ХУЮМ-БУЮМ

Электричка, трамвай, автобус – добираюсь до работы. Голова гудит и в ней рождается слово: мандавошка. Это я. Мерзкое насекомое! И нет ничего странного, ибо я никого не уважаю. Даже покупателя на работе, который, как говорится, платит продавцу зарплату. И себя не уважаю тоже: надо было похмеляться сразу, а не ехать с больной головой. Пивом голову не обманешь. Выхожу на одну остановку раньше, захожу в рюмочную. Очередь из трёх человек. Удивительно мало посетителей! Сто грамм водки – кусочек лимона – жевательная резинка. Клиент всегда прав… Клиент всегда – лох! Были времена, когда наглели продавцы. Всё перевернулось, наглеют покупатели. Главное, нахуй не пошлёшь агрессора, пошлют тебя с работы. Что делать? Вопрос очевиден. Действия, кстати сказать, выработаны. Лично мною. И я учу каждого подчинённого, как действовать. Против правил учу. Я говорю, что может быть хуже для покупателя, а? Правильно – категоричный отказ. Мерчандайзер наоборот, по-русски. - Я вам не продам эту вещь, - говорю. - Почему? – удивляется покупатель, и глаза его вываливаются из орбит. – Я вам плачу! - Без объяснений, можно? – вежливый тон поддерживаю. Одним словом, покупатель требует жалобную книгу, ты ему предоставляешь эту возможность, он в ней что-то пишет (обычно с ошибками), после ещё раз возмущается и уходит. Остаётся только уничтожить старую жалобную книгу, повесить новую. За год сменяется шесть книг. Автобус, трамвай, электричка – возвращаюсь домой. Не хочу, чтобы день кончился вечером, хочу утреннего завершения дня – я завтра выходной. Возле дома стоит девица, курит. Подхожу, прошу зажигалку. Прикуриваю сигарету, спрашиваю: - Ждёшь кого-то? - Тебя жду. - Да?.. Виктор, - говорю, - живу в этом подъезде. - Аня, - говорит она, вежливая. – Что будем делать, Витя? Я окинул её взглядом – красивая. Правда, маленькая. Представил, как она наполняется спермой, раздувается. И говорю: - Хуй сосать, - ни на что не рассчитывая. - Пятьсот рублей. - Дорогая, - говорю, - ты очень, смотрю. - Дешёвки на трассе стоят. Заходим в подъезд. Я расстегиваю ширинку, достаю вялого. - А почему он у тебя не стоит? – глупый вопрос. - Дорогая, даже если бы ты была дороже – надо отрабатывать, трудиться. Она делает заглот. Я закрываю глаза, думаю о постороннем, одним словом, продляю удовольствие. Интересно, почему я её к себе домой не пригласил, занялся этим в подъезде? Дома нет никого, а здесь могут соседи заметить. Экстрима не хватает мне, наверное. Разряжаюсь в рот. На все пять сотен! - Ты чего не предупредил, - обтирается Аня. - Дорогая, я, по-твоему, за пятьсот рублей в носовой платочек должен кончать? – и протягиваю деньги. - Не возьму, - говорит. – Деньги – это шутка. - Нет, всё слишком серьёзно. Сделано дело – забирай! Она берёт деньги и – кидает в меня. Демонстративно разворачивается, уходит. Купюра лежит на грязном полу. Я подбираю, засовываю в карман брюк. Это наглость, но здесь не предусмотрена жалобная книга. Я замечаю, секс у меня так и происходит. Коротко и печально – вспышка, и опять двадцать пять. Звоню Антону: - Приходи, бухнём. - Я с девушкой приду, - говорит. - Приходи с девушкой. - Тебе подружка нужна? У Марины есть одна, ничего, скажу. Видел однажды. - Я разрядился. Не надо. - Быстрый ты, Витя, - смеётся Антон. - Скорей, неосмотрительный, - говорю. Марина серая мышка. Не впечатляет. Антон вечно с такими знакомится. Они проще дают. Есть такой опыт. Три бутылки водки на троих. Тупо льём и пьём. Марина не отстаёт от нас. Разговор не клеится. Ибо Антон начал клеиться к Марине. Игры дикобразов. На моей территории. Лучше бы волки взвыли. - Идите в спальню, - говорю. – Там кровать, удобно. Пью сам на сам. Последняя бутылка подходит к концу. Долго что-то они там кочевряжатся! В кухню заходит Марина. - А где Антон? - Спит, - говорит. И наливает себе водки. - Что так? - Обломался. - Бывает… - Это не означает невозможно. Стараться надо. А не спать, - она чуть ли не плачет. Похоть трудно утаить. - Симулировать Антон не может, я знаю. А сон - так проще уйти от проблемы. У меня самого, Марина, бывает, вялый не просто висит – свисает! Болтается тряпкой. Если у тебя есть жалобы ещё, рассказывай. Не стесняйся. И она стала говорить о муже, который её бросил, о ребёнке, о том, что он часто болеет простудными заболеваниями, о маленькой зарплате, о том, что она не может позволить себе, как женщина, сходить в салон красоты – дорого, что мужчины мало обращают на неё внимания… Я слушал и пил. Мне казалось, что я превратился в жалобную книгу. Подумалось, когда она закончит, надо себя уничтожить. Это не должно быть кем-либо прочитано: должно быть стёрто, замуровано, сожжено – выбрито вместе с мандавошками! Я вдруг вспомнил про пятьсот рублей, которые выкинула неудавшаяся проститутка Аня. Когда Марина закончила говорить, я протянул ей деньги, сказал: - Ребёнку купишь сладкого. Она взяла деньги не сразу. Но и спасибо не сказала. Правильно сделала! Я бы не принял от неё благодарности. Марина ушла, когда за окном отступила ночь. Я не стал её провожать. Моя миссия была окончена, я пошёл спать. В обед меня разбудил Антон. - Где Марина? – спросил он. - А я ебу? Голова, Антон, трещит: после попойки ничего не помню. Вопросы проще задавай… - и рубанулся спать дальше.