Как ветер октября, прилетели в городок аттракционы; будто из-за
холодного озера, стуча костями в ночи, причитая, вздыхая, шепча над
крышами балаганов в темном дожде, черные летучие мыши. Аттракционы
поселились на месяц возле серого, неспокойного октябрьского озера под
свинцовым небом, в черной непогоде гроз, бушующих все сильней.
Уже шла третья неделя месяца, был четверг, надвигались сумерки, когда
на берегу озера появились в холодном ветре двое мальчишек.
- Ну-у, я не верю! - сказал Питер.
- Пошли, увидишь сам, - отозвался Хэнк.
Их путь по сырому коричневому песку грохочущего берега отмечали густые
плевки. Мальчики бежали на безлюдную сейчас площадку, где разместились
аттракционы. По-прежнему лил дождь. Никто сейчас на этой площадке возле
шумящего озера не покупал билеты в черных облупившихся будках, никто не
пытался выиграть соленый окорок у взвизгивающей рулетки, и никаких уродов,
ни худых, ни толстых, не видно было на помостах. В проходе, рассекавшем
площадку пополам, царило молчание, только брезент балаганов хлопал на
ветру, похожий на огромные крылья доисторических чудовищ. В восемь вечера,
может быть, вспыхнут мертвенно-белые огни, громко зазвучат голоса, над
озером разнесется музыка. Но пока лишь слепой горбун сидел в одной из
будок, чем-то напоминающей треснувшую фарфоровую чашку, из которой он не
спеша отхлебывал какое-то ароматное питье.
- Вот, - прошептал Хэнк и показал рукой.
Перед ними безмолвно высилось темное "чертово колесо", огромное
созвездие электрических лампочек на фоне затянутого облаками неба.
- Все равно не верю, - сказал Питер.
- Я своими глазами видел. Не знаю, как они это делают, но так все и про
изошло. Сам знаешь, какие они бывают, эти приезжие с аттракционами, - все
чудные. Ну а эти еще чудней других.
Схватив Питера за руку, Хэнк потащил его к дереву неподалеку, и через
минуту они сидели уже на толстых ветках, надежно укрытые от посторонних
взглядов густой зеленой листвой.
Хэнк вдруг замер.
- Тсс! Мистер Куджер, директор - вон, смотри!
Невидимые, они впились в него глазами.
Мистер Куджер, человек лет тридцати пяти, прошел прямо под их деревом.
На нем был светлый наглаженный костюм, в петлице розовела гвоздика, из-под
коричневого котелка блестели напомаженные волосы. Три недели тому назад,
когда аттракционы прибыли в городок, он, приветствуя жителей, почти
беспрерывно размахивал этим котелком и нажимал на клаксон своего
блестящего красного "форда".
Вот мистер Куджер кивнул и что-то сказал маленькому слепому горбуну.
Горбун неуклюже, на ощупь, запер мистера Куджера в черной корзине и послал
ее стремительно ввысь, в сгущающиеся сумерки. Мотор выл и жужжал.
- Смотри! - прошептал Хэнк. - "Чертово колесо" крутится неправильно!
Назад, а не вперед!
- Ну и что из этого?
- Смотри хорошенько!
Двадцать пять раз прокрутилось огромное черное колесо. Потом слепой
горбун, протянув вперед бледные руки, на ощупь выключил мотор. Чуть
покачиваясь, колесо замедлило ход и остановилось.
Черная корзина открылась, и из нее выпрыгнул мальчишка лет десяти.
Петляя между балаганами и аттракционами в шепоте ветра, он быстро зашагал
прочь.
Питер едва не сорвался с ветки, его взгляд метался по "чертову колесу".
- Куда же девался мистер Куджер?
Хэнк ткнул его торжествующе в бок:
- А еще мне не верил! Теперь убедился?
- Что он задумал?
- Скорей за ним!
Хэнк камнем упал с дерева, и еще до того, как ноги его коснулись земли,
он уже мчался вслед за десятилетним мальчиком.


