Вспоминая СССР в Самаре

Федеральная дорожная пробка

А вот транспорт в Самаре — нечто особенное: нигде больше не встретишь метро, ни единая станция которого не расположена вблизи вокзалов. Ни у железнодорожного, самого высокого на территории России, ни у речного, ни у автовокзала (последний откровенно прозябает).

Пробки в городе каждодневные, подолгу — на единственной продольной магистральной улице Московское шоссе. Движение на этом участке федеральной трассы М5 тормозится въездами-выездами к офисам и магазинчикам, перед каждым хоть чуть, да притормаживают, и с 8 утра пробки встают прочно. Многоопытные водители маршруток лихо выворачивают на известные им улочки и живо могут довезти до цели в объезд. Дороги бывают сногсшибательно разбитые, но бывают исключения.

Яблони и виноград
В Самаре выведены и плодоносят знаменитые яблони и груши селекционера Кедрина. В частности, сорт «жигулевское», выведенный в 1936 году и с той поры любимый садоводами: вкус и лежкость хороши. Кроме него в области известны сорта яблок «спартак», «кутузовец», а из груш — «румяная кедрина» и «самарская красавица». И абрикосы при хозяйском умении вызревают каждый год. В пределах города есть поселок Зубчаниновка с большими участками, где особо ловкие садоводы выращивают укрывной и неукрывной виноград. Особенно часто держат сорта «изабелла» и «конкордия». Французские сорта («шасла розовая», «анжевин») — редкость, надо много умения и труда в уходе, ими гордятся. Ставят вина, в том числе игристые, но не на продажу. Все упирается пока в то, что осваивают виноград именно городские дачники — наиболее грамотные земледельцы. А питомниководам удобнее продавать саженцы, чем вино.

Через Волгу — заповедник «Самарская Лука», с клюквенным болотом, честь по чести, с ежевикой, малиной, шиповником и редкими растениями. В Волге и ее притоках в пределах области водятся осетр русский, стерлядь, белуга, форель ручьевая-кумжа, белорыбица и еще до 70 видов рыбы. В лесах и степях встречаются очень редкие животные, например русский выхухоль, рыбоядный орел-скопа и другие, не настолько приметные. А еще степи. Ковыльные и разнотравные, каменная степь — вот уж где весна удивляет цветами, громадными сурками-байбаками и пешими птицами-дрофами.

Для быстрого ознакомления с местной историей удобен краеведческий музей — тут есть ониксы, халцедон и арагонит, большой макет плезиозавра с фрагментами окаменелых костей черепа, позвонками и конечностями. Бурная морская жизнь мезозоя оставила в Самарской области толщи известняков, доломитов, рыжей тропической глины, горючих сланцев, окаменелостей и отпечатков много кого. Плезиозавр да ихтиозавр на радость палеонтологам очень даже отчетливо и опознаваемо сохранились. Кораллы, морские ежики — все в красивых кристаллах кальцита.

Человеческая история тоже есть в особой экспозиции, включающей чуть ли не ариев. Очень интересны древние золотые украшения с зернью. Курганные захоронения находились прямо на территории, где теперь дачные массивы и трамвайное кольцо.

Большой царский загиб

Национальный вопрос в Самарской области — особенная история. Большая часть населения считают себя русскими, также не низка численность мордвы, сохраняется во внутрисемейном общении в деревнях мордовский язык (удивительно певучий); еще одна группа давно осевшего населения — чуваши, также пользующиеся своим языком. Есть татарская община, отстроившая в Самаре примечательных размеров мечеть, есть украинцы. Если вдаваться дальше — корейцы, китайцы, а в 90-е годы появились армяне, азербайджанцы, таджики и казахи. Огромная, чуть не десятилетие ремонтирующаяся большая хоральная синагога напоминает еще об одной очень деятельной части населения.

В самой Самаре есть исторически сложившиеся «концы» — например, Кировский район считался местом «фураг» — изумительно колоритных и неприятных молодых людей, ходивших во времена СССР в пиджаках поверх олимпийки или в вязаных жилетках и, совсем принципиально, — в вязаной из мохера фуражке с козырьком. Очень агрессивно самоутверждались. Но это дело прошлое, как и бывшие тогда же «быки» — любители черной одежды и белых шарфов.

Мордовские села в области имеют своеобразные названия, но вполне русские фамилии-имена. Производит впечатление, когда слышишь, как обращаются друг к другу мордовские женщины в селе:
— Танькя-а!
— Манькя-а!
Последняя гласная выпевается на две-три ноты — от смягченной до взлетающей вверх последней «а». Кричать, находясь в пределах прямой видимости, едва заметив человека, считается нормальным.

