Неисторическая история_3

Как и  предыдущие две «Неисторические истории», эта «история»-шутка  также написана с любовью к автору и его полотном. Весь историзм сводится только к тому, что К.Петров-Водкин действительно писал стихи и с успехом печатался, дружил и встречался с А.Блоком.

Неисторическая история_3 о том, как был написан К.С Петровым-Водкиным знаменитый натюрморт «Селедка».

Петербургский осенний промозглый вечер. Улицы полны народа. Митингуют и раздают бесплатно газеты… «Газеты – это хорошо… Газеты – это нужно… Ежели, конечно, бесплатно… Вот и есть чем печку растопить…» - так размышлял Кузьма Сергеевич Петров-Водкин… Но в голову больше лезло другое… Уже вечер… А во рту и маковой росинки не было…

Художников, кроме Малевича, Кузьма Сергеевич, не очень-то жаловал своим вниманием… Критикуют, а сами… Да кто из них рисовать умеет? Ну, Малевич… Репин… Как-то похвалил меня… Репин – мужик неплохой… А вот Блок, Пришвин… Те меня принимают всегда… И как художника, и как поэта… Ну да стихи я забросил писать… Мороки больше, чем с картинами…

А зайду-ка я к Блоку… Мимо же иду… Авось, обломится перекусить…

Блок нервно ходил по комнате… Кивком показал – присаживайтесь… А сам – то к окну, то к столику с бумагой и чернильницей…

Кузьма Сергеевич подошел к окну… Тускло горел фонарь рядом с аптекой…

- Утром нести в издательство стихи – не принесу – прощай издатель… то есть я прощай для издательства… так сказали… Вторую строфу выпалил как из пушки… А вот первую – три часа хожу по комнате… И никак не свяжу вместе ночь, аптеку, улицу и фонарь… Ты же неплохо писал стихи… посмотри… может, получится…

Петров-Водкин взял лист бумаги и прочитал: «Умрешь – опять начнешь сначала…».

- Ничего четверостишье, но как-то мрачновато… Пожрать бы чего… А дай-ка перо…

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века –

Все будет так, исхода нет… - ну-ка посмотри, сказал он Блоку, - вроде недурственно связал первую строфу с твоей второй… А кроме аптеки… ну, лекарств, у тебя пожрать что-нибудь найдется?

Но Блок не слышал… Он продолжал ходить по  комнате и бубнил: « Как просто… Ночь, улица, фонарь, аптека…

- Офанарел совсем, - подумал Кузьма Сергеевич и вышел на улицу…- ба!!! да рядом же Репин живет… Хвастался, что после «Бурлаков», волгари шлют ему то воблу, то селедку…  зайду-ка…

Репин в шубе стоял у окна. На столе лежала селедка, две отваренные картофелины, и доваривалась свеколка…  Услышав стук в дверь, Репин быстро снял шубу и накрыл ею селедку… Мало ли кто… А селедка одна…

- А, ты, Кузьма Сергеич… Ну, здравствуй… Да заходи, коль пришел…

- А что это у тебя под шубой?

- Да селедка…

- Селедка под шубой??? Ну-ка, ну-ка…Да она не одна… И картошечка…Ну-ка… а ножичек есть… и тарелка… Сейчас мы ее… 

И на газете, полученной от пропагандиста какого-то толка, Петров разделал селедку, покрошил туда картошки…

- Возьми еще свеколку… порежь мелко, и в тарелочку ее к картошечке и селедке…  и поужинаем… по-братски…

На газете Петров заметил чьи-то стихи… «Ешь ананасы, рябчиков жуй… день твой последний приходит буржуй…». Взял у Репина перо и приписал ниже: «Ну ты, Илья, об этом пока не думай… сиди и кушай селедку под шубой…».

- Илья, дай лоскуток бумаги… и огрызок карандаша… сделаю набросок рецепта селедки под шубой… А разживусь красками – нарисую рецепт на холсте…

Петров-Водкин ушел… Репин взял лист бумаги и написал: «Селедка под шубой. Рецепт...».