25 мая 2008
- 25.05.08, 15:35
15:30
За окном -дождь. Он как всегда не вовремя... она ведь уже собиралась ехать куда-то по своим, одной ей известным, делам. А сейчас стоит возле окна и матерится на погоду, - встреча срывается... ага, или переносится... Впрочем мне всё-равно. Из колонок Сашка Иванов выводит: " ... я зову дождь, я зову дождь... и не вернёшься, и не придёшь... только лишь роза в вазе моей - без воды уже несколько дней..." И мне хочется плакать. Нет, не прямо так плааакать, разбрасывая сопли по паркету, - может быть скупо, по киношному красиво, роняя слёзы на небритые скулы. Но - по настоящему. Не играя на публику. Не лицедействуя перед ней. Потому что понимаю - это песня не про меня, и не
про неё, и уж точно не про нас... это про кого-то другого, кого нет в моей жизни, и возможно уже никогда не будет. А мне бы хотелось, хотелось кого-то позвать... издалека возможно, из прошлого даже... и помучиться в ожидании, ревностно отслеживая движение стрелок на настенных часах. Но некому возвращаться и некому приходить. Точнее, нет того, кого я бы мечтал вернуть. И кого хотел бы дождаться...
Сейчас мне бы побыть одному... Без неё. Нет, она по прежнему мне нравится. Она стройна и агрессивно самоуверенна. Выше меня ростом и моложе лет на двадцать. По идее, я должен гордиться тем, что снял в своё время такую барышню. Хотя сняла меня она. Я бы наверное не решился даже заговорить с ней. Это только со стороны я многим кажусь опытным и уверенным в себе человеком. На самом деле, у меня много комплексов. И один из них... впрочем - не сейчас, как-нибудь потом... где-нибудь в кафешке... может быть...
Она знает, что я никогда не влюблюсь в неё до беспамятства. Да ей и самой не нужно это. Она когда-то сказала: " Только не влюбляться, окей?"
Бизнес-вумен. Из тех, про которых говорят: молодая, да ранняя... Она с самого начала знала, что не будет любить меня. Кое-что во мне - полюбит, но меня целиком - нет. Зачем?.. Нас обоих это устривало с самого начала и устраивает до сих пор. Хотя были у меня попытки разорвать этот приятный для меня, хоть и бесполезный по сути, адюльтер. Но всякий раз, глядя на плавный изгиб её бёдер, исчезающих в ванной комнате, я понимал: первым разорвать эту связь не смогу...
У неё длинные волнистые волосы, большая увесистая грудь с тёмными, правильной формы, сосками и аккуратно выбритый лобок. Её богатый и влиятельный муж любит "гладкие киски" - его выражение... Она по своему деликатна, по своему развратна, - мне нравится, как у нас с ней всё это происходит... Уже третий год происходит. Хотя я до сих пор не пойму, зачем мне эта связь. Ведь она уже не приносит той радости, какую я
испытывал в дни первых свиданий. Привычка?.. Наверное... нам обоим это удобно. Никаких конфетно-букетных романов, никаких аляповатых прелюдий - типичное партнёрство. Рано или поздно всё, разумеется, закончится. Но мне даже лень загадывать, когда это произойдёт...
Я смотрю, как она разговаривает с кем-то по мобилке. Она всегда пользуется своим телефоном, хотя вот он, рядом на полке - мой домашний.. городской... У неё открытая улыбка, мне нравятся её пухлые губы. Улыбка на сто долларов, как говорят. Но сегодня и она меня не радует. Меня ничто не радует; я тоскую по всем тем, кого потерял в своё время. Но ещё больше тоскую по тем, кого до сих пор не нашёл. А может быть моя деловитая возлюбленная, - раньше я как-то не задумывался над этим, - хороша в те дни, когда вокруг тепло и солнечно. А сегодня небо затянуто облаками и в душе моей нет места привычному разгуляеву, которому мы чаще всего предаёмся в те редкие часы, что выпадают нам. Всего лишь два-три раза в месяц выпадают, отож.... Почему так редко? Ну, у каждого ведь своя жизнь. Свои дела и заботы. Свои миры со своими границами, которые даже нам, любовникам, приходится охранять друг от друга. А как иначе! Мы пересекаемся всего лишь на несколько часов, чтобы почти по деловому овладеть давно изученными телами, старательно пряча эмоции внутри своих разгорячённых чресел, отдавая предпочтение техническому совершенству в ущерб чувственной неге, которая давно почила в бозе. Ой, да ладно... невелика потеря.
Она любит R&B и обожает суши. Я люблю Моцарта и могу довольствоваться простой яичницей. Ей не нравится, когда я подсовываю ей пиво. Ей нравится, когда я предлагаю чай. Она улыбается, она всегда так широко улыбается, отказываясь от чая, - она предпочитает кофе. Кофе и сигареты. И ещё мартини. Это сладкое пойло, которое я держу для неё... хотя как будто-бы для всех... И в баре - множество разных бокалов на все случаи жизни. Чаще всего ей - тонкий, на высокой ножке. Мне всегда - пузатый, на короткой. Коньячный, толстого чешского стекла. Довоенный. Не убиваемый.
