Неформатный рай Часть 1

(Продолжение рассказов "Индивидуальный подход" и "Запасные пути Господни". Последняя часть)

С прибытием остатков моей телесности в район пятого круга Рая здесь
произошло несколько событий, к которым я не имею ровным счётом никакого
отношения. Я, в частности, отрицаю тот факт, что я устроил шестикрылому
херувиму-ракетчику ожог первичных половых признаков путём прямого
попадания в оные осветительной ракеты. В конце концов, было темно, а
иного способа уяснить таки, откуда взялся на свет этот верзила, не
было. Зато теперь я с полной уверенностью могу доложить, что взялся он
очень даже приличным и естественным образом. Другой вопрос, что для
него самого теперь этот способ размножения заказан надолго.
Безусловно, не я воспользовался чаном в общественной столовой для того,
чтобы вскипятить в нём сорок литров водки и банку серной кислоты. От
чего отрубились обедавшие в этой самой столовой ангелы с чертями, я
тоже не знаю. Я же не отрубился.
И противогаз я потом тоже вернул туда, где взял.
Да, к полному и безоговорочному затоплению опорного пункта милиции, что
по улице Иерихонских Труб 14 дробь 7, разнообразными отходами из
прорвавшей канализации я непричастен. Сами виноваты - нечего было Вику
заметать.
Об этом несчастии в нашей с ней совместной судьбе -
подробнее. Очнувшись на травке - самой банальной газонной травке - с
многочисленными следами вчерашних возлияний, я обнаружил наличие
отсутствия моей товарки по злоключениям. Ещё с полчаса я старался не
шевелиться, предполагая, что Вика, в силу природного здоровья и
врождённой смекалки, отправилась искать какой-нибудь опохмелятор.
Однако же, по прошествии вышеописанного промежутка времени, я понял,
что лекарство для души и тела, равно как и девушку, мне придётся искать
самостоятельно. Долго искать не пришлось - как оказалось, Вика
обнаружила в тенистом дворике обширный дербан и принялась заготавливать
травы в промышленных количествах. За этим увлекательным занятием её и
застали местные стражи порядка. Что, собственно говоря, неудивительно:
в дворике, помимо густых зарослей марихуаны, имел место быть тот самый
опорный пункт.
Так что, когда я добрался до места вышеописанных
событий, они уже находились в эндшпиле. Два чёрта в ментовской форме
заносили брыкающуюся, извивающуюся Вику в прохладный полумрак своей
обители, а посреди уничтоженного дербана стоял на коленях ангел в чине
лейтенанта внутренних войск и скупые мужские слёзы катились по его
возвышенной физиономии подобно Ниагарскому водопаду. "Афганочка моя,
голландочка..."-- причитал пернатый,-- "даже выцвести толком не
успела... Да на кого ж ты меня!"
Не скажу, что рыдания
белокрылого растамана - при дальнейшем рассмотрении даже дреды
обнаружились - оставили меня совсем уж равнодушным, но моя беда была
куда более суровой. Прикипел я к Вике за время наших совместных
скитаний по Наднебесной. Тем более, что оказалась она совершенно не
дурой, а даже наоборот - порой умудрялась выдать на-гора такое, что я
потом очень долго самого себя считал кретином.
Короче говоря,
после того, как Вику, судя по всему, отправили жить в девятнадцатый
раз, меня обуяли разного рода сентиментальные настроения и раздумья
философского толка. Так что, когда мои руки перекрывали вентиль в
подвале опорки, я вспоминал избранные места из Бертрана Рассела, а
когда сверху запахло отнюдь не нефтью, и начали раздаваться удивлённые
крики, то, я пришёл к выводу, что Вечность далеко не всегда пахнет
одинаково.
Воодушевлённый этим эпохальным открытием, я поспешно
покинул подвал и некоторое время наблюдал за тем, как потерявшие свою
белоснежность ангелы пытаются спасти хоть что-нибудь из утопающего в
дерьме здании.
Впрочем, недолго длилось моё воодушевление: я
вдруг понял, что кроме Вики у меня на новом месте жительства никого и
не было. Такой вот облом в отдельно взятом Эдемском саду. В наступившем
минорном настроении я и напоролся на Гвоздя.
Гвоздь за период пребывания в мире теней не брился из принципа и теперь вяще напоминал ключевого библейского персонажа.
--Здорово, Кич,-- изрёк клон Сына Человеческого,-- хреново ты выглядишь.
--Я что когда-то выглядел лучше?
--Угу. Вот помню, как ты с Викой...
--И ты туда же. Нет больше Вики.
--То есть её...
Я кивнул, а Гвоздь рассмеялся. Странным образом, кстати говоря рассмеялся, неестественным.
--Очень смешно,-- буркнул я и собрался уже избавиться от общества моего
бестактного товарища, когда вдруг его смешок оборвался, и задорные
искорки в его глазах заметно потускнели.
--Знаешь, не очень. Но
если постоянно ходить с тусклой рожей и винить себя во всех смертных
грехах, то скоро сам жить не захочешь и другим не дашь. И знаешь ещё
что?
--Нет. Что?
Вместо ответа Гвоздь продемонстрировал
внутреннюю суть внутреннего же кармана своего пиджака. В оном покоилась
ёмкость дешёвого, но хорошего вина.
--Антидот,-- прокомментировал
мой товарищ,-- Лечит душевные отравления любой степени тяжести. Так что
теперь слушай сюда план наших совместных действий. Ты берёшь свою
задницу в руки и следуешь за мной до ближайшего укромного места, где
этот самый антидот можно распить не опасаясь ментов.

