Изобретателем душегубки был вовсе не Вальтер Рауф, которому приписывают изобретение этого дьявольского орудия массовых убийств, а Исай Давыдович Берг.

Одним из наиболее ярких символов программы массовых убийств, осуществлявшихся нацистами и на территории Германии, и на временно оккупированных вермахтом территориях, является т.н. «душегубка», по-немецки «gaswagen».

Газваген чаще всего описывается как грузовой автофургон с герметичным цельнометаллическим или обитым металлическими листами кузовом, в который через специальное отверстие подаются выхлопные газы, в результате чего находящиеся в фургоне люди умирают от отравления угарным газом и удушения. Смерть весьма мучительная; причём мучения длятся долго – до двадцати минут и даже более. В общем, типичный пример звериной фашисткой жестокости, точнее, нацистской – но это не столь уж важно.

Однако мало кому известно, что первым изобретателем душегубки был вовсе не Вальтер Рауф, которому обычно – и совершенно безосновательно – приписывают изобретение этого дьявольского орудия массовых убийств, а Исай Давыдович Берг, лейтенант госбезопасности, аналог армейского капитана, начальник административно-хозяйственного отдела, завхоз, проще говоря, Управления НКВД по Московской области.

Хотя массовые убийства, а именно расстрелы, в сталинском СССР практиковались как минимум с начала 1935 года, после убийства С.М. Кирова, а то и ранее, к середине 1936 года на расстрельные полигоны в Бутово и на «Коммунарку» стали вывозить настолько большим партиями, что это превратилось в серьёзную организационную проблему:

1. Во-первых, в СССР было принято расстреливать по одному – из пистолетов или револьверов в затылок и к окончанию расстрела партии из нескольких десятков человек, а в некоторые дни расстреливали буквально сотнями, исполнители еле держались на ногах, а у некоторых просто, грубо говоря, «ехала крыша».
2. Во-вторых, существовал риск серьёзного бунта приговорённых, которым терять было совершенно нечего, а в тот год – в самое начало т.н. «Большого Террора» расстреливали в основном крепких мужчин – как наиболее «социально опасных элементов».
3. В-третьих, оружие, а в основном использовались малокалиберные пистолеты – отечественные ТК и закупленные за рубежом Вальтеры и Браунинги, быстро перегревалось и клинило. В общем, чудовищная система массовых убийств уже не справлялась с таким количеством жертв. Возникла объективная потребность в более эффективном средстве массовых убийств.

Исай Берг проявил редкостную изобретательность и инициативу, предложив использовать передвижную газовую камеру на основе широко распространённого фургона для перевозки хлеба, созданного на основе шасси стандартного грузовика ГАЗ-АА, лицензионной копии американского грузовика Форд модели АА образца 1929 года.

В кузов, обшитый изнутри оцинкованным железом, проделывалось отверстие, в которое с помощью резинового шланга, надетого на выхлопную трубу грузовика, подавались выхлопные газы.

Приговорённых пресловутыми «тройками» к смерти сначала раздевали догола, спустя всего каких-то пять лет нацистские эйнзацгруппы тоже будут раздевать догола – евреев перед расстрельными рвами.

Одежду смертников присваивали себе сотрудники НКВД.

Затем приговорённых связывали, затыкали им рты и запихивали в фургон – как селёдок в бочку.

Двери плотно закрывали - и отправляли в последний путь.

Рычаг переключали в рабочее положение, после чего выхлопные газы начинали нагнетаться в фургон.

Где-то через 20-30 мучительных минут все пассажиры фургона умирали от отравления.

В Бутово или на Коммунарку доставляли уже трупы, которые взбунтоваться уже никак не могли.

Да и в исполнителях нужды уже не было. Прибыв на место захоронения, работники ГУЛАГа специальными крючьями вытаскивали умерших и сваливали в братскую могилу. У изобретения советского «гения» Исая Давидовича Берга был только один недостаток: после каждого рабочего рейса душегубку приходилось отмывать водой из шланга, потому что убиваемых таким зверским способом людей нещадно рвало.

«Большой Террор», именовавшийся в просторечии «ежовщиной» по имени тогдашнего наркома внутренних дел Николая Ежова, подошёл к концу в августе 1938 года.

С его окончанием отпала и потребность в «советских душегубках». Нет, убивать невинных людей, конечно, не перестали, сталинский террор продолжался до самой смерти тирана в марте 1953 года.

