Очерки

Всем! Бегом отсюда! Ищем укрытие срочно!» ледяным тоном, но не срываясь на крик, приказывает командир группы украинского спецназа Агроном (кодовое имя), его слова ревербирируют эхом по влажной подвальной тьме. «Растяжка, бл...! Под ноги смотрим! Провода! Нитки!» 

Тяжело дыша, матерясь, спотыкаясь и звякая всеми видами стрелкового оружия, бойцы впрыгивают в открытые двери уже проверенных комнат, вжимаются в сырые облезлые стены. Их фонарики рисуют на полу, стенах и потолке узоры войны, извивающихся змей смерти.

Наконец, все затихает. Сапер и Агроном остаются одни в маленькой последней комнатке подвального помещения авиационного техникума в центре Славянска, который боевики использовали, как одну из баз. Они склонились на корточках над патронным ящиком. Сапер осторожно перерезает еле видные проводки. Агроном нежно открывает крышку ящика. Пот градом течет по его лицу.

«Вот и очередной подарок от нашего северного соседа,» - говорит он извлекая из пустого ящика новенькую осколочную гранату российского производства.

Зачистка прошла успешно. Российский, долбанутый на всю голову романтик-реконструктор, Стрелков-Гиркин, с бандой своих опереточных бабаев, среди которых, однако есть ядро неприметных специалистов, умеющих управляться с ПЗРК, минометами и новейшим снайперским вооружением, покинули город на прошлой неделе, но оставили за собой не только тонны российского вооружения и боеприпасов, достаточных для ведения маленькой локальной войны в течение недель, если не месяцев, но и массу неприятных и жизненно-опасных сюрпризов и ловушек, подобных той, что Агроном сейчас держит в руках.

«Обожаю эту работу: пять минут и мокрый насквозь, никакой бани не нужно,» - шутит Агроном, делая первую жадную затяжку уже на улице, где вся его группа приходит в себя, посреди куч битого стекла, пустых патронных цинков и пустых ящиков от различного тяжелого вооружения.

Агроном не всегда был уважаемым боевым командиром, которого сегодня бойцы слушаются беспрекословно. Когда несколько месяцев назад высокий, поджарый, мускулистый, харизматичный 36-ти летний бизнесмен в области рекламы и услуг из Черновцов приехал на киевский Майдан, чтобы «положить конец коррупции», не думал он, что так причудливо изменится его жизнь, что вскорости станет он командовать ротой бывших майдановских мальчиков в самой главной войне в истории страны, в священной Войне Украины за свою Независимость на Донбассе.

«Гражданская война, сепаратисты, мирные сторонники федерализации — это все полная туфта,» - говорит Агроном. - «Есть диверсанты из соседнего государства, вооруженные этим самым государством до зубов и вооружившие целую армию местных деклассированных элементов из числа бывших преступников, бомжей, безработных, наркоманов и прочей нечисти. Это и есть та самая армия, нанятая нашим самым главным врагом, чтобы отобрать нашу независимость, или по крайней мере повергнуть страну в такой хаос, что мало не покажется, и уже не кажется.»

На Майдане было романтическое единение душ, фестиваль вновь обретенной свободы, круглосуточный нескончаемый праздник, который, правда, закончился трагедией, но самые страшные трагедии и настоящие испытания ждали их впереди, вспоминает Агроном.

«На Майдане мы посмели порвать наши веревочки, при помощи которых кукловоды так долго продолжали нами управлять, и обрели свободу,» - говорит Агроном. - «Сейчас мы сражаемся с настоящим врагом, платим настоящую цену за нашу свободу. Кто ж знал, что цена будет такой?»

Пока Агроном и его ребята, все бывшие защитники Майдана, в камуфляже, без масок, но в защитных очках и с ярко желтыми (свой-чужой) повязками на рукавах,после сырого подвала наслаждаются солнечным светом новым днем на войне без крови и смерти, во дворе техникума, на соседней площади другие украинские военные раздают гуманитарную помощь — хлеб, консервы, молоко, печенье, колбасу и сосиски - жителям Славянска, в основном пожилым людям, большинство из которых женщины.

Когда армия вошла в город, он выглядел как призрак. Улицы были пустынны, ни машин ни людей. Российские теле «журналисты» легко могли бы в этот момент сочинить очередную (Геббельс жив!) историю про то, как злобные кровожадные укры сбросили на мирных жителей Славянска купленную у американцев нейтронную бомбу, чтобы захватить город.

Смех смехом, а в этот день "Первый канал" потряс видавший виды пропагондонcкий эфир эпической драмой про распятого на центральной площади города, на глазах пригнанных на место казни под дулами фашистских автоматов, местных жителей и его собственной матери, трех-летнего истекающего кровью мальчика.

Леденящая кровь история дальше рассказывала о матери ребенка, привязанной фашистами к броне танка, и провезенной несколько раз по площади кругами ада!

Но про нейтронную бомбу российские журналисты, в основном путешествующие по Украине, которую они называют Новороссией, в обозе Стрелкова-Гиркина, рассказать уже не смогли. Их из Славянска, как ветром сдуло.

