Запах крови

Посвящается всем выжившим и погибшим в железнодорожной
аварии 6.11.1986 г., которая произошла возле станции Корыстовка, недалеко от Знаменки и Александрии.

Прошло много лет, а я как всегда в эту ночь не спала,
Вспоминала.
Канун праздника, вокзал, билетов нет.
Перрон и поезд на путь подается,
Сердце в преддверии чего-то сильно бьется,
А по щеке бежит не произвольная слеза,
Но я тогда так и не поняла к чему она.
Вагон общий, номер девятнадцать, место восьмое,
Начала не спеша раздеваться,
Бросив пальто на свою полку,
Села возле сидящей у окна девчонки,

С права парень лет семнадцати,

И кто-то еще четвертый, не запомнила от невнимательности.
Напротив женщина и мама сидящего возле меня парня,

И молоденький парень с девчонкой,
Которые легли потом с верху на третьи полки.
Тут пришла бабушка и стала,

Женщина с упреком ей сказала:
- Мама, я же Вас там посадила.
Но она с какой-то болью попросила:
- Я хочу вместе с вами.
- Садитесь на мое место, а я лягу на свое, восьмое,
Сказала ей я и легла, но не уснула,
Вагон кидало, в составе последний,
После Пятихаток, стал первым.
Заснула. Резкая остановка.
Секунда и уехала стенка и полка,
Удар на себя приняла поднятая левая рука,
Оборванная третья полка сверху упала,
Стала между стенками, раздавить меня помешала,
Я зажата со всех сторон, как в гробу лежала,
И как все о помощи умоляла.
Гробовая темнота, предсмертные крики и стоны,
Но к спасению тоны метала и дерева препоны.
Взяла себя в руки и ситуацию просчитала.
Голова возле окна, вероятность спасения возможна,
Но ноги сильно зажало, пошевелила осторожно,
Кажется все в порядке, вот только рука,
Не слушалась, поломана наверняка,
Правой ее взяла и до белой стены прислонила,
Рука на стене отпечаталась, значит, кровью залита,
Ну, вот и все кончено, открытый перелом,
И если быстро не достанут…
Ладно, об этом подумаю потом.
Нужно не падать духом и не умирать.
И тогда я стала о спасении умолять:
- Люди милые помогите,
С меня эту гробовую крышку снимите,
Ведь я так мало жила,
Еще даже не любила,
Меня мама дома ждет,
Но поезд туда уже не идет…
Люди возле меня собрались,
Рыдали, освободить питались,
Но все без толку.
Я видела, как вытаскивали поломанную девчонку,
Как парня достали, у него ребра торчали.
Я сознание потеряла,
Как оказалось потом, два часа под обломками лежала.
Очнулась, рукой себя перекрестила и у Бога о спасении попросила.
И в тот же момент, парень в военной форме,
Со всей дури полку надо мной приподнял,
А мужчина потянул за матрас и меня достал.
Положили на одеяло и в скорую понесли,
В Александрию быстро доехали.
Коридор и люди в белых халатах,
Каталка и кто-то вдогонку кричит:
- Везите ее и сюда быстрее каталку верните,
Здесь парень умирает, помогите!
Когда я это услыхала, везущим меня сказала:
- Бегите туда, а я сама дойду.
Меня на место кто-то легонько положил:
- Лежи ты совсем без сил,
Чего только не услышишь в бреду,
Вся в крови, ей о себе думать, а она нам – дойду.
Кабинет, врач большие ножницы достал,
Всю одежду на мне разрезал,
Рентген и всеобщее удивление,
Закрытый перелом левой руки и все,
Ни одного кровяного ранения.

- А с ногами что? – спросила я от удивления.
- Ноги были два часа полками зажаты,
Все будет хорошо, гипсуйте и везите до палаты.
После меня уже живых не доставали,
Трупы от обломков освобождали,
Тот парень умер, и мама его, и бабушка тоже,
И все кто были рядом,
Только живой из нашего купе осталась я,
И девушка седевшая у окна.
Лежала я с женщиной из аварии той,
Но с историей другой, она рассказала что увидала,
Падал мальчик и кричал:
- Мама!
Голова его между полками осталась,
А туловище к ее ногам упало.
Прошло много лет, хотя еще не раз мне смерть улыбалась,
Но об этой аварии боль не исцелимая на душе осталась.
Картина в памяти незабываемая стоит,
Как мило молоденькая девчонка спит.
Холодная ночь и кровь чужая меня заливала,
Умирая, они свое тепло мне отдавали, согревали.
Я была мокра от крови вся до нижнего белья.
И если кто-то скажет, что кров не пахнет,
Не верьте, этот запах я запомнила навсегда.
Даже в волосах у меня кровь застыла,
Все чистая правда, все именно так и было.