Но партии обречённых существенно уменьшились, и с ними можно было «справиться» уже более «традиционным» способом. И, как водилось тогда в СССР, с отпадением надобности в «инструменте» отпала надобность и в его «творце».

С соответствовавшими тому жуткому времени последствиями для оного.

3 августа 1938 года «гения» вызвали в Управление НКВД по Московской области.

Формально - для дачи объяснений по поводу безобразной пьянки и непристойного поведения в доме сослуживца (пожаловалась теща хозяина квартиры).

Из Управления он уже не вышел. 7 марта 1939 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Исая Берга к высшей мере наказания с конфискацией имущества.

В тот же день Берга расстреляли. Надо отметить, вполне заслуженно.

В его следственном деле было прямо сказано: «Подследственный Берг являлся начальником оперативной группы по приведению в исполнение решений «тройки» УНКВД МО. С его участием были созданы автомашины, так называемые «душегубки». В этих автомашинах перевозили арестованных, приговорённых к расстрелу, и по пути следования к месту исполнения приговоров они отравлялись газом».

А что же нацисты?

А нацисты создали и использовали первую душегубку только в сентябре 1939 года, по другим данным – вообще в конце того года – для умерщвления душевнобольных в рамках «программы эвтаназии», так называемой «Акции Т4».

Принцип действия немецкого варианта был несколько иным – в герметичный фургон с надписью «Kaisers-Kaffe» или «Кофе Кайзера», подавался чистый моноксид углерода (СО) из специальных баллонов. Что было несколько более «гуманным», если в этом контексте вообще можно говорить о каком-то гуманизме способом убийства, чем «метод Исая Берга», использовавший выхлопные газы.

Впрочем, и этот метод нацисты в своё время «приняли на вооружение». Для массовых убийств на оккупированных территориях, начиная с конца 1941 года. Сначала тех же душевнобольных, когда на захваченные территории была распространена соответствующая «программа эвтаназии», затем – заложников, которых убивали в отместку за убийство партизанами или подпольщиками солдат и офицеров вермахта, а затем – и евреев-хасидов, по программе т.н. «окончательного решения еврейского вопроса».

В частности, этот метод убийства был стандартным в лагере смерти в Хелмно в Польше, пока не были построены стационарные газовые камеры в которых использовался цианид – «Циклон Б».

Знали ли нацисты об «изобретении Берга» и были ли их «газенвагены» сконструированы на основе «советского дизайна»? Вряд ли.

Скорее всего, в немецких «газвагенах» выхлопные газы использовались по вынужденной необходимости – слишком уж хлопотно было везти баллоны с СО из Берлина куда-нибудь под Смоленск. Да хоть в Лодзь, неподалёку от которого и находился лагерь смерти в Хелмно. Или в Белград. Хотя в руки победоносного, на тот момент, вермахта летом-осенью 1941-го попало немало сотрудников НКВД, некоторые из которых вполне могли быть в курсе использования «советских душегубок»…

Что же следует из всего вышеизложенного?

А следует из него очень простая истина, которую упорно продолжают отрицать всевозможные российские «ура-патриоты».

Нет никакой существенной разницы между Бутовским полигоном и Освенцимом, между ГУЛАГом и гитлеровской системой лагерей смерти.

Это не я сказал.

Это сказал глава отдела внешних церковных связей Московской Патриархии архиепископ Иларион (Алфеев).

Я просто с ним полностью согласен…

Авиакатастрофы нынешнего и прошлого годов стали для России знаковыми. Крушение малазийского боинга, взорванный чартерный рейс над Египтом, сбитый турецкими ВВС Су-24 оказались не просто трагедиями, но и событиями, влекущими за собой массу последствий для нашей страны. За каждым падением самолета следовало сокрытие информации, противоречивые версии, взаимные обвинения сторон и осложнения отношений России с другими государствами. Кроме того, каждая из этих катастроф, вроде бы таких разных, влекла за собой и противоречия внутри страны. Власть не желает признавать за собой ошибки и отвечать за гибель людей, а часть граждан старательно избегает коллективного чувства вины, так же, как и страха, неизменно возникающего после признания того, что политические амбиции власть имущих важнее жизней простых обывателей.

Свою версию каждой из трех авиакатастроф «7x7» представил авиационный эксперт, экс-конструктор ОКБ Сухого, кандидат технических наук Вадим Лукашевич.