Во всех окнах белого дома миссис Фоли, стоявшего у оврага, в тени
огромных каштанов, горел свет. Кто-то играл на рояле. За занавесками, в
тепле дома, двигались силуэты. Дождь все шел, унылый, неотвратимый,
бесконечный.
- До костей промок, - пожаловался Питер, сидя в кустах. - Будто из
шланга окатили. Сколько нам еще ждать?
- Тише! - прошипел Хэнк из-за завесы дождя.
Следуя за мальчиком от самого "чертова колеса", они пересекли весь
городок, и темные улицы привели их к дому миссис Фоли, на край оврага. И
сейчас в теплой столовой дома незнакомый мальчик обедал, уписывая за обе
щеки сочные отбивные из барашка и картофельное пюре.
- Я знаю, как его зовут, - торопливо зашептал Хэнк. - Мама на днях о
нем говорила. Она сказала: "Ты, наверное, слышал, Хэнк, про сироту,
который будет жить теперь у миссис Фоли? Его зовут Джозеф Пайке, недели
две назад он пришел к миссис Фоли прямо с улицы и рассказал, что он
сирота, бродяжничает, и спросил, не найдется ли ему чего-нибудь поесть, и
с тех пор их с миссис Фоли водой не разольешь". Это мне рассказала мама. -
Хэнк замолчал, не отрывая взгляда от запотевшего изнутри окна. С носа его
падали капли. Он стиснул локоть Питера, сжавшегося от холода, - Он мне
сразу не понравился. Пит, еще в первый раз, как я его увидел. Он... злой
какой-то.
- Я боюсь, - захныкал, уже не стесняясь товарища, Питер. - Мне холодно,
я хочу есть, и я не понимаю, что здесь делается.
- Ой, ну и туп же ты! - И Хэнк с презрительной гримасой досадливо
тряхнул головой. - Соображать надо! Аттракционы приехали три недели назад.
И примерно тогда же к миссис Фоли заявился этот противный сиротка. А ее
собственный сын умер когда-то ночью, зимой, давным-давно, и она с тех пор
так и не утешилась, а тут вдруг появился противный сиротка и стал к ней
подлизываться!
- О-ох, - почти простонал, трясясь, Питер.
- Пойдем!
Дружным шагом они подошли к парадному и застучали в дверь молотком с
львиной мордой.
Не сразу, но дверь отворилась, и наружу выглянула миссис Фоли.
- Входите, вы совсем промокли, - сказала она, и они вошли в переднюю. -
Что вам нужно, дети? - спросила, наклонившись к ним, эта высокая дама. Ее
полную грудь закрывали кружева, лицо у нее было худое и бледное, волосы
седые. - Ведь ты Генри Уолтерсон, не так ли?
Хэнк кивнул, глядя испуганно в столовую; незнакомый мальчик оторвался
от еды и через открытую дверь тоже посмотрел на них.
- Можно нам поговорить с вами наедине, мэм?
Похоже было, что эти слова несколько удивили миссис Фоли; Хэнк между
тем, прокравшись на цыпочках к двери в столовую, тихонько притворил ее и
после этого прошептал:
- Мы хотим предупредить вас кое о чем - об этом мальчике, который у
вас, о сироте.
В передней повеяло холодом. Миссис Фоли как будто стала еще выше.
- В чем дело?
- Он приехал с аттракционами, и никакой он не мальчик, а взрослый, и он
придумал жить у вас, пока не узнает, где у вас лежат деньги, а когда
узнает, то как-нибудь ночью убежит с ними, и тогда люди начнут его
разыскивать, но ведь они будут разыскивать десятилетнего мальчика, и даже
если взрослый, которого зовут мистер Куджер, окажется совсем рядом, им и в
голову не придет, что он и есть тот мальчик, который украл деньги! - почти
прокричал Хэнк.
- О чем ты говоришь? - сухо спросила миссис Фоли, повысив голос.
- Об аттракционах, о "чертовом колесе" и этом приезжем, мистере
Куджере! "Чертово колесо" крутится назад, и я не знаю как, но мистер
Куджер от этого становится все моложе, моложе и превращается наконец в
мальчика и приходит к вам, но этому мальчику нельзя доверять, ведь когда
ваши деньги будут у него в руках, он снова сядет в "чертово колесо", но
теперь оно будет вертеться _вперед_, и он опять станет взрослым, а
мальчика уже не будет!
- Спокойной ночи. Генри Уолтерсон, и _никогда_ больше не приходи сюда!
- крикнула миссис Фоли.
Дверь за Питером и Хэнком захлопнулась. Они опять были под дождем.
- Ну и дурак же ты! - фыркнул Питер. - Что придумал! А если он все
слышал, если придет и убьет нас, когда мы будем спать, сегодня же ночью,
чтобы мы никому больше не проболтались?
- Он этого не сделает, - сказал Хэнк.
- Не сделает? - Питер схватил Хэнка за плечо. - Смотри!
В большом, выступающем фонарем окне столовой тюлевая занавеска была
сдвинута в сторону. В ореоле розового света стоял и грозил им кулаком
маленький сирота.
Но длилось это одно мгновенье, а потом занавеска закрыла окно. Полило
как из ведра. Медленно, чтобы не поскользнуться, Питер и Хэнк побрели
сквозь ливень и темноту домой.


