Осенняя маркировка.

  

 …Президент Украины Виктор Янукович посмотрел на испуганных депутатов Партии Регионов и спросил: 

 

 - Ну, кто желает высказаться? Смелее, я ж не укушу, как говорят… 

 

 Депутаты молчали. Александр Ефремов пялился в пространство прямо перед собой; Олег Царев угрюмо изучал взглядом люстру; Вадим Колесниченко ковырял холеным ногтем лакированную поверхность стола. Остальные глазели кто куда. И только Ирина Бережная, в платье с фривольным декольте и призывной поволокой в глазах, спокойно и мощно смотрела на главу государства. На губах ее играла неизменная полуулыбка. 

 

 «Надо бы ее подальше отсадить, - подумал Виктор Федорович, непроизвольно сглотнув, - а то с мысли сбивает». Президент опустил на кончик носа очки и, добродушно глядя на соратников, спросил: 

 

 - Повторяю вопрос: кто желает высказаться по ситуации с Марковым? Давай ты, Нестор. 

 

 Нестор Шуфрич поднялся со своего места и глухо заговорил: 

 

 - Я думаю, каждый из нас понимает важность и необходимость этих решений. На кону – евроинтеграционная перспектива Украины, и те представители кремлевской пятой колонны, которые, к сожалению, проникли в наши ряды… 

 

 - Нестор, ну что это такое! - ласково перебил докладчика Виктор Федорович – Ты же у нас за Таможенный Союз… 

 

 Волосы на голове у Нестора Ивановича зашевелились от ужаса, но он упрямо гнул свое: 

 

 - …и каждый из нас должен на своем участке фронта сделать все от него зависящее, чтобы…Вспоминаю, как в 2004 году в третьем туре выборов я и мои коллеги по Вашему штабу не сдавались, но дружно и слаженно…

 Виктору Федоровичу вдруг стало скучно. 

 

 - Ладно, - сказал он, - садись. Колесниченко! 

 

 Вадим Васильевич встал и, расправив широкие плечи, глумливо и дерзко ухмыльнулся. 

 

 - Я буду с Вами предельно откровенен, мой президент, - заговорил он. – Это блестящее решение гениального полководца. Вы попали фашистам в самое сердце! 

 

 - Какое сердце, какие, блядь, фашисты? – недоуменно переспросил Виктор Федорович. – Вадик, ты, ****улся, что ли? 

 

 - Всякий, кто ставит под сомнение Ваш евроинтеграционный курс, - фашист и недобитая нацистская нелюдь, мой президент! – вытянувшись струной, пророкотал Вадим Васильевич. 

 

 Виктор Федорович бросил брезгливый взгляд на его карамелевого цвета прическу и звонким полушепотом спросил: 

 

 - А как же твой друг Игорек? Вы же вместе с ним из путинской руки жрали… 

 

 На лице Колесниченко не дрогнул ни единый мускул. 

 

 - Мне стыдно и больно за моих бывших друзей, мой президент, - ровно и четко ответил он. – Я же как стойкий солдат партии… 

 

 - Ладно, солдат, садись. Чечетов! 

 

 Раздался сначала негромкий шорох, затем громкий стук чего-то о пол. 

 

 - Ну, что там такое? – недовольно спросил Виктор Федорович. 

 

 Губы сидевшего рядом Евгения Геллера искривила улыбка. 

 

 - В обморок упал, - сказал он. – Вот же ж суслик… 

 

 Виктор Федорович поморщился. 

 

 - Бахтеева, Татьяна Дмитриевна, приведите его в чувство, - попросил он. – Ладно, сократим беседу. Так что, по Маркову и Анисиму все согласны? 

 

 Все молча кивнули, и непривычно бледный Александр Ефремов произнес: 

 

 - Все «за», Виктор Федорович. Фракция едина в поддержке ваших реформаторских устремлений! 

 

 - Ладно, идите, - недовольно сказал президент, глядя на то, как отдувается только что открывший глаза багровый Чечетов. 

 

 Когда зал опустел, Виктор Федорович в задумчивости прошелся по дорогому ковру, а потом, обращаясь к висевшему углу портрету Гетьмана Мазепы, пожаловался: 

 

 - Вот с кем приходится дело иметь! Спросил их по-доброму, по-дружески – и то зассали! 

 

 Старик с картины торжественно молчал. Виктор Федорович понимающе кивнул головой, сел за стол и, подняв трубку красного, стоявшего поодаль от других, телефона, сказал невидимому собеседнику: 

 

 - Ну, докладывай. Что там Медведчук?