Специалистам по диалектам тут много материала для исследований. В прежние времена студенты филфака проникались оригинальностью местного «бестужевского» диалекта с твердыми шипящими и произнесением на «ы» звука «и» в начале слова: «Ышшо чаво». Протяжные окончания и выпевания гласных несколько подсократились в эпоху посекундного тарифа мобильных телефонов, но все же внимательный слух отличит речь самарца от нижегородского быстрого говорка.

К негласным предметам самарской гордости относятся «большой царский загиб» и «малый», которыми будто бы в совершенстве владел граф А.Н. Толстой. Надо сказать, насчет «малого царского загиба» есть некое мнение (но не точное знание), что он состоит из 19 неповторяющихся матершинных фигур. Что касается «большого», то пока не удалось найти носителя сакрального знания и даже установить точное количество фрагментов.

Сталинский ампир и бараки

В Самаре отчетливо различимы два центра застройки, разделенные не одним десятилетием и десятком километров: Безымянка и Хлебная площадь, откуда до улицы Полевой сохранилось немало рядовых жилых домов конца ХIХ века. Дома эти в лучшем случае стоят на каменном цоколе, с деревянным верхним этажом. Они продержались более 100 лет, но жить в доме, где все удобства на улице (известные будочки для всего двора в глубине двора), водопровод есть не везде, отопление — печка-голландка и запасец дров в сарайчике, а сама квартира может быть коммуналкой на пару семей — тяжелая доля. Умиляться этой застройке хорошо только в музеефицированной части города, вокруг Краеведческого музея имени Алабина и в сохраненной Квартире-музее семьи Ульяновых.

Среди таких домиков можно найти замечательные образцы деревянной архитектуры, изумительную резьбу на фасаде, но все нуждается в серьезном ремонте. Более приятная глазу архитектура, которую стоило бы сохранить, — купеческая застройка эпохи модерна, когда Самара богатела на торговле зерном, бурно застраивалась.

Одно из самых поразительных зданий, ощутимо изменяющих представление о провинциальной, обязательно пьяной и пыльно-грязной Самаре — это костел Святого Сердца. Когда он возникает на горизонте, вонзаясь в небо башенками, хочется подойти, убедиться, что это настоящее, как я и поступала в далеком детстве. Там был Краеведческий музей, тянуть за ручку двери которого доставляло удовольствие, ведь внутри столько интересного! Сейчас музей перенесли, костел стал действующим. Польская община в Самаре невелика, но весьма активна.

Второе здание, притягивающее взгляд иноземным видом, — кирха. Чудо симметрии и сентиментальности: при всей простоте очень внушительна и имеет бело-розовый оттенок, какой не имеют даже пряники. В кирхе проводятся мероприятия общества Hoffnung («Надежда»), занимающееся сохранением и возрождением культуры русских немцев. Еще одно экзотичное здание располагается невдалеке от кирхи, на той же улице. Его построил к своему 50-летию некий господин Клодт, предприниматель. Да, именно из тех Клодтов! Его кузен в Петербурге поставлял скульптуры коней.

Если есть время, то прогулку по Самаре стоит начать от площади Революции, где стоит на постаменте памятника Александру II скульптура Ленина. Здания вокруг очень презентабельны, там и далее по улице Куйбышева (Дворянской), в сторону улицы Ленинградской (Панской) — отменные образцы модерна, эклектики и кирпичного стиля, при немалой ширине улицы приятно удивляют приезжих, чем тешат самолюбие самарцев.

А еще есть великолепная дача художника Головкина и его же дом на Панской, чудесный дом Курлиной рядом с костелом и образчики промышленной эстетики — старое здание водочного завода «Родник» и знаменитого пивзавода фон Вакано: видовые фотооткрытки с изображением городского пейзажа именно с пивным заводом, как он смотрится с Волги, предприимчивый художник Головкин продавал с немалым успехом, на выручку организовав в Самаре Художественный музей.

Здания первых кинотеатров, банков, управления железной дороги радуют глаз, если ухожены. Но есть старинные дома, сквозь которые проросли деревья, и их ветви высовываются из пустых оконных проемов. В последние годы все это ветшающее великолепие сильно разбавили новые конструкции, поблескивающие, словно гигантские стаканы, зеленоватым стеклом.

Район Безымянка выглядит совсем иначе: сразу видно, что строился в жуткой стесненности, в спешке. Я застала тут еще одноэтажные бараки на несколько квартир. Наиболее броская часть жилой застройки — это образцы сталинского ампира на площади Кирова с домом культуры имени его же, на улице Победы и немного — Калинина. Высокие потолки, на фасадах изрядная лепнина, широта и размах.

СССР и пиво «Жигулевское»

Из самарской продукции в советские времена было известно только пиво «Жигулевское». Что неудивительно: тогда не особенно что-то рекламировалось, кроме самолетов «Аэрофлота» да услуг сберкассы.

