов платочками, пока те паковались в вагоны и уезжали прочь от своих кумиров.

Мне искренне жаль ФАНАТОВ группы "Красная плесень". Потому что - и это во-вторых - их первое свидание с Павлом Яциной вышло не до конца полноценным. Скользкие и не до конца весенние киевские улицы сделали своё травматичное дело - и на сцену героический Павел вскарабкался на костылях. К чести автора и исполнителя, ни о какой отмене концерта речи не шло. Все свои хиты он исполнил сидя, отсвечивая в зал чёрным очком...пардон, чёрными очками. И так росту не выдающегося, да ещё и на табурете, Павел Яцина был виден лишь избранному толпищу фанатов, оккупировавших квадратные метры под сценой. Бокалы пива в левой руке и "козы" в правой то и дело взмывали ввысь - галёрке, рассевшейся по периметру "Портера" оставалось только наслаждаться "радио-версией" концерта. Радио-версия была, скажем, прямо не фонтан. Вот полный перечень слов и выражений, которые удалось разобрать за первые полчаса концерта:

"а сейчас перед вами выступит Эдита Пьеха.

- Иди ты, Пьеха, в жопу. Сейчас перед вами выступит "Красная плесень"

"пейте пиво с плюшками будет хуй с веснушками"

"по улицам ходила большая крокодила"

"гитлерюгенд, рок-н-ролл, дальше неразборчиво..."

"шайбу! шайбу!"

"чтобы девушки хотели, нужен хуй, а не гантели"

Прихотливый слух отчего-то цеплялся за слова, сплошь начинавшиеся на букву "х". Как только слух неожиданно зацепился за вполне безобидную букву "з", прозвучала песня "заебали китайские товары", и я понял, что с меня хватит.

По залу уже вовсю бегали голые мужики, принуждали к соитию редких женщин, до поры до времени одетых.

Девочка-гитарист Ника Морозова уже не улыбалась. О да, она гордо запрыгнула на сцену вслед за тем, как туда вскарабкался поломанный идеолог. О да, она дарила всем свет и свою улыбку, будто пребывая в какой-то параллельной вселенной, где барабанные ритмы не разрушают связи молекул ДНК, где сидящий на стуле очкарик поёт баллады карамельным голосом Энрике Иглесиаса, а утомлённые пивом поклонники, хватающие её за педали, всего лишь выражают искреннее восхищение гитарными риффами.

За сорок минут концерта улыбка сбежала с её уст. Кажется, теперь ей было просто страшно.

Одним из последних в клуб прорвалась банда панков с волосяной радостью на голове. Пиво они уже несли в себе, поэтому первым делом отправились в уборную. На выходе из оной один из них ухватил за волосяную радость другого из них, они весело подрались, нанеся друг другу несколько непоправимых увечий. Напоследок крикнули "Шайбу!" (два раза) и ушли.

И я ушёл. Проведя на концерте "Красной плесени" ровно в сорок раз больше времени, чем её некоторые панкующие фанаты.

Мне искренне жаль ФАНАТОВ группы "Красная плесень" ещё и в-третьих. Потому что быть фанатом "Красной плесени" – это незарегистрированное и весьма опасное для жизни извращение. Можно слышать их песни – но их невозможно слУшать. Их можно ассоциировать со своим детством и юношеством, с периодом становления даже не музыкальных вкусов, а  так – «вкусовщинки». «Плесень» для многих стала таким себе суррогатом «запретного плода», колодой карт с голыми тётками, спрятанной под матрацем, которой, заметно смущаясь, можно козырнуть в прыщавой подростковой компании. 

Суррогатом низкосортным, насколько низкосортным вообще может быть суррогат.

Если можно понять ностальгию по картам с сиськами - ради Бога, покупайте билет за полтинник, бокал пива,  мастерите «козу» из пальцев – и вперёд!

В какой-то мере мне сложно представить и тридцатисемилетних поклонников тридцатисемилетнего Андрея Губина, танцующих под «Не улятай, Лиза». Но их ностальгию как чувство невосполнимой утраты и тоски по голосу, звучавшему из кассетников пятнадцать лет назад, хотя бы можно понять и принять.     

Но регулярно тащится  от грохочущего маловразумительного «бум-ца-ца», усугублённого заборным лексиконом, искать свои музыкальные вибрации на самом дне самого глубокого андерграунда – увольте! Тут никакой водки с пивом не хватит.

Поражает привычка любую хуятину в искусстве превращать в философское течение радикального толка. Вот и историю с «Красной плесенью» некоторые фантазёры попытались втиснуть в рамки идеи, несущей «серьёзную социальную направленность, высмеивающую многочисленные социальные пороки». Вот песня про то, как плохо пить за рулём. Вот песня о том, как плохо покупать низкосортную китайскую хрень. Вот чувак глаголет голосом Брежнева, Горбачёва, Ельцина.  Все советско-российские генсеки-президенты в пародийных речёвках «Плесени» неизменно предстают полными дебилами. Чем не обласканный роком протест против политического строя и совкового жизненного уклада?

Порок, высмеивающий пороки. Мат, протестующий против мата. Социальный нигилизм, обличающий пьянство, блядство, наркоманию. Мыши против сыра. Голова против мозга.

Хотя последним на концертах «Красной плесени» уже никого не удивишь.