П.Б.Шелли "Аластор или Дух одиночества", поэма (отрывок 10)

                           По зе`леной траве
по берегу ручья он шёл, печатал
шаги нетвёрдые во мхи, а стопы
на тела пламень дрожью откликались.
Он словно с одра встал,маниакально
брёл в лихорадке, весь горя, не выпуская
из виду ту могилу, где лишь только
угаснет пыл, он сляжет. Быстро
шаги его стелились в тени,
по брегу говорливого ручья, и вот
торжественный покров сырого леса
сменился неба однотонным светом
вечерним. Камни серые во мху с прищуром
на толкотню ручья взирали. Разве
высокие худые стебли тени
на грубый склон под ветер клали;
лишь корни узловатые прасосен
убитых, голых пальцами сгребали
грунт строгий. Всё переменилось тут,
ужасно. Так же годы улетают:
морщины емлют лоб; редеет локон,
седеет; вместо росных глаз сиянья
шары студенисто блестят-- с шагами
цветы исчезли, миновала тень
прекрасная зелёной рощи, с ней ароматы,
с музы`кой ветерков. Невозмутимо
он следовал потоку, что полнея
катился лабиринтом дола, здесь
точил он путь себе по склону
походкой охладев. По берегам
утёсы высились, невероятны с виду,
вершины чёрные, нагие задирали
к заре вечерней, их обрывы,
темня долину, открывали небу
среди нависших глыб расселины и пасти,
в чьих закоулках тьма язычий
лилась потоком громкий. Чу! где путь
разинул каменные челюсти, обрывом
он завершался, и казалось, что
утёсов множеством навис над миром:
под блёклым небом звёзд и месяца в ущербе
виднелись острова, синели горы,
потоки пучились, равнины ширь
свинцовой дымкой крылась, а вулканы
мешали пламя с сумерком на горизонте.
Ближайшая окрестность отличалась
суровой наготой своей от мира. Вот сосна
с корнями в камне ветви распустила,
на всяк порыв ветров им отвечая,
а в паузах стонала как обычно,
и сочетала  с воем бесприютных
ветров песнь важную свою, а ширь-река
спеша и пенясь ложем грубым
валилась во немерянную пропасть
блуждающим ветрам ссыпая воды.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

                   
                    Шел берегом он, запечатлевая
                    Озноб и жар трепещущей стопою
                    Во мхах, как тот, кто счастлив и в болезни,
                    Позволившей встать на ноги, он шел,
                    Однако помнил, что идет в могилу,
                    Где угасает пыл. Шел быстрым шагом
                    В тени дерев поэт вниз по теченью
                    Речушки говорливой, полог леса,
                    Величественно царственный, сменился
                    Над головой однообразно светлым
                    Безоблачным вечерним небосводом.
                    Поток бежал и клокотал, вскипая
                    В камнях седых; высокая осока
                    Склон каменистый тенью щекотала;
                    Лишь ветром искалеченные сосны
                    Вцепились в неподатливую почву
                    Корнями здесь. Все делалось вокруг
                    Ужаснее, и, как чело с годами
                    Морщинится и волосы ветшают,
                    А вместо ясных влажных глаз шары
                    Мерцают, цепенея, так исчезли
                    Цветы и упоительная тень
                    Зеленых рощ с благоуханьем тонким
                    И с музыкой; он шел невозмутимо
                    Вниз по теченью. Речка в лабиринте
                    Расширилась, теченье убыстряя
                    В извилинах, и в ледяном напоре
                    Вода срывалась вниз. На берегах
                    Обоих высились теперь утесы,
                    В своих невероятных очертаньях
                    Являя башни черные в неверном
                    Вечернем освещенье, затемняя
                    Равнину, обнаруживая в кручах
                    Расселины, оскал пещер, готовых
                    Бесчисленными языками вторить
                    Гремучему потоку. Разжимались
                    Там каменные челюсти, чьи зубы
                    Вот-вот сомкнутся снова, сокрушая
                    Весь мир, а под ущербною луною
                    И звездами озера, острова
                    И горы облачатся в свинцовый
                    Вечерний сумрак, а закатный пламень
                    Холмов и тени сумерек смешались
                    На горизонте. Ближняя окрестность
                    В суровой безыскусной наготе
                    Опровергала прелести вселенной;
                    Сосна, которая пустила корни
                    В скале, раскинула косые ветви,
                    На каждый возглас ветра отвечая,
                    На каждое мгновение затишья
                    И сочетая с воем бесприютных
                    Потоков песнь свою, пока река
                    В своем шероховатом и широком,
                    Но жестком русле рушится, бушуя
                    И пенясь, в бездну, рассыпаясь градом
                    Летучим на блуждающем ветру.

перевод К.Бальмонта
английский оригинал см. по ссылке (строки 492--570) :http://www.bartleby.com/139/shel112.html