Однако даже при поездке во Львов в старые времена я столкнулась с просьбами подарить «Куйбышевских» (тогдашнее название Самары) конфет и слышала завистливые рассуждения москвичей: «Если в Кремле едят куйбышевский сервелат, то нам бы хоть финского дали!» Сервелат в самом деле был восхитительный, именно таким должен быть продукт для длительного хранения и закуски по особым случаям. Запасливые хозяйки, заполучив палку вожделенного сервелата, имели обыкновение протирать ее с растительным маслом и вешать подсыхать в темном проветриваемом углу кухни: тогда он достигал истинной зрелости и вкуса. Очень жесткий, твердый, сервелат приобретал на срезе стеклянный блеск, резался тоненько и поражал ярким вкусом и ароматом.

Теперь ни того богатого шоколада, какими были «Гвардейский» и «Миньон», ни сервелата не найти — везде удешевленный евростандарт. Самый противоречивый результат прошедших лет — всеобщее усреднение товаров и услуг. Поскольку я прекрасно помню дивные советские времена, когда колбасу, мясо и апельсины, а также сколько-нибудь носимые вещи привозили из столиц, усреднение в плане «в любом городе есть супермаркеты с одинаковым набором товаров» радует. Сколько нервов и времени сберегается, когда нет списка того, что надо непременно «достать», отследить по особо обеспеченным товарами магазинам!

Но иногда хочется особенного — нечерствеющего хлеба, как в Жигулевске, «Куйбышевских» конфет, какие были раньше, воды. У родниковой тут и в самом деле особенный вкус — недаром крупнейшие заводы «Пепсико», «Кока-Колы» и «Балтики» — в Самаре.

Еда и жизнь

Для изучения самарских нравов стоит посетить наши базары: Губернский и Троицкий. Оба крытые, оба — результат реконструкций с попытками сохранить облик старинных зданий. Осетровые там обычно на загляденье.

Многим самарцам пришлось сменить род занятий: немало учителей и научных сотрудников в известные годы занялись торговлей. Цеха заводов частью заброшены, отчасти перепроданы и превращены в торговые центры. Тем не менее по-прежнему делают ракеты, пробивают возобновление проекта «Энергия», все так же работают службы Жигулевской (Куйбышевской имени В.И. Ленина) ГЭС, появилось заметно больше мясокомбинатов и других пищевых производств.

В еде самарцы в целом тяготеют к обильной традиционной кухне с отчетливым влиянием немецкой: много мяса, обязательные пироги на застолье, большая любовь к слоеным изделиям — «наполеону» и «трубочкам», ради которых можно было раньше подвигнуть самарца проехать половину города в определенное кафе. Рыбу знатоки очень уважают и различают (как они уверяют) пойманную «в Соку» (то есть в реке Сок, чистейшей в области) от рыбы из реки Урал: та будто бы с более крепкими костями из-за постоянного преодоления сильного течения.

Есть теперь суши-бары, прибавилось ресторанов, но, как начинаются весенние праздничные дни, люди забывают про все, кроме шашлыков. Магазины спешат продать как можно больше замаринованного мяса разного рода; вдоль всех трасс, ведущих к привычным местам загородного отдыха, стоят рядами торговцы припасами и оборудованием для тех же шашлыков. Всюду стоит запах жаренного на углях мяса — и так будет весь сезон, до проливных осенних дождей.

Яркие и немелкие

Зарплаты в Самаре зависят от специальности и способа попадания на должность, но МРОТ тут ниже, чем в столицах, предложения начинаются с более скромных цифр. Однако и расходы иные.

Характер самарцев для меня не един — люди разные, но нередко встречается поразительная изобретательность, независимость и стойкость. Самарцу сложно выразить, как он ощущает разницу между привычным обликом и манерой одеваться «своих» и всех прочих. Но в аэропорту или на вокзале группа пассажиров, ожидающих рейс на Самару, будет отличаться от других: насыщенные цвета, приметные лица, склонность женщин надевать немелкие украшения, а также плотные крепкие фигуры и еще сотня черточек, определяющих людей, привычных и к солнцу, и к холоду, к большому терпению, и очень жизнелюбивых.

У Самары яркое прошлое, довольно пестрое настоящее: в ней стоит побывать. Приехать в мае, пройтись по широким (куда шире, чем в других старинных городах) улицам, по набережной Волги с парадными клумбами в регулярном стиле, в цветущих каштанах; убедиться в своеобразии города и его обитателей.

Дорогие читатели! Если вы хотите принять участие в проекте «Другие города», просьба присылать рассказы на [email protected]. Хочешь сделать хорошо — сделай сам!

http://lenta.ru/articles/2015/01/24/samara/