За ужином отец посмотрел на Хэнка и сказал:
- Будет чудо, если ты не заболеешь воспалением легких. Ну и вымок же
ты! Кстати, что там за история с аттракционами?
Поглядывая на окна, дребезжащие под порывами ветра и дробью капель,
Хэнк ковырял вилкой пюре.
- Знаешь мистера Куджера, хозяина аттракционов, пап?
- С розовой гвоздикой в петлице?
- Он самый! - Хэнк поднял голову. - Значит, ты его видел?
- Он остановился на нашей улице, в пансионе миссис О'Лири, его комната
выходит окнами во двор. А что?
- Просто так, - ответил, краснея, Хэнк.
После ужина Хэнк позвонил по телефону Питеру. Питера на другом конце
провода терзал кашель.
- Послушай, Пит! - сказал Хэнк. - Я все понял до конца. Этот
несчастненький сиротка, Джозеф Пайке, заранее хорошо продумал, что ему
делать, когда он завладеет деньгами миссис Фоли.
- И что же он придумал?
- Он будет околачиваться у нас в городке под видом хозяина
аттракционов, будет жить в пансионе миссис О'Лири. И никто на него не
подумает. Все будут искать мальчика-воришку, а воришка будто сквозь землю
провалился. Зато хозяин аттракционов будет спокойненько повсюду
разгуливать. И никому в голову не придет, что это его рук дело. А если
аттракционы сразу снимутся с места, все очень удивятся и могут что-нибудь
заподозрить.
- О-ой, о-ой, - заныл, шмыгая носом, Питер.
- Так что надо действовать быстро, - продолжал Хэнк.
- Никто нам не поверит, я попробовал рассказать родителям, а они мне:
"Какай чушь!" - прохныкал Питер.
- И все равно надо действовать, сегодня же вечером. Почему? Да потому,
что теперь он постарается нас убить! Мы единственные, кто знает, и если мы
скажем полиции, чтобы за ним следили, что он притворился сиротой, чтобы
украсть деньги миссис Фоли, покоя у него больше не будет. Готов спорить,
сегодня вечером он что-нибудь предпримет. Потому я и говорю: давай
встретимся через полчаса опять около дома миссис Фоли.
- О-ой, - снова заныл Питер.
- Так ты что, умереть хочешь?
- Нет, не хочу, - помедлив, ответил тот.
- Тогда о чем мы разговариваем? Значит, встречаемся у ее дома и, готов
спорить, сегодня же вечером увидим, как сирота смоется с ее деньгами и
побежит сразу к аттракционам, а миссис Фоли в это время будет крепко спать
и даже не услышит, как он уйдет. В общем, я тебя жду. Пока, Пит!
- Молодой человек, - сказал отец за спиной у Хэнка, едва тот положил
трубку. - Вы больше никуда не пойдете. Вы отправляетесь в постель. Вот
сюда. - Он повел Хэнка вверх по лестнице. - Я заберу всю твою одежду. -
Хэнк разделся. - Больше, надеюсь, у тебя в комнате одежды нет? Или есть? -
спросил отец.
- Больше нет, остальная в стенном шкафу в передней, - ответил, горестно
вздохнув, Хэнк.
- Хорошо, - сказал отец, вышел, закрыл за собою дверь и запер ее на
ключ.
Хэнк стоял голышом.
- Ну и ну, - пробормотал он.
- Укладывайся, - донеслось из-за двери.