17 июля 2014 года. Boeing 777 авиакомпании Malaysia Airlines выполнял плановый рейс из Амстердама в Куала-Лумпур. Был сбит над восточной частью Донецкой области неподалеку от города Торез в зоне вооруженного противостояния. На борту находилось 283 пассажира и 15 членов экипажа. Все они погибли.

— По поводу того, как именно был сбит малазийский боинг над Донбассом в июле 2014 года, высказывалось очень много версий. К какой именно версии склоняетесь вы и почему?

— Уже нет смысла говорить о каких-либо версиях. Есть итоговый отчет голландской службы безопасности. Со стопроцентной уверенностью можно заявить, что самолет сбит зенитно-ракетным комплексом БУК из района, контролировавшегося сепаратистами, карта там есть. Это уже не версии, а доказанный факт.

— То есть и разговаривать уже больше не о чем?

— По большому счету да. Есть люди, которые этого не признают, но это просто демонстрация их уровня понимания проблемы. Потому что была международная комиссия, которая отработала больше года, собрала все сведения и факты и все это изложила в отчете, включая претензии российской стороны и ответы на них. Есть документ, утвержденный, вступивший в действие. Там указан район, порядка 300 квадратных километров, откуда зенитная ракета могла быть запущена. Теперь мы ждем итогов голландского прокурорского расследования, где будет конкретно указано, что это был за БУК, как он туда попал, кто запускал, кто отдавал приказ и так далее. То есть будет зафиксирована персональная ответственность.

— Но в российских СМИ долго муссировалась версия о том, что самолет был сбит ракетой «воздух-воздух».

— Основной целью таких версий была дезинформация, отвлечение внимания, создание «белого шума», чтобы любая полезная информация исчезала, тонула в этом хаосе, становилась незаметной.

— Насколько быстро стало понятно, что самолет сбит именно из БУКа и из определенного района?

— Для меня, как для специалиста, то, что это зенитная ракета, запущенная с земли, было ясно практически сразу, как только появились первые изображения обломков и первое видео плохого качества, 17 июля. А фотографии обломков самолета стали появляться уже с 18 числа.

Вопрос по БУКу уже другой. Из всех версий, которые тогда возникали, БУК больше всего подходил под наблюдаемую картину. По фотографиям и видео, появившимся  в интернете, можно было следить за тем, как его транспортировали, как он перемещался своим ходом, то есть как он шел из России в Украину и потом спешно вывозился назад. Появились данные радиоперехвата и прочее. Все говорило в пользу БУКа. Поэтому уже через недели две, в середине августа, совершенно четко можно было сказать, что это зенитная ракета, и на 90–95% — что стрелял БУК с территории, контролировавшейся сепаратистами. Эта ситуация окончательно стала ясной 13 сентября этого года, когда был опубликован отчет.

— Зачем же необходимо было продвигать неправдоподобную версию о том, что малазийский Боинг был подбит украинским истребителем? Чертить разные схемы, показывать их по телевизору? Считали, что для профанов и это сойдет?

— С одной стороны, да, это расчет на очень нетребовательного зрителя и на то, что если много говорить «халва», то станет слаще во рту. Потом, мы же помним постулаты доктора Йозефа Геббельса о том, что чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверят. Эти методы четко использовались, они на вооружении пропагандистской машины, причем не только нашей. Естественно, нужно было просто создать некий фон, где постоянно звучало бы, что виновата Украина, что это их БУК или штурмовик. Чем более оголтелая проводится кампания, тем яснее становится, что «на воре шапка горит». Наши СМИ не преследовали цели установить истину. Вообще.

Когда проводится расследование, сначала собирают улики, свидетельства, доказательства. Потом выдвигается ряд версий. Затем версии исследуют, отметают наименее вероятные.

Но в наших СМИ ситуация была другая.

Судя по тому, как они выдвигали свои предположения, ничего общего с поиском истины здесь не было. Велась информационная война, и чем идиотичней выглядели версии, чем топорней они были сделаны, тем очевиднее это было. Лишь когда идиотские версии кончились, возник «Алмаз-Антей» [концерн воздушно-космической обороны, который провел собственное расследование катастрофы].

— В СМИ ведь понимали, что правда всплывет рано или поздно, неужели не думали, с каким лицом они предстанут?

