Я уйду совсем неслышно, я обуюсь на пороге
И, не звякая ключами, придержу за ручку дверь,
Чтоб вернуться, даже дважды, за забытыми в тревоге
Сумкой, компасом и картой неразведанных земель.

Тихим ветром станет вечер перепутывать сюжеты,
Что подвешены на нитках к круглому ловцу для снов,
Я уйду совсем неслышно - на работу: до рассвета
Звёзды собирать, что сбиты с неба стрелками часов.

Мы давно уже не дети, мы уже умеем прятать
Страхи, сказки, даже нежность в глубине своих зрачков,
Мы себя умеем выгнать из норы под дождь и в слякоть,
Мы умеем быть чужими, нарастив броню из слов,

Мы испытываем чувства на далёких полигонах,
И низать умеем ловко ложь на шёлковую нить...
Ты уснёшь, уткнувшись в книжку о принцессах и драконах,
Я уйду совсем неслышно, чтоб тебя не разбудить.

размеры твоего мира
-это твоя квартира?
или окно телевизора?
а может спина конвоира?
палуба корабля,
слово короткое, «бля»?
солнце в иллюминатор?
пояс вокруг-экватор?
он многослойный
или трехмерный?
продажный?
или, как компас - верный?
магнитная полоса,
ведущая сквозь леса.
отовсюду до Бога,
автотрасса, дорога...

То, что люди говорят обо мне, никак не характеризует меня. Но отлично
характеризует их.

Мужчины танцуют танго на площади чёрной ночью,
Мужчины в чёрном и белом, красивые, словно бесы,
Мужчины танцуют танго, и ночь разрывает в клочья
Их страстью, кипящей в жилах, их жизнью, сокрытой в чреслах,
И из мостовой старинной они выбивают искры
Подкованными каблуками изящных танцорских туфель,
Мужчины танцуют танго, звенят в темноте мониста
На женщинах, сжавших руки, мучительно сжавших руки
В попытке пустой не выдать, как жажда сжигает тщетно -
К себе привязать танцоров, как диких связать мустангов,
Как юбками заморочить, связать и опутать лето -
На площади чёрной ночью мужчины танцуют танго.

А кто сказал, что право большинство?
Что надо жить лишь так, а не иначе?
Что правильно, а что, увы, грешно,
Что значит жизни суть, а что не значит?
А может, в жизни правы чудаки,
Забавные смешные недотепы?
Они, надев на спину рюкзаки,
Зачем-то забираются в болота.
Они мечтают, сидя на песке,
Рисуя непонятные узоры,
Они кидают камни по воде
И лезут в нескончаемые горы.
Они любимым дарят листопад,
Рассветный луч и грохот водопада.
Они порою шутят невпопад..
Но если трудно, просто будут рядом...
 

Миром правят молодые — когда состарятся.
Джордж Бернард Шоу

Человека охотнее всего съедают те, кто его не переваривает.

"Дорога к принцессе усыпана трупами рыцарей". © Дракон.
"Дорога к дракону усыпана трупами принцесс". © Ведьма.
"Дорога к ведьме усыпана трупами драконов". © Принцесса.

Тихой ночью, когда фонари Дарят тусклые взгляды прохожим, Опустился мой Ангел с небес И заметил шрамы на коже...

- Обожглась? - Нет... Скорее ошпарилась... Окатила, крутым кипятком, Свое сердце, что глупо подставилось Под сапог - мягкотелым щенком...

- Больно? - Нет... Не придумали слОва - Описать эту страшную пытку, Где оставили вены наголо И безжалостно тянут... как нитку...

- Страшно? - Нет... Разве можно бояться, Когда дальше одна пустота...?

Виновато взглянул мой Ангел В зарубцованные глаза:

- Как же я не сумел уберечь Твои дни от терзанья такого? Что ты хочешь - скажи! Не молчи!

- Повтори все, пожалуйста, снова...

История с печалью говорит
О том, как умирали фараоны,
Как вместе с ними в сумрак пирамид
Живыми замуровывались жены.

О, как жена, наверно, берегла
При жизни мужа от любой напасти!
Дарила бездну всякого тепла
И днем, и ночью окружала счастьем.

Не ела первой (муж пускай поест),
Весь век ему понравиться старалась,
Предупреждала всякий малый жест
И раз по двести за день улыбалась.

Бальзам втирала, чтобы не хворал,
Поддакивала, ласками дарила.
А чтоб затеять спор или скандал -
Ей даже и на ум не приходило!

А хворь случись - любых врачей добудет,
Любой настой. Костьми готова лечь.
Она ведь точно знала все, что будет,
Коль не сумеет мужа уберечь...

Да, были нравы - просто дрожь по коже
Но как не улыбнуться по-мужски:
Пусть фараоны - варвары, а все же
Уж не такие были дураки!

Ведь если к нам вернуться бы могли
Каким-то чудом эти вот законы -
С какой тогда бы страстью берегли
И как бы нас любили наши жены!