Лето...все отдыхают...никто ничего не пишет...и вдруг...Р.Ищенко

Проблемы целеполагания
Если вы хотите испечь хлеб, но тратите все свободные деньги на приобретение нового холодильника, хлеб вы не испечёте – не из чего будет. Если вы хотите добиться чего-то в политике или от политиков, вы должны чётко сформулировать свою цель, иначе будете постоянно выбирать «не тех» и удивляться очередному обману. Народ был недоволен Кучмой, который пришёл к власти на волне обещаний о восстановлении тогда ещё не до конца разорванных интеграционных связей с Россией, предоставлении государственного статуса русскому языку и т.д., а затем продолжил ползучую украинизацию, начатую его предшественником. Сейчас аналогичные претензии предъявляются Януковичу. А по делу ли?
Идущий на выборы политик всегда (в любой стране) обещает то, что от него хотят услышать избиратели, а выполняет то, что выгодно правящему классу, который, в своём собственном представлении, и есть государство, то есть свою и государственную шерсть не различает.

Давайте представим себе, что ещё Кучма выполнил все свои предвыборные обещания. В первую очередь, это означало бы, что националистические партии и движения на Украине маргинализированы, ни один честолюбивый политик не может рассчитывать, опираясь на их идеи, прийти к власти, ни один пишущий о политике журналист не добьётся известности, пропагандируя их взгляды. «Свидомая» часть истеблишмента, резко сократившись численно (все бывшие украинские советские писатели и деятели КПУ разом вспомнили бы, как профессионально они умеют клеймить буржуазный национализм), замкнулась бы в этнографическом гетто и ни на что бы больше не влияла.

Но политическую борьбу никто бы не отменил. В условиях господства поддержанной государством националистической идеологии, в противовес Кучме уже в 2000 году начали выдвигать «ещё более патриотичных» «проевропейских» политиков, дойдя, в конце концов, до оранжистского маразма, когда публичная «любовь к Украине» считалась достаточной заменой образованию и профпригодности при назначении на государственные посты. Если бы господствовали антинационалистические взгляды (и без господдержки пользовавшиеся и пользующиеся достаточной популярностью в обществе), то оппонент Кучмы должен был бы соревноваться с ним, опираясь на радикальные реставраторские идеи.

Чтобы победить гипотетического пророссийского Кучму, населению надо было бы предложить простую мысль. Если мы восстановили экономические связи эпохи СССР, если мы говорим по-русски, если мы отказались от таможен и сохраняем открытую границу, если мы сохраняем тесный военно-политический союз, если от руководящей и направляющей роли КПСС мы отказались ещё до распада СССР, то зачем нам независимое государство? Что нам даёт возможность жить в трёх русских государствах?
Единственное «приобретение» – необходимость содержать трёх президентов, три парламента, три правительства, три армии, три дипкорпуса и т.д. То есть мы в три раза больше тратим на государственный аппарат. Сомнительное счастье

Единственное «приобретение» – необходимость содержать трёх президентов, три парламента, три правительства, три армии, три дипкорпуса и т.д. То есть мы в три раза больше тратим на государственный аппарат. Сомнительное счастье. А если учесть, что госаппарат во всех государствах, кроме России, формировался из числа провинциальных чиновников бывшей имперской администрации, то есть из имперской бюрократии второго и третьего сорта, то он ещё и куда менее компетентен, чем его коллеги в Москве. Кстати, последнее утверждение подтверждается всей историей полунезависимых квазигосударственных образований, в которые превратились республики бывшего СССР. Их «элиты» явно уступают российским политикам и бизнесу по всем показателям и панически боятся равной конкуренции, прячась за протекционистскими барьерами «независимости».

Фактически, мы платим дороже, чем могли бы платить, а получаем от госаппарата услуги по управлению не просто менее качественные, чем могли бы получать, а в принципе некачественные.

Дальше возникает простой вопрос, предполагающий столь же простой ответ: «Если у нас нет и не предвидится собственного Путина, может, пусть нами управляет их Путин?»