Питер появился у дома миссис Фоли около половины десятого, он все время
чихал под огромным, не по росту, плащом, а на голове у него была
нахлобучена матросская бескозырка. Он стоял, похожий на водоразборную
колонку, и тихонько оплакивал свою судьбу. Окна верхнего этажа светились
приветливым теплом, Питер простоял целых полчаса, глядя на блестящие от
дождя ночные улицы.
Наконец в мокрых кустах метнулось и зашуршало что-то светлое.
- Это ты, Хэнк? - спросил Питер, вглядываясь в кусты.
- Я.
Из кустов вынырнул Хэнк.
- Что за черт? - сказал, вытаращив на него глаза, Питер. - Почему ты
голый?
- Я так бежал от самого дома. Отец ни за что не хотел меня пускать.
- Ведь ты заболеешь воспалением легких.
Свет в доме потух.
- Прячься! - крикнул Хэнк, и они бросились в заросли и затаились.
- Пит, - сказал Хэнк, - ты ведь в штанах?
- Конечно!
- И в плаще, так что не будет видно, если ты мне их дашь.
Без энтузиазма, но Питер снял штаны. Хэнк натянул их на себя.
Дождь затихал. В тучах появились разрывы.
Минут через десять из дома выскользнула маленькая фигурка, в руках у
нее был туго набитый чем-то бумажный мешок.
- Он, - прошептал Хэнк.
- Он! - вырвалось у Питера.
Сирота побежал.
- За ним! - крикнул Хэнк.
Они понеслись между каштанами, но за сиротой было не угнаться: взбежали
за ним на холм, потом, по ночным улицам, вниз, мимо сортировочной станции,
мимо мастерских, к проходу посередине безлюдной сейчас площадки с
аттракционами. Они здорово отстали - Питер путался в тяжелом плаще, а у
Хэнка зуб на зуб не попадал от холода. Им казалось, будто шлепанье голых
пяток Хэнка слышно по всему городу.
- Быстрей, Пит! Если он раньше нас добежит до "чертова колеса", он
снова превратится во взрослого, и тогда уже нам никто не поверит!
- Я стараюсь быстрей!
Но Пит отставал все больше, Хэнк шлепал уже где-то далеко впереди.
- Э-э, э-э, э-э! - оглядываясь, дразнил их сирота, потом стрелой
метнулся вперед и стал для них всего лишь тенью где-то вдалеке. Тень эта
растворилась во мраке, царившем на площадке с аттракционами.
Добежав до края площадки, Хэнк остановился как вкопанный. "Чертово
колесо", оставаясь на месте, катилось вверх, вверх, будто погруженная во
мрак земля поймала в свои сети огромную многозвездную туманность, и та
крутилась теперь, но только вперед, а не назад, и в черной корзине сидел
Джозеф Пайке и то сверху, то сбоку, то снизу, то сверху, то сбоку, то
снизу смеялся над жалким маленьким Хэнком внизу, на земле, а рука слепого
горбуна лежала на рукоятке ревущей, блестящей от масла черной машины,
благодаря которой крутилось и крутилось, не останавливаясь, "чертово
колесо". Снова шел дождь, и на дорожке, делившей площадку с аттракционами
на две половины, не видно было ни души. Не крутилась карусель, только ее
грохочущая музыка разносилась далеко вокруг. И Джозеф Пайке то взлетал в
облачное небо, то опускался, и с каждым оборотом колеса становился на год
старше, менялся его смех, звучал глубже голос, менялась фигура, форма
лица; он сидел в черной корзине и несся, несся по кругу, вверх-вниз,
вверх-вниз, и смеялся в неприветливое серое небо, где мелькали последние