— Для меня это тоже вопрос. Информационная кампания либо делалась идиотами, либо эти люди просто не смотрели вперед. Я бы на месте наших СМИ или тех, кто их курирует, с самого начала собрал специалистов, выяснил, как обстоят дела, и сделал бы все нормально. А у нас специалисты начали привлекаться только весной этого года, когда уже весь мир четко знал, что малазийский Боинг сбит из БУКа. Только когда стало понятно, что не отвертеться, СМИ привлекли разработчиков этой установки, попросили их сделать хоть что-нибудь. И разработчики стали лепить версию о том, что по самолету стрелял БУК, но украинский, и не из Снежного или Тореза, а из Зарощинского. При этом люди настолько себя загнали в угол, что забыли, что по всем данным и Зарощенское тоже находилось в тылу сепаратистов.

— Но потом основной стала версия, что виновата все равно Украина, потому что она не закрыла небо для полетов.

— Здесь вина очень своеобразная. Допустим, есть склад, внутри сидит кладовщик, а сторож снаружи должен закрыть дверь. Сторож отошел по нужде, не закрыв дверь. А на склад зашел убийца и грабитель и убил кладовщика. Само собой, сторож виноват, что дверь не закрыл, но это вина опосредованная, не прямая.

Здесь то же самое. Кто-то запустил ракету и уничтожил 298 жизней. Украина, конечно, виновата, потому что по международному праву за безопасность полетов отвечает страна, в чьем воздушном пространстве находится самолет. Она осуществляет проводку, обеспечивает диспетчерское сопровождение и за эти услуги получает плату за транзит. Теперь, я так понимаю, будет закрываться воздушное пространство над любым районом боевых действий вне зависимости от высоты эшелона. А не как было над Украиной — до 9 700 метров закрыто пространство, а выше — летай не хочу.

Но вина за убийство, за гибель людей, безусловно, лежит на тех, кто этот БУК туда тащил, кто всю логистику обеспечил, кто отдал приказ, чтобы боевая система оказалась на территории, откуда ракета была запущена, кто приказал нажать на «пуск» и кто запустил ракету. Прокурорское расследование, результаты которого должны быть через два-три месяца, это установит.

— Что может угрожать России в этом случае?

— Уголовная ответственность. А каков будет суд или трибунал, какова будет юрисдикция и так далее, какими будут доказательства, пока не ясно. Это судебный процесс, который не будет идти быстро.

Заметим, что до сих пор трибунала нет. И Россия была против него, что тоже показательно, ведь если мы ни при чем, то какая нам разница, а если рыльце в пуху, то какой же преступник согласится на суд над собой?

Но потерпевшие страны, в первую очередь Голландия, будут ратовать за другой суд, за международный трибунал. И все равно рано или поздно это будет сделано. Такие преступления не имеют срока давности, да и ситуация может развиваться по-разному. Россия не должна устраняться от этого процесса. Если мы на самом деле невиновны, то на трибунале будут не только обвинители, но и защитники, и можно будет требовать экспертизы, доказательств, перепроверки улик. Но если мы виноваты, тогда мы будем упираться рогом до конца.

Но и нынешняя российская власть тоже не вечна. Суд истории нас ждет в любом случае, и в истории останется и то, что Россия всячески сопротивлялась установлению истины в этом вопросе.

Основные функции технического расследования в том, чтобы установить, что произошло, и выработать какие-то меры по недопущению повторения такой ситуации в дальнейшем. Катастрофа возникла из-за двух причин: Украина, не закрывшая воздушное пространство, и БУК. Какой и чей именно — это уже не сфера технического расчета и не задача ИКАО [Международная организация гражданской авиации от англ. ICAO — International Civil Aviation Organization], это уже криминальное расследование, которое ведет прокуратура Голландии. Когда мы дождемся заключения, будет новый всплеск внимания к этой истории, сейчас тема не закрыта, но заморожена.

31 октября 2015 года. Самолет А321 российской компании «Когалымавиа» выполнял рейс из Шарм-эль-Шейха в Санкт-Петербург. Потерпел катастрофу спустя около получаса после вылета, в 100 км к югу от административного центра провинции Северный Синай города Эль-Ариш вблизи населенного пункта Эль-Хасна. В самолете было 217 пассажиров и семь членов экипажа. Никто не выжил.

— Версия о технической изношенности самолета компании «Когалымавиа», летевшего из Шарм-эль-Шейха в Санкт-Петербург, была одной из первых. После терактов в Париже российские власти наконец признали, что и с нашим чартерным рейсом тоже был теракт. А насколько быстро можно понять, что стало причиной катастрофы?

