- Разруха, Филипп Филиппович.

     -  Нет,  - совершенно  уверенно  возразил Филипп Филиппович, -  нет. Вы

первый, дорогой Иван Арнольдович,воздержитесь  от употребления  самого этого

слова.  Это  -  мираж, дым,  фикция, - Филипп  Филиппович  широко растопырил

короткие пальцы, отчего две тени,  похожие на черепах, заерзали по скатерти.

- Что такое  эта  ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все

стекла,  потушила  все  лампы?  Да  ее  вовсе  и  не  существует.   Что   вы

подразумеваете  под этим словом?  -  Яростно  спросил  Филипп  Филиппович  у

несчастной картонной утки, висящей  кверху ногами рядом с буфетом,  и сам же

ответил за нее. - Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый

вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха.  Если я,

входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же

самое будут  делать  зина  и Дарья  Петровна,  в  уборной  начнется разруха.

Следовательно,  разруха  не  в  клозетах,  а в  головах. Значит,  когда  эти

баритоны  кричат  "бей  разруху!"   -  Я  смеюсь.(Лицо  Филиппа  Филипповича

перекосило  так,  что тяпнутый  открыл  рот).Клянусь  вам,  мне  смешно! Это

означает, что каждый из них должен лупить  себя по  затылку! И вот, когда он

вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев - прямым своим

делом, - разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить  нельзя! Невозможно

в  одно  время  подметать  трамвайные  пути  и  устраивать  судьбы  каких-то

испанских оборванцев! Это никому не  удается, доктор, и  тем более -  людям,

которые,  вообще отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих  пор еще

не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!