Эфир де Пачули

решил вот попытать себя в прозе, как бы первая глава, вернее пролог, слегка сумбурно, черновой вариант, но мне интересна не критика филологов(хотя их мнению и советам тоже буду очень рад), по части правописания и тд., сам знаю - не оч хорошо, а вот именно читателей - интересно ли Вам узнать продолжение сего творения:

...безумец, - замыслил я побег...

Пролог. Сегодня я узнал, что я умру… - Судя по стремительно прогрессирующим симптомам и результатам "тестов", Вам осталось 5-6 месяцев, - доктор сделал паузу, и внимательно, прищурено-пронзительным взглядом посмотрел мне в глаза, - Может, Вы все же согласитесь?!.. Даже один шанс из тысячи лучше того, что ожидает Вас в ближайшие полгода…

- Спасибо за совет, но я Вам в прошлый раз говорил, что не переменю своего решения. – мои слова лились неспешно и хладнокровно, словно дождь, уверено и ритмично барабанящий по окну кабинета. Доктор слушал внимательно и серьезно, понимая, что спорить со мной будет бесполезно.

- Полгода – это все же «время», время - которое не каждому дается перед порогом смерти, я не могу рисковать и потерять его. Шесть месяцев совершено достаточно для осуществления задуманного мной. Ныне многие люди проживают «целые» жизни и ничего не успевают сделать, а мне хватит и отведенного судьбой, я уже все просчитал. Да и, знаете, в древней Японии был обычай, если человек хотел, что-то доказать, а ему не верили, он делал «сэппуку». "Лживый человек не станет резать себе живот". У меня почти та же ситуация, никто из близких и знакомых мне не верит, - единственный способ обратить внимание на истину, пожертвовать тем, - что люди больше всего ценят и бояться утратить, – жизнью…

Доктор покивал головой, то ли в знак согласия, то ли от невозможности изменить мое мнение и решение. Приятный, с почетной сединой человек, с таким интересно было б выпить вина в хорошем пабе или баре, и поговорить на отвлеченные темы, но времени у меня было в обрез… - Да, Евгений Павлович, - я слегка сконфузился и заерзал на стуле, меня передернуло от мысли снова говорить на неприятную тему, - Что мне делать…с голосами?… Доктор нахмурил брови и опустил голову, будто хотел на столе, среди бумаг и рецептов, отыскать нужный ответ. - Вопрос не ко мне, но предполагаю обращаться к «другому» специалисту Вы не согласитесь, все, что я могу – это выписать рецепт, и когда станет, совершено не возможным, сдерживать их… воспользуйтесь им. Распрощавшись с доктором, я отправился восвояси. Больница совершено не то место, где можно вылечиться от тяжелой болезни. Хлорированный, спертый воздух, свойственный только этим заведениям, уже с первого вдоха нагонял тоску и печаль, отчеканивая у тебя в груди – фортепианную сонату № 2 Фредерика Шопена. Поэтому, оказавшись на улице, я с облегчением вдохнул мартовского кислорода, и был рад, каждой капли вонзавшейся в мое лицо и смывающей запах больницы. Мысли начали свое броуновское движение, уже после первого десятка последних шагов моей чудной жизни. Все, что было сказано в кабинете, постепенно отдалялось и терялось в переулках памяти. И лишь только три слова неустанно, как на забытом и не выключенном граммофоне крутились и терзали меня: «Пять-шесть месяцев, пять-шесть месяцев» – повторяло гарячее, безумное сознание…