Иногда мы не на шутку напиваемся, и это для меня, особенно в последнее время - самое замечательное времяпрепровождение; когда мне не нужно заниматься с ней сексом - этой вышколенной акробатикой на, повидавшем многое, диване; когда мы можем просто
поговорить. Опёршись о стенку спинами и касаясь друг друга только плечами, невнятно помурчать о том, что происходит с нами вне стен этой комнаты... какие встречи или события нам запомнились за последние годы... что происходит в наших семьях и семьях наших близких друзей. В конце концов мы можем помолчать. Я, вобщем-то, прирождённый оратор. Но, вместе с тем, я - великий молчун. Молчать мне так же легко, как и говорить. И мне всегда комфортней с тихонями, чем с болтунами. Меня нагружает речь, если она без пауз. Без пауз длиной в десять.. а лучше - пятнадцать минут. За это время я успеваю отдохнуть от льющегося в мои уши потока информации. Я ведь не умею НЕ слушать... И для меня, как для бывшего музыканта, большое значение имеет тембр голоса...
Чёрт, ну почему сегодня всё так?.. Ну, вот так! Вместо того, чтобы закинув её длинные ноги себе на плечи, поскрипеть диваном под эминемовский бубнёж, я в расслабленной позе сижу на полу прислонившись к креслу, и слушаю РОНДО. И эта ивановская, - с мягкой хрипотцой, - грусть наполняет мою и без того ранимую душу какой-то необъяснимой тоской. Тоской по утраченным иллюзиям, не сбывшимся мечтам и не исполнившимся планам. Жизнь-то проходит, сколько осталось - одному Богу известно... А любить-то по настоящему, ой как хочется. И звать по настоящему, и ждать... ждать трепеща от волнения, а не проклиная пресловутый лимит времени, ограниченный теми
самыми жизненными обстоятельствами, которые известны каждому взрослому человеку. В той или иной степени...
- Может вызвать тебе такси?.. - Это даже не вопрос, это почти крик, мольба. Которую она... не слышит.
- А толку вызывать! Один фиг в дождь никто там не будет работать. Я уже посижу у тебя до пяти... а потом сразу домой. Ты же не против?..
Вот... И её вполне устраивает просто посидеть. Секс сегодня никому не нужен. Конечно, я не против... До пяти - так до пяти... Только давай - молча... Просто послушаем ещё раз про дождь и про розы...
Ну, вот такая я сегодня сентиментальная блядь...
За окном -дождь. Он как всегда не вовремя... она ведь уже собиралась ехать куда-то по своим, одной ей известным, делам. А сейчас стоит возле окна и матерится на погоду, - встреча срывается... ага, или переносится... Впрочем мне всё-равно. Из колонок Сашка Иванов выводит: " ... я зову дождь, я зову дождь... и не вернёшься, и не придёшь... только лишь роза в вазе моей - без воды уже несколько дней..." И мне хочется плакать. Нет, не прямо так плааакать, разбрасывая сопли по паркету, - может быть скупо, по киношному красиво, роняя слёзы на небритые скулы. Но - по настоящему. Не играя на публику. Не лицедействуя перед ней. Потому что понимаю - это песня не про меня, и не
про неё, и уж точно не про нас... это про кого-то другого, кого нет в моей жизни, и возможно уже никогда не будет. А мне бы хотелось, хотелось кого-то позвать... издалека возможно, из прошлого даже... и помучиться в ожидании, ревностно отслеживая движение стрелок на настенных часах. Но некому возвращаться и некому приходить. Точнее, нет того, кого я бы мечтал вернуть. И кого хотел бы дождаться...
Сейчас мне бы побыть одному... Без неё. Нет, она по прежнему мне нравится. Она стройна и агрессивно самоуверенна. Выше меня ростом и моложе лет на двадцать. По идее, я должен гордиться тем, что снял в своё время такую барышню. Хотя сняла меня она. Я бы наверное не решился даже заговорить с ней. Это только со стороны я многим кажусь опытным и уверенным в себе человеком. На самом деле, у меня много комплексов. И один из них... впрочем - не сейчас, как-нибудь потом... где-нибудь в кафешке... может быть...
Она знает, что я никогда не влюблюсь в неё до беспамятства. Да ей и самой не нужно это. Она когда-то сказала: " Только не влюбляться, окей?"
Бизнес-вумен. Из тех, про которых говорят: молодая, да ранняя... Она с самого начала знала, что не будет любить меня. Кое-что во мне - полюбит, но меня целиком - нет. Зачем?.. Нас обоих это устривало с самого начала и устраивает до сих пор. Хотя были у меня попытки разорвать этот приятный для меня, хоть и бесполезный по сути, адюльтер. Но всякий раз, глядя на плавный изгиб её бёдер, исчезающих в ванной комнате, я понимал: первым разорвать эту связь не смогу...
