момент заискрился себе же в угоду
огонь благодатно-весенний не мешкая
на головы пепел святую ли воду
быть может кощею там или к лешему
спустились до сумерек лица гримасами
и ясностью смятой становится время
и время чирикая бьётся под маской
до боли от крови часов сотворений
заборам бетонным в щербатые зубы
песчаного ветра окраины скрипом
вгрызаются в кости. ни куш и ни дубль
сансары кольцо закругляется. rip-ом
за двойкой четвёрка в нули погребений
цепочками звеньями по-эскадрильно
впадает в экстазе темнея до тени
как память о небе. о небе ванильном