У церковной прессы главные проблемы с тематикой и аудиторией

  29-31 октября в Москве пройдет V международный фестиваль православных СМИ «Вера и слово». О том, чего не достает православной журналистике, почему церковной информацией не интересуется даже само духовенство, с чем едет на фестиваль пресс-служба Украинской православной церкви, в интервью «Интерфакс-Религия» рассказал глава пресс-службы УПЦ Василий Анисимов.

— Василий Семенович, открывается пятый фестиваль православных СМИ «Вера и слово». Давайте поговорим о церковной журналистике.

— Вы правильно отметили, что речь идет о церковных СМИ, тех, которые учреждены структурами Православной церкви или по ее благословению. Это не значит, что другие СМИ — неправославные или антиправославные. Православные СМИ — это масс-медиа, информирующие о Церкви, формулирующие, излагающие и распространяющие православную точку зрения на события и проблемы. В этом их специфика и определенная заангажированность. Хотя сегодня многие светские СМИ распространяют православный взгляд на вещи, делают это талантливо и профессионально.

— Принято считать, что светские СМИ — профессиональные, а церковные — любительские...

— Мы действительно мало профессиональны, но где же этому профессионализму «разогнаться»? Церковные СМИ редко выходят за пределы церковной ограды, хотя никто их в этой ограде уже не удерживает. Наши традиционные оппоненты, скажем, в Украине, занимаются тем, что пиарят ложь расколов, унии, сект, что тоже — чтиво на любителя. Мы с ними полемизируем. Информирование, полемика, конечно, необходимы, но это мало интересует массового читателя. Считается, что профессиональный журналист живет неустанным поиском нового (новости), проблем, которые обнажает мастерским словом, телерепортажем, чем убеждает общественность и власть их решать. Вы много таких встречали в церковной прессе?

— Вы полагаете, что православная пресса не выходит за церковную ограду из-за отсутствия кадров? Некому идти в народ?

— Не только поэтому. Понимаете, у нас многие желают называться журналистами и СМИ без удручающей сопутствующей необходимости иметь множество недоброжелателей и недругов, поскольку значимая информация всегда затрагивает чьи-то интересы. Даже сугубо социальная. Я помню, как однажды опубликовал в газете заметку о погибшем в канализации ребенке. Несчастный случай. Мать-одиночка из приезжих имела угол или комнату в рабочем общежитии, ребенка оставить было не с кем, и она брала его с собой на смену. Пока она работала, мальчик играл во дворе, упал в незакрытый канализационный сток и погиб. После публикации в мгновение ока я обрел недругов из числа полезных, влиятельных людей, с которыми был в добрых отношениях. Хотя никого из них даже не упоминал. Они были начальниками разных уровней, начались разборки, одного уволили с работы, другим объявили взыскания, затаскали по прокуратурам. Журналист, его издание в своей профессиональной работе непременно обрастают недоброжелателями, как снежный ком. Представляете, если бы какая-то епархиальная газета начала публиковать материалы о социальных проблемах родного города, коим несть числа? Думаю, очень скоро и епархиальный архиерей, и редактор газеты уже обливались бы горючими слезами на пороге недостроенного храма, покинутые и властью, и благотворителями. И это хорошо еще, если на вас только обиделись, а ведь, как правило, начинают мстить, противодействовать, угрожать, организовывают уголовное преследование, судебные тяжбы. Поэтому журналист, который ведет сложные темы, день пишет, а на второй день в суде доказывает, что все написанное соответствует действительности и что он ничьи честь, достоинство и деловую репутации не оскорблял. И правовое разбирательство — тоже еще не худший вариант. Словом, кому эти хлопоты нужны?

— Вы думаете, что в этом главная причина, почему церковная журналистика избегает социальной проблематики?