У неё длинные волнистые волосы, большая увесистая грудь с тёмными, правильной формы, сосками и аккуратно выбритый лобок. Её богатый и влиятельный муж любит "гладкие киски" - его выражение... Она по своему деликатна, по своему развратна, - мне нравится, как у нас с ней всё это происходит... Уже третий год происходит. Хотя я до сих пор не пойму, зачем мне эта связь. Ведь она уже не приносит той радости, какую я
испытывал в дни первых свиданий. Привычка?.. Наверное... нам обоим это удобно. Никаких конфетно-букетных романов, никаких аляповатых прелюдий - типичное партнёрство. Рано или поздно всё, разумеется, закончится. Но мне даже лень загадывать, когда это произойдёт...
Я смотрю, как она разговаривает с кем-то по мобилке. Она всегда пользуется своим телефоном, хотя вот он, рядом на полке - мой домашний.. городской... У неё открытая улыбка, мне нравятся её пухлые губы. Улыбка на сто долларов, как говорят. Но сегодня и она меня не радует. Меня ничто не радует; я тоскую по всем тем, кого потерял в своё время. Но ещё больше тоскую по тем, кого до сих пор не нашёл. А может быть моя деловитая возлюбленная, - раньше я как-то не задумывался над этим, - хороша в те дни, когда вокруг тепло и солнечно. А сегодня небо затянуто облаками и в душе моей нет места привычному разгуляеву, которому мы чаще всего предаёмся в те редкие часы, что выпадают нам. Всего лишь два-три раза в месяц выпадают, отож.... Почему так редко? Ну, у каждого ведь своя жизнь. Свои дела и заботы. Свои миры со своими границами, которые даже нам, любовникам, приходится охранять друг от друга. А как иначе! Мы пересекаемся всего лишь на несколько часов, чтобы почти по деловому овладеть давно изученными телами, старательно пряча эмоции внутри своих разгорячённых чресел, отдавая предпочтение техническому совершенству в ущерб чувственной неге, которая давно почила в бозе. Ой, да ладно... невелика потеря.
Она любит R&B и обожает суши. Я люблю Моцарта и могу довольствоваться простой яичницей. Ей не нравится, когда я подсовываю ей пиво. Ей нравится, когда я предлагаю чай. Она улыбается, она всегда так широко улыбается, отказываясь от чая, - она предпочитает кофе. Кофе и сигареты. И ещё мартини. Это сладкое пойло, которое я держу для неё... хотя как будто-бы для всех... И в баре - множество разных бокалов на все случаи жизни. Чаще всего ей - тонкий, на высокой ножке. Мне всегда - пузатый, на короткой. Коньячный, толстого чешского стекла. Довоенный. Не убиваемый.
Иногда мы не на шутку напиваемся, и это для меня, особенно в последнее время - самое замечательное времяпрепровождение; когда мне не нужно заниматься с ней сексом - этой вышколенной акробатикой на, повидавшем многое, диване; когда мы можем просто
поговорить. Опёршись о стенку спинами и касаясь друг друга только плечами, невнятно помурчать о том, что происходит с нами вне стен этой комнаты... какие встречи или события нам запомнились за последние годы... что происходит в наших семьях и семьях наших близких друзей. В конце концов мы можем помолчать. Я, вобщем-то, прирождённый оратор. Но, вместе с тем, я - великий молчун. Молчать мне так же легко, как и говорить. И мне всегда комфортней с тихонями, чем с болтунами. Меня нагружает речь, если она без пауз. Без пауз длиной в десять.. а лучше - пятнадцать минут. За это время я успеваю отдохнуть от льющегося в мои уши потока информации. Я ведь не умею НЕ слушать... И для меня, как для бывшего музыканта, большое значение имеет тембр голоса...
Чёрт, ну почему сегодня всё так?.. Ну, вот так! Вместо того, чтобы закинув её длинные ноги себе на плечи, поскрипеть диваном под эминемовский бубнёж, я в расслабленной позе сижу на полу прислонившись к креслу, и слушаю РОНДО. И эта ивановская, - с мягкой хрипотцой, - грусть наполняет мою и без того ранимую душу какой-то необъяснимой тоской. Тоской по утраченным иллюзиям, не сбывшимся мечтам и не исполнившимся планам. Жизнь-то проходит, сколько осталось - одному Богу известно... А любить-то по настоящему, ой как хочется. И звать по настоящему, и ждать... ждать трепеща от волнения, а не проклиная пресловутый лимит времени, ограниченный теми
самыми жизненными обстоятельствами, которые известны каждому взрослому человеку. В той или иной степени...
- Может вызвать тебе такси?.. - Это даже не вопрос, это почти крик, мольба. Которую она... не слышит.
- А толку вызывать! Один фиг в дождь никто там не будет работать. Я уже посижу у тебя до пяти... а потом сразу домой. Ты же не против?..
Вот... И её вполне устраивает просто посидеть. Секс сегодня никому не нужен. Конечно, я не против... До пяти - так до пяти... Только давай - молча... Просто послушаем ещё раз про дождь и про розы...
Ну, вот такая я сегодня сентиментальная блядь...
1
Коментарі