- Никогда я ничего тут не писала, но теперь не могу молчать. Три года я живу в Киеве. Три года я хожу по этим улицам, дружу, работаю и общаюсь с этими людьми. Общаюсь не только с коллегами по работе, а с продавцами, таксистами, соседями, консьержами, домовладельцами и бизнесменами...Я была в Прикарпатье и в Закарпатье. И НИ РАЗУ, слышите, ни разу я не сталкивалась с неприятием русских, или евреев, ни на бытовом, ни на общественном уровне.

С первых же слов меня вычисляли везде - "Вы москвичка? - по говору слышно". Поначалу я - полуеврейка-полумоскалька - жутко напрягалась, но после согласия с тем, что я и правда москвичка, эта тема больше не поднималась - если я сама ее не развивала. Дружелюбный тон не менялся, нигде ни разу не сделали вида, что не понимают мою русскую речь.

Да, у меня были проблемы, и как ни странно, именно с коллегами - хотя ничего странного в этом вроде и нет. Мир телевидения, это мир, где все мы работаем с "языком". Но еще это мир, где собираются люди со всей страны. Здесь бок о бок работают приезжие из Армянска (Крым) и из Ивано-Франковска (Запад).

Да, многие, кто приехал с запада, не очень то знают русский - у них он был 2 часа в неделю, как иностранный, да он и правда для них иностранный, потому что нравится нам россиянам это или нет - Украина, это как раньше говорили "заграница". Да, насквозь пронизанная личными связями, которые значительно крепче любых общественных договоров, НО ЗАГРАНИЦА, со СВОИМИ законами, традициями, языком, гимном и прочими атрибутами самостоятельной державы.

Да, нам с коллегами, наверное, было тяжело поначалу: им, не очень то знающим русский, и мне совсем не знающей украинский. Но мы очень старались друг друга понять, и через пару месяцев я перестала таращить глаза, когда они переходили на украинскую скороговорку, а они переставали с задумчивым видом пытаться перевести в уме мою русскую речь.

Работая в развлекательном сегменте ТВ, я имела полное право, и пользовалась им, не обсуждать политические вопросы. И даже когда меня спрашивали – ты как, за евроинтеграцию? Я отвечала дипломатически – вроде как причем тут мое мнение, если это могут и должны решать только украинцы.

И вот случился он – Майдан. Из Москвы мне звонят друзья, родственники и коллеги. Они все искренне боятся за меня, переживают, что я оказалась здесь, в Киеве во время революции. Они чистосердечно считают, что на Майдане собралась кучка маргиналов и гораздо большее количество неонацистов – агрессивных, забрасывающих коктейлями молотова несчастных правоохранителей-беркутовцев. Маргиналов, не имеющих ни чувства самосохранения ни чувства ответственности за свою страну. Так россиянам круглосуточно внушает российское телевидение.

Если плоховидящему внушать, что черное это белое, а белое – черное, рано или поздно он в это поверит. Так вот, я еще не в толпе, пока я была только сбоку. Я отслеживаю ситуацию по разным источникам. Я еще не раззадорена, не вдохновлена Майданом изнутри, так что пока могу судить объективно. Я знаю тех, кто там стоит. Поверьте – это не маргиналы, это не бандеровцы, которых якобы свезли с западной Украины.

Это люди, с которыми я общаюсь близко, а с некоторыми буквально каждый день. Это Киевляне. Это мои коллеги, которые без пафоса, без крика каждый вечер\день\ночь стоят на Майдане – не по профессиональному долгу – а по гражданскому. Молодые, им до 35, талантливые с высшим образованием люди.

Это моя подруга-пенсионерка, интеллигентнейшая дама с тремя высшими образованиями. Это другая моя подруга, главный бухгалтер фирмы. Это семья – отец бизнесмен, сын художник и дочь руководитель проекта. Вот – эти люди, это 80% Майдана.

Они не стремились выходить на улицу. Они были вынуждены. Чувство собственного достоинства и ответственности за свою страну, за своих детей, и за будущее заставляет их стоять уже почти 2 месяца, теперь в 20 градусный мороз.