— Тут вообще интересный момент. Представим себе, что не было терактов в Париже. Мы бы признались, что мы потеряли самолет из-за теракта или нет? Долго говорили, что это техническая версия, и мы все изучаем. А когда стало ясно, что терроризм шагает по планете, тогда мы снизошли до того, чтобы признать, что и с нашим самолетом был теракт. Хотя к этому моменту мы уже эвакуировали всех отдыхающих из Египта, и раздельно от багажа, тем самым признав де-факто, что это именно теракт.

— И не только мы.

— Да, всем уже все было понятно, но мы не признавались. А если бы Парижа не было, как долго бы мы еще дурака валяли?

— А почему мы валяли дурака? Признание теракта бросает тень на нашу военную политику в Сирии?

— Абсолютно и стопроцентно. Я 25 ноября был в эфире «Права голоса» (программа ТВЦ), так там один выступающий договорился до того, что заявил: все равно бы этот самолет взорвали, даже если бы мы в Сирию не полезли. Это бред сивой кобылы, потому что есть очень четкая хронологическая причинно-следственная связь. До последнего времени наши российские самолеты не взрывались уже очень давно, я даже и не вспомню, когда последний раз за границей наш самолет погиб в результате теракта. А здесь мы начинаем 30 сентября воздушную операцию против ИГИЛ* [экстремистская организация, запрещенная в Российской Федерации], номинально, бомбим Сирию, и у нас ровно через месяц, 31 октября, взрывается самолет над Синаем. И тут же эта террористическая организация говорит: это мы. Мы отвечаем: нет, техническая причина. Они второй раз берут ответственность на себя. Мы снова ссылаемся на технические причины. Террористы распространяют видеоролик, где они раздают детям конфеты в честь «геройского» уничтожения русского самолета. А мы опять говорим: нет, это техническая причина.

И только после истории в Париже признаемся: да, был взрыв, это ИГИЛ*. Естественно, признав теракт, мы признаем его связь с нашей воздушной операцией в Сирии. Именно поэтому сразу после признания мы начинаем отвечать усилением воздушной операции.

Стыдно, что с признанием мы тянули до последнего, а президент, объявив национальный траур, не появился вообще нигде.

— Возможно, он не хотел, чтобы его ассоциировали с каким-то негативом, — это влияет на рейтинг.

— Это значит, что рейтинг у тебя дутый. Если он высок в результате уважения, того, что ты делаешь все правильно и тебя люди ценят, то такое горе нацию, наоборот, объединяет. А если ты боишься, что проявление человеческих чувств, скорби, сочувствия к погибшим разрушат твой рейтинг, то грош цена твоему рейтингу. Да и тебе самому.

— К слову, французский президент Франсуа Олланд вышел к людям сразу после терактов в Париже.

— Когда разные лидеры государств появляются на месте, разговаривают с родственниками погибших, выражают соболезнования — это нормально. А мы объявляем траур и сочувствие через секретаря, и на этом все заканчивается.

— Вернемся к погибшему российскому самолету. Насколько сложно пронести взрывчатку на борт и можно ли говорить о халатности служб аэропорта или имел место какой-то сговор?

— Все говорит о том, что службы аэропорта поучаствовали в этом деле, потому что случайные люди на борт не попадают. Все, кто может туда попасть, в штате аэропорта, аэродромных служб, всегда проверены, там нет случайных людей. Если взрывчатку пронес не кто-то из пассажиров, то это сто процентов сотрудник наземных служб. Почему он таким стал — вопрос к службе безопасности аэропорта.

— Насколько велика теперь опасность, что подобной опасности могут быть подвержены другие российские самолеты, так как военные действия в Сирии Россия продолжает?

— Я считаю, что она очень велика, потому что, например, когда исламские фундаменталисты объявили Америке войну, то американцы подвергаются риску фактически везде, где есть представители радикальных мусульманских организаций. С нами то же самое. Под угрозой находятся все самолеты, вылетающие в Россию из-за рубежа, оттуда, где есть сторонники или пособники радикальных исламистов. У нас определенные персоналии с дуру взяли палку и решили ради удовольствия, ради того, чтобы показать, какие они мачо, палкой пошерудить по муравейнику. Потом оказалось, что это вроде уже и не муравейник, а осиное гнездо. И в конце концов выяснилось, что это медвежья берлога. Ну вот и все, теперь ситуация неуправляема, потому что наши спецслужбы не в состоянии обеспечить безопасность всех самолетов, вылетающих из всех зарубежных аэропортов. Отсюда истерия — запретить летать русским за границу.

