Сто лет одиночества. Габриэль Гарсия Маркес.

...
Оставшись одни, любовники
отдались безумию долго смиряемого чувства. То была
безрассудная, губительная страсть, державшая их в состоянии
вечного возбуждения и заставлявшая кости Фернанды в могиле
содрогаться от ужаса. Вопли Амаранты Урсулы, ее агонизирующие
песни слышались и в два часа дня за обеденным столом, и в два
часа ночи в кладовой. "Больше всего мне обидно, -- смеялась
она, -- что мы столько времени потеряли даром". Она видела, как
муравьи опустошают сад, утоляют свой первозданный голод
деревянными частями дома, видела, как их живая лава снова
разливается по галерее, но, одурманенная страстью, взялась за
их уничтожение лишь после того, как они появились в ее спальне.
Аурелиано забросил пергаменты, совсем не выходил из дому и
только изредка отвечал на письма ученого каталонца. Любовники
утратили чувство реальности, понятие о времени, выбились из
ритма повседневных привычек. Затворили двери и окна и, чтобы не
терять лишних минут на раздевание, стали бродить по дому в том
виде, в котором всегда мечтала ходить Ремедиос Прекрасная,
валялись нагишом в лужах на дворе и однажды чуть не
захлебнулись, занимаясь любовью в бассейне. За короткий срок
они внесли в доме больше разрушений, чем муравьи: поломали
мебель в гостиной, порвали гамак, стойко выдерживавший
невеселые походные амуры полковника Аурелиано Буэндиа,
распороли матрасы и вывалили их содержимое на пол, чтобы
задыхаться в ватных метелях. Хотя Аурелиано как любовник не
уступал в свирепости уехавшему сопернику, тем не менее
командовала в этом раю катастроф Амаранта Урсула с присущими ей
талантом к безрассудным выходкам и ненасытностью чувств. Она
как будто сосредоточила на любви всю ту неукротимую энергию,
которую ее прапрабабка отдавала изготовлению леденцовых
фигурок. В то время как Амаранта Урсула пела от удовольствия и
умирала со смеху, глядя на свои собственные выдумки, Аурелиано
становился все более задумчивым и молчаливым, потому что его
любовь была погруженной в себя, испепеляющей. Однако оба
достигли таких высот любовного мастерства, что, когда истощался
их страстный пыл, они извлекали из усталости все, что могли.
Предавшись языческому обожанию своих тел, они открыли, что у
любви в минуты пресыщения гораздо больше неиспользованных
возможностей, чем у желания.
...