миг в который твоя война вот-вот превратится в горячее блюдо
когда отношения вроде говна, что в марте обильно лежит повсюду
это предавший уже Иуда, пьющий свой тост за тебя до дна

Собаки на газонах спят
Им снится лето во плоти
Старик с корзиною опят
До станции на полпути
Приостанавливает шаг
Расстегивает воротник
И смотрит в небо, чуть дыша
И слышит журавлиный крик.

То здається лише Бог на горі
Завертає рукави догори
То здається лише наші старі
Визирають з неба мов із горищ
Глянеш в небо кажеш добрий вам день
Та й кудись у справах власних ідеш
А коли вони там плачуть за нас
То із неба тихо падає дощ
Ставиш свічку, кажеш Боже прости
Я такий дурний недобрий пустий
Просиш щоб когось іще захистив
Та ідеш собі один крізь мости
На підлогу кинеш вдома пальто
Відчитаєш сам себе як ніхто
Та й заснеш у кріслі сидячи сам
І поснуть усі твої в небесах
Доки якось ти не втомишся вдень
І до них не підеш.

Спочатку все на світі гра – у піжмурки, чи у війну
У те хто в кого у полоні у справжню річ – лише одну
У погляд що ледь промайнув у перемогу сил добра
[ Всі діти грають у слова ]

Все в світі є причиною всього.
Вагон з якого вийдеш у світанок
Цигарка в тамбурі і кава на сніданок
Рясна осіння мряка за вікном
Цілунок напівтеплий наостанок
І довгий післясмак, немов вино.

Все в світі є предтечею тебе.
Останній подих, на сорочці пляма,
Що з'явиться і шириться так само,
Як лине погляд в небо голубе.
І ти дурний біжиш за голосами,
Та більше не пригадуєш себе.

Скрип механической ручки
Злобный замка щелчок
Полулюбовь – привычка
Холод небритых щек

Бросит тайком купальник
Шлепанцы в чемодан
Выйдет из темной спальни
Выдернет провода

Сядет в ночной автобус
Выйдет с утра нигде
Чтобы услышать голос
Неба в большой воде

Ветер тянул провода, как сутенеры таскают девку. Флаг государства торчал из крыши вонзенным древком. Дождь на стекле начинал в три счета свою распевку.
Душный вагон трамвая разрезал площадь. Я выходил, не зная куда, - наощупь. Было непросто, но мне не хотелось проще.
Край горизонта был ниже серым, а выше красным. Я перешел на красный, презрев опасность. Случай переходил из общего дела в частность.
Встречные линии жизни на двух ладонях тянет сомкнуться даже при посторонних. Чтоб не связать себя новыми узами крови, в наших делах мы снова себя хороним.

Туман осядет и спадет
Водой по зеркалам и фарам,
И улыбаясь встречным парам
Старик из скверика идет.
С ошейником и поводком,
Но без собаки, будто повод
Необходим чтобы тайком
Проникнуть в город.

Память – только контур, и не больше
Мачта с полотном поверх воды
Замывающий три буквы авто-мойщик
Человек, оставивший следы

Ну что? Выходные заебца. Никто не ушел обиженным. После пятничного расстрела мишеней из АКМ на ходу с сотни, попасть в лесу набегу в чудачка, даже с из конченного арендованного маркера, довольно-таки да.
Хорошие проходы по флангам, пару раз вышел сам на основную группировку с электроникой и очередями, но все равно было весело.

Воскресенье, обед. Башка в краске, в гостях по пятьдесят за сбитый Мессер и айда домой. А вы небось дома сидели? да ладно, не оправдывайтесь.

P.S. А в субботу уличная музыка в парках и коньяк с музыкантами там же.