Я выйду на самую высокую гору,

Уберу из жизни ледяной пепел,

Раскрашу долину пьяным ветром,

Встречусь с полетом выпавшего из гнезда орла,

Начну собирать радость с поющих деревьев -

И тогда переплавится в солнце глупая ночь

И придет ко мне

Твоя пахнущая серебром ранних цветов

Сумасшедшая весна

- Мсье, как вы оказались у колодца? Ведь подходы к нему заминированы, а весь периметр окружен тремя кольцами колючей проволоки.

Допрос вел капитан имперской бригады защиты от вторжения. Он смотрел на допрашиваемого холодным отстраненным взглядом, который не сулил ничего хорошего.

- Понимаете... я не собирался ни к какому колодцу. Шел себе просто с работы и все. А на дворе уже темнеть начало. Тут ко мне подошел Он. - сбивчиво начал объяснять человек в серой рабочей робе компании по утилизации отходов.

- Кто Он? - строго спросил капитан.

Допрашиваемый удивленно посмотрел на офицера, кашлянул и застенчиво выдавил из себя:

- Ну... этот. Который не из наших. Не из здешних, значит. Взгляд у Него не тот. И голос как бы записанный на дискету, а потом прокрученный через динамики. Но, самое главное, он умел убеждать. Нет... не то что бы он приказывал. Не... упаси Боже. Наоборот, говорил Он совсем даже спокойно, если не ласково даже. Но, вот не откажешь Ему ни в чем и все. Нету сил отказать. Так как умиление сильное охватывает тебя при встрече с Ним. Кажется, душу отдал бы так ни за что и все.

- И что Он вам сказал, мсье?

- Он сказал, господин капитан, странную вещь. Очень странную.

- Что именно?

- Он сказал, что незачем мне идти домой к ящику с рекламой и футболом. Что у него есть для меня удовольствие получше.

Капитан внимательно посмотрел на пойманного и спросил:

- И какое же?

Мужик немного заерзал на стуле, потом неуверенно вытянул из себя:

- Он сказал, что приведет меня к колодцу. Что там источник чистоты. И что на меня польются воды истины. Тогда мне уже ничего не надо будет. Я стану другим человеком.

- И что? Вы стали им?

- Не знаю. Но... когда вы нашли меня лежащим у колодца, я ведь мог вас запросто убить. Я чувствовал в себе силу. Мне надо было всего лишь пожелать этого.

- И что же? Теперь у вас тоже есть эта сила?

- Конечно.

- Так почему вы не используете ее? Зачем вы сидите здесь, а не пошлете меня подальше, чтобы идти себе по жизни как вам удобно?

- Понимаете, капитан, я вообще не знаю, что мне теперь делать. Я боюсь себя. Я знаю, что могу многое, но за каждый поступок буду нести ответ. Вы понимаете? Не просто так, а настоящий ответ. Я должен буду дать Ему полный отчет. За все.

Капитан неожиданно растянул рот в напоминание улыбки. Задумчиво сказал:

- Хотел бы я иметь такую силу. Уж я бы знал точно, где ее применить.

Человек в серой робе посмотрел на капитана взглядом пятилетнего ребенка и ответил:

- Мсье, вы ошибаетесь... Вы просто никогда не были у колодца. Если вы выпьете из него хотя бы несколько капель, то уже никогда не будете капитаном.

Я сидел у старого порога и грустил. Мое сердце плакало оттого, что я не мог вспомнить твою колыбельную песню. Подо мною тихо молчали тысячелетние камни. У них уже давно не было слез. Они просто смотрели. Им не надо было удивляться. Камни знали, что мир никогда не закончится,  готовились все превратить в белый поющий песок. Я завидовал им. Ведь камни помнили все. Они могли всегда впитывать твою колыбельную песню. Для них не существовало ни конца, ни начала. В них утонули стопы твоих умытых дождем ног. И тогда мне пришлось впустить в жаждущие уши крик одинокого ворона.

Мы с тобой - одного биения сердца.

Во дворе умирал Зверь, а в доме спал Ангел. Меняющийся ветер долизывал утро, забирая остатки не съеденных внутренностей. Зверь на прощание допивал время. Спиралью извивал то, что было у него вместо души.

Время устало соглашалось. Отрывалось от земли красным отблеском равнодушного свечения солнца. Я сидел на пороге и бесшумно выбирал.

Зверь и Ангел когда-то были одной крови. Сейчас они спешили каждый на помощь своему избыточному стремлению.  Вниз и вверх. Я не хотел этого делать. Я хотел, чтобы кто-то это сделал вместо меня. Но рядом был только ветер. Тот, что всегда звал меня на север.

