Ю. Малкова Розанов - ЮДОФИЛ-АНТИСЕМИТ

Ю. Малкова Розанов -  ЮДОФИЛ-АНТИСЕМИТ

«Юдофил-антисемит»

Разгадывая истоки вечности Израиля, Розанов хотел найти путь к спасению России. Евреи для него всегда были не просто нация среди наций, но физиологически одаренный, сексуально одаренный и, соответственно, религиозно одаренный народ.

Однако писателя справедливо прозвали «юдофил-антисемит»: психологически он был юдофил, а политически — антисемит. Отношение Розанова к евреям резко колебалось между восторженным увлечением их ветхозаветным бытом и крайним неприятием их роли в политической жизни России.

«Евреи» для Розанова — и философская загадка, и самая актуальная проблема современности. Показательно, что свои статьи по еврейскому вопросу Розанов планировал разделить на два тома: «Иудаизм» — с положительным взглядом на еврейство и «Иудей» — с отрицательным отношением к нему. И тех, и других набиралось поровну.

К первым, несомненно, относится работа «Юдаизм». Исследование это — на редкость глубокое проникновение в суть иудаизма, написанное неевреем. Оно пронизано горячим интересом автора к иудаизму, уважением к древнему народу, носителю таинственного Завета Авраама с Богом. Вся работа подчинена одной мысли — показать трансцендентный религиозный характер восприятия пола в иудаизме. «Корень еврейства» Розанов видит в обрезании, таинственно-непостижимой детской операции. Автор проливает свет на такие неведомые христианам стороны еврейства, как празднование Субботы и совершение в ночь на субботу полового акта, который евреи воспринимали как приближение к Богу. Много размышляет о «святой микве» — религиозном омовении, погружается в историю народа, обращается к Талмуду.

Вспышка розановского антисемитизма была вызвана полемикой вокруг «дела Бейлиса». В 1913 году вся либеральная интеллигенция и левая пресса встала на защиту еврея Менделя Бейлиса, обвиняемого в убийстве тринадцатилетнего подростка. По ходу расследования было высказано мнение, что убийство носило ритуальный характер, а раны будто бы свидетельствовали о возможном использовании крови христианского мальчика в иудейском ритуальном обряде. Общество с тревогой и волнением следило за следствием. Обвинения в религиозном изуверстве предъявлялись, собственно, целой нации. Либеральная его часть была убеждена, что варварский обычай жертвоприношения невозможен в цивилизованном XX веке. И суд над Бейлисом — это суд над оппозиционным к правительству еврейством, а ритуальное убийство — средневековая сказка, возрожденная антисемитами для возбуждения национальной и религиозной розни. Среди державшихся противоположного мнения многие были глубоко встревожены тем, что христианский мальчик действительно мог быть убит религиозными изуверами, и беспокоились, как бы дело не было замято под давлением сочувствовавшей Бейлису прессы. В то же время наряду с желанием основной части общества объективно разобраться в происшедшем обсуждение чрезвычайно болезненного вопроса дало националистам повод для антисемитской истерии.

Розанов оказался в очень трудном положении. С одной стороны, вряд ли среди русских был еще хоть один такой энтузиаст еврейского национального быта, знаток и поклонник иудаизма. С другой стороны — парадокс вечно противоречивого Розанова состоял в том, что при всех своих религиозно-философских симпатиях к еврейству в публицистике он почти неизменно выступал с позиций национальных интересов русского народа.

По мере приближения суда над Бейлисом Розанов публикует одну статью за другой. В период ожесточенной полемики, вызванной процессом, он высказывается о евреях в крайне резких выражениях. Было выпущено несколько его антиеврейских брошюр. Первая и самая скандальная из них — «Об обонятельном и осязательном отношении евреев к крови». В ней он доказывал, что евреям вообще присуще ритуальное и физиологическое влечение к человеческой крови, косвенно обосновывая виновность Бейлиса. Впоследствии Розанов за эту книгу и за другие свои антисемитские высказывания просил — в печати, публично — извинения у евреев. В другой брошюре Розанов выводил причину всемирных успехов еврейской нации из ее женственности и вытекающей отсюда необъяснимой «прилеп-ляемости» к соседним племенам, из «чар ласки и любезности». Резко антисемитский характер носит книга «Европа и евреи», которая рисует будущее Европы как мучительную борьбу против «семитизации европейского духа» и показывает принципиальную внутреннюю отчужденность еврейского «кошерного» мировосприятия от «трефных» европейских культур. И хотя в его обличениях основную роль играли не антисемитские мотивы, а неприемлемая для него связь еврейства с радикальным движением, это никак не уменьшило число его противников в оппозиционных кругах. Он оказался едва ли не в эпицентре конфликта.

Естественно, что в тот момент статьи Розанова на тему ритуального убийства воспринимались как призывы к погрому. И «либеральный террор» развернулся против него со всей своей пропагандистской мощью. Помимо охаивания в радикальной печати, он подвергался оскорблениям и угрозам неизвестных лиц, звонивших и писавших ему домой. Розанова, демонстративно противопоставившего себя «общественности», атаковали по всем фронтам. Не осталось в стороне и Религиозно-философское общество. Бейлис был признан невиновным, дело прекращено, а «дело Розанова» продолжалось. Осенью 1913 года Совет Общества постановил исключить Розанова, одного из своих основоположников, из своих рядов в связи с тем, что его последние выступления в печати были «несовместимы с общественной порядочностью». За исключение проголосовало большинство членов Общества, и одними из первых — бывшие друзья — декаденты Мережковский, Философов, Гиппиус.

После исключения для писателя настали тяжелые времена. Он подвергся общественному давлению и бойкоту в левой прессе. Совсем перестали расходиться книги, прекратились его воскресные журфиксы.

Василий Розанов за 90 минут Сост. Ю. Малкова М.: ACT; СПб.: Сова, 2006