— Но у нас есть радикальные исламисты и внутри страны. Может ли что-то подобное случиться и на внутренних рейсах?

— Внутри страны они более контролируются нашими спецслужбами, чем какой-нибудь аэропорт в Эль-Кувейте или в Эмиратах. Там ведь просто нет наших спецслужб. А в наших аэропортах какие-никакие есть.

24 ноября 2015 года. Российский бомбардировщик Су-24 выполнял боевой вылет на территорию Сирии. Был сбит у турецко-сирийской границы турецкими ВВС. Один из двоих пилотов погиб.

— Сейчас идут горячие споры о том, пролетал или нет наш бомбардировщик Су-24 над территорией Турции, имели или нет турки право его сбивать. Как вы можете прокомментировать.

— Начнем с того, что любая страна имеет право защищать свой национальный суверенитет, включая воздушное пространство, любыми имеющимися в распоряжении средствами. Они имели право сбивать наш самолет. Другое дело, что они могли выполнить ряд процедур: предупредить, подлететь, покачать крыльями и так далее.

— Но наш самолет для этого слишком быстро пролетел над их территорией.

— Надо понимать, что это было не первое нарушение. Мы начали военную операцию в Сирии 30 сентября. Первые нарушения произошли 3 и 4 октября, но мы их не признали. Потом мы нарушили турецкое пространство 5 октября, и здесь мы были вынуждены признаться, мы получили официальную ноту протеста. Наш посол в Анкаре был вызван, и ему был вручен этот документ. 7 октября мы получили вторую ноту и, соответственно, были вынуждены принести официальные извинения по дипломатическим каналам. После этого был разработан целый ряд процедур, чтобы подобное не случилось. Мы подписали заявления о том, что нарушение турецких границ нашими летчиками не повторится. 16 октября турки сбили беспилотник над своей территорией. Мы тут же сказали: это не наш. И только после этой «несознанки» власти Турции, у которых лопнуло терпение, официально заявили, что впредь они будут сбивать любой летательный аппарат над своей территорией, неважно, пилотируемый он или беспилотный. Это было заявлено четко, и мы об этом знали.

Кстати, сегодня мы признали, что наш военный самолет нарушил воздушное пространство Израиля. Вот вам и ответ — кто там что нарушает…

— Ясно, что об этом знали дипломаты. А знали ли об этом летчики?

— Президент Турции об этом заявил. Соответственно, об этом знал наш президент, он же Верховный Главнокомандующий. Доносится ли это знание до наших летчиков, президента Турции не волнует, он уже сделал публичное заявление. После этого возражения вроде «я не знал», «я не хотел» не работают.

Дальше ситуация простая. Мы бомбим не ИГИЛ*. Если мы посмотрим на карту, то место, где мы бомбим и где упал наш самолет, на 100–160 километров западнее их территории. Фактически благодаря упавшим «не там» обломкам Су-24 нас поймали за руку.

До сих пор речь шла о том, что максимум за один полет из десяти мы стреляем по Исламскому государству. Мне попадалась информация, что только два полета за этот месяц были нацелены на ИГИЛ*. 

— Хочу уточнить: по некоторым данным, наши самолеты бомбили территории, населяемые туркменами, которых в Турции считают этническими турками.

— Они воюют против Башара Асада, мы их и бомбили. Чтобы отбомбиться по целям, находящимся рядом с турецкой границей, нужно заходить на территорию Турции, которая длинным аппендиксом врезается в территорию Сирии — в этом проблема. Поэтому мы и нарушали турецкое воздушное пространство, там иначе воевать сложно самолету.

17 октября турки заявили, что будут сбивать любую цель над своей территорией, а мы после теракта над Синаем решили отвечать террористам и увеличили интенсивность и количество боевых вылетов. Таким образом то, когда собьют наш самолет, стало лишь вопросом времени. Они просто ждали и наконец подловили нас.

