Интервью с пулеметчицей ВСУ. Яна Червоная, позывной «Ведьма»

Пулеметчица Яна Червоная (позывной «Ведьма») воюет с сентября 2016 г. Двое детей и муж ждут ее с войны дома.

Пулеметчица Яна Червоная (позывной «Ведьма») воюет с сентября 2016 г. Двое детей и муж ждут ее с войны дома. Мы с Яной совершенно случайно списались в Фейсбуке. Это было ночью. Я просто увидела зеленый огонек возле аватарки, на которой было женское лицо в балаклаве. Написала сообщение, женщина откликнулась. Когда я узнала, что Яна сейчас на передовой, была поражена, — такого интервью у меня еще не было. Насколько я понимаю, у нее — тоже.

На часах почти полночь. Я — в комфортном кресле возле ноутбука, горячий кофе с сахаром (когда на дворе воет осенний ветер, так уютнее), черный шоколад и список вопросов, набросанных на скорую руку, за несколько минут. Она — в восточно-украинских степях, где все время опасность, что-то может прилететь, страшное и враждебное, и вызвать смерть. Потому что война. Следовательно, ощущение безопасности, о котором Яна рассказывает, — абсолютно относительное, скорее всего, это просто иллюзия, которая в зоне боевых действий может сыграть очень злую шутку. Поэтому я нервничаю больше, чем она. И постоянно спрашиваю, все ли обстоит благополучно, можно ли еще пользоваться Интернетом, не раскроем ли мы нашим общением тайну местонахождения боевой части, и не наделаем ли этим беды. Яна уверяет, что все под контролем и вокруг абсолютно спокойно. На мониторе бегут строки букв, из которых складываются слова и фразы. О войне, о людях, о жизни…

— Яна, в каком батальоне служите?

— «Донбасс-Украина». Сейчас в зоне боевых действий.

— Простите, не знала. Как-нибудь потом спишемся, когда будет возможность.

— Не переживайте, здесь более-менее спокойное место… Немного действует перемирие…

— А можно там сейчас Интернетом пользоваться? Безопасно?

— Да, именно здесь — безопасно. Раньше мы были в местах более горячих.

Пока я анализирую полученную информацию, приходит сообщение со смайликами:

— Мы здесь как на курорте… Если и стреляют, то далеко… На самом деле без соцсетей — никак. Из них мы узнаем новости, с их помощью общаемся с друзьями. А еще — мой муж показывает детям маму, когда я выкладываю в Сеть новые фотки. Сегодня Интернет — это наша связь с мирной землей.

Относительно курорта — я, конечно, не верю, но успокаиваюсь и отстукиваю на клавиатуре: «Так что, начинаем?» На мониторе в сообщении появляется значок «+». Поняла, начинаем.

Первым я задаю Яне банальный вопрос: с чего для нее началась война. Я знаю на него ответ, ведь для большинства добровольцев война началась одинаково — с Майдана. Но каждый раз я спрашиваю о начале, ведь у каждого на войну свой особый путь, и Майдан тоже — свой, особый.

— Это был харьковский Майдан… Сначала я, как и все, ходила на митинги к памятнику Шевченко… Потом мы маршировали по городу, скандируя «Харьков — это Украина», «Украина — единая»… Со временем, когда в городе появились проплаченные титушки из Белгорода и начались потасовки и стрельба, я пошла в ряды харьковской Самообороны, к которой принадлежу и сейчас. А дальше… война. Мы с девушками начали собирать помощь для фронта… Ведь тогда не было абсолютно ничего. Ребята радовались даже таким вещам, как мыло, сигареты и запасная форма на смену. Затем Стас, один из моих друзей-волонтеров, пошел добровольцем в батальон «Айдар»… И однажды я поехала к нему в гости на передовую с волонтерской помощью. Тогда и поняла, что эта работа стала для меня выходом из бездны, в которой я не знала, что делать, только бы приносить пользу, в то время как наши ребята воюют… Мы были такие неистовые, что нашу волонтерскую организацию назвали «Дикие волонтеры «Айдара»… Итак, я помогала айдаровцам, пока сама не подписала контракт.

— А кто вы по специальности?

— Солдат, пулеметчик.

— И как оно — быть женщиной-пулеметчицей?

— Нормально. Теперь хорошо то, что каждая женщина может выбирать, кем она хочет быть в Вооруженных силах. Раньше такого не было. Поэтому до июня 2016-го женщин отправляли преимущественно на кухню или на склад… Теперь у нас есть выбор, и я взяла в руки пулемет.

— Трудно?

— Здесь всем трудно, пол значения не имеет.

— Но обычно в пулеметчики берут довольно крепких мужчин, ведь надо постоянно таскать пулеметы и тяжелые боевые комплекты.

— А вы думаете, что женщины к этому не приучены? Да мы это умеем еще с гражданки… Подумайте сами, какие пакеты мы таскаем домой с базаров и супермаркетов. И после них пулемет и БК — тьфу… это же просто смешно (и снова ряд смайликов).

— Это — шутка. А если серьезно?

— Да я же серьезно.

И мне становится понятно, что именно смайлики помогают этой женщине в самых опасных и тяжелых ситуациях. Чувство юмора на войне — большая сила.

— Яна, я просмотрела вашу страницу. Вас дома ждут муж и двое детей. Обычно бывает наоборот. Немного непривычно. Вы с мужем словно поменялись ролями…

— Не поменялись… Я просто не дала ему выбора (и снова смайлики).

— Каким образом?
Мне все же было интересно, как так произошло, что жена пошла воевать, в то время как муж остался дома с двумя малышами.

— Подписала контракт. А ему передала свою волонтерскую деятельность. В придачу к детям. А что ему было делать? Просто я спокойна, когда дети с ним. А он знал, что если уж я решила, то моего мнения не изменить. И к тому же он всегда поддерживал мои сумасшедшие идеи.

— Волнуется, очевидно?