обломки молний.
Хэнк бросился к горбуну, стоявшему у машины. На ходу, пробегая мимо
балагана, вырвал из земли костыль, один из тех, на которых крепился
брезент.
Хэнк ударил горбуна металлическим костылем по колену и отпрыгнул в
сторону.
Горбун взвыл и начал падать вперед.
Падая, он вцепился снова в рукоятку мотора, но Хэнк уже был возле него
и, размахнувшись, ударил костылем по пальцам. Горбун взвыл, отпустил
рукоятку и попытался было лягнуть Хэнка. Хэнк поймал ногу, дернул, горбун
поскользнулся и упал в грязь.
А "чертово колесо все крутилось, крутилось.
- Останови, останови колесо! - закричал то ли Джозеф Пайке, то ли
мистер Куджер...
- Не могу подняться, - стонал горбун.
Хэнк бросился на него, и они сцепились в драке.
- Останови, останови колесо! - закричал мистер Куджер, но уже не такой,
как прежде, и уже другим голосом, спускаясь, в ужасе взлетая опять в
ревущее небо "чертова колеса". Между длинных темных спиц пронзительно
свистел ветер. - Останови, останови, скорее останови колесо!
Бросив горбуна, лежавшего на земле, беспомощно раскинув руки, Хэнк
вскочил на ноги и кинулся к гудящей машине. Начал остервенело по ней бить,
гнуть рукоятку, совать попавшие под руку железки во все пазы и зазоры,
стал лихорадочно привязывать рукоять веревкой.
- Останови, останови, останови колесо! - стонал голос где-то высоко в
ночи, там, где сейчас из белого пара облаков выгонял луну ветер. -
Останови-и-и...
Голос затих. Внезапно все вокруг осветилось - ярко вспыхнули все фонари
на площадке. Из балаганов выскакивали, мчались к колесу люди. Хэнка
подбросили вверх, потом на него посыпались градом ругательства и удары.
Где-то рядом послышался голос Питера, и на площадку выбежал задыхающийся
полицейский с пистолетом в вытянутой руке.
- Останови, останови колесо!
Голос звучал как вздох ветра.
Голос повторил эти слова снова и снова.
Смуглые люди, приехавшие с аттракционами, пытались остановить мотор. Но
ничего не получилось. Машина гудела, и колесо вращалось, вращалось. Тормоз
заклинило.
- Останови! - прошелестел голос в последний раз.
И - молчание.
Высоченное сооружение из электрических звезд, металла и черных корзин,
"чертово колесо" безмолвно совершало свой путь. Ни одного звука не слышно
было, кроме гудения мотора, пока мотор не заглох и не остановился. Еще с
минуту колесо крутилось по инерции, и на него, задрав головы, глядели все,
кто приехал с аттракционами, глядели Хэнк и Питер, глядел полицейский.
Колесо остановилось. Привлеченные шумом, вокруг уже собрались люди.
Несколько рыбаков с озера, несколько железнодорожников. Колесо жалобно
взвизгивало, стонало, тянулось вслед за улетающим ветром.
- Смотрите, смотрите! - почти разом закричали все.
И полицейский, и люди, приехавшие вместе с аттракционами, и рыбаки -
все посмотрели на черную корзину в самом низу. Ветер, дотрагиваясь до
корзины, мягко ее покачивал, тихо ворковал в вечерних сумерках над тем,
что было в черной корзине.
Над скелетом, у ног которого лежал бумажный мешок, туго набитый
деньгами, а на черепе красовался коричневый котелок.