Мои руки были околдованы, а сердце стучало по разочарованию. Я боялся себя. Я был страшнее чудища.

К обеду Зверь, последний раз тяжело вздохнув, умер. И тогда в доме проснулся Ангел. Что было потом - я не знаю. Время иссушило мой ум. Осталось только то, что Всегда Покрывает Все. И тогда я превратился в Звук. Щемящий Звук дудука, зовущий в забытый дом на обратной стороне Зазеркалья...

Я пришел,
Чтобы просто любить.
Видно, время пришло
Покаянное.
Изволенья забыв
Испросить
В Государстве Ночи
Окаянного.
Только я, только ты,
Только мы.
Вопреки приближая
Слияние.
Видно, время нам вместе
Копить.
Позади оставляя
Страдания...





 

Мужик отупело смотрел на странное существо и лишь периодически икал. В пивнушке было , как всегда, шумно и неопрятно. За два метра из-за крепкого, вызывающего слезы, дыма окружающая действительность уже плыла, причудливо растворяясь в нереальности. Но гул, никогда здесь не кончавшийся, был ясным и отчетливым.

Чудище предстало перед ним во всей красе. Он мог видеть все глубокие морщины на его страшном нечеловеческом лице. Тот сидел всего в полуметре от мужика, нагло улыбаясь беззубым ртом. О костюме существа можно было сказать только одно: отвратительное тряпье какое-то и все.

- Кто ты, бедное чудовище? - после долгого разглядывания спросил мужик.

[ Читать дальше ]

Зачитанный до дыр Шекспир

И странный Кафка мне мигают.

Мол, выпей мир иллюзий сей до дна.

Заплеванный подъезд,

Проснувшись ото сна.

Поет.

Гламурный глянец под ногами

Дышит

Своим шлифованным понятием добра.

Во мне внутри эрзац-тепло.

Оно совсем не греет.

Не хочет отрывать

Ленивый взгляд

Окна.

Бубнит про "точку сборки"

По утрам

Противный голос -

Мой старенький "Самсунг."

Собрав в себе частицу Бога,

Мир

Сохранил во мне:

Стремление туда,

Где будет "третье небо".

А может и не будет

Никогда...

- Не стреляйте по воробьям, мсье Гранж! Это жалкое занятие. Их слишком много, чтобы рассчитаться за все пакости мира. Лучше съешьте свою французскую булочку, запейте венским кофе и начинайте думать, где прокололи свою неудавшуюся жизнь. И хоть понимания это вам все-равно не придаст, зато займет ваш ум: этот великий мистификатор, убеждающий нас в том, чего совсем не хочет душа. Одним словом, забудьте вы свою проститутку. Ее прелести скоротечны, а вам надо спешить на помощь папуасам. У них как-раз начались серьезные проблемы: закончились ананасы. Надо бы им экспортировать несколько. Авось, усыпит их бдительность. Этот фрукт обладает неким парализующим действием!

С утра пошел снег. Серьезно так пошел. А перед тем мороз доходил до 28 градусов. Стихия... Хочется поскорее домой. В тепло. С чаем горячим и дерунами. Дома - тепло! Автономное отопление. Великое преимущество в государстве с умственной отсталостью. Рядом - квартира, в которой живет молодая семья. Муж с женой и двое малых детей. Внутри - семь градусов тепла. Слава нашим дерьмологам за счастливое детство сиих маленьких деток!

Вчера смотрел ролик, где на телефон было снято, как гаишник остановил "скорую" с включенными мигалками. Ждали высочайшего исхода из места обитания и проезда в место рабочее "главы". Страна должна ради своих господ жертвовать. Пусть, даже здоровьем и жизнью некоторых трудящихся, которым в данную минуту не повезло. Как-никак, в державе "развитого паханизма" живем.

Ну, хорошо! Морозы переживем. Войны ведь пережили с революциями разными. Что дальше? Куда придем? Ведь, все уже на издыхании. Вон... на трамваи сорокалетние посмотришь и тошно становится. Великий украинский "занепад". Исход  в "моральное устарение".

Наша - самая главная черта: забей на все! Нам все по-барабану! Мы теряем государственность. А уважение в мире нами давно продано за жалкие куски зеленой бумаги.



Камо грядеши, страна привозных бананов и дорогих ананасов? А хрен его знает, куда? Никто не знает - сколько осталось до "пассионарного толчка". Да, оно и к лучшему. Лучше - драное "мыло" по телеку, чем горящий бронепоезд на основном пути!

Слава Украине! Тихой терпеливой стране в центре сытой Европы!!!