И вообще удивительным откровением для многих, в том числе и для местных жителей, котoрые, похоже, сами в это поверили, стало то, что несмотря на бесконечные российские телесюжеты про карателей, методично уничтожающих город-герой из Градов и крупнокалиберных гаубиц, город в день освобождения был на месте, с мизерным процентом поврежденных и разрушенных зданий, и с минимальным количеством гражданских смертей, в основном вызванных «героической» тактикой пророссйиских боевиков, которые свои позиции оборудовали во дворах, в квартирах и на крышах жилых домов, больниц и детских садов.

«Террористы и теле-террористы так заморочили местным жителям головы, что они действительно серьезно думали, что мы пришли их всех вырезать и выжечь каленым железом,» - сказал Агроном. - «Если бы нам было наплевать на мирных жителей, как в Грозном в 2000-ном году, то мы бы здесь не ошивались три месяца, а за неделю могли бы превратить весь город в Сталинград, но зато и уничтожить всех до одного террористов. Но это же наши люди, хоть им и засрали конкретно мозги.»

Вооруженному цирку Гиркина-Стрелкова позволили выйти из города с единственной целью — сберечь жизни мирных жителей, за спинами которых бандиты все время прятались, якобы защишая их от мифических садистов из еще более мифического Правого Сектора, заключил Агроном.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Война отступает от ее прежнего эпицентра в Славянске к новому, в Донецке и Луганске. За ней передислоцируются и военные. Недалеко от Славянска бойцы Национальной Гвардии, многие из которых бывшие Майдановцы, демонтируют самый трудный, самый боевой, самый неприступный, затерянный в полях и лесах, 16-й блокпост.

Иван Дацко, 30-летний бизнесмен, в прошлом занимавшийся мелкой торговлей во Львове и примкнувший к Майдану с самого начала в прошлом ноябре, прощается с постом, где познал первое по-настоящему боевое крещение, где потерял своих друзей, переживших казнь на Майдане 20 февраля.

«Тогда на Майдане у нас не было оружия, у нас были каски и мотоциклетные шлемы, палки и самодельные щиты, когда мы шли вверх к своей смерти по Институтской,» - вспоминает Иван. «Это не было боевым крещением, это было убийство.» 

Иван вспоминает, как ползком вытаскивал своего друга, подстреленного снайпером, а когда дополз с ним до безопасной зоны, друг уже был мертв.

В тот день погибло около сотни митингующих, больше сорока из которых были убиты снайперами. Расследование убийств на Майдане ведется, обвинения упали на бойцов «Беркута», некоторые из которых уже арестованы.

Другие же бойцы «Беркута» воюют бок о бок с Иваном в Национальной Гвардии. Тогда на Майдане Иван кидал в них камни и коктейли Молотова, они отвечали дубинками и стрельбой из травматики, а потом и боевыми патронами.

Сейчас они вместе воюют против общего врага — терроризма, взращенного в вооруженного Россией. 

«Сначала мы относились к внутренним войскам и беркутовцам с большим недоверием и они отвечали презрением и недоверием,» - вспоминает Иван. - «Но потом вместе прошли через огонь и смерть, и все стало по-другому. На этом посту нас часто окружал сущий ад, и мы вместе прошли через это».

29 мая возле Славянска был сбит самолет с генералом Нацгвардии и бойцами внутренних войск и беркутовцами. Все на борту погибли. Те кто выжил при крушении, были добиты террористами в перестрелке.

«В этот вечер мы, бывшие Майдановцы и бывшие менты, сели вместе, выпили водки в память погибших товарищей, обнялись и поклялись друг другу отомстить за из смерть. Все прошлые счеты и вражда навсегда с этого дня для нас остались в прошлом.»

Это подтвердил командир роты Нацгвардии, под командованием которого много бывших Майдановцев, старший лейтенант Сергей Коваленко, сам бывший офицер внутренних войск, который тоже был только по другую сторону Майдана в те дни.

«Они еще не полностью подготовлены, и у них не хватает опыта, но когда до дела доходит, они не знают страха, они прирожденные бойцы,» - говорит Сергей. - «Если мы их можем многому научить в нашей профессии, они могут нас научить многому, что касается настоящего патриотизма. А это ох как важно теперь. На этой проклятой войне.»

------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Снимается 16-й блок пост. Снимается и базовый лагерь Национальной Гвардии недалеко от Славянска. В этот жаркий полдень он похож на муравейник. Солдаты и офицеры, все с голым торсом, и потому неотличимы друг от друга, занимаются кто чисткой оружия, кто стиркой, кто чисткой сапог. Некоторые собирают рюкзаки и палатки, другие бреют друг другу головы.

«Классно у тебя стирать получается У тебя, походу, стиральной машинки нет!» - кричит один солдат другому, который над тазиком выжимает маскировочные штаны.

 «Нет, есть, только она может обидеться, если я ее так назову, потому что мы с ней еще и [любовью занимаемся]”, - отвечает тот. Все вокруг на несколько минут тонет в здоровом солдатском гоготе. Солдатики повторяют друг другу удачную шутку и умирают со смеху.

«Ого, какой настрой в сегодня в войсках!» - отмечает проходящий мимо высокопоставленный офицер, единственный в лагере, одетый по полной форме. - «Это хорошо! Это на войне очень пригодится!»

А война плывет дальше на юг. И ей не видно конца. Война за Независимость, которую в своей истории так или иначе проходит каждая настоящая страна.