сон и явь

Крысы:
В старой бане в одном из районов Стамбула ночевали два жулика. Баня не топилась со времен Сулеймана Великолепного, а с тех пор немало голов слетело в Топкапи Сарае, да и не только там. Воры легли спать голодные. Народ вокруг чего-то сильно поумнел, а до месяца Рамадана, когда мусульманин мог подкормиться ради страха божия, было еще далеко. Нынешний султан, как и подобает его величию, вел войны на земле и на море, но жулики знали цену военному счастью, где бичи янычар гонят тебя на вражьи мушкеты, короче, жизнь впроголодь в Царьграде была им милей изрыгающих ядра пушек венецианцев.
Их планы:
Устроившись кое-как на холодном мраморе и пожелав друг другу спокойных снов, оба задумали в общем одно и то же – обокрасть соседа, пока тот спит, а там Аллах знает лучше. Кроме сапог, красть было особо нечего, но это лишь с виду, ибо всякий порядочный вор имеет заначку или две, чтоб откупиться от начальника стражи в злую минуту, так как вора, схваченного без монеты, ждут тюрьма и плети, а то и чего похуже. Воззвав каждый к своему шейху и покровителю, оба притворно захрапели. Орхан Бей (эти нищие жулики носили довольно пышные имена от случая к случаю), итак, Орхан Бей первый не выдержал и полез обшаривать Хасан Бека. Со стучащим сердцем Орхан прощупывал складки одежд своего друга и названного брата, но недолго – спящий прянул, схватил вора за бороду и тот кожей учуял лезвие ножа, готовое вонзиться.
Планы меняются:
- Аман, аман, брат! – завопил схваченный. – Ради Бога и его посланника, ради благословенного дома Али, прости, брат, мою нужду и глупость. Оба стучали зубами от ужаса в этой древней, пустой и холодной бане. Успокоившись и придя в себя, братья по ремеслу решили, что чем резать друг друга, лучше напасть на первого встречного, кто б он ни оказался, будь то сам шейх уль-ислам или ага янычар, и будь что будет. Скрепив столь мужественное решение клятвами, злодеи провели остаток ночи в обнимку, чтоб согреться, а заодно и следя, не лезет ли другой за ножиком. Разомкнуть объятия им было слишком страшно.

Святой приходит на помощь:
Незадолго до рассвета явился святой шейх Зайн эд-Дин аль-Джунайди аль-Исфахани, обладатель чуда и заступничества, и смежил веки усталому Хасан Беку. Проверив, что его сторож и вправду спит, Орхан неслышно поднялся и канул прочь. Удача была с ним и дальше – ему удалось увести с тележки куртку краснорожего продавца огурцов, пока тот ругался с кричавшими про обвес покупателями. В тот же день его видели за Кучук базаром, где он ел чорбу с требухой миску за миской и несколько иносказательно излагал, как его кинул дружок сукин сын в одном весьма важном деле, на что слушатели больше помалкивали.
Святой не приходит на помощь:
- Пора, брат, - сказал Хасан.
Прокричал муэдзин, а за ним другой. Мрак заметно поредел. Они привычно стряхнули с одежды мусор и чертенят, которые любят забираться к людям, ночующим в пустом месте. Потом отлили, каждый в своем углу, стараясь не садиться спиной друг к другу. Ночью они обсудили предстоящее дело, и вышло, что каждый из них зарезал по десятку, если не больше сынов Адама, но оба тосковали и знали, что все вранье, а нынче им взаправду идти на мокрое, а там и на меч палача в случае провала.
Облом:
Все-таки они оказались не самыми большими неудачниками в Стамбуле, и первым мимо их засады прошел не силач и не воин, а мирный лавочник, которого дернула нелегкая встать в такую рань на молитву. Тыча в спешке ножами и мешая друг другу, злодеи стали сдирать с него плащ и шарить по телу в поисках кошелька и чего там случится ценного. Лавочник же, вместо того, чтоб расстаться со своим барахлом, вертелся у них в руках, увеличивал путаницу и причитал – Это ошибка, благодетели мои, львы и тигры ислама! Я нищий каландар, к тому ж я друг и слуга Аслан Бека и Явуз Хана, живи они триста лет! Имена этих почтенных мародеров ничего не говорили нашим разбойникам, поэтому Хасан бек, ухватив жертву за горло, пригрозил шепотом – Заткнись, собачий сын и давай деньги, пока жив!
Может, они и добыли бы свою мзду, но в переулке показались люди, и жулики бросились наутёк, что впрочем, случается в лихом промысле.
Проспал:
Хасан очнулся в сером полумраке бани, понял, что он проспал и один, и ему стало легче. Ночью он просил у шейха заступничества перед Аллахом всевышним, обещая невесть что, лишь бы пережить это утро. Так и вышло, а там – Господь велик и не даст ему умереть с голоду, но сначала надо было найти этого сукина сына Орхана, предателя и клятвопреступника, и содрать с него отступного