Из жизни джинов

начало  

тут

и тут

Дана устала бояться. Вот так просто, проснулась однажды утром и поняла, что устала не от работы, не от нервотрёпок, не от постоянной стойки «держи удар», а именно от боязни. Самое любопытное было то, что это был страх боязни. Она с сомнение подумала о собственном психическом состоянии. Нормальные люди боятся чего-то. Ну пауков там разных, привидений, высоты боятся, подлости, предательства, грабежа или пожара. На худой конец, фобиями страдают благородными. Одна она, как умная, боится состояния страха. Это липучее ощущение собственной беспомощности и ограниченности в средствах  решения было страшнее самого страшного действия. С действием можно справиться. Его можно изучить, спрогнозировать, предотвратить, минимизировать. В конце, концов, можно что-то предпринимать прямо здесь и сейчас. С чувством страха всё было иначе. Он возникал именно в тот момент, когда ничего не предвещало. Каждый раз с совершенно безопасной на вид, вкус и цвет стороны. Подкрадывался неслышно, прячась за налаженной повседневностью и усыплённой бдительностью и размашисто бил. И ведь знал, подлец, куда именно бить. Дана подумала, что у этого гада должен непременно быть сообщник. Кто-то из живущих в пруду, безошибочно подсказывал страху, куда нужно ударить именно сейчас так, что бы атмосфера на Земле моментально закончилась. Вместе со звуком и светом. «Найду – зарою. – беззлобно подумала она, автоматически собираясь на работу».

Со времени последнего нападения острота слегка притупилась, кислород, звук и свет, покочевряжившись для приличия, постепенно приходили в норму. То ли удар был так себе, то ли Дана что-то учуяла заранее и попыталась увернуться, то ли с каждым разом нерв становился всё крепче, но факт оставался фактом – спустя пару недель она уже могла вполне трезво размышлять на тему «Все приметы – к деньгам, а всё, шо ни  делается – к лучшему». А…да… ещё на любимую реабилитационную тему: «Да шоб я ещё хоть раз, да пусть меня …» Кары и лишения она себе не придумывала, зато придумывала, как именно она будет думать перед тем, как что-то делать или говорить.

Ехать было далеко, плеер она благополучно забыла дома, за окном мелькали выгоревшие газоны и дворники, делающие вид, что их поливают. Шесть утра летнее время дворников, охранников и кофе. А ещё в длинном  вечно сыром переходе с огромной лужей прямо перед выходом можно было купить цветы. Не какие-то там надменные розы или победославные гвоздики, и даже не приторные лилии, чахнущие по лаврам Отелло -- хотя их тоже можно было купить – а настоящие сезонные полевые-луговые-лесные цветы. Три денежки – и маленькое чудо удобно помещается в ладошке, обдавая прохладой и росой. Пять минут и чудо обживается на рабочем столе, ворочается в пластиковом стаканчике, устраивается поудобней, сетует на кипячёность воды, мгновенно забывает о неудобствах, радуется вместе с тобой утреннему кофе и потом целый день рассказывает удивительные истории из своей прошлой жизни. Хочешь – можно в лес сгонять, Где на пятнистых от солнца и листвы склончиках живёт ландыш. Там хорошо, тепло и немного тревожно. А можно с красно-книжной сон-травой побродить по Хортице. Господи, как давно это было. Термос с борщом, развалины старого пионерского лагеря с монстром горниста в зарослях бузины и склон, по которому волны цветов сбегают в Днепр. Сегодня были васильки. Значит сегодня будет желтое поле за горизонт. Просто поле и немного солнца. Совсем капелька, только что бы не умереть. Или лучше две капельки – что бы не умереть и улыбнуться.

Васильки норовили упасть вместе со стаканчиком, одновременно пытаясь что-то сказать. Дана покрутила головой и обнаружила  пустую банку из-под кофе. Банка была большая и букетик смотрелся в ней, как пасхальная свечка на поминальной неделе – торжественно и одиноко. «Ну и ладно. Всё равно, утро – это самое лучшее время, самое лучшее настроение. – думала она, наливая воду в треснувший чайник и насыпая в кофе в ставшую нарицательной ярко-алую чашку». Дана покрутила в руках красное недоразумение и пристроила его слева от васильков. Потом поискала глазами, нашла и пристроила справа пепельницу имени того же производителя гарантированным  объёмом 50 грамм. «Не-фон-тан – натюрморт освежал пространство, но выпадал из гармонии симметрии. Если в центре поставить самый большой предмет, то две рекламы оказываются рядом, а если рекламы разместить по бокам от красного, то нарушается симметрия размеров. – Ты вообще нормальная? – Дана поймала себя на мысли, что думает о себе в третьем лице». Закипевший чайник вызвался решить проблему симметрии. Чашка и пепельница сместились в сторону окна, а мысли Даны – в сторону текущих производственных проблем.

Производственные проблемы, весело шваркнув старенькой дверью, протопали прямо к окну, бесцеремонно сцапали чашку и отобрали только что прикуренный никотин.

-- Медитируешь?

-- Нет, карму проветриваю – для наглядности Дана покачала створкой окна и отобрала кофе. – Чайник там.

-- И тебе доброе утро.

-- Кому доброе, а кому последнее…

-- Ну и кому последнее? – Димка подчёркнуто-аккуратно прикрыл дверь и проверил, захлопнулась ли. Уж больно памятен был устроенный им сквозняк, унесший жизни трёх огромных офисных стёкол. И не просто так унёсших, а точнёхонько на крыши стоящих внизу мерсов и прочих, несоотносимых с Димкиной зарплатой, лошадиных сил.

-- Так и по ком звонит колокол, граждане будущие миллионЭры?

Дана проигнорировала вопрос. Производственная проблема что-то невнятно буркнула, потянулась за сигаретами, которые Дана неосмотрительно оставила на столе, получила по рукам и обиженно засопела в кресле, делая вид, что срочно звонит по ооооочень важным делам.

-- Кстати, Дан – Димка, помешивая в чашке столовую ложку дёгтя, который он почему-то именовал кофе, тоже подошёл к окну и со вкусом затянулся. С некоторых пор он вообще всё делал со вкусом. – Я придумал, как мы будем его называть. -- Он мотнул головой в сторону кресла. – Модус Вивендум.

-- Кааааак?

-- Как-как, уважительно и шепотом. – Димка беззлобно засмеялся. – Я точно не помню, но это типа того, что условие, минимально достаточное при невозможности получения необходимого.

-- Ага. Типа, пусть хоть что-то будет – Дана изо всех сил старалась сохранить спокойствие, понимая, что сейчас начнутся вопли и обидки.

-- Смейтесь-смейтесь, паяцы. – новоявленный Модус не отрываясь от экранчика почесал бритый череп. – Вот уйду я от вас…

Классическое «в монастырь» прервал настойчивый звонок Даниного телефона, голосом Карлсона возмущавшийся, что шеф ему всю рыбу распугает. Дана глазами попросила Димку заткнуть Модуса и сделать вид, что никого нет дома. Хватит с шефа и одной жертвы с утра.

-- Зайди ко мне.

Вот что в шефе нравилось ей больше всего, так вот эта его уверенность, что в начале восьмого утра она непременно ждёт его звонка. И непременно у себя в офисе. Хотя…сама приучила.

-- Всё, мальчики. Работы непочатый край. Пойду схожу за орденами. Кому два?

Желающих не нашлось. Зато сразу нашлось огромное количество причин, по которым мальчики уже убегают. Дана закрыла офис и отправилась этажом выше, попутно здороваясь с начинающими собираться сотрудниками многочисленных фирм, арендовавших  здание.