Даже сейчас, в условиях двадцатилетнего засилья националистической пропаганды на этот вопрос дают положительный ответ большинство украинских избирателей, у которых из года в год, от опроса к опросу российские руководители занимают первые места в рейтинге симпатий, далеко обходя украинских. Представьте себе, какой популярностью пользовалась бы идея восстановления единого государства без этих лет зомбирования населения.

Фактически основным вопросом украинской политики в таких условиях, стал бы вопрос не о принятии принципиального решения о демонтаже независимого государства и восстановлении единства, а лишь о сроках его реализации. Кто-то хотел бы побыстрее, а кто-то бы осторожничал.

А теперь здраво оцените всех украинских политиков последних двадцати лет и подумайте, кто из них мог бы рассчитывать в едином с Россией государстве на должность, отдаленно приближающуюся по весу и значению к той, что он занимал и занимает? Если пять штук начитаете – вам повезло. Но думаю, что обойдётся двумя-тремя и то с натяжкой. А ведь эти политики являются лишь верхушкой айсберга – официальными представителями финансово-политических кланов, желающих бесконечно долго доить «свою корову» под названием Украина и ни с кем не делиться надоями.
Фактически основным вопросом украинской политики в таких условиях, стал бы вопрос не о принятии принципиального решения о демонтаже независимого государства и восстановлении единства, а лишь о сроках его реализации

Поэтому, до тех пор, пока в населении будут превалировать пророссийские симпатии, политики будут официально «стремится в Европу», «вступать в НАТО», «внимательно прислушиваться» к руководящим указаниям США и обхаживать местных националистов и диаспору, включая, таким образом, компенсаторный механизм, позволяющий им, лавируя между двумя векторами (Западным и Восточным) сохранять «независимость», то есть своё право на удои. При этом им надо сохранять шаткий status quo, не позволяя усилиться пророссийскому вектору, который и без того приходится компенсировать соединённой евро-американской мощью, с добавлением собственных и беглых после прошлых поражений националистов. Поэтому ни один руководитель Украины по доброй воле не вступит в Таможенный союз и не внесёт в парламент вопрос о признании русского вторым государственным.

Повернуть власть в сторону России может лишь дальнейшее развитие переживаемого сейчас Украиной и миром кризиса. У Запада нет денег на подкормку украинской власти, а у власти недостаточно компетентности, чтобы выжить без внешней финансовой поддержки. Украинские политики не могут даже временно (до стабилизации финансов) прекратить воровать. Не говоря уже о том, что набивать свой карман, опираясь на утраченные технологии и разграбленную допотопную промышленность, можно лишь жертвуя интересами государства.

Таким образом, близость финансового краха, угрожающего социальными потрясениями, и неспособность Запада профинансировать дефицит компетентности украинской власти могут повернуть её в сторону России, как единственного источника спасения. В таком случае, необходимость спасать существующие капиталы властно диктует необходимость пожертвовать суверенитетом страны, как способом приобретения дополнительных капиталов, чтобы не лишиться всего. Кроме того, судьба американско-европейского друга Мубарака не вдохновляет на поиск убежища на Западе. Если не отдадут под суд и не депортируют, то уж «нажитое непосильным трудом» точно конфискуют.

Но власть будет торговаться с Россией, пытаясь, пойдя на временные уступки и получив взамен финансирование, всё же сохранить суверенитет как принципиальную возможность возвращения к предыдущей политике «суверенных надоев» едва лишь представится благоприятная возможность. Избежать этого можно только одним способом – отдать себе отчёт в том, что русскому народу не нужно три русских государства и недвусмысленно довести эту мысль до украинских властей. Может быть, они этого ещё и не знают, но в ближайшие десять-двенадцать месяцев у них будет достаточно стимулов прислушаться к мнению народа, особенно в тех случаях, когда народ будет требовать не награбленное вернуть, а «независимость» подкорректировать.