Гвоздь умел находить укромные места предназначенные для распития
плодово-ягодных эликсиров. Мы пристроились на крыше десятиэтажки через
дорогу от того самого злосчастного опорного пункта милиции. С крыши
открывался чудесный вид на самоотверженные действия бригады
ассенизаторов. Впрочем, при всей своей самоотверженности, ассенизаторы,
тем не менее, изрядно замешкались. И было от чего. При попытке открыть
парадную дверь на улицу хлынула субстанция, которой помещения за этой
дверью находящиеся были наполнены от пола до потолка.
Хорошо ещё, что свежий ветерок дул с противоположной стороны.
--Да...,--ухмыльнулся я,-- не проще ли было пристроиться где-нибудь в сортире. Правду говорят, панк себе везде говно найдёт.
--А я не панк,-- заявил Гвоздь, избавляясь от пластиковой пробки.
--А кто?
--А ты кто?-- ответил вопросом на вопрос мой собеседник и неприметным
жестом извлёк откуда-то из недр пиджака два пластиковых стаканчика.
Я многозначительно промолчал, а, отмолчавшись, решил сменить тему.
--Слушай, а как эта отрава называется?
Гвоздь повернул бутылку, презентуя мне очередной шедевр хорошей дешёвой поэтики.
"ОСЕННЕЕ ЗНАМЕНИЕ"
Кроме названия на этикетке имело место быть изображение Иисуса,
склонившегося над кувшином и, судя по всему, обращавшего воду в это
самое "знамение".
--А ты, Кич, не уклоняйся от вопроса,-- Гвоздь
вцепился в неудачно поднятую мной тему, что, впрочем, не мешало ему
разливать сиреневую жидкость по стаканам,-- Кто ты такой?
--Аз
есмь Homo sapiens, от обезьяны произошедший и не имеющий в силу своей
материалистической натуры никакой другой души за исключением
электрохимических взаимодействий промеж нейронами при вмешательстве
разного рода гормонов, феромонов и импринтингов. А то, что я сейчас пью
бырло в Раю, так это от галлюциногенов на основе лизергиновой кислоты,
которых я, судя по всему, сожрал накануне немеряно. Вот нажрусь с тобой
до потери пульса и проснусь где-нибудь на фазенде Лёхи Крупника или в
другом каком месте, где я и скушал этой гадости.
--Брешешь, Кич. А брешешь потому, что сам не знаешь. Так что бери стакан и... за то, чтобы знать и не издохнуть от этого.
Выпили. Тепло разлилось по организму и мир посветлел. Чего они в это "знамение" добавляют, что оно так быстро вставляет?
--А ты знаешь, кто ты?
--И я не знаю. И знать не хочу. Потому что нельзя себя знать и, тем более, пытаться узнать.
--С какой такой стати?
--А с такой, что представь, что ты вдруг решил в себе разобраться.
--Ну и разберусь со временем.
--А ни хуя. Вот посмотришь на себя со стороны и увидишь себя,
смотрящего на себя, смотрящего на себя и тебя на хрен зациклит. В итоге
получишь свою законную депрессуху и всё.
--Слушай, Гвоздь, мне и так муторно, а тут ещё ты разводишь свою философию.
--А я её развожу потому, что ты сам хочешь, чтобы я её разводил. Потому, что тебе сейчас себя жалко.
--С чего ты взял?
--У тебя это на морде написано. Хочешь уткнуться мордочкой во что-нибудь тёплое и мягкое...
--Это в говно, что ли?
--...ну тут тебе виднее, куда морду совать. Короче хочешь уткнуться и
залиться горючими слезами. И ты по жизни будешь считать себя виноватым
во всём, что вокруг тебя случается только потому, что считаешь себя
пупом Земли.
--Сволочь ты, Гвоздь!
--Знаю. А ещё подонок
бесчувственный и многое другое. Как меня только не называют. Потому что
я говорю то, что думаю, а думать я от рождения привык так, как мне
хочется. Давай ещё по одной.
Выпили. И появилось явственное
желание в самом деле приткнуть куда-нибудь свою мордочку - хоть бы и в
говно - и прикорнуть, всхлипывая от собственного вселенского бессилия.
--Ну вот,-- хмыкнул Гвоздь,-- теперь тебя на сон потянуло. Ну да это
ничего. Со всякими бывает и знаешь что, проходит. Так что глаза открой
и далеко не уходи.
--Да, кстати, а куда далеко ушёл Дырокол?
--Хрен его знает. Нашёл где-то дербан и неделю его не видно и не слышно. Так что Дыроколу сейчас лучше чем нам.
--А чего ж ты с ним не пошёл?
--Так не вставляет ни хрена его трава. А ему об этом говорить как-то неудобно - пущай кайфует.
Мы опрокинули ещё стакан и стало мне хорошо донельзя. Просто нельзя,
чтобы так хорошо человеку было. Небо - голубое и катятся по нему
облачка, лёгкие такие, прозрачные...
--Ну, чего загрустил?-- поинтересовался Гвоздь, вперившись в меня своим ясным взором.
--Хрен его знает,-- я пожал плечами,-- просто такое чувство, что мы
все: я, ты, Вика, все... пытаемся закосить под таких крутых чуваков,
которым море по колено, а на самом деле мы готовы... ну не то, чтобы
готовы, просто... я даже про себя говорить не буду... но внутри мы...
чище что ли. Со всеми этими пьянками, загулами... Всё равно чище, чем
пытаемся быть.
--И правильно. Ты сам посуди, вот пришёл ты домой,
грязный, как панк, руки сполоснул - они всё равно грязные остались,
потому что в лом тебе отмываться дочиста. И висят два полотенца:
грязное и чистое - каким вытрешься? Чистым ведь. Вот и с людьми так.
Они свою грязь - ту которая внутри - о чистое вытирать любят...
--А ещё говорят, что Бог всё видит.
--А ты сам у нег...

