до боли знакомая мелодия...вызубренные давным давно слова....именно та песня, именно тот мотив, тот голос, даже громкость та....только та музыка...расскажет, расскажет лучше поэтов, нарисует лучше художников...именно тот вечер...такой же, только несколько лет назад...назад...под пылью воспоминаний...встрепенется от осевших на него эмоций, воскреснет в первозданном цвете, воскрешенный музыкой...именно тот вечер, именно та Луна, именно тот поцелуй...музыка расскажет, она помнит даже мысли...мысли многолетней давности...мысли, которые давно иссякли....вернулись, видимо их нужно додумать...)

все когда то кончается...сужаются их кровеносные сосуды, от холода, они замерзают...и кровь, то есть ее отсутствие...пустота в маленьких трубочках заставляет их высохнуть, изогнуться и падать...падать на землю, глядящую сверкающими лужами в хмурое небо. теперь они на моем столе, мне хорошо видна каждая жилка, некогда полная жизни...я могу различить румянец,  мертвую бледность, тихую печаль, пожелтевшую хандру на их лице. я буду их ломать...ломать и складывать их острые края и неправильные грани в узоры...узоры темных туч, багрового солнца, черных теней заката...или, может быть, я сложу рассвет...бледно-желтый, туманный, задымленный, с прожилками спящих фонарей, склонившихся над дорогой...я буду складывать картины до тех пор...пока мои руки не пропитаются ароматом осени, пряным, терпким ароматом сухой и дождливой осени, осени увядающей и унылой, почти уснувшей осени...до тех пор...пока иссохшие канальцы внутри причудливых красок не сольются в идеальный узор...идеальных граней и совпадений...

я люблю тихий шепот дождя и твой голос...люблю легкое прикосновение ветра и твои руки...люблю безкрайнее небо и твои любящие глаза....но ни ветер, ни небо, ни дождь я не люблю так как люблю тебя

   зеленые пятна растекались по мокрому асфальту...в небе сплетались пятна дождя и туч...пятнами люди плыли по улицам...темные пятна людей, в пятнах вечернего воздуха, насыщенного дождем и туманом...пятна витрин переглядывались слепыми зрачками...пятна афиш, горящих всеми цветами радуги, глупым светом светили на мокрый асфальт, бледнели и краснели от стыда, продолжали мерцать...пятна моих следов, клубились позади...пятна моих мыслей смешивались с пятнами музыки, с пятнами неба, города...пятна пятна пятна...кто-то изпачкал этот мир....)

   он устал...затаив дыхание, он слушает шорох падающих листьев, он слушает как льется свет фонарей в темноту его спящих горизонтов. он слушает пьяную компанию в глубине мерцающей темноты, слушает и тяжело вздыхает, гремя всеми железками, которыми его пронзили.

   его опаленные ресницы...изредка позволяют увидеть Луну...он слепнет, глохнет, немеет...

   осень не должна быть теплой...моя осень...должна быть прохладной и ветренной...ветер должен гонять хмурые тучи над моим городом. а пока светит солнце и уже золотые листья на деревьях обездвиженно замерли под голубым небом...я достану из-под кровати банку со снежками...белоснежными хлопьями блестящего январского снега...пусть эти маленькие звездочки вопьются морозом в мои пальцы, капельками на коже нарисуют пейзажи зимы...банка с треском закроется, унесет морозное дыхание с собою, закупорит блестящие снежинки...она мне еще пригодится: )

   свинцовыми тучами нависли над гнилой землей их предсмертные мысли. в темной, сухой траве сверкали серебром  шприцы... маленькие сосуды, полные когда-то вечного сна...с тихим шуршанием с деревьев-уродов тут и там сползали виселицы...как последняя надежда, за котрую все они, когда-то пытались удержаться...тени скрываются здесь за каждым поворотом...одни держат тяжелое черное небо, не давая ему упасть, другие, ломая пальцы вцепились в землю, пытаясь удержать ее под ногами...теперь они знают цену и этой гнилой земле, и этому тяжелому небу....здесь плещутся реки полные яда, но в них больше нет нужды...есть ошибки, которые не захочется повторять даже там...там за семью горизонтами, или кругами ада...где-то на той стороне иных сторон

я среди его улиц и переулков...тихих и молчаливых...я чувствую его усталость...он устал...устал от бесконечной суеты, от навязанной двуличности следов на его дорогах...устал от множества кривых лиц...искривленных усталостью, гневом, жалостью, стыдом и нарисованной радостью...он устал...и усталость его с тихим шуршанием пульса разливается по улицам, чуть содрогая дома, сметая пыль с забытых давно ступеней...он устало дышит в прохладной ночи, задыхается днем...задыхается под толпами следов на асфальте...следов, которые давят, топчат его, не дают вздохнуть. он устал...он зол. его гнев прячется в темных подворотнях, скалится на прохожих, недовольно шепчет что-то себе под нос, скрипит зубами, убивает лампочки в подъездах. он хол, и его гнев сидит на дне реки, путает сети рыбаков, пугает рыбу, собирает утопленников...

она чувствовала как пульс стучит в кончиках его пальцев, как мугкая трава шелестит под ногами, как слепит солнце...удивительный простор открывался их глазам, она не думала ни о чем, просто...просто это было не нужно, он целовал ее

свело руку, она замерзла...оказалось что одеяло было на полу. одинокая, холодная, колючая темнота смотрела ей прямо в глаза. в душе было пусто, на сердце холодно...только вкус его поцелуя на губах...шипели наушники, запутавшись в волосах...ужасная ночь.

   он молчал...молчал, когда его лицо бинтовали плотным, тяжелым, давящим телом дорог... он молчал, когда скрипящие железные гиганты топтали его плоть, ковыряли зияющие дыри в его теле. он не возражал, ничего не говорил, молча сыпал листьями с иссохших пальцев. ничего не говорил, лишь издавал чуть слышные стоны, еле вздымая крепко скованную грудь. он молчал...долго молчал, слепо глядя в небо, такое же грустное, уставшее небо как и он сам. он молчал и тихо давился слезами, когда в него вонзали свои жала большие ржавые гвозди...