Нет, не за евроинтеграцию или собственные амбиции. Они выходят после первой же зачистки Беркута. Потому что в их сознании не укладывается, что мирных граждан можно не просто бить – почти убивать, добивая упавших ногами. Что пожилую женщину, которая на коленях молит, чтобы не убивали ее престарелого, уже избитого в хлам мужа – можно ударить дубинкой по лицу. Что студента можно раздеть догола, пустить сквозь строй людей с дубинками, которые потом будут разрезать ему ножом сакральное место.

Они не могут и не хотят так жить. Они не хотят оставить такой мир своим детям. И я уважаю их.

Да, вполне возможно, что лидеры оппозиции Майдана весьма странные личности, и многие к ним относятся скептически. Да, у них не было, и наверное, нет четкой программы, но люди выходят и подставляются не ради них, а «за себя и за того парня», они показывают власти, что не потерпят беспредела.

Власть спровоцировала это, именно власть ответственна за то, что мирный митинг, в итоге, стал побоищем. Власть, отдающая преступные приказы, голосующая за неприемлимые законы, привозящая «титушек»-гопников со всей страны для устраивания провокаций. Вдумайтесь – да, майдановцы защищают свое право на свободу уже с коктейлями Молотова, и самодельными кольями, но против них стоят вооруженные и обученные люди в полной экипировке, которые ПЕРВЫМИ применили насилие к мирным гражданам.

Украина – не Россия. Здесь такие выходки просто так не проходят.

И вот теперь люди Майдана объявлены вне закона. И я, зная их, понимаю – вони не пiйдут з Майдану. Да, им страшно – потому что там бьют, потому что уже стреляют и неизвестно, что может быть через несколько часов, но вони не пiйдут. Потому что еще страшнее думать о том, что будет завтра с ними и со страной – если сегодня они отступят.

И сегодня я уже не буду сбоку. Сегодня, я четко понимаю, что деньги и продукты, отправленные на Майдан, это очень мало и это непростительно малодушно. Да, мамочка, ты умоляла меня никуда не лезть, прости мам, но сегодня я буду там, рядом со своими коллегами и друзьями, рядом с киевлянами, даже если тоже окажусь вне закона. Но если меня там не будет – я навсегда потеряю покой.

Я всегда восхищалась умением украинцев не позволять власти борзеть, а сейчас восхищаюсь еще больше, и я пойду на Майдан поддержать людей, с которыми бок о бок живу три года. Людей, настолько гордых и неравнодушных к своей собственной судьбе и к будущему своей страны.

Слава Украине, Героям слава!

Анна ГОЛЛАНД,

москвичка, работавшая и уже живущая в Киеве

Павло ТИЧИНА

* * *

На майдані коло церкви
революція іде.
— Хай чабан! — усі гукнули,—
за отамана буде.

Прощавайте, ждіте волі,—
гей, на коні, всі у путь!
Закипіло, зашуміло —
тільки прапори цвітуть…

На майдані коло церкви
постмутились матері:
та світи ж ти їм дорогу,
ясен місяць угорі!

На майдані пил спадає.
Замовкає річ…
Вечір.
Ніч.

1918

Мікола Янавіч прокинувся зранку, почистив зуби італійською зубною щіткою, намазавши на неї американську зубну пасту, поголився швейцарською бритвою, освіжив обличчя французьким одеколоном. Скип'ятив у шведському чайнику воду, попив бразильської кави з польської чашки, одягнув італійського костюма, начепив на руку швейцарського годинника, замкнув двері будинка на англійський замок.

Сів до німецького автомобіля, увімкнув японську магнітолу. Взяв фінського телефона і потелефонував до сина в Австрію. Приїхавши на місце, поставив автомобіль на парковку, обладнану канадською системою відеоспостереження та ізраїльською системою сигналізації.

Увійшов до будівлі, піднявся за допомогою бельгійського ліфта двома поверхами вище, ступив у кімнату, де стояли журналісти з японськими і китайськими відеокамерами та промовив у південнокорейський мікрофон:

-Наша країна щє нє гатова да євраінтеграциї! Мі павінні падтрімати націанального вірабніка!