— А у нас существует некая теория, что церковная журналистика — это не информирование о насущном и актуальном, а «благовествование» о вечном и высоком, что она должна соприкасаться с реальной жизнью лишь в том, что достойно уважения и подражания. Это как в идеологии соцреализма, которая запрещала «смакование» отдельных недостатков и утверждала, что в бесклассовом обществе конфликты могут быть лишь между хорошим и очень хорошим. Что касается актуальности, то возьмите хотя бы периодичность наших изданий, они все — ежемесячники, где новость в принципе не является новостью.

— Но СМИ, в том числе и церковные, создаются под разные задачи, а ресурсом быстрого реагирования является Интернет.

— Конечно, осуществляется много успешных церковных медиа-проектов душепастырской, имиджевой, просветительской направленности. Мы пять лет назад издали полуторамиллионным тиражом на двух языках пасхальный сборник о церковном единстве. Но какое отношение это имеет к журналистике?

Что касается Интернета, то здесь много лукавства. Например, аксиомой является то, что наши приходы плохо информированы, а священники очень мало читают. Эта проблема была еще в 1990-х, до Интернета. Блаженнейший митрополит Владимир посещал епархии, приходы и всегда привозил с собой церковную прессу для бесплатной раздачи верующим. Помню, как он удивлялся: оставишь пару пачек газет, приедешь через три месяца, а их никто даже не распаковывал. Когда 11 лет назад была создана пресс-служба УПЦ, то мы решили издавать ежемесячный информбюллетень, что-то наподобие американской «журналистики быстрого обслуживания»: снимали значимую, событийную информацию со всех епархий, обрабатывали, разбивали на 15 рубрик — церковь и власть, церковь и общество, церковь и культура, социальное служение, нарушение прав верующих и пр., — дополняли официальной хроникой, информацией об общецерковных событиях, актуальными выступлениями Святейшего патриарха, Блаженнейшего митрополита, других иерархов. Журнал без оформления, дешевый — стоимостью бутылки сока или одного проезда в вашем московском метро. Блаженнейший все эти годы сам просматривал все материалы, благословил, чтобы на приходы брали не менее двух экземпляров: один в приходскую библиотеку, другой — священнику, как подспорье при подготовке к проповедям, выступлениям, беседам с верующими. Чтобы он перед сном с карандашом или ручкой пробежал, сделал пометки и выписки там же в журнале на страницах «для заметок»; так как корешок на пружине, можно вырвать лишь какой-то один материал, остальное отправив в утиль. Словом, пособие для работы. В одних епархиях с распространением не было проблем, в других — не читают и читать не хотят. А когда появился Интернет, заявили: никакая церковная печатная периодика не нужна, поскольку все грамотные и все читают в сети.

— Аргумент весомый.

— Не такой уж и весомый. Как-то с одним владыкой мы обсуждали эту тему. Я ему говорил: вот на вашем сайте стоит хорошая новость, указано количество просмотров — 16. Для епархии в триста священников — негусто. Ее взяли два общецерковных столичных сайтов, еще по 20-30 просмотров. Итого — около 70. Получается, что читателей церковных новостей у нас меньше, чем православных архиереев в Украине. Аналитику, выступления, доклады иерархов просматривают еще меньше. Но даже если бы было не 70, а 700 или тысяча просмотров, что большая редкость, то получается, что лишь десятая часть священнослужителей интересуется церковной информацией.

— А чем вы это объясняете?

— Невостребованностью в повседневной работе. Если вы пишете, то много читаете, потому что написанное — это тоже новость, поскольку вы должны привносить нечто новое, а не повторять уже обнародованное и заезженное. Если вы готовитесь к проповеди, выступлению, беседам, дискуссиям с верующими и неверующими, то тоже много читаете. А если не пишете и не готовитесь, то и в чтении нет необходимости. Вот старшее поколение архиереев — пишущее, у каждого изданы книги, библиотеки собрали такие, что глаза разбегаются. Это люди мудрости и мысли, очень дисциплинированного самообразования. А вот у нового поколения, как правило, не то что книги, ни одной статьи отыскать невозможно. Что вообще-то нонсенс. И пишущий священник — тоже редкость.

Страницы: 1 2