Я расскажу тебе сказку с хорошим концом)) Разве Герда унижалась?

Что за  чудное было  лето, и  как хорошо было под  кустами благоухающих
роз, которые, казалось, должны были цвести вечно!
     Кай и Герда  сидели и  рассматривали книжку  с картинками -  зверями  и
птицами; на больших башенных часах пробило пять.
     - Ай! - вскрикнул  вдруг мальчик. - Мне кольнуло прямо в сердце, и что-
то попало в глаз!
     Девочка обвила ручонкой его шею, он мигал, но  в глазу ничего как будто
не было.
     - Должно быть, выскочило! - сказал он.
     Но в том-то и дело, что  нет. В  сердце и в глаз ему попали два осколка
дьявольского  зеркала,  в котором, как  мы, конечно,  помним, все  великое и
доброе казалось  ничтожным и  гадким, а злое и  дурное отражалось еще  ярче,
дурные  стороны каждой вещи выступали еще резче. Бедняжка Кай! Теперь сердце
его  должно было  превратиться в  кусок  льда! Боль  в глазу и  в сердце уже
прошла, но самые осколки в них остались.
     -  О  чем  же  ты плачешь?  - спросил  он  Герду. - У!  Какая ты сейчас
безобразная! Мне совсем не больно! Фу! - закричал он вдруг. - Эту розу точит
червь! А та совсем кривая!
     Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат!
     И он, толкнув ящик ногою, вырвал две розы.
     - Кай, что ты делаешь?  -  закричала девочка,  а  он,  увидя  ее испуг,
вырвал еще одну и убежал от миленькой маленькой Герды в свое окно.

Кай совсем посинел, почти почернел  от холода, но не замечал  этого,  -
поцелуи Снежной  королевы сделали его нечувствительным  к холоду, да и самое
сердце  его  стало  куском  льда.  Кай  возился  с  плоскими  остроконечными
льдинами,  укладывая  их  на  всевозможные  лады. Есть  ведь  такая  игра  -
складывание  фигур  из  деревянных  дощечек,  которая называется  "китайскою
головоломкою". Кай тоже складывал разные затейливые фигуры из  льдин, и  это
называлось "ледяной игрой разума".
     В его глазах эти  фигуры  были  чудом  искусства,  а  складывание  их  - занятием  первой
важности.  Это  происходило  оттого,  что  в  глазу  у  него  сидел  осколок
волшебного зеркала!  Он складывал из льдин и целые слова, но  никак  не  мог
сложить  того,  что  ему особенно  хотелось,  -  слово  "вечность".  Снежная
королева  сказала  ему:  "Если  ты  сложишь  это слово, ты  будешь  сам себе
господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков".
     Но он никак не мог его сложить.
 В это-то время в огромные ворота,  проделанные буйными ветрами, входила
Герда. Она  прочла вечернюю молитву,  и ветры  улеглись, точно заснули.  Она
свободно  вошла в  огромную пустынную ледяную  залу  и увидела  Кая. Девочка
сейчас же узнала его, бросилась ему на шею, крепко обняла его и воскликнула:
     - Кай, милый мой Каи! Наконец-то я нашла тебя!
     Но он сидел все такой же неподвижный и холодный. Тогда Герда заплакала;
горячие  слезы  ее  упали  ему  на грудь, проникли в  сердце,  растопили его
ледяную кору и расплавили осколок. Кай взглянул на Герду, а она запела:
     Розы цветут... Красота, красота!
          Кай вдруг залился слезами  и плакал так долго и так сильно, что осколок
вытек из глаза вместе со слезами. Тогда он узнал Герду и очень обрадовался.
     - Герда!  Милая моя Герда!.. Где же это ты  была  так  долго? Где был я
сам? - И он оглянулся вокруг. - Как здесь холодно, пустынно!
     И он  крепко прижался к Герде. Она  смеялась и  плакала от радости. Да,
радость  была  такая, что даже  льдины  пустились  в  пляс,  а когда устали,
улеглись  и  составили то  самое слово,  которое задала сложить Каю  Снежная
королева;  сложив его, он мог сделаться сам себе господином, да еще получить
от нее  в  дар  весь свет и пару новых коньков.  Герда поцеловала  Кая в обе
щеки, и они опять зацвели розами, поцеловала его в глаза,  и они заблистали,
как ее глаза; поцеловала его руки и ноги, и он опять стал бодрым и здоровым.
Цветущие  розовые кусты заглядывали с крыши  в открытое  окошко; тут же
стояли их  детские стульчики. Кай с Гердой сели каждый на  свой и взяли друг
друга за  руки.  Холодное, пустынное великолепие  чертогов Снежной  королевы
было забыто ими, как тяжелый сон.

 Так сидели  они рядышком, оба уже взрослые,  но дети сердцем и душою, а
на дворе
     стояло теплое, благодатное лето!