Однажды пришёл цветочник к парикмахеру постричься. Когда пришла очередь платить, парикмахер сказал:

-Я не могу взять деньги. На этой неделе я
стригу на общественных началах.

 Цветочник поблагодарил его и ушёл. На  следующее утро, когда парикмахер пришёл открыть своё заведение, перед дверью он нашёл благодарственное письмо и тринадцать роз.

Затем пришёл постричься пекарь, но когда он хотел заплатить, парикмахер сказал:

- Я не могу взять деньги. На этой неделе я стригу на общественных началах.

 Пекарь, довольный, ушёл. На следующее утро парикмахер
обнаружил у двери благодарственное письмо и тринадцать пирожных.

Пришёл стричься сенатор и когда собрался платить, парикмахер опять-таки сказал:

- Я не могу взять деньги. На этой неделе я стригу на общественных
началах.

 Сенатор обрадовался и ушёл.

На следующий день, когда парикмахер пришёл на работу, у двери стояло двенадцать сенаторов, десять депутатов, пятнадцать советников, мэр и несколько министров, жена мэра и шесть детей все на бесплатную стрижку.

Я хочу сделать тебе предложение», – негромко и торжественно сказал Митя. «Делай!» – весело сказала Юля и поцеловала его в щеку. Они жили вместе уже четыре года. «Я заказал гидроплан, – сказал он. – На субботу». – «Ты делаешь мне предложение покататься на самолете?» – «Вот именно! Мы полетим на озеро и приводнимся у дальнего берега. В охотничьем домике нас будет ждать ужин при свечах. Здорово, правда?» – «То есть ты мне предложение будешь делать не сейчас, а там? При свечах?»

Митя кивнул, повернулся к плите и включил чайник, потому что была среда, утро и надо было на работу.

Гидроплан был маленький, закат был роскошный, чудесно светилось окошко в бревенчатом домике. Белая скатерть, фрукты, вино. Свечи.

«За нашу будущую счастливую семейную жизнь!» – Митя поднял бокал. «А предложение?» – «Тебе обязательно словами? Хорошо, пожалуйста. Будь моей женой». – «Спасибо, – сказала Юля. – Ты думал четыре года, теперь моя очередь подумать, хоть две минутки. Так-так-так… – Она подняла глаза к потолку. – Нет. Мой ответ – нет».

Митя поставил бокал и посмотрел на нее очень внимательно.

«Потому что предложение делают не через четыре года, а после третьего секса! – сказала она. – Так мои папа с мамой женились, и живут уже тридцать лет. И твои тоже, я уверена. Слетай на гидроплане, спроси!»

Режиссер Николай Акимов советовал своим коллегам: «Если драматург намекает, что его пьесой интересуется другой театр, – ему надо пожелать успешной премьеры в другом театре и выпроводить за дверь». Это же касается мужчин, которые годами «проверяют чувства». На самом деле они заставляют женщин участвовать в конкурсе красоты, хозяйственности и преданности. Я не знаю, что думает и чувствует женщина, когда ей нравится мужчина. Но вот мужчина уже через несколько дней (а иногда через несколько минут) прекрасно знает, зачем ему эта женщина. Чего он хочет: стать ее мужем, отцом ее детей – или развлечься на досуге. Слова «я должен разобраться в себе» – в 95% случаев чистейшее вранье. В 5% это правда, требующая вмешательства психолога...

Поэтому Юля спокойно смотрела, как гидроплан взлетел, сделал круг, пролетел у нее над головой, опять удалился, сделал вираж и вдруг чиркнул крылом по воде. Перевернулся, упал в воду и стал медленно тонуть.

Дома Юля долго разбирала шкаф, но потом решила позвонить его матери. «Анна Николаевна…» – Она замолчала, подбирая слова. Но тут открылась дверь и ввалился Митя в сыром и мятом костюме. Он сел на пол, прислонился головой к ее коленям.

«Анна Николаевна, ваш сын сделал мне предложение».

В трубке послышался крик. Юля нажала отбой. «Вот видишь, – сказала она. – Твоя мама тоже против».

Денис Драгунский

Так, чтобы интересно и недорого.