24 ноября два наших самолета приближались к этому аппендиксу. В воздухе, довольно далеко от границы, находились турецкие Ф-16. Наших летчиков за пять минут, по мере того, как самолеты приближались, начали предупреждать о том, что они приближаются к турецкому воздушному пространству, и требовать изменить курс. Об этом слышал норвежский летчик, который был рядом. Ливанский пилот пассажирского самолета тоже слышал эти переговоры. Наши самолеты, проигнорировав предупреждения, пересекли турецкую территорию то ли за девять, то ли за девятнадцать секунд, по разным данным. Но это не так важно. Дальше они отбомбились по цели, развернулись и полетели назад. И вот при повторном нарушении границы, после того, как они проигнорировали все предупреждения, один наш самолет был сбит, второй ушел.

Такова версия турецкой стороны. Они тут же представили данные объективного контроля, сразу предоставили все данные ООН. По телевидению были показаны переговоры пилотов, но не факт, что они не сфабрикованы. Важно то, что турки сделали это быстро. И у нас поднялась истерия, что раз они так быстро все сделали, то они готовились заранее. На самом деле, если у тебя есть данные, то опубликовать их очень просто. А вот если ты их собрался подтасовывать, то тебе нужен день-два, чтобы что-то нарисовать. Именно через два дня появились наши данные. Причем это не данные объективного контроля, а карта, на которой нарисована якобы траектория полета наших «сушек». Они, если верить данным Министерства обороны, которые появились уже после заявления Путина об ударе в спину, старательно облетали по дуге выступ турецкой территории. Ну а где данные наших радаров, где данные со спутников с геопривязкой маршрутов полета Су-24? Наш Генштаб опять отделался цветными рукописными картинками.

— Какова вероятность того, что правда на стороне Российского министерства обороны?

— Я очень слабо верю в то, чтобы самолет, идущий боевым курсом на цель, делал такой гигантский вираж ради того, чтобы облететь эту территорию. Я склонен верить Турции не потому, что я турецкий шпион, а потому, что знаю, как работает авиация, как атакует бомбардировщик, и представляю, что в этой ситуации атаковать по прямой гораздо проще, эффективнее и точнее. Облет — это секунд тридцать, это очень большая дуга под перегрузкой. Летчик вынужден думать не о том, что у него впереди цель, что ему нужно навестись на нее и точно отбомбиться, а о том, что по длинной и сложной дуге надо облететь эту территорию.

— Почему же для нас сбитый самолет все-таки стал неожиданностью и был воспринят именно как удар в спину?

— Не так давно я был участником одной из дискуссий на телевидении. Вне эфира, когда нас собирают до него, и после, когда мы стираем с себя грим, мы, оставаясь оппонентами, общаемся между собой и говорим о том, что в эфире никто не скажет. Так вот, все эти «ястребы» в один голос за кадром говорили, что «турки утрутся», что «им деваться некуда», что они «по-любому заткнутся», что «они будут посылать нам ноты протеста, возражать, негодовать, но ничего не смогут сделать и все проглотят». Мы прекрасно понимали, что мы провоцируем Турцию, но были уверены, что ничего не произойдет. По большому счету этот так называемый удар в спину — просто неожиданный отказ Турции терпеть наши нарушения их воздушного пространства дальше.

— Возможно, особенно после парижских терактов, расчет был на то, что у России и у стран НАТО, среди которых и Турция, теперь есть общий враг, а потому наши военные действия на территории Сирии будут если не одобрены, то, по крайней мере, не встретят помех со стороны потенциальных союзников.

— Мы можем считать общим врагом Исламское государство. Но дело в том, что преимущественно наши военные действия в Сирии были направлены не на них, а на оппозицию Башару Асаду.

Здесь нужно отметить, что вообще наша «совместная с Западом борьба с международным терроризмом» — во многом фикция. Просто до определенного времени эта фикция устраивала всех, потому что худой мир лучше хорошей войны.

Америка боролась с террористами, устроившими им «11 сентября». Корни этого терроризма и его финансовая «подушка» — это Талибан, экономическая база которого в Афганистане и окружающем регионе. Не случайно то, что главный враг Америки — Осама-бен-Ладан — был уничтожен в Пакистане.

Для нас, России, терроризм — это ваххабиты на нашем Кавказе, но у него финансово-экономические корни — это Ближний Восток, в первую очередь Саудовская Аравия. Пока мы гоняли по Кавказу Басасева и Хоттаба, мы открыто говорили о том, что их финансируют саудиты. Другими словами, говоря о совместной борьбе с международным терроризмом, Россия и западные страны имели в виду все-таки разный терроризм. Но до начала сирийских событий это всех более-менее устраивало.

