Альмендро двадцать лет спустя

начало тут, есси хто профтыкал

В пятницу подошел срок записи и я отправился к своему стоматологу. По злой иронии судьбы стоматологом была хрупкая, но прочная женщина по имени Лариса Олеговна. Ее прочность и целеустремленность читалась в каждом ее движении, в развороте фигуры и в характерном блеске глаз. Это было воплощение бизнес-вумен, "которая-всего-добилась-сама". Пожалуй, больше о ней писать не буду, ибо не ровен час она заглянет в блог и прочитает о себе что-нибудь не то ...

Так вот, я почти привычно расположился в ее кресле, сошедшем с конвейера какого-нибудь австрийского ВПК и как всегда попытался подумать о чем-нибудь постороннем, не имеющем отношения к зубам, нервам, сверлам, бурам и прочей механике боли. Лена, ассистентка Ларисы Олеговны щебетала и колдовала вокруг меня.
И тут случилось нечто.
В кабинет буднично вошла...Люда. Та самая, из прошлого, из прежней жизни и первой части "Альмендро", та самая, недоугощенная конфетами и перевышедшая замуж "за хорошего парня из их села".
Ясное дело, я сделал стойку, повысил давление, закусил удила, напрягся и совершил еще кучу действий, которые предписано совершать в таких нештатных случаях. Половина действий делалась на автомате, на рефлексах и бессознательно. В частности, я не заставлял волосы на затылке вставать дыбом, сердце биться часто-часто и не включал гул в ушах. Свет в кабинете я тоже не выключал, да и не просил никого об этом. Так же как не просил выключать воздух.
Это была она, без всякого сомнения! Та же пышная прическа, та же хрупкая фигурка и те же зеленые глаза!
Она скромно и лаконично передала трубку телефона Ларисе Олеговне и очень быстро вышла не взглянув в мою сторону.
Ассистентка Лена заметила непорядок и избыток электричества в кабинете, видимо уловила недостаток воздуха и угрозу новенькому и дорогущему креслу из далекой и солнечной Австрии. Она участливо наклонилась ко мне.
- Что-то не так?

- Лена, это кто заходил сейчас?
- Это из регистратуры.
- Ее зовут Люда?
- Да, она недавно у нас, можно сказать новенькая. А что, дать телефончик?
- Она из Белозерки?
- Да, она была учительницей во 2 школе. Кстати, поздравьте ее с Днем учителя, если что.
- Обязательно.
Лариса Олеговна давно и плотно наблюдала и слушала наш разговор с Леной
- А вы ее знаете?
- Да, давно. Но это старая и длинная история.
- Ой, расскажите!
- Вряд ли эта история будет вам интересна.
- Будет-будет!
- Но она длинная, грустная и далёкая. К тому же это не только моя история, но и Люды.
- Расскажите, расскажите, мы очень вас просим! - запрыгала Лена.
- Мы закроем кабинет на ключ! - вторила Лене Лариса Олеговна.
- Мы никому! - усиливала нажим Лена
- Мы никогда! - подтвердила Лариса Олеговна.
Две строгие женщины в белых халатах на глазах сбросили лет по 20, запрыгали, затопали, засверкали взглядами и превратились в совсем юных девочек.
Что я мог поделать? У них в руках находились мои зубы, мои пломбы и мой драгоценный кариес, мои нервы и зубные каналы, камни и корни...короче, почти вся моя судьба.
- Давайте сделаем так. Я подумаю и вспомню, а вы, девочки, разберитесь с вот этим зубом и посмотрите, может еще что-нибудь надо подремонтировать.
- Конечно-конечно!
- Да мы мигом!

Девчонки не обманули - действительно, все прошло очень быстро и практически безболезненно. Может быть потому еще, что мысли мои на этот раз были далеко-далеко.

Когда они закончили, Лариса Олеговна села заполнять мою карточку, а Лена заперла кабинет на ключ и уселась напротив меня.
- Рассказывайте, вы обещали.
- Слушайте...

Девчонки напряглись и изготовились, дробная чечетка по стерильному полу стоматологического кабинета передается креслу с сидящим на нем невинным и беззащитным клиентом. Это говорит о том, что Лена хочет деталей и романтических тонкостей, Лена хочет снятия покровов и раскрытия секретов, Лена хочет подробностей в красках и лицах, Лена хочет пикантностей и ароматной анимации. Внутри у нее бушует и неистовствует любопытство, местами разрывая ее на многочисленные неравные конфликтующие части.

Лариса Олеговна солидарна с Леной, Лариса Олеговна испытывает поразительно похожие ощущения, можно сказать, они сообща воспитывают и лелеют чувства-близнецов.

Во время рассказа стены с висящими на них дипломами, грамотами, сертификатами, свидетельствами и прочей статусной макулатурой раздвигаются, наполняясь ветрами и туманами; потолок с холодными флуоресцентными лампами поднимается к небесам и оттуда отсвечивает стерильной белизной облаков и теплым светом Солнца; глянцевый линолеум прорастает ромашками и одуванчиками, разнотравьем, коровьими лепёшками и ароматной пылью дорог и тропинок. Лариса Олеговна профессионально вписывает свои фирменные каракули и загогулины в карточку клиента, по-кошачьи повернув оба уха в сторону повести об Альмендро. Она хочет быть беспристрастной и отстраненной, она тщится сохранить нейтральность и непричастность, непорочность и индифферентность. Ей это даётся с трудом, ей удаётся это на слабенькую троечку, ведь предательские слёзы тихо выкатываются из-под очков и громко падают на мелованную бумагу карточки клиента. Карточка все терпит, карточка все стерпит в конечном итоге, ведь она изначально спроектирована и заточена на то,чтобы терпеть людские переживания, какими бы острыми и причудливыми они ни были.

Когда рассказ был закончен, Лена отвернулась.
Лариса Олеговна все писала и писала что-то в карточку.
Я наклонился к ней чтобы забрать бумагу - Лариса Олеговна плакала на карточкой, растирая тщательно наведенный макияж по щекам.
Я осторожно взял у нее мокрую бумагу, коротко попрощался и пошел оплачивать процедуры.

В регистратуре меня встретили зеленые глаза. Снова, как когда-то, они смотрели откуда-то снизу и звали, манили в свою глубину.
- С наступающим праздником - сухо сказал я.
- Спасибо - донеслось в ответ.

PS
Я не знаю, правда, я до сих пор не имею представления, узнала ли она меня или все выветрилось с течением лет.
И еще мне интересно, мне очень интересно, что она испытала и почувствовала, увидев и узнав меня.
Но это великая тайна.
Тайна Женской Души!..

Очень PS

Спустя две недели меня не покидает чувство, что с пломбой что-то не так…