Интервью с Иваном Охлобыстиным

Этот год прошел под знаком массового помешательства на сериале «Интерны». Харизматичный садист доктор Быков повторил успех циничного подонка Грегори Хауса и в очередной раз сделал из Ивана Охлобыстина народного любимца. Везунчик!

Иван Охлобыстин обречен на вечное везение. Во время перестройки его сценарии пользовались спросом у лучших режиссеров, позже народ полюбил и Охлобыстина-актера. Ему давали снимать всё что угодно и постоянно предлагали интересные роли. А после «возвращения отца Иоанна» в мир людской у него и вовсе открылось второе дыхание – Охлобыстин стал телезвездой!

  Наблюдаю за вами пару минут. Вы такой неспокойный!

И не говорите. Жуть просто. Да как тут быть спокойным, если рядом шестеро детей. И каждый что-то вытворяет, грызет, съедает. Ужас!

  Каково это – быть отцом шестерых детей?

Знаете, дети - это самое разумное и целесообразное капиталовложение. Во всяком случае, в нашей стране. Как это по ощущениям? Очень беспокойно, ответственно, но очень хорошо. Даже когда они шкодят или что-то ломают, я не могу от них отказаться или злиться на них. Кстати, чем хороши съемки? Это возможность побыть одному. Походить по номеру, полежать в белом халате на диване, втыкнуть в телевизор. Когда я возвращаюсь домой, просто не могу себе такого позволить. Захожу в дом - и тут же нависают приматы. И у тебя есть пару секунд, чтобы вспомнить, как их зовут, дать им какое-то задание, а потом уже начать целовать и обнимать.

А сейчас помните, как кого зовут и кто как выглядит?

Анфиса — упрямая, как ослица. Добрейшая, но бестолковая. Учить с ней уроки — ужас. Я когда слышу, как они с Оксанкой сидят на кухне и занимаются, меня в жар бросает. Эти крики... Сразу себя вспоминаю!

  Каким?

Упрямым, непоседливым, со своим видением мира и умеющим ловко рассказать другим всё, что я думаю.

  Понятно. Идем дальше.

Хотите меня подловить?

  Нет. Что вы!

Правильно. Я сначала говорю, а потом думаю. Значит, не вру (смеется). Следующее мое чадо - Евдокия. Себе на уме. Такая интриганка! Но при этом настоящая леди. Всё у нее сложено аккуратно, всё на своих местах. А мне, кстати, она частенько приносит часики и колечко. Почему мне? Потому что у меня не упрут и не затащат куда-нибудь... Варечка - божий одуванчик. Щекастая, голубоглазая. Прям Купидон. Подкупает моментом. В душу залезет, как какой-то наркотик. Ее высушить и курить можно... Василий — очень серьезный мужчина. У него тоже всё аккуратно. Размышляет серьезно, серьезно рисует, играет. Иоанна — женщина-сталь, честная-пречестная. Никогда не врет. Все остальные врут, запутываются сами и меня запутывают, а Иоанна во всем признаётся. Савва у нас - друг семьи. Он всё любит. Ему всё нравится. И всё вертится вокруг него. Потому что он самый младший и самый избалованный. В рабстве у него находится вся семья.

  А вы у кого в рабстве?

У них у всех! Знаете, когда я познакомился со своей женой, Оксанкой, при первой же встрече понял, что у меня будет склонность к гипертонии, стиральная машинка «Индезит» и как минимум трое детей. Я влюбился в нее с первого взгляда. У нее просто необъяснимое обаяние, задорный смех, эти глаза, скуластое лицо... В общем, мы влюбились друг в друга. И решили сразу и пожениться, и повенчаться. Сразу.

  Вам тогда сколько было?

28 лет. Уже 28 лет. То есть, если анализировать с точки зрения биологии, психологии и природы, я уже был морально готов к созданию семьи. Понимаете, вокруг нас были люди, у которых браки разваливались, разваливались... Этого я не совсем понимал. К чему такие метания и поиски? Мы нашли хорошего священника и стали ходить к нему. И обвенчались. Всё стало хорошо и понятно. Появился настоящий тыл, о котором многие так браво говорят, но не понимают даже, что это такое. Возможно, если бы его не было, с нами бы творились страшные вещи, жуткие.

  Да, вам очень повезло!

Очень. Единственное - у меня все-таки вкус такой... казацкий. Я так надеялся, что Оксанка после родов раздобреет... Ан нет. Осталась такой же худой. Прям выйти в свет неудобно. Один нос и щиколотки (смеется).

  Это и называется любовью?

