Большой передел

     Первым делом Дон Путионе расправился с самыми влиятельными старыми донами, которые поставили его во главе Семьи. Дон Березоне, Дон Гусеоне и некоторые другие рассчитывали, что Дон Путионе неизбежно завязнет в разборках с вышедшими из-под контроля дикими южными кланами на Кавказе, а они тем временем собирались и дальше сидеть на Большой трубе, деля с ним власть. Таков был их план. Поначалу Дон Путионе просто хотел замочить некоторых из старых донов в сортире, но потом решил, что не может поступать, как мелкий мафиози эпохи Дона Ельционе. Назначенные враги, да еще с внешностью опереточных злодеев были ему как нельзя кстати. Настало подходящее время затеять большой передел.

    Опираясь на голодный, и потому злой, клан силовиков, Дон Путионе решил забрать Большую трубу себе. Силовики жаждали реванша, Дон Путионе жаждал устранить препятствия для единоличной власти. Дни Дона Березоне и Дона Гусеоне были сочтены. К тому же, многие ненавидели их за плохо скрываемую алчность, непомерную спесь и кичливость. Вступиться за старых донов было особо некому, и им пришлось принять все условия Дона Путионе. Он обещал не мочить их в сортире, дав возможность уехать, они обещали отдать ему все. Дон Березоне, как самый умный, даже согласился за умеренную плату разыгрывать личного врага Дона Путионе. Зная, что на эту роль никого лучше он не найдет, Дон Путионе согласился, хотя знал, что особо доверять такому пройдохе не стоит.

      Еще требовалось зачистить некоторые старые связи, которые могли его скомпрометировать. Дон Путионе не мог допустить, чтобы кто-то имел компромат на него. Законы драматургии подсказывали: если в первом акте на стене висит ружье, то к концу пьесы оно обязательно выстрелит. Дон Путионе снова задействовал клан силовиков, благодарных за то, что с ними поделились отнятым у Дона Березоне и Дона Гусеоне. Особенно полезными оказались услуги лаборатории №12. Надо признать, что его бывшие сослуживцы-чекисты проваливали далеко не все дела и были не такими уж полными кретинами, как могло показаться. С этим поручением, например, они справились блестяще. Сердечный приступ в гостиничном номере в Калининграде у Дона Собчаконе, острая форма аллергии с летальным исходом у Дона Цепионе в Питере, еще несколько скоропостижных смертей. Конечно, поползли слухи, но эти слухи были ему только на руку. Дон Путионе отлично понимал, что ничто так не поднимало авторитет в глазах других членов Семьи, как безукоризненно чисто проведенное мочилово. С помощью новых методов он мог дотянуться до любого. Авторитет Дона Путионе сильно вырос, а страх перед ним сковывал любую волю к сопротивлению.

      Один строптивый, правда, нашелся. Дон Ходорконе, бывший главой одной из самых богатых семей, решил отойти от дел. За одно это по понятиям Дон Путионе имел право его замочить. Но мало того, Дон Ходорконе, когда ему сделали предложение, от которого нельзя отказаться, не просто проявил неуважение и выпроводил шестерок Дона Путионе, он осмелился бросить ему вызов. Как какой-то умалишенный стал раздавать бабло не членам Семьи, жившим не по понятиям, не только не уважающим законы Семьи, но и открыто выступающим против них. Дон Ходорконе рассчитывал тем самым подорвать власть Семьи, иначе именуемой Вертикалью, разочаровавшись в ней и, обеспечить себе гарантии владения той собственностью, которую считал своей. Закон Семьи был прост: хочешь отойти от дел – пускай себе пулю в лоб, тебя похоронят с почестями, о близких позаботятся, а записанная на тебя собственность будет передана в надежные руки. И никто не был вправе нарушать этот закон. Расправа была скорой. Дон Путионе не пощадил никого, хоть как-то связанного с Доном Ходорконе. В назидание другим Дона Ходорконе оставили в живых и отправили отбывать срок, который мог длиться столько, сколько надо.

      Теперь Дону Путионе было нечего опасаться. Виртуозная разводка одних в сочетании с искусным мочиловым других дала блестящие результаты. Кардинально перестроенная и укрепленная Семья – Вертикаль внушала уважение своими размерами и казавшимся монолитным единством. Как и всему грандиозному, творению Дона Путионе предстояло пройти испытание достойное ее - испытание временем.