А в Сирии мы столкнулись с западной коалицией лоб в лоб. Запад воюет в Сирии с ИГИЛ*, поддерживая «умеренную» оппозицию, воюющую против Асада. Мы же воюем там против всех противников Асада, при этом основные удары наносим не по ИГИЛ*, а по наиболее сильным противникам Асада, каковыми являются именно «умеренная оппозиция». Фактически мы уже воюем в Сирии с западной коалицией, но пока опосредованно, чужими руками. Инцидент с нашим Су-24 — это первое «горячее» столкновение напрямую. Но если мы не остановимся, то не последнее, и сегодняшнее нарушение нами воздушного пространства Израиля лишнее тому подтверждение.

Простой вопрос — на каком по счету нарушении своего воздушного пространства Израиль начнет сбивать наши самолеты?

* ИГИЛ, «Исламское государство», «Исламское государство Ирака», «Исламское государство Ирака и Сирии» — запрещенные в РФ экстремистские организации.

Україна вводить заборону на транзитні польоти російських авіакомпаній через український повітряний простір. Про це в ході засідання Кабінету міністрів 25 листопада заявив прем'єр-міністр Арсеній Яценюк, передають Патріоти України з посиланням на російські ЗМІ.

"Уряд України приймає рішення щодо введення заборони на всі транзитні прольоти для всіх російських авіакомпаній через авіаційний простір України. Уряд дає доручення "Украероруху", відповідно до норм міжнародного законодавства, повідомити РФ про те, що російські авіакомпанії і російські літаки більше не мають права використовувати український авіаційний простір",- заявив Яценюк.

За його словами, ця заборона стосується всієї цивільної авіації РФ і всіх авіакомпаній РФ. "Ми очікували, що російська сторона після відповідного рішення (щодо заборони на польоти до України російським авіакомпаніям - ред.) і після проведених консультацій скасує свої акти, у тому числі і скасує заборону на авіаційні перевезення українськими авіакомпаніями, а також скасує заборону на транзитний прольот українським авіакомпаніям територією Росії. Росія, як завжди, не погодилась на законні умови української сторони",- зазначив Яценюк.

Саме це, за його словами, і стало причиною рішення про заборону з боку України. Варто зазначити, що для російських авіакомпаній зараз діє часткова заборона на польоти в Україну. 

Запад продаст Крым Путину, - заявила в интервью польскому изданию "Super Express" внучка коммунистического лидера СССР, передавшего советской Украине российский Крым, Никиты Хрущёва, политолог, преподаватель в New School New York Нина Хрущёва.

По ее словам, об этом свидетельствует то, что сейчас ЕС и США «думают», «рассматривают», но ничего не применяют на самом деле, а если и применяют, то это какие-то незначительные санкции. «Надо действовать и не раздумывать. Цивилизованные страны не должны наезжать на другие цивилизованные страны… в отличие от Запада Путин не раздумывает, а действует. ЕС обещает поддержку Украине? А Путин не обещает, просто осуществляет давление. Не угрожает военной интервенцией в Крым, а просто ее осуществляет», - сказала она.  

Нина Хрущёва призналась, что ее не удивил «аншлюс» Крыма, большей неожиданностью для нее была война в Грузии в 2008 году. «С того времени мы должны были быть готовы к тому, что Путин захочет по кусочку присоединять какие-то земли к России. После олимпиады в Сочи в своих действиях на Украине он увидел такую возможность и воспользовался ею.  

По словам Хрущёвой, ее дед хотел как-то «вознаградить украинцев за преступления, совершенные Сталиным, например, голодомор». «Но не стоит забывать, что на волне изменений после сталинизма Хрущев проводил - не только в случае с Крымом - определённую децентрализацию власти... Тогда это было естественным шагом, так как Крым подходил Украине с точки зрения экономики. Даже сегодня с этой точки зрения очевидно, что больше он подходит Украине, чем России», - заявила она. Нина Хрущёва рассказала о фатальной экономике России, что даже незначительные санкции приводят к волнениям на рынке. «Уже первое напряжение, вызванное действиями Путина, вызвало встряску, рубль начал падать. Россия не в состоянии быть сверхдержавой и поэтому, подчёркиваю, Путин подавится Крымом и Украиной», - отметила политолог.

Хрущёва считает, что такой реакции мира Путин не ожидал, что его даже Китай не поддержал, как, впрочем, и местные олигархи, которые уже связаны с Западом: их дети в Лондоне, их деньги в Швейцарии.