США. Расстрел студентов Кентского университета

4
мая 1970 года студенты Кентского университета вышли на демонстрацию,
протестуя против ввода войск США в Камбоджу. Руководство университета
вызвало подразделение Национальной гвардии, та открыла огонь, 4 студента
были убиты (двое из них не участвовали в митинге, а гуляли в парке), 9
ранено. Комисиия установила неправомочность действий гвардии, но до сих
пор не установлена причина начала стрельбы, а также лицо, отдавшее
приказ. Подчинившиеся приказу гвардейцы были признаны невиновными. Никто
не понес наказания.

После расстрелов в Кенте и Джексоновском
университете (Миссисипи) по Америке прокатились молодежные Марши
протеста и походы на Белый дом:

«Техасские студенты, чтобы
выразить свой протест, решили совершить гигантский марш в центр Остина —
на сей раз предполагалось участие 20 тысяч человек.

Городской
совет Остина, опасаясь беспорядков, отказал организаторам марша в
разрешении на его проведение. Находясь в состоянии фрустрации и гнева,
студенты решили все равно провести манифестацию, а их лидеры выбрали
следующий вариант: ограничить движение колонн тротуарами, что формально
не требовало разрешений у городских властей. Распространились слухи, что
со всего штата в Остин съедутся сотни вооруженных пьяниц и хулиганов,
чтобы ввязаться в стычки со студентами. Изобиловали и другие слухи:
будто бы в город вызваны воинские части, расквартированные на территории
штата, а также местная полиция — знаменитые «техасские рейнджеры»
(знаменитые, в частности, отсутствием дружеских чувств по отношению к
студентам) и им дан приказ жестко, не останавливаясь перед применением
оружия, выступать против любого нарушителя закона, даже если он случайно
оступился или упал с тротуара на проезжую часть.

Знаменитое фото: «Студенты над телом Джеффри Миллера». Джон Фило получил за этот снимок Пулитцеровскую премию.
Как
потом выяснилось, все эти слухи оказались почти целиком ложными, однако
важно, что им поверили самые широкие слои населения. Поскольку
вероятность удержать двадцатитысячную толпу строго в пределах тротуаров
представлялась весьма эфемерной, было очевидно, что ситуация чревата
вспышками насилия. Носом чуя возбуждающую сенсацию, корреспонденты
ведущих телекомпаний высадили свой десант в Остине. Однако в самый
последний момент взрывоопасная обстановка была разряжена. Группе
университетских психологов, а также профессорам и студентам юридического
факультета в последний момент удалось убедить федерального судью
выпустить временное распоряжение, запрещающее городским властям
использовать какое-либо силовое противодействие демонстрантам. Более
того, вскоре стало известно, что служебная записка нескольких
полицейских чинов, выступивших за разрешение манифестации, стала важным
фактором, определившим решение судьи. Главным результатом
планировавшегося мероприятия — особенно благодаря той роли, которую
сыграла полиция, — стало не только полное отсутствие какого бы то ни
было насилия, но и поразительный прилив доброй воли и солидарности между
весьма различными элементами городской общины. Двадцать тысяч студентов
дружно вышли на улицы города, но их шествие протекало мирно: некоторые
из них предлагали прохладительные напитки полицейским офицерам, которые в
свою очередь предусмотрительно перекрыли движение автотранспорта по
улицам, где двигались колонны манифестантов; студенты и полицейские
обменивались дружескими приветствиями, тепло пожимали друг другу руки и
так далее и тому подобное.

Алан Канфора с черным флагом (был ранен через секунду)
Самое
же интересное заключалось в том, что общенациональные телекомпании
полностью проигнорировали этот обнадеживающий поворот событий!
Дополнительное расстройство принесло объяснение, данное Филлипом Манном и
Айрой Искоу: «Так как не было насилия, группы репортеров покинули
город, и, таким образом, событие не получило общенационального
освещения.»

В этой связи интересно отметить, что в том же самом
городе, но тринадцатью годами позже, произошло еще более драматичное, но
куда менее важное событие, получившее исчерпывающее освещение в
средствах массовой информации. 19 февраля 1983 г. около полусотни членов
ку-клукс-клана организовали шествие к местному Капитолию, где были
встречены толпой улюлюкающих противников численностью около тысячи
человек. В ход пошли бутылки и камни, в результате несколько человек
получили незначительные ранения. И именно это столкновение было показано
в выпусках теленовостей; многочисленные сообщения и фотографии
происшедшего появились во всех газетах страны.»


«Вскоре
после трагедии 1970 г. в Кентском университете (штат Огайо)…
учительница местной школы стала настаивать на том, что эти четверо
заслуживали того, чтобы быть убитыми. Она утверждала это, отлично зная,
что по крайней мере двое из них вовсе не участвовали в демонстрации, а
просто мирно прогуливались по университетскому городку, когда началась
стрельба. Тем не менее она упрямо твердила: „Все, кто позволяет себе
появляться длинноволосыми, в грязной одежде или босыми на улицах такого
города, как Кент, заслуживают пули.