При проверке диска обнаружено 716800 байт данных в 10 потерянных
фрагментах файлов. В этих фрагментах могут содержаться полезные данные,
однако чаще всего их следует просто удалить. Чего ты сказал?
Преобразовать потерянные фрагменты в файлы? Хрен тебе, там такая
галиматья записана, что ты рехнёшься, когда протрезвеешь. Удаляю на
хрен!

Очнулся я на вокзале. Девятый круг, судя по вывеске.
Надпись на скамейке: "Круто, ты попал!". Приятный женский голос
пробивается сквозь заунывное гудение в черепе:
--Есть мужчина и
есть женщина. И мужчина прекрасен тем, что он мужчина, а женщина тем,
что она - женщина. Нет смысла говорить о равенстве, потому, что два
нетождественных понятия вообще нельзя сравнивать. Но нельзя и говорить
о превосходстве, потому что неравенство утверждает лишь разнообразие
форм, а никак не превосходство одной из этих форм.
Я прикрыл
глаза и увидел короткий видеоролик о том, как удав воспринимает
извержение газов через заднепроходное отверстие. Женский голос слегка
мутировал и закончил своё высказывание совершенно будничной фразой:
"...прибывает к 15-му пути северной стороны, выход через переходной
мост на восьмую платформу"
Наученный горьким опытом, я сразу же
обшарил карманы. Помимо изрядно помятого аусвайса там имел место быть
скомканный листок где огромные прыгающие буквы сообщали следующее:
"Дорогой Кич. Напоминаю тебе, что после того, как мы выпили вторую
бутылку водки, ты вознамерился нанести визит вежливости Господу Богу.
Надеюсь, что к этому времени ты будешь всё ещё достаточно пьян, чтобы
натворить там побольше глупостей.
Когда будешь на девятом круге,
езжай до центра любым автобусом, кроме десятки. Там, за площадью
Пророка Магомета, есть небольшая улочка и здание с табличкой "БОГ".
Гадом буду, если это не то, что ты ищешь.
Гвоздь."
Вот так
вот! Однако же спасибо Гвоздю, а то я бы, пожалуй, до вечера вспоминал,
за каким хреном судьба занесла меня на девятый круг. Приятное, осмелюсь
доложить, место и очереди здесь короткие. Временную регистрацию я
оформил за полчаса. Клерк долго смеялся, когда в графе "причина
приезда" я написал: "Заехал по пьяни, жду обратный поезд".

Продолжение