Старые параноики говорили что по этому поводу их трусило ещё три года назад, а теперь просто догналось.

что по ночам команч ворует рейтинг у богатых и отдаёт его бедным

Элеонора Степановна допила свой утренний кофе. Помыла чашку. Поставила её обратно в буфет и проходя мимо окна в прихожей увидела своего соседа, молодого человека лет тридцати, который с присущей ему сосредоточенностью складывал в багажник припаркованного рядом бежевого KIA Cherato комплект зимней резины. Затем тихонько, на цыпочках, что бы не спугнуть, подошла к подоконнику, наклонилась к уху небольшой аккуратной британки и истошно завыла - "Посмотри какой пацанчик, посмотри, какой хороший, мордочка какая, а лапы!" . На что кошка с присущей ей британским спокойствием гулко спрыгнула с подоконника, и высоко подняв хвост направилась в глубь квартиры.

"Не нравится?!" не отрывая взгляда от отъезжающей машины произнесла Элеонора Степановна, и уже почти шёпотом добавила: "Никому не нравится. Я терплю и ты потерпи, найдём тебе правильного мальчика с хорошей родословной"

эти строки рождаются в муках
в дряхлых седых старухах
снующих в сыром дворе

в женщинах искрящихся
в транспорте, здравствуйте
меня зовут
я могу вдохнуть жизнь или просто вдуть

эти строки рождаются когда ничего не вернуть
персональная такая себе пустота
не обжил так попробуй спихнуть

рождаются ночью
неврозы и почерк
дозуха на пару точек

я подсаживаюсь к пустоте
в мягкий удобный диван,
мы сидим с ней и смотрим по сторонам

иметь на руках такую дрожь и не сыграть
это необычно, я бы даже сказал забавно,
я опускался на дно, плавно,
но ты не взялась догонять

только понты и всё мимо,
ночь без любви
просила тебе это передать

Вся прелесть в том что к утру тебя попустит. Это будет похоже на чудо, как будто скарлет йохансон сломалась у тебя под подъездом, и набрала первый попавшийся номер на промёрзшем коричневом домофоне. Первый раз первый этаж без приличного вида из окон приносит хоть что то хорошее кроме хорошего напора воды. Скарлет ломается и просит вызвать местное представительство бентли, а ты готовишь ей отвратительный кофе и на ломанном английском пытаешься обьяснить что в вашей дыре не бывает бентли, да и с мувистарс напряжёнка. Почти такая же как с приличным кофе. И распихивая окружающий твоё существование бардак ты мечешься между просьбой об автографе (как на ломанном английском будет афтограф?) и желанием рассказать ей о том как вовремя она тут сломалась, не замечая что во дворе, подавив огневые точки сепаратистов, уже приземлилась кавалерия. Дверь слетает с петель, спецназ штурмом берёт твои пятдесят пять квадратных метров, террористы обезврежены, они честно говоря и до этого не на многое были способны. Кофе благополучно догорает на плите избавляя окружающих от мучений. Скарлет улетает, не услышав на твоём ломанном английском как здорово она сыграла с биллом в трудностях перевода, и сколько раз эта магия отодвигала для тебя неизбежное. Эти слова так и застывают в горле до приезда парамедиков, которых в этом городе тоже небывает. Наделав шума и подорвав при отходе то, что осталось от коммуникаций на этом спальном пятачке, силы быстрого реагирования улетают в направлении ближайшей базы НАТО. На утро все сми рассказывают что скарлет была спасена из лап террористов, на крупных планах джастин держит её за руку, она держится мужественно, а в свободной руке держит бутылку шампанского Moёt & Chandon. Тушь от Dolce & Gabbana предательски течёт. Мужчинам хочется её пожалеть, женщинам джастина ... а ты ходишь и думаешь, террористы? не так уже опасен этот кофе как может показаться. Дверь выломана, на этот раз никто не пострадал. На быльце кровати следы от чьихто зубов, ебало слегка опухшее и вся прелесть в том что к вечеру тебя попустит. И это будет похоже на чудо.

Проблема таких как я, если она всё таки существует, заключается в том что в двадцать пять нельзя бухать так как двадцать, а в двадцать семь так как в двадцать пять, в том что в одиночку нам лучше и спокойней, и что к своим двадцати годам мы состоялись с точностью до деталей, на веки вечные. Но в двадцать пять нельзя бухать так как двадцать, а в двадцать семь так как в двадцать пять.

египт гудит
тусуются ребята
и каждая арабская блатхата
хвалы пророку в суе воздаёт
и близится к концу презренный гнёт

турист свое ЛВ уж не вернёт
и на потом отложены капризы
увидеть лично пирамиды Гизы
его ждёт европейский лёд

Фотка к посту появилась не сразу, но и до появления она читалась между строк. Дело в том что в киношках типа матрицы речь идёт не о рабстве человека в физическом мире, а как правило о разных интерпретациях мифа о пещере Платона. То есть речь идёт о неспособности человека познать реальность, человек - раб, но раб своих же страстей. Поэтому в матрице в отличии от Спартака так много вещей происходит внутри самих героев. Спартак освобождается от рабства физического, конкретного, а Нео учится летать.

С одной стороны.

С другой стороны. Заканчивается пост переходом к государству. И если мне не изменяет память, то в классе девятом на уроке правоведения при изучении раздела "возникновение государства", большинству из нас сообщили что "государство это аппарат насилия", и причём заставили записать всё это в тетрадях, в клеточку, в которых, перед этим заставили начертить поля.

Государство это аппарат насилия созданный людьми для упорядочивания всей властной деятельности (ну или как то так, конспект я где то проебал). Это не подарок на кристмас. Как и демократия, но никто ничего лучше пока не придумал. Вот и всё.

Без государства - беспредел, без демократии тоталитаризм, коррупция и мудацтво. Участие в гражданском обществе и его институтах это сознательный выбор гражданина. Сознательный выбор "не участия" это как правило воровские понятия и чёрная масть, противопоставление себя государству, отрицалово. Ну или чингачгуком заделаться или робинзоном, но это дауншифтинг - коз ебать, всё такое.

Человек зависим, в принципе. От своей глупости, лени, голода, спермотоксикоза, серотонина, гемоглобина, медицинского обслуживания, и ещё очень много много от чего. А свобода это то что внутри.