Люди, творящие безумства, вовсе не обязательно безумны.“

«Возьмем,
к примеру, учительницу из Огайо. Не думаю, что она была одинока в своем
убеждении, и хотя все, кто разделял его, могли страдать психозами, я
серьезно сомневаюсь в этом. Последствием кентской бойни было широкое
распространение слухов о том, что убитые девушки были ко всему прочему
еще и беременны и, таким образом, их смерть как бы была для них
спасением. Кроме того, говорилось о том, что все четверо студентов были
грязны и настолько завшивели, что работники похоронной службы испытали
приступ тошноты, когда тела убитых поступили к ним. Разумеется, подобные
сведения были абсолютно лживыми, однако они распространялись со
скоростью лесного пожара. Были ли безумны все те люди, которые верили в
эти слухи и передавали их другим?

Погибшие студенты
И
вновь я вынужден повторить то, что уже неоднократно говорил: всем нам
присуща потребность убедить себя самих в том, что мы — порядочные и
разумные люди. Мы не раз наблюдали, как данная потребность заставляет
людей изменять свои аттитьюды в отношении важных для них проблем.

Предположим,
ваши действия нанесли огромный вред ни в чем не повинному молодому
человеку. Ваша когниция „я — человек порядочный, справедливый и
разумный“ вступит в диссонанс с другой когницией — »я нанес вред другому
человеку". Если вред очевиден, то вам не удастся уменьшить диссонанс
изменением своего мнения по данному вопросу, убедив себя, что никакого
вреда нанесено не было. В данной ситуации наиболее эффективный способ
уменьшить диссонанс — это увеличить до предела виновность жертвы ваших
действий, иными словами, убедить себя в том, что жертва заслуживала то,
что получила: она или сделала что-то, навлекшее на нее беду, или же она
была плохим, зловредным, грязным человеком, достойным всяческого
порицания.

Данный механизм может сработать даже в том случае,
когда вы не причинили напрямую вред жертве, а лишь испытывали неприязнь к
данному человеку (еще до того, как он превратился в жертву) и
надеялись, что на него падет кара. Кент — это весьма консервативный
небольшой город в штате Огайо. У многих жителей радикальное поведение
некоторых студентов вызывало ярость; кое-кто из горожан, вероятно, в
душе даже предрекал студентам неминуемую кару: что посеете, то и
пожнете! Однако смерть, по мнению даже этих горожан, оказалась чересчур
суровой карой, и студенты ее вряд ли заслуживали. В данных условиях
любая информация, представлявшая жертв в дурном свете, помогала
уменьшению диссонанса, как бы подспудно подтверждая: вот и хорошо, что
они погибли.»

«Стоит мне только выстрелить по бунтующим студентам
в Кентском университете, как я тут же начну убеждать себя, что они в
действительности того заслуживали, и буду ненавидеть протестующих
студентов еще больше, чем до рокового выстрела. Стоит мне только принять
участие в убийстве женщин и детей в деревушке Май Лай, как я лишь
укреплюсь в своем убеждении, что азиаты — не люди. Стоит только отказать
чернокожим гражданам в приличном образовании, как я еще больше поверю,
что они глупы и по меньшей мере не смогут извлечь никакой пользы из
хорошего образования. В большинстве ситуаций насилие не снижает
тенденции к насилию: насилие порождает дальнейшее насилие. Но если дело и
вправду обстоит таким образом, то что же нам делать с нашими
агрессивными чувствами?»

«Есть принципиальная разница между тем,
что вы испытываете гнев, и тем, что вы выражаете его в насильственной и
деструктивной манере. При соответствующих обстоятельствах первое — это
нормально и безвредно по отношению к окружающим. На самом деле мало что
можно сделать, чтобы избежать гнева, но что определенно возможно
сделать, так это выразить его в ненасильственной форме — например в
форме простого, но решительного заявления: Я очень сердит на вас за то,
что вы сделали». Действительно, подобное высказывание само по себе дает
разгневанному человеку возможность самоутвердиться и, вероятно, послужит
снятию напряжения и улучшению его самочувствия. В то же время,
поскольку объекту гнева не нанесено большого вреда, данная реакция не
включает когнитивные процессы, которые приведут разгневанного человека к
оправданию своего поведения путем осмеяния или умаления достоинств
того, кто вызвал у него гнев."





Источник: borko.livejournal.com


На фоне трагедии в Кентском университете остались почти незамеченными события в Джексоновском университете (штат Миссисипи), где 15 мая в похожем инциденте от огня полиции погибли два человека и 12 были ранены.