Р.Брэдбери.

Воспарив упругим мотыльком,
Над лучиной знаний и прогресса.
Попадаешь в неопрятный ком,
Дураком,обугленным от стресса.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Ложь я с детства ненавижу,
И стараюсь жить без фальши.
Вот узнал тебя поближе,
И послал тебя подальше.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Когда вы спорите с тупицей,
Настырным,глупым и упрямым.
Вначале надо убедиться,
Что он не занят тем же самым.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мое счастливое лицо
Не разболтает ничего.
На пальце я ношу кольцо
А шеей чувствую его.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Весь день дела я добрые творил,
Через дорогу перевел старушку.
Купил цветов и одарил подружку,
И нищего копейкой одарил.
Читал я:Вам воздастся во сто крат,
Коль вы добры,то будут к вам добрее.
Копейку нищий бросил мне назад,
Подружка наградила гонореей.
Старушка же,похлопав по плечу,
Сказала:Погоди,я ворочуся,
И за добро с тобою расплачуся.
Косу свою я только захвачу.

Гарантируй мне, Гарант, Конституцию,
Чтобы жил как у Христа я за пазухой
И не в злобе, воровстве да коррупции,
А в России по-хорошему сказочной

Гарантируй мне, Гарант, мою занятость,
Чтоб пахать не за гроши, а со стимулом
И лечение и образование,
Потому как тут во всём меня кинули

Гарантируй мне, Гарант, право отдыха,
Хоть раз в жизни посмотреть что-то лучшее,
На Багамах побывать или в Лондоне –
Не одним же олигархам там мучаться

Гарантируй мне, Гарант, мою пенсию
Коль дочалюсь до преклонного возраста
Небольшую, но хотя бы уж честную,
Чтоб питаться не одним только воздухом

Гарантируй мне, Гарант, жизнь достойную,
Ведь страна моя богата по-крупному,
Чтобы детям мог оставить хоть сколько я,
А не только одни хлопоты трупные

Гарантируй мне, Гарант, Чувство Гордости,
У меня его давно с корнем выдрали
Лишь внутри осталась чуточка борзости
Оттого ещё хожу я на выборы.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~


Вот память! Мне семь лет. С азартом,
В том первом школьном сентябре
Свою соратницу по парте
Портфелем бью по голове
За что, про что – теперь не важно
Случилась эта дребедень,
Но шмякнул я её отважно,
Аж белый бантик набекрень
Она в долгу не оставалась
И ранцем жахнула меня
И я летел как белый аист,
О парты искрами звеня
В знакомстве этом искромётном
Сквозь «будь готовь – всегда готовь!»
В одном порыве безотчётном
Рождалась, прям-таки, любовь
В шуршаньи лет, как денег в кассе
Промчалась школьная пора
Ещё чуть-чуть и вот мы в ЗАГСе
И все вокруг кричат: «Ура!»

Я тут к чему пишу об этом
Столь давнем срезе бытия,
Ведь мне досталось рикошетом!
Ведь совершил ошибку я!
В своей семейности смиряясь,
Сравнив свою и прочих дам,
И полный проведя анализ,
Хочу открыться, люди, вам:
«НЕ БЕЙТЕ ДЕВОЧЕК ПОРТФЕЛЕМ!»
Простую истину несу:
«ОНИ ОТ ЭТОГО ГЛУПЕЮТ!»

Уж лучше дёрнуть за косу…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~


Интервью между грязными урнами?
Как живу я от Божьих щедрот?
Да извольте! Сегодня задумано
Мною много важнейших хлопот
На сегодня конкретно намечены
Мной солярий, массаж, педикюр,
Ближе к вечеру – свадьбы и женщины,
Ну а если отбросить гламур,
Отосплюсь я за будкой стекольщика
Над решёткою теплосетей,
Оближу второпях «колокольчики»
И ледок разгрызу меж когтей
Опосля я отправлюсь отужинать -
Из щедрот ресторана «Уют»,
Во дворе, за бачком, где отдушина
Превосходные кости дают
Дале: Ваське - котяре облезлому
Натянувши на задницу глаз,
Отбрехаю гаишника с жезлом я,
Он в кустах… Но закончу рассказ
Посмотри – вон по ровной линеечке
Вдоль забора бежит мой «лав блюз»
До чего ж ароматная девочка!
Побегу-ка за ней, разомнусь

А.Хабров.