Не могу дать точного определения. Тут много всего. Но это не любовь, не пристрастие, не страсть и не дружба. Это что-то родственное. Когда хочешь быть с каким-то человеком, хочешь создать семью, надо быть готовым пройти все этапы: чувственная привязанность, неистовая страсть, дружба, «пиратская сделка», родственник, опять «пиратская сделка», привыкли - надоели, снова «пиратская сделка», а дальше уже и непонятно. И все-таки, наверное, это единство мужского и женского начал.

  Где всё общее и навеки?

Знаете, у всех бывают кризисы. У всех. Нет смысла никого идеализировать. Но никогда не стоит забывать вот о чем. Христианство — это ежедневное смирение с тем, что рядом с тобой человек сопливый, неприятный, некрасивый, ну вот не такой, как хотелось бы. Надо просто смиряться, а не пытаться его представить себе другим и заставить действовать по своему шаблону. Просто необходимо принять его таким, как есть. Всех людей принимать с их плюсами и минусами. Высшая форма - это, конечно же, полюбить. Но стремиться надо хотя бы к тому, чтобы понять и принять. Без осуждения, без критики. Относиться к окружающим, как к родственникам.

  Теперь понятно, почему у вас с собой целый пакет сувениров для детей.

Ну это же нормально - покупать подарки своим детям. Даже вот такие глупые (показывает детский браслет из ракушек). Хотя… кто бы говорил? (Улыбается.) Я питаю слабость ко всяким золотым вещам, побрякушкам, к часам, оружию. У меня в доме достаточно сейфов, в которых я храню все свои ценности и драгоценности.

  Сейфов?

А как же! Дома невозможно ничего оставлять без присмотра. Я же говорил — вокруг приматы. Обязательно утащат, перегрызут, закопают.

  Значит, разницы между съемочной площадкой «Интернов» и домом — никакой?

Абсолютно. Зрители видят результат уже отлаженным и причесанным, а я - обратную сторону. Но знаете, она мне очень нравится. Раньше я с неким пренебрежением относился к сериалам. Было за что. И снимался в них, и от друзей много чего слышал. А на «Интернах» как-то совсем по-другому. Такая здоровая и отличная команда, никто никому не мешает. Все слаженно, весело, доверительно. Причем съемки-то каждый день. Считай, монотонная работа. Но не монотонная. Честно вам говорю: давно не получал такого удовольствия от съемок и давно не замечал за собой такого нетерпения, желания встретиться с людьми. Хотя всё когда-нибудь заканчивается. И «Интерны» тоже.

  Давайте поговорим о ваших поисках истины!

О религии, значит, пришло время порассуждать?

  Пришло! Об этом и вы говорили, и за вас. Что было самым сложным?

Знаете, вот я вернулся в кино после семи лет служения - и понял, насколько люблю этот мир, людей. Очень люблю мир кино. Люблю осветителей, гримеров, постановщиков. Всех люблю. И не так всё распущенно и запущенно в нашем мире, как об этом пишут глянцевые журналы.

  Неужели вы их читаете?

Иногда. Так вот, никакого сексуального разврата, беспредела и всего прочего. Люди работают. Много работают. Появилась работа - вот люди и пашут. Им просто некогда отвлекаться. Когда я служил в церкви, очень четко понимал, что мало чем отличаюсь от тех людей, которые в церковь приходят. Я был такой голосистый и несдержанный... Мог смеяться громко на покаяниях. Потому что такое рассказывали... Иногда очень тяжело давалось общение с людьми.

  Не понимали?

Не всегда хватает разума и каких-то духовных сил, чтобы понять человека и как-то его успокоить. Всякое у людей случается. И каждый из нас несет свой крест. Но понимаешь это лишь со временем. И как правило, всё очень просто. А самое страшное для священника — это люди, которые просто хотят поговорить. Они приходят и начинают нести такую чушь, так разглагольствовать, так размышлять, что просто сил никаких нет.

  Но надо терпеть?

Нет. Не надо. За это я и прослыл грозным священником. Потому что, как только начинались такие разговоры, сразу говорил: «До свидания». Иногда и еще жестче. Хотя митрополит Среднеазиатский, который позвал меня, так сказать, в священники, сказал, что у меня есть способности хорошо объяснять людям, рассказывать истории. Но не всем людям, оказывается

Кстати, многие за вами идут и верят вам, хотят совета.

Послушайте, в мире нет неталантливых людей. Есть только не обретшие способность обуздать свой талант. Лень мешает нам во всем - по себе знаю. Но работаю. Потому что семью надо кормить.

На самом деле мы с вами можем всё. Надо просто в себя верить. А не верить — грех. Нужно работать, работать. Особенно тем, кто хочет снимать кино. Потому что любой, кто приходит в кино (особенно режиссеры и сценаристы), обречены решать вопросы, которые не могут быть решены. И это прекрасно.